Трах!

29 Бен

— Он — настоящее дерьмо! — возмущалась Сью.

— Да, но он мой друг! — заметил я.

— Тебе надо повнимательнее выбирать себе друзей, — не унималась Сью.

— Да ладно, я знаю Дино сто лет, я его не выбирал, он просто мой друг. Джонатан начал говорить о том, что не надо бойкотировать Дино: ведь как он сможет сам по себе, без помощи друзей, измениться?

— Да не изменится он! — воскликнула Сью. — Зачем ему меняться-то? Ему и так хорошо!

Еще пару дней назад я бы с ней согласился. Потому что Дино такой и есть, Клевый Парень. И неважно, какие глупости он творит, умудряясь при этом не выглядеть по-дурацки. Никто никогда не дразнил его. Джонатан мастер поиздеваться, но Дино он никогда не трогает. Дино иногда прикидывается дурачком, и это забавно. Но в этот раз что-то в нем изменилось. Он был жалок. Раньше всегда, когда Дино попадал в идиотскую ситуацию, он выглядел все равно круто, а сейчас он был сломлен.

Никто толком не понимал, что происходит. Ходило столько слухов об этой девчонке: Сиобен, или Виолет, или Зое (или как там ее на самом деле зовут?). Дино говорит, ей семнадцать, другие утверждают, что четырнадцать. Кто знает?! Конечно, Дино не стоит доверять. Потрахался с ней на тусовке? Не будете же вы мне говорить, что так все и было! Но у Джеки есть это письмо… А еще — кража в магазине! Дино?! Невозможно поверить, чтобы он что-нибудь подобное совершил! Тут еще его родители разъехались — это каждый знает. Похоже, весь мир в курсе всех событий в жизни Дино!

Половина девчонок с ним не разговаривает. Джеки даже не смотрит на него. Ее-то не в чем винить, но я не понимаю, при чем тут остальные и почему они так набросились на него. Он — вовсе не первый парень, который встречается одновременно с двумя девчонками. Но больше всего меня удивляют его приятели. В таких ситуациях и выясняется, кто твой настоящий друг. Внезапно они стали называть его придурком и негодяем. Все вокруг вели себя так, словно он таким и был все это время.

Конечно, отчасти это правда. Дино никогда нельзя было назвать здравомыслящим и дальновидным парнем. Надо быть немного разгильдяем, чтобы быть Клевым. И наверное, тогда тобой будут восхищаться. И вдруг в один прекрасный день он превратился в парня, у которого столько проблем, что он не в состоянии с ними справиться, при этом изо всех сил он пытается делать вид, что все зашибись. Но у него это не получается. Всего неделю назад он был самым популярным парнем в школе, а сейчас с ним разговаривают только Джонатан и я. Раз — и все вокруг испарились!

— Да он всегда был таким, — уверял Стивен, — думал, что он особенный!

— Воображала! — подхватывал Снупс.

Фейзил не упустил возможности прочитать ему нотацию.

— Ты просто не знаешь, как надо себя вести с девчонками, — беспрестанно повторял он.

Даже Джонатан выступил. Конечно, когда Дино не было рядом.

— Тех, кого боги хотят наказать, они сперва возвеличивают, — заявил он. Я потом с ним поговорил на эту тему.

— Да его же не было рядом, он не мог меня слышать, — оправдывался он.

— А если ему передадут твои слова? — заметил я, и он испугался.

— Ты думаешь, кто-нибудь на это способен?

— Ну а ты сам как думаешь?

Джонатан вспыхнул от ярости.

— Негодяи!

— Мне кажется, нам надо присматривать за стариной Дино, — предложил я. Итак, мы с Джонатаном решили о нем немного позаботиться. Несколько раз в неделю мы приходили к нему домой, провожали его из школы, тусовались с ним во время занятий, когда нам казалось, что ему нужна компания, а когда, наоборот, он искал уединения — оставляли его одного. Мы тут же прибегали на помощь, когда кто-нибудь из девчонок или парней собирался обрушиться на него. Мы стали его постоянными телохранителями. Бедняга Дино! Не думаю, что это сильно меняло ситуацию, но все равно лучше иметь рядом друзей. И он был так благодарен нам за это! По его лицу можно было обо всем догадаться, он — как открытая книга, по которой можно прочитать все, что у него на душе. И мы чувствовали… Да, мы чувствовали, что он ценит это. И еще знаете что? Он был по уши в дерьме, но я продолжал с ним шутить и дразнить его. Я-то сам находился в похожей ситуации, надо признаться самому себе: моя жизнь была в полной жопе. У меня тоже было полно проблем.

Давайте поговорим на запретную тему, вы не против? Можно обсудить разговоры. Дино ничего больше не оставалось, как болтать. Он может просто сидеть и рассказывать тебе, что он делал, и что она делала, и что он чувствовал, и что, как он думает, чувствовала она, пока все не рухнуло. Конечно, в своих рассказах он привирал и преувеличивал, я уверен, что так оно и было. Иногда он стеснялся говорить о чем-то и краснел каждый раз, когда затрагивал какую-нибудь пикантную тему. Но это его не останавливало. Я вот так не могу, и Джонатан тоже. Вы только посмотрите на все, что касается Деборы. Конечно, я не очень в курсе, но, судя по всему, он прекрасно проводит с ней время, так оно и должно быть. Но — что бы вы думали? Каждый раз, когда упоминается ее имя, он вздрагивает, как от укуса змеи. Что на самом деле происходит между ними? Только попробуй с ним об этом заговорить — и он убежит от тебя как от огня!

В эти дни Дино был абсолютно беззащитен. Он был на взводе. Издевкам не было конца, слухи передавались из уст в уста, все обращались с ним как с последней тварью. Этой девчонке было тринадцать; он заставил ее переспать с ним на тусовке, сказав, что выгонит ее на улицу, если она не согласится; а она в тот день убежала из дома. Прошло уже три дня, как Джеки порвала с ним и не хотела с ним разговаривать. Он решил для себя, что они должны во что бы то ни стало поговорить, и пытался поймать ее. Постоянно при виде него она отворачивалась и шла прочь, но на этот раз он пошел за ней следом, и она резко повернулась и крикнула ему, чтобы он отвалил. Вот так, прямо на глазах у всех. Это было ужасно. Все обернулись, чтобы посмотреть, что происходит. Я был уверен, что он сейчас расплачется. Но он совладал с собой, сделал вид, что ему наплевать и ушел, но его лицо стало пепельно-белым. Я попытался поговорить с ним, но он не мог произнести ни слова и убежал в туалет.

Он выглядел ужасно, и после обеда мы с Джонатаном отловили его и заявили, что собираемся вывести его куда-нибудь повеселиться. Он подскочил на месте и оттолкнул нас.

— Да о чем вы вообще говорите?!

— Полегче, парень! Мы твои друзья, — заверил я его.

— Друзья! Оставьте меня в покое!

— Пошли, Дино! Тебе надо выпить и расслабиться, — пришел мне на подмогу Джонатан. — Пойдем выпьем пивка, я угощаю! Мы — твои друзья, ты знаешь об этом?

Дино изумленно уставился на него.

— Тебе это необходимо, приятель, — настаивал Джонатан. И он просто сдался и пошел с нами.

Дино не хотел идти в паб, так что мы пошли пешком вниз по Краб-лейн ко мне домой. Мы открыли пиво и уселись на кухне. И тут из него полилось! Его родители. О них ходило множество слухов. Думаю, их начала распускать Джеки. С нами он впервые заговорил об этом. Это нам многое объяснило. Сиобен, он, Джеки — все от начала до конца. Это было ужасно. Парень действительно все это переживал! На середине рассказа он начал плакать, на самом деле всхлипывая, и все такое. Не часто такое случается с парнями. Мы сидели по обе стороны, обнимая его за плечи. Наши сердца сжимались от жалости.

— Что за плакса тут у нас сидит! — воскликнул Джонатан, и я был готов пнуть его ногой, потому что подобные шуточки могли вывести Дино из равновесия. Но он только ухмыльнулся и громко шмыгнул носом. Я зря волновался. Все это продолжалось целую вечность: он рассказывал нам что-то еще, потом не выдерживал и начинал рыдать, потом краснел, из-за того что разревелся перед нами, и снова плакал.

В конце концов мы вместе дошли до его дома. Мы хотели было пойти с ним, но он сказал, что хочет побыть один. Так что мы остались вдвоем: я и Джонатан. Я посмотрел на него, а он — на меня.

— Ну, что скажешь? — спросил я.

— Да, не все так могут… — ответил он, и это было правдой. Мы оба любили Дино за это. Он так старался быть самым крутым, парнем номер один во всей вселенной, но с нами он мог позволить себе быть самим собой, просто славным чуваком. Эх, если бы он только знал… Как я хотел тоже найти в себе силы просто сесть и рассказать все, что со мной произошло, а потом выплакаться, освободиться ото всего этого дерьма! Вместо этого я должен хранить этот дурацкий секрет…

Тайны… Какой в них смысл? От этих тайн я схожу с ума. Если бы я поговорил с кем-нибудь об этом — получается, я бы выдал секрет… Она вечно мне твердит, чтобы я держал язык за зубами. «Бен, только не говори никому, никогда никому не хвастайся о нас, ни слова! Ты ведь настоящий мужчина!» Почему, чтобы быть взрослым, тебе надо отделить себя от всего мира стеной из секретов? Дело не в том, что это запрещено законом, ведь мне уже шестнадцать. Я просто хочу с кем-нибудь посоветоваться: с Джонатаном или Дино, с кем-нибудь из друзей. Но она говорит об этом, как о предательстве с моей стороны.

Так люди поступают с маленькими детьми. Это наша тайна, о ней знаем только ты и я, никому не говори, а то произойдет несчастье. К чему это все?

Все эти секреты хранят в себе опасность. Они овладевают тобой. Ты думаешь, что все прекрасно, это только «между нами», это ваше личное дело, — а потом вдруг ты видишь, что не можешь от этого избавиться.

Хотите последние новости? Она любит меня. Что вы на это скажете? Как мне «повезло»!

У нас был долгий, страстный секс, и когда мы закончили, она сказала:

— Я люблю заниматься с тобой любовью, Бен.

Это было довольно странно, потому что я не думал, что это называется «заниматься любовью». Это был трах. Небольшая разница, понимаете, о чем я? Когда я сейчас вспоминаю обо всем, то понимаю, что в последнее время мы меньше трахались, а чаще просто лежали в кровати и медленно ласкали друг друга. Мне это даже больше нравилось. Может быть, я во всем и виноват, наверное, я это сам предложил. Не важно. Потом она помолчала и добавила:

— Я люблю тебя. Ты знаешь это?

Вокруг стало так тихо, что воздух зазвенел. На самом деле, наверное, я просто затаил дыхание. Мне кажется, я не хотел, чтобы она поняла, насколько я шокирован ее словами. Я был напуган. В то же время какая-то сила заставляла меня сделать еще одну глупость и признаться в том, что и я ее люблю. Я даже почти произнес эти ужасные слова, и если бы я так поступил, то произошла бы настоящая катастрофа, потому что это все неправда.

Тогда казалось, что будет вежливым ответить ей тем же. А вдруг так, на самом деле все и происходит? И люди всю свою жизнь пытаются изобразить, что любят кого-то только потому, что того требуют правила хорошего тона?

Я промолчал.

— Ты слышал, что я сказала? Я люблю тебя, — повторила она.

— С каких это пор здесь пошла речь о любви? — удивился я.

Она села и, ухмыляясь, посмотрела на меня.

— Не такого ответа ждала я от тебя!

— А какого?

— Я надеялась, ты будешь польщен. Или даже — доволен, — заметила она. Потом она скрестила руки и приняла обиженный вид.

— Ты раньше никогда не говорила, что любишь меня.

— А сейчас говорю. То, что я учительница, а ты — ученик, не влияет на то, какие чувства я к тебе испытываю.

— Но это не то… — начал я. И тут меня прорвало: — Знаешь, я не уверен, что люблю тебя.

Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. У нее было такое лицо, словно я дал ей пощечину. В какой-то момент мне казалось, что она набросится на меня, но она просто отвернулась и залезла обратно в кровать.

— Мне тяжело это слышать… — проговорила она.

Повисло молчание. Знаете, каково это, когда ты очень сильно обидел кого-то? Я не хотел причинять ей боль.

Я прижался к ней.

— Все не должно было заходить так далеко, — заметил я, и немного подумав, добавил: — Я лучше пойду.

Я вылез из кровати и стал одеваться. Она лежала спиной ко мне.

— Ты же не выбираешь, в кого влюбиться. Бен, это просто с тобой происходит. Я всего лишь надеялась, что с тобой произошло то же самое.

— Мне действительно очень жаль. Мне очень-очень жаль, — повторил я. Я одевался и думал: «Вот это и случилось! Все зашло слишком далеко; было ясно, что надо положить этому конец». И знаете что? Я был доволен. Мое сердце так сильно билось, что, казалось, — сейчас выскочит из груди. Все было кончено. Я был свободен.

Она повернулась и посмотрела на меня.

— Знаешь, тебе вовсе не обязательно уходить сейчас.

— Мне кажется, я должен уйти, — уверенно сказал я.

Она опять повернулась к стене лицом. Когда я подошел к двери, она произнесла:

— Тогда до вторника!

Я промолчал. Мое сердце сжалось. Я не хотел видеться с ней во вторник! Но я не мог ей об этом сказать. Я только что обидел ее, не мог же я быть такой скотиной и еще раз причинить ей боль!

— Хорошо, — ответил я.

Я немного помедлил и ушел. Чувствовал я себя ужасно. На следующий день я ее не видел в школе, равно как и во вторник. Она промелькнула в коридоре, когда я шел на урок.

— Увидимся позже, — прошептала она мне.

Она выглядела весьма счастливой, что казалось мне несколько странным. Я боялся, что, должно быть, разбил ей сердце, — я был весьма романтичным в этом отношении. Увидев, что она особо не расстраивается, я почувствовал себя лучше. Мне было тяжело думать, что я причинил ей боль. Она сказала, что все понимает. Она не будет давить на меня, к тому же я был еще очень молод, и все такое. Она все еще хотела встречаться со мной. Самое неприятное было то, что я хотел бы сказать: «Все, между нами все кончено», — но не мог. Я не знал, почему не могу этого сделать, ведь я всегда говорил людям в лоб то, что думаю. Возможно, я просто был очень рад, что она не сердится на меня.

— Я до сих пор хочу тебя видеть, — сказала она.

— Даже если я тебя не люблю? — удивился я.

— Что ж, такое случается, — пожала она плечами. — Когда-нибудь все может измениться, — добавила она таким тоном, словно читала мне лекцию.

Она разгладила юбку.

— Только не говори никому об этом, хорошо?

— Разве я до сих пор не держал язык за зубами?

— Я на тебя надеюсь, — ответила она. И она прильнула ко мне и поцеловала.

Я наконец-то получил кое-какой совет. Его мне дали вовсе не те, о ком вы подумали. Как это ни смешно, я его сам нашел. Да, правда! Вот что происходит, когда тебе не с кем поговорить по душам! Помните, как она сказала, что нельзя выбирать, влюбляться тебе или нет? Это просто случается с тобой, как если бы тебе на голову упал кирпич, или ты попал бы в автокатастрофу, или, на худой конец, просто застрял бы в лифте. С тобой может случиться любое дерьмо. Она постоянно это повторяла. Так, например, ей пришлось сделать аборт, и это тоже просто «случилось» с ней. Я этого не понимаю. Она не хотела ребенка, ее парень — тоже, так что у нее не было другого выбора.

— Если бы ты действительно хотела ребенка, то могла бы оставить его, — заметил я тогда.

— Никто не хотел этого ребенка, так что нельзя было его оставлять, это было бы ужасно, — ответила она.

Это все правильно, но дело не в этом. Просто она могла бы его оставить, разве нет? Если бы хотела. Всегда есть выбор. Она занималась театром просто потому, что когда-то у нее были хорошие отношения с ее учительницей по актерскому мастерству. И то, что она встречалась со мной, казалось случайностью. Казалось, что все в ее жизни просто «случалось» с ней, происходило само собой. Но это не так, потому что я видел, что она получает именно то, что ей надо и чего она хочет. И тут я пытаюсь воспротивиться ей. Но это кажется просто невозможным!

Итак, мы дошли до того самого момента, о котором я стесняюсь вспоминать. Я ненавижу об этом говорить, но так все и было, так что дайте мне рассказать. У моего брата был день рождения, и я пошел в магазин, чтобы купить для него открытку. Это был один из таких больших магазинов, где куча открыток, разных сувениров, чашек и так далее. И там был такой отдел, в котором продавались разные таблички с надписями, ну, которые можно повесить на стену. «Вовсе не обязательно работать в поте лица, но это помогает» или «То, что ты параноик, вовсе не означает, что за тобой не следят», и так далее. Все это чушь, но иногда можно найти что-нибудь прикольное. Почему бы и нет? В конце концов, на таких табличках может быть написано и что-нибудь стоящее. Например:

«Любовь — это не то, что с тобой может случиться. Это то, что ты сам выбираешь». Что вы на это скажете? Эта надпись сама бросилась мне в глаза. Я стоял и не мог оторваться от нее. Я себя чувствовал так, словно… Неважно, так ли это все на самом деле, но эта фраза так точно передавала то, что я чувствовал по отношению к Мисс!

«Это просто с тобой происходит», — повторяла она. А тут было написано черным по белому: нет, это не так! Ты сам делаешь это, сам выбираешь, любить или нет. И — вот что было самым главным! — я вовсе не собирался влюбляться в нее! Ни за что! Надо быть сумасшедшим, чтобы это сделать. Но она-то решила влюбиться в меня. Понимаете? Это не произошло, не случилось, она сама это сделала. Необязательно с какой-то целью. Но это было ее сознательное действие по отношению ко мне, а вовсе не вместе со мной.

Может быть, это все очевидные истины, но для меня это было озарением. Это еще раз говорит о том, что я был слегка не в себе от всего этого, я даже не понимал, что могу просто отказаться!

Вот видите, как все бывает: иногда не надо ни с кем разговаривать, можно найти совет, просто покупая открытки!

— Нет, — сказал я себе. И это было приятно. Я чувствовал себя просто восхитительно. Я шел домой и бубнил себе под нос: «Любовь — это то, что ты сам выбираешь». — Нет, Мисс Янг. Нет, Алисон. Нет, большое спасибо, но — нет!

Эти слова были как бальзам на душу!

С самого начала она никогда меня ни о чем не спрашивала. Я не могу припомнить ни одного случая, когда, занимаясь со мной сексом во всех этих необычных местах (в раздевалках, за кулисами, в пустом классе), она бы спросила, чего я сам хочу.

— Нет, — снова повторил я. Потом я попробовал представить, как говорю это ей. И знаете что? «Нет» звучало уже не так решительно.