Тот самый сантехник

Глава 25 — ЖЭК, ЖЭУ и ЖУК

Боря вышел из спортзала, а перед глазами все ещё стояли старые трубы. Почему их не поменяли раньше? Тому было одно объяснение.

Во времена молодости Степаныча чаще всего говорили «ЖЭК». Что расшифровывалось как жилищно-эксплуатационная контора. Он же территориальный исполнительный орган жилищно-коммунального хозяйства, существовавший в СССР, а затем в Российской Федерации, с 1959 по 2005 год. Руководился он местными органами самоуправления, включая районное жилищное управление.

Но орган ЖКХ в разных населённых пунктах также имел названия: жилищно-эксплуатационное управление (ЖЭУ), ремонтно-эксплуатационное управление (РЭУ), ремонтно-эксплуатационное предприятие (РЭП). А иногда даже обзывали ЖУКом, что обозначалось как жилищно-управляющая компания. Однако, такая никого не существовала на бумаге за пределами людского понимания.

В простонародье же под всеми этими аббревиатурами подразумевалось тоже всего лишь пара-другая наименований: «управдом», «домоуправление», «домохозяйствование». То есть орган, образованный для обслуживания серии типовых домов государственного жилого фонда (жилфонд) СССР, а затем наследуемый Россией.

Но с 2005 года ЖЭКи, ЖЭУ и даже полумифические ЖУКи пропали. Товарищества собственников жилья (ТСЖ) вроде как все в едином порыве передали обслуживание жилого фонда управляющим компаниями. Что те ещё жуки на словах, но на деле — УК.

И вот эта УК только при угрозе попасть под уголовный кодекс по статьям «мошенничество» или «недобросовестное исполнение обязанностей, повлекших причинение тяжких телесных повреждений», готова обращать внимание на проблемы старых теплосетей.

А всё потому, что большая часть управляющих компаний были созданы бывшими руководителями городских, районных департаментов и управлений местной администрации в том самом 2005 году. То есть чиновниками, которые изменили правовой статус и название в ООО, ОАО и ЗАО, получив в собственность уже существующие административные территориальные здания, производственные и технические базы, а так диспетчерские пункты по сути за «спасибо».

Государство, словно заметив, что старых коровников по стране очень много, а есть вещи поважнее модернизации, передало проблемы ЖКХ в частные руки таким людям, как Антону Иванову, самоустранившись от решения проблем дожития старых строений и быстро стареющих коммуникаций. И видимо понадеялось, что частники, которые сами определяют тарифы, решат проблемы на местах.

Им же там жить!

Но вместо того, чтобы решать те проблемы, такие как Антон Сергеевич чаще оттягивали решение, разницу за счёт предела прочности эксплуатации объектов положив в карман.

И никто ему был не указ, потому что, во-первых, хоть ряд управляющих компаний и зарегистрировали свои частные компании под названиями ООО «ЖЭК», ООО «Департамент ЖКХ» это не имело фактического смысла, так как все они уже не находились в подчинении местных муниципалитетов, а попали в частные лапы. А во-вторых, ФАС (федеральная антимонопольная служба) обращала внимания только на весомый рост тарифов, а не на «обоснованный инфляцией».

Так что эти самые частные лапы и решали какие трубы менять, а какие ещё полежат с десяток лет. В конце концов, плюнув на все, собственники жилья могут поменять трубы и за свой счёт, а не ждать аварии или проблем с теплоснабжением. А для самых упрямых создан фонд капитального ремонта, который действительно рано или поздно выделит необходимые аккумулируемые средства, но будет это лет через тридцать-сорок после того, когда «уже надо».

Создавалась та же ситуация, как и в армии с переходом на летнюю или зимнюю форму. Но если в армии всё стабилизировалась через неделю-другую. То проблемы ЖКХ можно было отодвигать хоть на полвека вперёд, постоянно перекладывая решение вопросов на новых собственников жилья, коммерческих территорий и, конечно, новых начальников управления.

Но у железа было своё мнение на этот счёт. Подверженное коррозии изнутри и перепадам ежегодных температур снаружи, оно рвалось каждый год. Постоянные прорывы труб в городе — ежегодное явление, на которое давно не обращали внимания. Даже с учётом летней подготовки, каждый житель города был готов, что рано или поздно ему отключат на пару дней тепло или водоснабжение, пока экскаватор и пара-тройка ребят в униформе не поставят латку… поверх латки.

Боря читал, что словно в другой мире, где существуют и развиваются некие технологии, трубы делают из стойкого пластика, который не ржавеет, не перемерзает и держит кипяток без прорыва условные полвека, а по сути хоть век при надлежащей укладке. Всё это время вроде бы не надо перекапывать жилую территорию вдоль и поперёк. Не надо вскрывать только что уложенный асфальт. И будить ночью бригады быстрого реагирования тоже не надо.

А вот поверить в технологию можно. Хотя бы тем, кто проложил немало пластиковых труб и батарей вдоль теплового контура. И не удивлён тому, что даже несколько миллиметров пластика могут держать кипяток под контролем.

Но почему сталепрокатное дело живо и будет жить, трубы будут ржаветь и взрываться под давлением, перемерзать и причинять неудобство, а новые технологии никогда не придут в УК? Наверное, потому, что на самом деле сфера ЖКХ не готова обновляться, пока находится под управлением частных рук. Мелкие князьки на местах не готовы пробовать новое, пока не увидят его у соседей в деле. Да и не потянут большие начальные расходы. А верхние боссы высокого уровня чужды запуска обновления на местах. Они не делают себе мозги и просто заезжают в новостройки или частные коттеджи. Они же часто живут по полгода за границей, где как раз с технологиями всё на уровне.

Эта система не обновит себя сверху. Не обновят инфраструктуру и с места. Её проблемы — юдоль тех, кто живёт на самом дне пищевой цепочки — потребителей. То есть тех потребителей услуг, кто упрямо оплачивает коммунальные платежи, не видя другого способа взаимодействия с предложенным вариантом жизни в каменных джунглях.

Вместо того, чтобы стать заказчиками услуг, горожане всегда будут лишь потребителями одного варианта из… одного. Так как другого им никто по предлагать не собирается ровно до того момента, пока не спросят — почему так происходит?

Вздохнув над тяжёлыми мыслями, Боря вошёл в «штаб». Накатила усталость. Всем помочь сразу не получается. И женщину жалко, как представителя малого бизнеса, что тянет спортзал. Вроде предлагает людям здоровье, что хорошо для общества. Но это теория. На практике вынуждена брать кредит, чтобы решать проблемы, а не создавать новые для того же общества потребления.

Боря постучал в кабинет Антона Сергеевича, тут же зашёл и сел на кресло без приглашения. Начальник, оторвавшись от заказа модного шмота из Китая, посмотрел с удивлением.

— Глобальный? Виделись же.

— Антон Сергеевич, спортзал «Счастье» знаете?

— Знаю. На нашем районе. На нашей территории. А что?

— Зданию больше пятидесяти лет. Капфонд выделить обязан средства. Срок подошёл. Ещё десяток лет эксплуатации и признают аварийным. Владельцы и так его из руин подняли. Почему мы им трубы не меняем?

Начальник изменился в лице от такой наглости. Одно дело, когда предлагают глупости на сайте или крича в коридоре. И совсем другое — слышать от сотрудника.

— Почему ты мне задаёшь подобные вопросы? — спросил Антон и посмотрел так, как будто уволит от неправильного предложения.

И Глобальный понял, что да, действительно скорее уволит, чем объяснит или предложит. Потому что система статична и не хочет ничего менять. Систему постоянно надо долбить, пока не решит, что проще сделать, чтобы отвязался, чем не делать, постоянно испытывая твоё давление.

Но Боря так же знал, что работать некому. Поэтому — не уволит. Но надо кинуть собаке кость.

— Вы не поняли, Антон Сергеевич, — улыбнулся Боря дружелюбно. — Там как дело? Мы им трубы поменяем, а они нам годовые вип-абонементы всем сотрудникам и…

— …и членам семей, я надеюсь? — тут же вцепился в слова начальник.

— Точно. Дарья, владелица заведения, так и сказала. Вы нам трубы, мы вам — карточки постоянных клиентов.

— А там что? — тут же прикинул Антон, взглядом уползая под потолок. — Тренажёрка, столы игровые, дорожка, да? Без бассейна же?

— Бассейна нет, но есть сауна.

— Хм… А сам бассейн можно рядом пристроить. Место на территории есть хоть под полный развлекательный комплекс. И парковка удобная… Трубы говоришь, да?

— Да, надо менять, — кивнул Боря. — Зимой бахнет.

В голове Антона Сергеевича уже созрел какой-то бизнес план. Он открыл карту, прикинул возможности. И видимо собрался в соучредители грядущего проекта. Но Боря на это смотреть не мог. Поднялся и поспешил на выход.

— Давай так, я прикину что можно сделать и позвоню тебе, — добавил уже в спину Антон, который чаще прикидывал как присунуть Оксане, пока жена с детьми сидит.

Но алчность сделает своё дело. Если человек понимает, что за свою работу, которую он и так должен сделать, он получит бонус, эта работа будет сделана, а не отложена. Так учил Степаныч, когда подсказывал подходы к начальникам и прочим сотрудникам в сфере УК.

Глобальный стиснул зубы. Пригодилось. Предприниматель же. Конечно, прикинет. Он уже делит прибыль, да ещё и рекламную акцию устраивает для знакомых. Друзей то у него быть не может… Да только Дарья пока ни сном, ни духом.

Прикидывая, как лучше предложить ей такой вариант сотрудничества, где вложений с её стороны будет меньше, Боря заглянул в диспетчерскую.

Леся Василькова сидела на стуле, сползая с него как жидкость. Трубка телефона лежала на столе снятая. Сотовый отключен. А сотрудник смотрела в потолок и видимо испытывала небывалое нервное напряжение. По щеке катилась одинокая слеза. И обед на это почти не повлиял. Человек перегорал эмоционально, ещё не выработав иммунитета к хамству и угрозам.

Бесшумно, даже беззвучно, Леся молила о пощаде. И Боря по одному виду понял, что на неё лился такой поток грязи с подливой, как будто это она ходила по району и трубы взрывала, а затем заходила в каждую квартиру и засоряла унитазы, ломала краны и шептала лейкам душа коварный приказ — подтекать!

Боря зашёл в коморку, присел на корточки, взял за руку.

— Лесь… не надо так.

— Как?

— Так глубоко погружаться.

Комнатушка похожа на ту, где раньше хранили швабру и вёдра с хлоркой. А ныне это почему-то считалось рабочим кабинетом с явно выпиленным окошком.

Инфраструктура двухэтажного здания вообще поражал Бориса. До 2005 года это было полноценное здание ЖЭКа, где на первом этаже располагались мастерские ремонтных служб, а в подвале на станках можно было легко выточить деталь или обточить трубу, которую потом и приварить на месте прорыва или замены. Но теперь там располагалась парикмахерская и ателье, где сидел китаец, меняющий молнии на обуви и одежде. Там же он мог тебе сделать копию ключа или домофона. А под ремонтно-технические нужды оставили едва ли пятую часть бывших помещений, чтобы не показывать, что на складах пусто. Почти никаких батарей, труб, и иного материала прозапас. Разве что немного краски и пару секций старых труб, но год изготовления краски внушал опасения, а трубы видимо кто-то сложил, чтобы сдать на металлолом.

Изменилась и сама суть здания. Если в СССР и до 2004 года в таких располагались паспортные столы, он же территориальный пункт паспортно-визовой службы, общественные приёмные советов народных, пункты социального обеспечения, они же СОБЕСы, телефонные общественные пункты международной и местной связи, как и отделения Ростелекома, фотоателье и территориальное общественное самоуправление (ТОСы), то с 2005 годов от прошлого остались только отделения почтовой связи.

Сами общественные парикмахерские заменились на вип-бутики, где с одинаковой беспечностью кололи губы ботексом и гиалуроновой кислотой, делали татуаж сбритых бровей, лазерную депиляцию всего и вся и ногти всех форм и размеров. Но часто одни и те же люди. Моноспециалист, он же часто владелец заведения.

Аренда коммерческих организаций приносила свои плоды… владельцам. Степаныч говорил, что раньше на ЖЭК была возложена общественная и социальная деятельность, которая в СССР носила всеохватывающий и массовый характер. В зданиях располагались актовые залы для проведения собраний с активом уполномоченных. Там же назначали старших по дому, старших по подъезду, старших по этажу. Своеобразная общественная работа уполномоченных из жильцов дома, назначенных для надзора за порядком и разъяснительной работы с жильцами, награждала общественно-полезной ответственностью.

А с хулиганами боролись «Доской позора». Их устанавливали прямо на улицах в общественных местах, где вывешивали на всеобщее обозрение фотографии пьяниц, хулиганов и дебоширов. Исключительно для общественного осуждения и становления граждан на путь исправления.

Но где сейчас эти управдомы? Ликвидированы как общественно-значимое явление в 1991 году. Теперь звонят в УК и стоят в той же очереди, что и все прочие жильцы. А территориальные общественные самоуправления скорее юридическая галочка, чем всеохватывающий и массовый характер общественной деятельности.

Об этом всё прекрасно знал Боря, но его дико бесила сложившаяся система. Он видел все её изъяны. Но даже при всём желании не мог помочь всем людям, для которых работал.

Однако, руку Леси он сейчас держал. Потому что ей в данный момент было хуже всего.

— Лесь… успокойся.

— Ну как успокойся, Борь? — утирая слёзы свободной рукой, ответила Леся. — Они кричат, хамят, требуют. Сегодня один сказал, что узнал меня по голосу и знает где я живу. Придёт и сделает какую-нибудь гадость. А мне что делать? Заявление на него писать? На кого? Я не знаю, кто это звонит. Да и что они сделают то? Нет преступления, нет заявления. Но мне… мне страшно, Борь!

— Леся, не переживай. Сегодня я тебя провожу домой.

— Правда? — в её глазах мелькнуло удивление и вера в лучшее. И словно внутренний свет стал немного ярче. Так отвечает душа, когда получает толику тепла.

— Конечно, правда. Я подъеду к конторе. Никуда без меня не выходи, — заверил Борис и тут же добавил. — А тут у нас охранник есть.

— Бравый Егор? — усмехнулась Леся, поигрывая уже свободной рукой с косой. — Да он же первый побежит, если что.

— Главное знать, куда бежать, — поддержал улыбку Боря, но тут взгляд упал на висящие в коморке часы. — Слушай, мне пора работать. Ты давай тут чая попей, взбодрись, и до вечера.

Она вытерла последнюю слезу и кивнула. Розовые щёки стали сразу краше. А спина выпрямилась, плечи расправились. И только выиграшнее обозначили воспрявшую грудь.

Боря снова улыбнулся и буквально вылетел из управляйки. Список дел ещё большой. До вечера далеко. А гнев и ненависть множится по району. И всё равно, что «напарник» даже не в курсе.

Главное, творит добро. А там пусть сами догоняют.

Через четыре часа плодотворной работы, он действительно подъехал на микроавтобусе прямо к дверям управляющей компании. И даже первый открыл дверь для Леси сначала на входе, а потом у автомобиля.

Леся принимала заботу с видом сильно образованной леди. Вряд ли эту дурь заложила Нина Альбертовна. Значит, досталось от мамы. А как раз старушка учила внучку выживать в социуме и при первых же признаках появления «голубой крови», засовывала оператором в УК, чтобы прививку от гордости и предубеждений получила.

Собственно, об этом Леся и поведала, пока автомобиль стоял в пробке на нерегулируемом перекрёстке, где давно следовало поставить светофор. Потому что чаще всего вперёд пробивались наглые маршрутчики, тогда как остальные автолюбители старались соблюдать правила ПДД.

Где-то в момент рассказа о учёбе в старших классах, Лесина рука вдруг легла на пах. И принялась гладить. Боря в этот момент едва тормоз не отпустил. Рука рефлекторно поставила парковку. Медленно повернул голову. Глаза наверняка наполнились вопросами. И основной из них — ЧЕГО?

— Лесь? — тихо спросил он, но она прекрасно услышала под бормочущее радио.

Движения, однако, не прекратились. Напротив, ладонь требовательно проникла за ширинку рабочих штанов. И Боря впервые пожалел, что взял такой формат. Тогда как на многих других штанов с подтяжками ширинки не предполагалось.

Но новый вопрос потонул в тепле руки. Леся, глядя перед собой в окно, как ни в чём не бывало, смотрела на дорогу, на стоящие рядом автомобили и автобусы. А коварная рука, проникнув под подлокотник, просто гладила змия. А когда тот воспрял, освободила его от плена трусов и как ни в чём не бывало принялась надрачивать.

Глобальный теперь тоже старался смотреть только перед собой, сконцентрироваться на дороге. Но вздумай его сейчас остановить патруль, он наверняка бы проверил его на наркотики, так как зрачки у водителя были по пять копеек. А в горле пересохло.

— Ты молодец, Боря, — вдруг заявила она, продолжая движения. — Заботишься обо мне, поддерживаешь. А мне так давно этого не хватало.

«Да я только подвожу», — хотел ответить Боря, но пальцы плотно обхватили головку и в момент особо жесткого трения выделился предэякулянт.

— Погуляем, может? Как-нибудь, — добавила она и вдруг повернулась.

В этот момент Боря готов был поверить в существование ведьм. Потому что их представитель сидел рядом на пассажирском сидении и не только держал его «под узды», но и наладил тесный, почти телепатический контакт.

«Боря, просто сделай всё, что она просит», — тут же посоветовал внутренний голос и подло добавил рефлекторно-аналитическое заявление: «Наташка то она что? Распутная. С такой семью не построить. Если начальник её знает по голосу, то наверняка и к нему заходила. Не буде же её Оксана с ним сводить. Даже если случайно в лифте ехали, всё это похоже на сказку. У них личный контакт был. С Антоном-то!».

Пока Глобальный прикидывал, согласиться ему или нет, тепло в тестикулах стало определяющим, давящим. И в остром желании избавиться от давления, как от засора в трубах, Боря даже кивнул, внутренне согласный.

И пока хозяин прикусил губу, стреляя на штаны и на ладонь Лесе, этот же внутренний голос добил не менее веским доводом:

«А про Лесю он ничего не говорил! Да и вообще страшненьких надо брать. Целее они остаются от нужд общества. Да и за домашний очаг на раз ответит!».

Только надавив локтем на клаксон и оглушительно пипикнув, Боря пришёл в себя от мыслительного процесса. Рядом Леся уже ловко орудовала салфеткой. И быстро подтёрла следы преступления. Выходило, что это уже она о нём заботилась. Баш на баш.

Приготовившись к крикам, Боря вдруг понял, что мир вокруг ничего и не заметил. Только все вокруг принялись жать на клаксоны, разгоняя пробку и приструняя обнаглевших водителей маршрутки, что лезли в движение по обочине.

Но Глобальный ко всем в мире в ближайшие пару минут относился благосклонно.

Пусть катаются. Он тут может новую любовь нашёл, пока все друг друга ненавидели.

Таков его путь!

В конце концов, в автомобиле могло стать ровно вдвое больше Глобальных.

— А давай…. Погуляем, — ответил он с почти минутным запозданием. — И даже перекусим.

— Нет, кушать мы дома будем, — тут же ответила она. — Питаться надо правильно. А пока… нагуляем аппетит.

Что-то подсказывало Борису, что на ужин к Наталье он сегодня не попадёт.