Трах!

15 Незнакомка просыпается

Сиобен на самом деле звали вовсе не так, как она представилась Дино. Любящие родители, которых она презирала, назвали ее Зоей. Когда она проснулась на следующее после тусовки утро в кровати рядом с Дино, то не могла сдержать улыбки: как было приятно провести ночь с парнем, который не знал, кто ты такая на самом деле. После завтрака, сама не зная зачем, она начала рассказывать ему разные небылицы. Просто ей хотелось поразить его.

Ее папа якобы был ветеринаром, который занимался рептилиями. Ей было семнадцать, и она была младшей из пятерых детей. Ее родители не хотели этого ребенка, так что она родилась вопреки их желанию. Они ненавидели ее и вечно контролировали. Если они узнают, что она занималась сексом, они сойдут с ума от ярости. Они даже могут убить парня, с которым она была. Так что лучше будет, если Дино не будет звонить ей домой.

Дино верил всему.

На самом деле Зое было всего четырнадцать, и она постоянно попадала в истории. Она обожала неприятности и жила ради них. Дино был в восторге от ее воображаемого отца, который лечил крокодилам зубы, а гигантских питонов — от ангины. Он завороженно слушал истории о том, как тот гоняется за своими пациентами, чтобы дать им лекарство. Реальный отец занимался контролем производства йогуртов. Он так часто мыл руки, что кожа на его ладонях потрескалась. При виде питона он бросился бы бежать, а любую грязь обходил за километр. Ей пришло в голову превратить его в специалиста по рептилиям отчасти из-за того, что одной из рептилий был он сам. К тому же однажды, когда она попробовала выйти из дома, одев топ и змеиные штаны в обтяжку, разразился настоящий скандал.

— Ты выглядишь так, словно тебя проглотила змея! — орал отец, загораживая ей дверь.

Зоя убежала в свою комнату, крича:

— Да какая муха тебя укусила! — Она переоделась в розовое вечернее платье, спустилась вниз и швырнула штаны в камин.

— Никогда их больше не одену! — заявила она. Штаны сморщились, завоняли и стали тлеть на углях. Зоя хлопнула дверью. Слыша, как отец беснуется в доме, она выбежала на улицу, пересекла дорогу и завернула за угол. Она злилась на себя из-за того, что отец ее поймал и заставил переодеться, а также из-за выброшенных в камин штанов. Она вся кипела от ярости, и было странно, как это асфальт под ней не расплавился, и она не провалилась в огненную пучину.

Утром Дино ей очень даже понравился. Как только он перестал выпендриваться, тут же превратился в очень приятного парня. И весьма привлекательного. Дино был хорош собой, тело его было прекрасно сложено. Но она вовсе не забыла, как он пытался насильно овладеть ею. Непонятно, почему только она позволила ему это сделать? Пока они лежали в кровати, она не могла отвязаться от желания как следует укусить его или дать ему по яйцам. Она была способна сделать и то и другое. Она знала одно: Дино должен быть наказан, хотя он ей и нравился. Навешать ему лапши на уши и рассказать ворох небылиц было приятно, но настоящим реваншем это не назовешь. Ей было мало. Бедняга думал, что использует ее. Рано или поздно он поймет, что ошибался.

В то же время Зоя получала огромное удовольствие от всего происходящего. Все утро они провели, резвясь в постели, словно дети на батуте. Она бы с удовольствием провела так весь день: идти ей было, в общем-то, некуда, а домой и подавно не хотелось. Но как только выяснилось, что скоро придут помогать убираться друзья Дино, она вспомнила, что хотела пойти в боулинг. Она пулей выскочила из кровати и, прежде чем сама поняла, что происходит, уже стояла одетая в дверях. Она быстро договорилась с Дино о свидании в выходные, и через секунду ее и след простыл.

Зоя доехала на автобусе до центра, нашла телефон-автомат и решила позвонить.

— Привет, Сэм!

— Как прошла тусовка?

— Я осталась на ночь!

— Зоя!

Зоя рассмеялась, услышав в голосе подруги неодобрение.

— Я провела ночь с парнем, хозяином дома!

— Ну и как он?

— Очень красивый! Помнишь того темноволосого парня с высветленными прядями?

— Его? А, да, симпатичный…

— Но глупый. Теперь я с ним встречаюсь. По крайней мере, он в этом уверен! — Захихикала она.

Сэм тоже неуверенно засмеялась.

— Ты негодная девчонка, Зоя Трент!

— Нет, послушай. Я ему рассказала целую гору небылиц, и он во все поверил! Можешь представить? Я назвалась чужим именем, соврала про возраст и про все остальное!

— И зачем ты это сделала?

— Не знаю, не знаю, как-то само собой так получилось, просто наврала и все! — выпалила Зоя, которая, конечно же, ни за что не призналась бы в том, что ее заставили с кем-то переспать. — Он уверен, что мой папаша лечит рептилий! Нет, правда! Он думает, что меня зовут Сиобен, что у нас есть крытый бассейн, и родители мне так доверяют, что спокойно оставляют меня одну, когда уезжают на выходные! — Не все из этого было правдой; на самом деле она ничего не рассказывала Дино о двух последних подробностях, но Зоя была безнадежной врушкой. Она просто не могла остановиться. — И это не все! — продолжала она. — Слушай, у меня целый рюкзак денег!

— Зоя!

— Там около шестидесяти фунтов!

— Откуда?

— А как ты думаешь?

Но Сэм ничего не понимала в жизни.

— Зоя, это очень нехорошо, эти люди на тусовке доверяли друг другу!

— А, не будь такой занудой! Это всего лишь толстые испорченные детишки, у них есть дом и родители, они не будут сокрушаться из-за незначительных пропаж!

— Вы только послушайте ее! Да ты сама — толстый испорченный ребенок!

— Не толстый, не испорченный и не ребенок! Ты что, не поможешь мне потратить эти деньги?

— Нет.

— Ты что? Давай! Шестьдесят фунтов!

— Сегодня я не могу. Зоя, как ты думаешь, для чего ты все это делаешь? Да и вообще, мне надо делать домашнее задание!

— Домашнее задание!

— Да, представь себе! Кое-кому приходится заниматься делами!

— Сэм, это шестьдесят фунтов!

Сэм замолчала.

— Шестьдесят фунтов — это приличная сумма.

— Ну давай же! Мы можем потратить все до единой копейки! Сегодня! Все сразу!

— Ладно, давай!

— Вот и отлично, молодец! Отправляемся в город! Встречаемся через час, идет?

— Мне сперва надо закончить домашнюю работу, давай не раньше чем через два часа?

— Ну давай же, Сэм, я плачу за все!

— Через два часа, хорошо?

— Ладно! — Зое пришлось согласиться, хотя она была очень недовольна. Это было нечестно.

Ведь она платила за все, разве нет? Она не была уверена, что Сэм имеет право отказываться, но в этом была вся Сэм. Она была согласна сходить с ума и идти на безрассудства, но только после того, как она сделает домашнюю работу. Она должна быть уверена, что никто не узнает о ее второй жизни. Она знала, как надо маскироваться.

Зоя повесила трубку и задумчиво посмотрела по сторонам. Ей надо как-то убить два часа. Скучно. Скучно, скучно, скучно! Ну почему жизнь — такая скучная штука?

Когда Зоя вернулась домой, было уже восемь часов вечера. Они отлично провели время. После их похода в кармане не осталось ни пенни. Они сходили в кино, поиграли в боулинг, съели гору чипсов и конфет, и каждая купила по компакт-диску. Зое свой диск пришлось пока оставить у Сэм: в ее комнате время от времени родители устраивали обыск. Дома она не была с пятницы, а сегодня было уже воскресенье.

Она не успела закрыть за собой дверь, как родители выскочили в прихожую словно два вооруженных террориста.

— Тебе на все наплевать, так? — орал отец. — Мы сходим с ума от волнения, а тебе просто наплевать!

— Ну, это еще вопрос.

— Это просто возмутительно! — не унимался отец.

— Дорогая, почему ты себя так ведешь? — вторила ему мать, едва сдерживая потоки слез. Глаза у нее сверкали, но отец жестом остановил ее на полуслове.

— Ты абсолютно ни о ком не думаешь, кроме себя! Ты не заботишься ни о ком на свете! У тебя нет сердца! «Я, я, я, я!» — все время только Я!

Ну а что она могла ответить на это? Это было истинной правдой, ни слова лжи. Дело было в том, что ее это, действительно, не волновало. В самом деле — о чем ей было беспокоиться? Она чувствовала себя сказочной принцессой, которую вырастили чужаки. Она не могла привыкнуть к их миру Родители никогда не относились к ней плохо. Конечно, у них были свои недостатки. Отец был слишком ограниченным и совершенно не любил детей, а мать никогда не могла ее понять, но при этом упорно не желала с этим смириться и предпринимала все новые и новые попытки разгадать свою собственную дочь. Например, в детстве, когда Зоя играла с подружками в куклы, мать могла часами прятаться за дверью, прислушиваясь и пытаясь понять, кто же такая ее ангельская дочурка. Надо отдать ей должное, она очень старалась. Было ясно, что дело в самой Зое и ни в ком другом. Она чувствовала себя полным дерьмом, но ничего не могла с этим поделать, потому что просто не могла уже вести себя по-другому.

Мать не сводила с нее взгляда, размазывая слезы по щекам, но Зоя не чувствовала себя виноватой. Она просто-напросто отказывалась признаваться себе в этом. Разве она виновата в том, что у нее такие заботливые родители? Нет. Она стала подниматься по лестнице.

— Мне бы надо нанять парочку киллеров, так вы мне надоели! — бросила она вниз. Она зашла к себе в комнату, но тут же снова показалась на лестнице: — И хватит внушать мне чувство вины!

— Зоя, все, чего мы хотим, — это чтобы ты говорила нам, где ты находишься. Тебе всего четырнадцать лет, нам надо знать, что с тобой все хорошо. Мы ответственны… — тараторила мать, сдерживая рыдания.

— Да, ответственны! А ты хоть помнишь, что такое ответственность? — перебил ее отец. — Что-то не похоже, что ты понимаешь, что это такое!

Зоя хлопнула дверью.

— Слюнтяи! — крикнула она. В каком-то смысле так оно и было. Отец кипел от возмущения, мать рыдала, но никто из них не понимал, как же заставить дочь слушаться. Оказавшись в своей комнате, Зоя стала ходить взад-вперед. Ну почему ей больше некуда было податься, как прийти сюда? Она чувствовала себя такой одинокой и покинутой в собственном жилище! Почему отец не придет и не вышвырнет ее из дома — ведь она обращается с родителями, как с последним дерьмом?

— Тряпки! Дерьмо! Идиоты! — кричала она им со второго этажа, но никакого ответа не последовало. Зоя спустилась вниз. Родители спокойно сидели и смотрели какую-то телевикторину, и ничто на всем белом свете их не волновало. Зоя хотела бы их придушить, но вместо этого она побежала к себе в комнату и бросилась, рыдая, на кровать. Убить их она не могла, но кто-то должен был умереть, и очень даже скоро! Вопрос был только в кандидатуре.