Трах!

4 Дино

Встреча с Джеки — это самое крутое, что со мной случалось когда-либо в жизни. Определенно. Я знал, что это должно было произойти. Интуиция меня не обманула. Кажется, я всю жизнь только и делал, что ждал, когда она скажет «да».

«Может, тебе этого хочется, но мне — нет!» — когда-то давно бросила она мне в лицо в ответ на мои ухаживания. После этих слов раздался дружный смех Джеки и ее подруг. Нет, Джеки, такого не бывает, с чувствами так не может быть, — это было бы неправильным.

Главная фишка Джеки в том, что она красотка. Люди не могут отвести от нее глаз. Когда я иду с ней рядом и она держит меня под руку, я чувствую, что шагаю по красной дорожке и весь мир смотрит на нас. Сколько я себя помню, она все время была такой, в этом она меня обошла. В нее все были влюблены еще в начальной школе. А сейчас — по-смотрите-ка! — ее длинные пальцы расстегивают для меня верхнюю пуговицу своих джинсов, в то время как я мну ее грудь и мы валяемся в кустах возле Крэб-лейн после уроков, — от всего этого я чувствую себя чертовски счастливым!

— Не здесь, не дури! — чуть погодя шепчет она, но мы оба тремся друг о друга с такой бешеной страстью, что не можем остановиться. Нет, я должен держать себя в руках! Я отступаю и смотрю, как она застегивает джинсы.

— Тебе бы пошли юбки, — замечаю я. Мне кажется, что моя кровь превратилась в кипящий бульон. Вот что она со мной делает. Я чувствовал себя теленком на бойне, которому в голову вбивают железный болт.

— Будет удобнее, да? — смеется она.

Иногда я веду себя как совершенный идиот.

Признаю. Мой самый злейший враг — это я сам. Я не мог стоять вот так и смотреть, как она застегивает молнию; я очумел от желания и уже представил, что она больше никогда в жизни не оденет для меня юбку или платье. «Нет, — думал я, — все должно быть совсем не так. Мы пойдем ко мне домой, и я обниму ее за талию, наши руки будут скользить вниз, а потом окажутся в трусах друг у друга, и мы проведем вот так много-много часов, изучая пальцами потайные уголки наших тел…» Вот как это должно быть! Ее джинсы никогда не должны быть надеты выше попы!

Можете себе представить? Прошел уже целый месяц. Целый месяц, — а я все еще девственник! Я как будто берег себя ради нее, ведь все это время вокруг было множество девчонок, которых я мог бы поиметь. Спросите у кого угодно — целая толпа девчонок будет счастлива со мной встречаться и отдастся мне на следующий же день, если я этого захочу. Все именно так. Вы уяснили себе? А она — нет. Так в чем же дело?

Вы не знаете Джеки. Она упряма, как кирпич в стене. Она улыбнулась мне и вышла из кустов на дорогу; и я знал, что мне надо бы держать язык за зубами, но понял это, когда было уже поздно и услышал свой собственный голос.

— У меня есть презервативы, — умолял я.

— Нет, — отрезала Джеки. И добавила со вздохом: — Не надо снова об этом!

— Но ты же этого хочешь, ведь так? — спросил я, и моя рука скользнула вниз по ее заднице. Я получил легкую затрещину.

— Отстань! Не здесь же, — уклончиво ответила она. — Я не какая-нибудь собака под забором!

— Да что с тобой случилось? Минуту назад ты была очень даже не против!

— Это было не на дороге!

— Если бы ты любила меня, то переспала бы со мной.

— Дино, прекрати!

— Это правда!

— При чем тут любовь? Ты же не любишь меня.

— Я люблю тебя!

— Дино!

— Да!

— Ты не знаешь, что такое любовь!

Вот как она со мной разговаривает. Как будто я ребенок. Как будто мне десять лет, а ей — за двадцать.

— А ты разве не любишь меня?

Она внимательно посмотрела на меня.

— Ты мне очень нравишься.

— Это все? Просто нравлюсь? И все?

— В любом случае, даже если бы я тебя и любила, я бы не стала спать с тобой.

— Почему?

— Я не хочу об этом говорить.

— Я хочу знать! Мне интересно! — запротестовал я. Я понимал, что ною, но ничего не мог с собой поделать. — Я всего лишь хочу знать. Может быть, дело во мне? Может, есть что-то такое, что тебе не нравится? Со мной что-то не так?

— Просто это как-то неправильно.

— А что, с Саймоном — все правильно?

— Оставь его в покое!

— Так что в нем этакого, в этом Саймоне? Почему тогда ты не встречаешься с ним? Чем он лучше меня?

— Ну, для начала, он на восемь лет тебя старше.

— Ах, да, ты права, я слишком молод, так? Недостаточно взрослый для тебя? — я был вне себя, но чувствовал, что надо остановиться. Мои шансы таяли с каждым словом. Но я уже ничего не мог с собой поделать. — Я понял. Я глуп. Я всего лишь ребенок. Вы все такие взрослые, все, кроме меня!

— Ты ведешь себя как ребенок, — холодно произнесла Джеки.

Так оно и было. Она ушла, кутаясь в куртку и быстро шагая вниз по улице. В голове мелькнуло: «Черт! Зачем я это сделал?» Дело в том, что я вовсе не хотел ссориться! Я могу все понять: приступы гнева, плохое настроение, — но, в конце концов, было абсолютно непонятно, почему она не хочет спать со мной! Почему я должен ждать какого-то туманного будущего, когда это можно сделать прямо сейчас?

Я побежал за ней, извиняясь на ходу:

— Извини, извини! Пожалуйста, не уходи, пожалуйста!

Но было слишком поздно. Она отдернула руку и закричала:

— Пошел на хрен!

Я застыл на месте. Это было слишком: вот так посылать меня посреди улицы! Я видел, как прохожие на меня уставились.

— Послушайте, никто еще так со мной не обращался!

— Иди к черту! — крикнул я. Я стоял на тротуаре и смотрел, как она удаляется, и злился на нее и на самого себя. Ведь если подумать, ладно, она не будет трахаться, но ведь можно было заняться всем остальным. Ведь все остальное — это еще не трах, но это может быть очень даже недурно… Но сейчас я лишился всего. Какой же я осел! Я не мог этого вынести. Она сводила меня с ума. У меня было одно-единственное желание — сделать это с ней!

По дороге домой опечаленный Дино пытался отвлечься, представляя, как у него из каждого виска вырастает энергетический луч, который уничтожает все, что попадается на пути. Все, что он оставлял позади себя, — было в руинах. Деревья, дома, фонарные столбы, даже холмы — все было сравнено с землей или срезано как раз в том месте, где проходили лучи. Если бы он приподнялся на цыпочки, то увидел бы вокруг себя пустыню. Весь мир был грязной массой из мусора и камня.

Он придумал эту игру, когда ему было лет шесть. Конечно, все это были детские забавы, но игра была проверена временем, да к тому же, если никто на свете не знал об этом, какая разница?

Медленно шагая, он свернул с дороги и срезал угол между домами. Встав на цыпочки, он уничтожил энергетическим лучом забор, покрытый плющом, всю эту капусту и фасоль, которая росла в огороде, так что на коричневой земле, где стоял его дом, не осталось ничего, кроме развалин. Дом пристально посмотрел на него стеклами окон на втором этаже и сказал: «Ты находишь это забавным? В самом деле?»

Когда Дино подошел ко входной двери, он не обратил внимания на чью-то машину, аккуратно припаркованную неподалеку. Он направился прямо ко входу, и уже был готов вставить ключ в замок, но тут случайно бросил взгляд в сторону и заметил в боковом окне свою мать в объятиях какого-то мужчины. Картина была прекрасная. Они страстно целовались. Ее блузка была расстегнута. На ней был красный бюстгальтер, который свободно болтался над грудью. Мужчина медленно приподнимал ее юбку.

— В юбке гораздо удобнее, — пробубнил себе под нос Дино.

Он наблюдал, как юбка медленно оказалась задранной на бедрах, а рука мужчины начала стягивать колготки. Они могли обернуться и увидеть его, и Дино упал на колени, больно ударившись ими о шершавый асфальт. Он подавил вырвавшийся было из груди вопль, раздалось только подавленное хрюканье. Он обернулся, чтобы проверить, не наблюдает ли кто-нибудь за ним с улицы. Прямо перед окном! Как они могли?! А соседи? Но от соседей их закрывала стена, это окно было видно только с того места, где находился Дино — перед входной дверью. Припав к земле, Дино понял, что не разглядел лица мужчины. Все, что он успел заметить, — это рот матери, жадно впивающийся в губы мужчины. Ему показалось, что у того были усы. От мысли о том, что его мама прикасалась ртом к усам чужого мужчины, ему стало дурно.

Дино резко отпрыгнул назад, туда, где его было невозможно заметить из окна; отошел в сторону и снова направился к двери, на этот раз шумно звеня ключами; он провозился несколько секунд с замком, после чего открыл дверь. Он не обратил внимания на суетливую возню в большой комнате и пошел прямо на кухню, чтобы попить воды. Он с грохотом сбросил свой рюкзак на пол.

— Кто там? — раздался из гостиной удивленный голос матери.

— Мам? — в свою очередь удивился Дино. — Это я.

— Что ты делаешь дома? — поинтересовалась она. Голос ее звучал глухо. Дино представил, как она стоит там и поправляет бюстгальтер.

— Историю отменили. А ты что делаешь дома?

— У меня отменили английский, — ответила мама и засмеялась. Ее смех был похож на звук разбившейся посуды.

Дино прошел через прихожую и открыл дверь в гостиную. По одну сторону от кофейного столика стояла мать, по другую — Дейв Шорт, преподаватель из маминого колледжа. Он приглаживал, а может быть, вытирал усы. Дино помнил: Дейв преподавал технические и прикладные науки.

— Технику тоже отменили? — поинтересовался Дино. К его изумлению, Дейв Шорт залился краской, словно мальчишка. Дино вспыхнул в ответ.

Весь вечер Дино провел в своей комнате, пытаясь думать о чем-нибудь приятном, например о Джеки, или о футболе, или о каком-нибудь крутом фильме. Но перед ним постоянно вставала яркая картина того, как мать страстно целует усы Дейва Шорта. В это невозможно было поверить, это было слишком ужасно. Что теперь будет?! Его семья распадется? А его братишка Мэт? Он-то вообще не знал, что происходит! Его мама была старой, как ее вообще кто-нибудь мог целовать? Надо ли ему все рассказать отцу? Поняла ли мать, что он все знает, или он обвел их обоих вокруг пальца?

«Что касается Дейва Шорта, — подумал Дино, — я могу его шантажировать». И он сразу понял, что это неплохая мысль. Дейв Шорт был лысеющим дядькой с густыми усами цвета барсучьей шерсти, а тело его выглядело так, словно на коренастый скелет был кое-как налеплен жир. Он был омерзителен и занимал последнее место в списке людей, которых хотелось бы иметь отчимом. Он был таким противным, что Дино отказывался верить в то, что его мать хотела заняться с ним сексом. Так, может быть, это он ее шантажировал? Вот в чем было дело! Шантаж! Вот негодяй!

Его мать надо спасать.

Но тут ему вспомнилось, как она его целовала. Вероятно, ей все-таки хотелось заняться с ним любовью.

Это означало, что он мог шантажировать их обоих. Почему бы нет? Раз эта сука хотела разрушить его устоявшуюся жизнь. Но она была его матерью…

Нет, сначала надо разделаться с этим мерзавцем Шортом. Он уселся за стол и начал сочинять письмо с угрозами. Он уже придумал пару абзацев, когда его позвали вниз пить чай.

Ножи и вилки звенели о тарелки, но Дино был за мили отсюда, подсчитывая капиталы. Скоро он разбогатеет. По крайней мере, он сможет купить себе машину. Похоже, мамин роман может улучшить его жизнь, а не наоборот.

Когда слово «роман» пронеслось у него в голове, он оторвался от своих мыслей и виновато огляделся вокруг. Похоже, никто не заметил, что он думал о чем-то запрещенном. Вдруг он остро ощутил, что может думать о чем угодно, и никто никогда этого не узнает. Почувствовав вседозволенность, Дино начал вызывать грязные мысли о Джеки — они были крайне непристойными. Похоже, опять никто не обратил на это внимания. Это было круто — вот так сидеть рядом со своим братишкой за столом, спокойно пережевывая пищу, а в это время в твоей голове теснятся самые грязные мысли, которые только могут появиться у мужчины. Это волновало, и это было прикольно, но только до тех пор, пока он так же похотливо, против своей воли, не подумал о матери.

Это было неприятно. Ему стало плохо и противно. В это время Дейв Шорт мог бы точно так же, сидя за обедом со своей семьей, думать о его матери, как он думал сейчас о Джеки, и ему бы это нравилось! Что еще хуже, его мать могла бы сейчас представлять всякие непристойности о Дейве Шорте! Сидя за столом среди своей семьи, Дино вдруг залился яркой краской стыда.

— Ты что, штаны промочил? — пошутил Мэт. Ему было всего девять лет. Дино бросил на него презрительный взгляд и отвернулся.

Он попытался было сосредоточиться на мыслях о том, сколько у него скоро будет денег, но тут его отвлек голос отца.

— …уезжаем на выходные.

— Что?

— Мы с мамой уезжаем на выходные.

— Куда?

— Еще не решили.

— А зачем? — поинтересовался Дино.

Отец рассмеялся.

— Что значит «зачем»? Просто хотим куда-нибудь съездить на выходных, вот зачем.

— Ты совсем тупой, Додо, — фыркнул Мэт.

— Мэт! — мягко одернула его мама. — Мы сто лет с папой не выбирались куда-нибудь вдвоем, — объяснила она. Дино уставился на нее. Она восторженно улыбнулась отцу. Она вела себя как женщина, у которой нет никаких секретов.

— Мэт останется с бабушкой…

— Нет! — запротестовал Мэт.

— Ты у нее давно не был. Все будет нормально, она возьмет несколько фильмов в прокате.

— У нее скучно!

— Так что ты останешься один, Дино. Думаю, ты справишься, не так ли? Ты уже достаточно взрослый, чтобы отвечать за себя.

— Все будет в порядке, — ответил Дино. — Я что, похож на ребенка? Езжайте. Отдыхайте как следует, — последние слова он сказал с сарказмом, хотя вовсе не хотел этого.

— Что это ты? — удивился отец.

— Ничего. Все ведь прекрасно, не так ли? — Дино посмотрел на мать, которая улыбалась и — или это ему только показалось? — кажется, избегала встречаться с ним глазами. Потом, словно чтобы доказать ему, что это не так, она повернулась и посмотрела на него так пристально, что он чуть снова не покраснел. Но он справился с собой и только улыбнулся в ответ. «Я могу притвориться таким же невинным, как и ты!» — пронеслось у него в голове. Эта сцена слишком затянулась, и они оба резко отвели глаза, слегка смутившись.

«Я мог бы шантажировать тебя, шлюха», — подумал Дино.

После обеда, когда Дино вытирал кастрюли, он поймал себя на том, что рассматривал спину матери в тот момент, когда та склонилась над посудомоечной машиной. Сквозь блузку просвечивали лямки лифчика. Сейчас это был ее обычный, повседневный бюстгальтер, а не красный, как несколько часов назад. «Сделан для удобства!» — обычно говорила о нем мать — она была пышногрудой женщиной.

При взгляде на нее Дино охватил целый рой мыслей. Среди прочего, вспомнилась история, которую она часто рассказывала ему. Когда Дино было лет пять-шесть, ему было интересно все о кормлении грудью, и он постоянно спрашивал мать, есть ли у нее сейчас там молоко.

— Нет, сейчас нет, — отвечала она.

— Может быть, стоит попробовать, чтобы знать наверняка, — настаивал он.

Она часто вспоминала эту историю, чтобы смутить его. Еще он подумал о том, что увидеть свою мать без одежды — это все равно, что увидеть кого-то другого без кожи, без всякой защиты. Но тут же он пожалел, что не остался тогда возле бокового окна подольше, чтобы увидеть, как мистер Шорт снимает с нее лифчик, — тогда можно было бы как следует рассмотреть ее грудь. А вообще, было бы неплохо, если бы она сама решила с ним поговорить обо всем этом сегодня же. Его тяготила эта тайна, которую он почему-то должен был хранить.

Ни о чем не думая, он нагнулся и игриво щелкнул ее лямкой лифчика.

— Пэу-у! — повторил он звук.

Мать подпрыгнула, гневно сверкая на него глазами.

— Ты как посмел! — закричала она, убирая волосы с лица. — Так со мной поступить! Как ты мог!

— Извини, — промямлил Дино, удивившись. Он не мог понять, чего вдруг она подняла такой шум.

— Никогда так больше не смей делать! — приказала она. Она повернулась и зашагала прочь из комнаты, но в дверях остановилась и обернулась, вопросительно глядя на него.

— Извини, — снова повторил Дино, пожимая плечами. — Это была всего лишь шутка.

Мать ничего не ответила, но продолжала стоять и молча изучать его, внимательно всматриваясь в лицо. Он мог точно определить, о чем она думает: «Видел он или не видел? Знает ли он обо всем?»

— Что? — удивился он. — Что? — И он выдавил из себя улыбку, которая больше походила на вымученную гримасу.

Мать повернулась и вышла из комнаты. Подождав немного, Дино поднялся по лестнице. Он был почти уверен, что она скоро поднимется и поговорит с ним, но она этого не сделала.

— Ага! Ты знаешь, что это означает, а? — ликовал Бен.

— Тусовка! — воскликнул Джонатан. Да, Дино должен был устроить тусовку. В свое время, когда родители Джонатана уезжали, Дино уломал его устроить тусовку, пообещав, что потом сделает то же самое. Это будет ужасно! Рэй и Алан Викс придут позже всех и разбросают по улице пустые бутылки… Стереосистему сломают…

— Это не так уж страшно, — заметил Джонатан. — Народ поможет тебе навести порядок. Эти девчонки убираются, словно в сказке, мои родители ни о чем не догадались!

— До тех пор, пока твоя мама не надела туфли и не обнаружила, что они все в блевотине!

— Я сказал ей, что это я.

— А про то, что ты написал на диване в чулане, это ты им сказал?

— Ну, в конце концов, мне пришлось им сказать, что у меня была пара друзей. Ладно-ладно, они меня разоблачили, но, послушайте — это же была крутая тусовка! Это стоило того!

И это было правдой.

— В любом случае, — заметил Дино, — это один из вариантов. Я мог бы провести все выходные с Джеки.

— А, точно, — вздохнул Бен. — Два дня с Джеки — совершенно одни во всем доме… Это лучше тусовки!

— Родители уехали, а Дино-то остался, хо-хо-хо! — нараспев продекламировал Джонатан.

— А вдруг она не захочет, а?

— Мы же будем абсолютно одни!

— Да какая разница! — воскликнул Бен. — Если она скажет, что это «как-то все неправильно», тебя не спасет даже то, что вы будете одни!

— Она несколько недель водит меня за нос, это нечестно, — пожаловался Дино. — А это отличный шанс. Вы что, хотите, чтобы я навсегда остался девственником?

Он смог убедить Бена и Джона, но с Джеки все было гораздо сложнее. Как только она услышала про то, что родители сваливают, она тут же захотела устроить тусовку. Дино насупился.

— Что? — удивилась она.

— Просто мы же можем остаться совсем одни, только ты и я.

Джеки закусила губу и посмотрела на него.

— У тебя будет больше шансов затащить девчонку в постель, если она немного выпьет, — сказала она и хитро улыбнулась.

— Тусовка будет!! — заорал Дино.