Туманная радуга

Принц побеждает дракона

С утра Ритка предложила подвезти племянницу до школы задолго до запланированного выхода. Отказываться было глупо, тем более что та уже успела собраться. В итоге к школе они прибыли аж за сорок минут до начала уроков.

Быстро переодевшись в пустой гардеробной, Вероника уютно расположилась на скамейке в закутке первого этажа. Раньше здесь находилось складское помещение для уборщиц. После того, как его освободили, оно превратилось в излюбленное учениками место уединения. Правда, теперь уединенным оно оставалось только задолго до начала уроков.

Девушка достала из рюкзака «Седьмое правило волшебника» Терри Гудкайнда и принялась за чтение. Ей не терпелось узнать, что же случится с главными героями дальше. Книга так ее увлекла, что она даже не заметила, как рядом с ней вдруг оказался Костя Селоустьев.

— Ве-ро-ни-чка. Что читаешь? — Не дожидаясь ответа, он бесцеремонно повернул книгу обложкой на себя. — А, сказочки. Не поздновато ли читать детские книжки?

— Это не детская книга. — Вероника не на шутку разозлилась. Да кто он такой, чтобы указывать ей, что читать? — Но даже если бы она была детской, твое-то какое дело?

Костя внимательно на нее посмотрел. Его лицо не выражало ни удивления, ни злости — ничего. Он просто изучал ее взглядом, как будто она была рецептом пирога, который он хотел испечь. Веронике почему-то стало страшно. Она понятия не имела, как правильно вести себя с психопатом, если только что ему нагрубила. Убрав книгу в рюкзак, она принялась копаться в его недрах, делая вид, что что-то ищет. Так она могла избежать прямого зрительного контакта со своим преследователем.

— Ты вольна читать, что тебе нравится, и деградировать от каждой прочитанной страницы. Это твое личное дело. — Он обнял ее за талию и крепко прижал к себе. Голос его стал напоминать дверной скрип. — Но если ты планируешь чего-то достичь в жизни, то тебе стоит прислушаться к моим советам. Одной твоей красоты не-до-ста-то-чно. — Он прижимал ее все сильнее и сильнее. От усилий на его руке вздулись вены. Приблизив свое лицо почти вплотную к шее Вероники, он слегка наклонил голову и вдохнул аромат ее духов. Его ноги слегка задрожали. — Знаешь, как обычно живут женщины, которым больше нечего предложить кроме своей красоты? — Немного помедлив, Костя запустил свободную руку ей под юбку и стиснул ее бедро. Вероника чувствовала его влажное дыхание на своем лице. Он держал ее так крепко, что она не могла пошевелиться. А парализующий страх не давал вымолвить ни слова. Ее связки будто атрофировались. — С ними никто особо не церемонится, вот как, — прошептал Костя и начал поглаживать ее ногу. — Хочешь, чтобы с тобой обращались так же?

Его тело начало вздрагивать все чаще. Вероника с ужасом осознала, что он находится в возбужденном состоянии. Когда его рука стала плавно двигаться все выше и выше, она стиснула ноги и закричала:

— Хватит!

Из ее глаз полились слезы. Селоустьев тут же убрал руку и расцепил объятья. Он поднялся со скамейки и встал напротив плачущей девушки.

— Вот видишь, — удовлетворенно сказал он. Дыхание его было сбивчивым. — Тебе оказалось не по душе подобное отношение. Более того, ты его не заслуживаешь. Я просто хотел наглядно продемонстрировать, что будет, если ты продолжишь уничтожать свой мозг детскими сказками.

Он подошел ближе и присел на корточки перед Вероникой. Усилием воли она остановила поток слез. Теперь ей просто хотелось убраться отсюда подальше. Но для этого ей бы пришлось встать и оказаться прямо перед лицом возбужденного своими фантазиями психопата. Это казалось ей опасной затеей, поэтому она продолжала сидеть на месте.

— Я рад, что мы поняли друг друга. — Теперь его голос стал почти таким же, как прежде. — Иногда мои методы бывают жесткими, но, поверь, это для твоего же блага.

В этот момент в закуток зашел новенький Витя из Иркиного класса. Окинув взглядом развернувшуюся перед ним картину, он молча развернулся и хотел было покинуть помещение, как Костя окликнул его:

— Брат, ты куда? Все в порядке, ты нам не помешал, мы просто разговаривали.

Витя так же молча зашел обратно. Костя оценивающе посмотрел на Веронику, видимо, пытаясь понять, не разрыдается ли она ненароком при его родственнике. Ее лицо было непроницаемым. Удовлетворившись увиденным, он жестом указал на Витю и произнес:

— Вероника, знакомься, это мой двоюродный брат Виктор. Я рассказывал о нем. Виктор, это та самая Вероника. Заочно вы уже друг с другом знакомы.

— Привет, Вероника.

Витя произнес ее имя с какой-то странной интонацией, как будто она уже заранее в чем-то провинилась. Обычно таким тоном родители встречают загулявшуюся дочь, которая пьяная явилась домой под утро. Вероника безэмоционально поздоровалась в ответ. Пока Селоустьев нес какую-то чушь о том, как он рад, что они, наконец, познакомились, его брат встал напротив скамейки, прислонился спиной к стене и принялся молча взирать на все происходящее. При этом, когда его взгляд падал на Веронику, его лицо неизбежно принимало осуждающее выражение. Как будто она совершила серьезное преступление и сумела избежать правосудия.

«Ну и семейка, — подумала девушка. — Один — маньяк-психопат, повернутый на теме секса, у другого — навязчивые идеи. И это притом, что он меня даже не знает». Она приняла твердое решение впредь стараться держаться подальше не только от Селоустьева, но и от его странного брата.

Тем временем Костя, глядя на Витю, продолжал вести свой безумный монолог:

— Вероника учится в отстающем «Г» классе, но это ненадолго. Ты меня знаешь, я бы не стал иметь с ней никаких дел, если бы она не была интеллектуально развита и амбициозна. Очень скоро она оставит этих кретинов далеко позади. — Он с гордостью посмотрел на растерянную девушку. — Вероника, а про Виктора ты уже наверняка наслышана. Он…

Витя не дал ему договорить.

— Я пошел, — сказал он и направился к выходу. — Пока.

— Подожди. — Костя придержал его за рукав пальто и, мотнув головой в сторону Вероники, поинтересовался: — Так что скажешь? У меня хороший вкус?

— Как и всегда, брат. Как и всегда.

Костя довольно улыбнулся и на прощание похлопал Витю по плечу.

— Завтра у меня районная Олимпиада по химии, помнишь? — обратился он к Веронике, когда его брат вышел из помещения.

Снаружи становилось все шумнее — ученики постепенно заполняли холл.

— Да. Как же такое забудешь.

— После того, как она закончится, у меня освободится куча времени. Я надеюсь, ты уже успела подтянуть учебу. — Он подмигнул ей. — У меня большие планы. На нас двоих.

В закуток вошли три смеющиеся девочки, на вид шестиклассницы. Вероника уступила им скамейку.

— Понятно, — бросила она на прощание и покинула помещение.

Написав подругам, что ей нужно кое-что повторить, и поэтому она не станет дожидаться их в раздевалке, Вероника сразу направилась в кабинет физики. Погружение в учебу помогало отвлечься от ужасного ощущения собственной испорченности, которое уже начало подгрызать ее изнутри.

«Я не виновата в том, что Селоустьев — больной ублюдок. По нему давно плачет психиатрическая лечебница. Я не сделала ничего плохого». Она уже раз двадцать повторила это про себя как мантру, но не чувствовала облегчения. Любые ее логичные доводы перекрывались разными настойчивыми мыслями, которые сводились к тому, что она сама виновата во всем случившемся. Причем эти мысли возникали в ее голове не от первого лица, а в виде порицания со стороны. Как будто этим утром за ней все время пристально наблюдала коллегия присяжных, и теперь они готовы вынести свой вердикт.

«Могла бы одеться попроще, — говорили они. — Но нет, ты намеренно надела короткую юбку, гольфы и обтягивающую блузку, чтобы парни не сводили с тебя глаз. Что ж, получила, что хотела. Да, Селоустьев действительно не совсем адекватен, но почему же ты не сбежала от него сразу, как только он сел рядом с тобой? Как вообще можно было молчать, когда его рука шарила у тебя под юбкой? Да все остальные девчонки заорали бы так, что на зов бы сбежалось полшколы. Но ты предпочла молча терпеть домогательства. И это был не последний раз, что бы ты там себе ни обещала. Сегодня ты в очередной раз доказала, какое ты ничтожество. С тобой можно вытворять все, что душе угодно. Ты сама во всем виновата. Виновна. Виновна. Виновна!!»

Обвинительные голоса умолкли, только когда Вероника записала условие задачи в черновик и приступила к ее разбору. Она неплохо сосредоточилась, так что за десять минут ей более-менее удалось закрепить в голове способ решения подобных задач. Повторить теорию не получилось, потому что в кабинете стали шуметь одноклассники, но это было не критично — в приоритете у Ральфа всегда была практика.

Галдеж одноклассников вновь вернул Веронику к мыслям о Селоустьеве. Она твердо решила, что на этот раз с нее хватит. Пора уже прекращать их так называемое общение. Проблема лишь в том, что она понятия не имела, как от него отвязаться. Что, если он совсем слетит с катушек после ее отказа с ним общаться?

Ей очень хотелось кому-нибудь рассказать о нем и его «манере общения», но она была убеждена, что этим сделает только хуже. Зина тут же помчится бить ему рожу, Ирка предпочтет разобраться в рамках закона и отправится в кабинет к Глушко, а Ритка закатит в школе грандиозный скандал, который наверняка заснимут десятки телефонов. Все это категорически не устраивало Веронику. Она боялась широкой огласки, ведь в школе наверняка найдутся те, кто обвинит ее во всех бедах. Сам Селоустьев легко может оправдаться тем, что она все это выдумала. В итоге, люди станут называть ее обманщицей, ведь они скорее поверят успешному ученику выпускного класса, который идет на золотую медаль, чем ей, смазливой дурочке из класса для отсталых. Еще не хватало, чтобы из-за скандала ее попросили из школы. Она не представляла для лицея никакой ценности, поэтому будет проще выгнать ее, чем призера многочисленных олимпиад по химии Костю Селоустьева. «Ну уж нет, — подумала Вероника, — проблему лучше решать своими силами».

В класс вошла Зинаида и вместо приветствия дала затрещину Никите Баранову.

— Ты что, с ума сошла, Чумакова?? — запричитал парень. — Бабы совсем озверели! Пользуются тем, что их бить нельзя.

— Ты мне еще поговори тут, козел, — рявкнула подруга, заставив Никиту благоразумно замолчать, — щас еще выхватишь!

Сев рядом с Вероникой, Зинаида сразу преобразилась и приветливо улыбнулась.

— Угадай, кто у нас с Приходько только что про тебя спрашивал?

— Медок? — с надеждой предположила Вероника.

— Он самый, — подтвердила подруга, заговорщицки пододвигаясь ближе, чтобы любопытные уши не могли расслышать, о чем они разговаривают. — Стервец включил свои медовые чары на максимум, наша Ирка даже раскраснелась. Он был галантен: назвал нас дамами, пожелал доброго утра, сказал, что моя заколка в виде саламандры очень ему нравится, а Иркин лак отлично сочетается с цветом ее рюкзака.

Вероника в замешательстве посмотрела на Зинаиду.

— С каких это пор ты так позитивно реагируешь на дурацкие комплименты? Раньше они приводили тебя в бешенство.

— Так я же объясняю: он похвалил заколку! Говорит, мол, знаешь, Чумакова, твоя заколка в виде саламандры уж очень хороша. Он один раз на нее взглянул и сразу понял, что это саламандра! Это же очень важно! Знаешь, за что Баран только что получил по рогам? При входе в кабинет он, значит, начинает ржать, говорит, Чумакова, что это за головастик у тебя на полбашки? Только представь, Каспраныч! Головастик! — Зинаида возмущенно вытаращила глаза и всплеснула руками. — А Ирка нам с тобой вчера по скайпу говорила, что купила ультрамариновый лак под цвет рюкзака. На экране он выглядел, как обычный синий. Впрочем, как и ее рюкзак. Я ей еще об этом сказала, а она разозлилась, помнишь? В общем, для нее было полной неожиданностью, что твой Ханин стал единственным, кто уловил ее идею. Так что он не так уж плох, и я даже не буду отзываться о нем дурно, когда вы начнете встречаться. А это, судя по всему, произойдет со дня на день.

Подруга говорила прямо как Ритка, и это заставляло Веронику нервничать. Она мечтала о том, чтобы Тимур стал ее парнем, но сейчас, когда мечта вот-вот готова была исполниться, ей становилось не по себе. Сама того не замечая, она взяла ручку и принялась нервно выводить на тетрадном листе какие-то загогулины.

— С саламандрой и лаком все понятно, но ты вроде начала с того, что он про меня спрашивал. Не томи, Зин, говори скорее, скоро ж звонок!

— Да ничего особенного. Он просто спросил, где ты. Сказал, что хотел показать тебе фотки Диего. Ты будешь первая, кто увидит его псину, это так романтично!

По выражению лица Зинаиды было понятно, что ей очень уж хочется добавить еще пару фразочек с явным саркастическим оттенком, но тут зазвенел звонок, и одновременно с этим в класс вошла учительница.

***

Тимур сидел на уроке английского и выглядел очень довольным. Во-первых, Влада Мальцева из десятого «В» вчера прислала ему ответы к тестам по английскому для всех четырех вариантов. С английским дела у него всегда были не очень, а в последнее время Росомаха почему-то стала часто к нему придираться, и дела стали еще хуже. Так что пятерка по тесту не будет лишней. Во-вторых, с Каспранской дело двигалось еще быстрее, чем он предполагал. Она даже рассказала своим подругам, как зовут его собаку. Те и бровью не повели, когда сегодня в раздевалке он упомянул о Диего. Тимур специально не уточнил, что это собака, но ни Чумакова, ни Приходько не спросили его, кто такой Диего, тем самым, выдав ему всю необходимую информацию. Если уж девушка, рассказывая подругам о вчерашней прогулке до остановки, упоминает даже о такой незначительной детали, как имя собаки, то ей определенно небезразличен ее владелец. В-третьих, Каспранская оказалась не такой уж и тупой. Во время их вчерашнего разговора она понимала все его шутки и смеялась на всю улицу. Тимуру симпатизировали девушки, которые были в состоянии улавливать юмор, и им не приходилось каждый раз все объяснять.

А еще, как оказалось, у Каспранской — настоящий талант к футболу. Судя по всему, она не соврала и действительно не посещала никаких футбольных секций. Научиться так чувствовать игру, гоняя мяч во дворе, было практически невозможно. Да, Каспранская определенно не была чересчур скучной, какой казалась раньше. Размышляя об этом, Тимур пришел к выводу, что при удачном стечении обстоятельств мог бы завести с ней что-то вроде серьезных отношений. Он не любил ее, но она была весьма недурна во всех смыслах. А еще ему не терпелось посмотреть на выражение лица длинного одиннадцатиклассника, когда тот смекнет, что у него из-под носа увели девушку. Пожалуй, это будет самой приятной частью.

***

Веронике удалось получить по физике еще одну оценку. Правда, до пятерки она не дотянула, но и четыре балла были для нее настоящим праздником, так что она ничуть не огорчилась. Следующим должен был быть урок Росомахи, но Вероника потащила подругу в противоположном направлении, чтобы не столкнуться с Ханиным, у которого как раз закончился урок английского.

— Каспраныч, я тебя не понимаю, — сказала Зинаида, когда они оказались далеко и уже никак не могли столкнуться с десятым «Б». — Раньше ты каждую перемену тащила нас с Приходько поближе к Ханину, а сейчас убегаешь от него, когда он сам хочет увидеться.

Вероника не нашлась с ответом. Тимур пугал и одновременно манил ее своей решительностью. Ее будоражило все происходящее, но она все еще не была морально готова к таким резким переменам в их взаимоотношениях. Кроме того, утреннее происшествие с Селоустьевым и его странным братом так ее вымотало, что у нее не хватило бы сил изображать хорошее настроение в обществе Тимура. А выглядеть при нем расстроенной и нервной ей решительно не хотелось.

Она продолжила бегать от Тимура на всех последующих переменах и даже не пошла в столовую на большой перемене после третьего урока. Но, в конце концов, ему все же удалось ее найти. На последней перемене, перед началом урока информатики Феликс Эдмундович попросил Веронику принести журнал из учительской. Ей не удалось на ходу придумать уважительную причину, почему она не может выполнить эту просьбу, поэтому пришлось нехотя плестись к лестнице. Можно бы было сходить за журналом вместе с Зинаидой, но та как назло убежала к Ирке, чтобы вернуть какую-то тетрадку.

Чертыхаясь, Вероника бежала вниз по ступенькам. Она благополучно добралась до учительской, взяла журнал и помчалась обратно. Но, разумеется, все не могло пройти настолько гладко, и на лестнице она столкнулась с Селоустьевым.

— Не торопись, перемена только началась, — сказал он.

Они вместе поднялись чуть выше и встали у окна между вторым и третьим этажом. Вероника прижалась спиной к стене, стараясь унять дрожь.

— Я бы хотел поговорить с тобой о том, что произошло с утра. — Селоустьев встал напротив нее и облизнул губы. Одной рукой он оперся о стену, тем самым, закрыв девушке пути к отступлению. — Скажи, ты боишься меня?

Вопрос застал Веронику врасплох. Она начала дрожать, как осиновый лист. Ее организм, казалось, чувствовал угрозу, разом активизируя все инстинкты самосохранения.

— Мне нужно отнести журнал, — сказала она, стараясь не смотреть на безумца. Здесь ее снова выручил старый добрый способ — она имитировала зрительный контакт, вперив взгляд ему в область между глаз. — Там учитель ждет.

— Ты не ответила на вопрос.

В голосе Селоустьева чувствовался нажим. Он подошел еще ближе. Вероника начала ощущать его прерывистое и тяжелое дыхание на своем лице. К ее глазам начали подступать слезы. Кругом сновал народ, но никому не было до них дела. Наверное, с виду они напоминали просто мило воркующую парочку.

— Дай мне пройти.

Он еще сильнее прижал ее к стене.

— Ты. Не ответила. На вопрос.

Вероника хотела закричать, но ее связки выдали лишь жалобный писк:

— Отпусти!

Внезапно Селоустьева рывком повело назад. За его спиной стояли Тимур и Андрей Ласточкин. Судя по растерянному выражению лица последнего, за шиворот Селоустьева явно тянул не он. Тимур же насмешливо взирал на психопата. Даже несмотря на то, что тот был где-то на полголовы выше.

Вероника была сбита с толку и не знала, что ей делать: уходить или продолжать стоять на месте. Ей было приятно, что Ханин за нее вступился, но что, если он видел, как Селоустьев прижимает ее к стене? Тимур не мог знать, как отвратительно она себя при этом чувствовала. Возможно, со стороны она выглядела развязной и вполне счастливой от подобного обращения. В таком случае, конечно, было немного странно, что он решил ее защитить, но при желании даже этому легко бы нашлось объяснение.

— Каспранская, неси журнал в класс, — сказал Тимур, не отрывая взгляда от Селоустьева, — нам с твоим другом нужно кое-что обсудить. Правда же, приятель?

От возмущения Селоустьев стал покрываться лиловыми пятнами. Его лицо исказила гневная гримаса, но дальше невербальной агрессии дело не шло.

Тимур же, напротив, выглядел расслабленно. Его руки находились в карманах олимпийки, голова была слегка опущена вниз. Криво усмехаясь, он исподлобья наблюдал, как стремительно меняется цвет лица Селоустьева.

Пробормотав что-то вроде «ладно, тогда я пойду», Вероника быстро поднялась на пролет выше, отошла ближе к стене, чтобы ее не было видно, и стала вслушиваться в происходящее снизу. Ей было важно понять, не поменял ли Тимур своего отношения к ней, и не скажет ли Селоустьев о чем-то, что могло бы опорочить ее репутацию.

— Ты бы проверил давление, братан, — раздался голос Тимура. — Напоминаешь пятнистого динозавра из мультика.

Селоустьев ответил не сразу. Вероника не видела происходящего внизу, но была уверена, что он еще сильнее побагровел, а его глаза превратились в злобные щелочки, похожие на крошечные угольки.

Наконец она услышала его голос:

— Я бы ответил тебе на твоем языке, но не хочу тратить энергию. Считай, тебе повезло. Завтра у меня важный день.

— Спарринг с девочками? — хохотнул Тимур.

Больше из-за шума Вероника ничего не могла разобрать. Испугавшись, что ее могут заметить, она решила покинуть свой наблюдательный пост и вернуться в класс.

По сравнению с другими классами, у десятого «Г» была упрощенная программа изучения информатики. Сегодня Феликс Эдмундович объяснял, как при помощи специальной программы набирать текст десятипальцевым методом. Вероника механически нажимала на клавиши, думая о том, что произошло. В ее жизнь как будто ворвался волшебник, который исполнял ее желания одно за другим. Сначала она перестала быть для Тимура пустым местом, а потом он вообще защитил ее от Селоустьева. Она сотни раз представляла себе этот момент, но и подумать не могла, что это когда-нибудь произойдет в реальности. Селоустьев был так напуган, что Тимуру даже не пришлось вступать с ним в драку. Подобно прекрасному принцу из сказки, Тимур победил злого дракона, тем самым заслужив сердце принцессы.

Вероника влюблялась в него все сильнее и сильнее, ее переполнял восторг, а в животе кружили сотни бабочек. Она с нетерпением ждала возвращения домой, чтобы в личном сообщении поблагодарить Тимура за свое спасение. Сделать это лично она бы, конечно, не решилась.

После окончании уроков, когда все трое уже выходили из школы, Ирка на примере Прохора начала растолковывать подругам суть Кота Шредингера. Зинаиде категорически не понравилось, что в данном эксперименте главную роль играет ее кот, отчего начала громко возмущаться. Но Ира была довольна, ведь ей таки удалось привлечь внимание Зинаиды к вопросам науки. Увлекшись беседой, троица не сразу заметила стоящего на улице Тимура. Ира первая сообразила, что к чему. Тихонько пожелав Веронике удачи, она подхватила под руку разбушевавшуюся Зинаиду и повела ту к выходу.

— Пошли? — спросил Тимур.

— Пошли, — кивнула Вероника, едва понимая, что происходит.

— Будешь? — Он достал из рюкзака пачку сухариков и слегка потряс ею в воздухе. — Я их выиграл.

— Вообще я их не ем, но раз уж выиграл, то, конечно, давай.

— У тебя комп сломался? — поинтересовался Тимур. Он открыл пачку с сухариками и пододвинул ее к своей спутнице. — Если че, могу починить.

Эта его странная манера ведения диалога сбивала Веронику с толку, но при этом очаровывала ее.

— Почему сломался? — удивилась она, взяв пару сухариков. — С ним все в порядке.

— Тебя не было в инете со вчерашнего вечера. Обычно ты онлайн до самой ночи.

— А я что, что-то пропустила?

— Не особо. Я опаздывал на тренировку, поэтому просто прислал тебе смайлик. Но я ожидал, что ты что-то ответишь, а ты не ответила. Пришлось ложиться спать в слезах. — Он закинул в рот горсть сухариков. — Я стал таким чувствительным в последнее время.

Вероника хмыкнула, но, не сумев придумать остроумный ответ, решила сменить тему:

— А если бы ты проиграл, то что бы получил твой соперник? Тоже сухарики?

— Не. Видела новые туфли Павлова?

Она издала смешок.

— Те, которые с длинными острыми носами?

— Они самые. Мы ржем над ними с начала недели. Короче, в случае проигрыша, мне бы пришлось носить их весь завтрашний день.

— Со спортивными штанами?

— Само собой. Отлично бы было.

Представив Тимура в ужасных остроносых туфлях Павлова, Вероника громко расхохоталась. На этот раз они шли по другой стороне улицы. Скоро должен был показаться нужный Тимуру поворот. Продолжая обсуждать школьные приколы, они, не сговариваясь, начали сбавлять шаг. Особенно долго они обходили лужи, которые то и дело встречались им на пути.

К удивлению и радости Вероники, Селоустьев в их разговорах никак не фигурировал. Тимур либо просто делал вид, что ничего не произошло, либо действительно не считал эту тему достойной упоминания.

Улица была полна ребят с параллели, которые тоже шли домой. Похоже, из-за болезни некоторых учителей сегодня у всех десятых классов было по шесть уроков. Вдруг сзади послышался чей-то писклявый голос, показавшийся Веронике смутно знакомым.

— Хан! Хан!!! Подожди нас!

К ним, перепрыгивая через лужи, направлялись три девушки из десятого «В», а писклявый голос принадлежал одной из них — Владе Мальцевой. Это была та самая Влада, которая не так давно нагло пролезла вперед Вероники в школьной столовой. Они недолюбливали друг друга с тех времен, когда еще учились в одном классе. Но Вероника старалась никак не демонстрировать свою неприязнь, а вот Влада постоянно шла на конфликт.

Впереди показалась огромная лужа, и Вероника с Тимуром разделились, чтобы ее обойти. Влада мгновенно воспользовалась ситуацией, в два прыжка преодолела необходимое расстояние и благополучно заняла место между ними.

— Хан, я прислала тебе смску, почему не отвечаешь? — одновременно обиженно и игриво поинтересовалась она. — Как прошел тест? Мои ответы помогли?

— Пока без понятия. Росомаха еще ничего не проверяла. На днях напишу, че как.

Вероника с горечью отметила, что даже у такой неприятной особы, как Влада Мальцева, есть его номер телефона. Похоже, он был у всех, кроме самой Вероники.

— Будешь должен мне желание! — кокетливо улыбнулась Влада. Завидев очередную лужу, она схватилась за правую руку Тимура и буквально повисла на нем. — Ой, чуть не упала!

— Наша Владка зря времени не теряет, — захохотала сзади одна из ее подруг.

Веронику еще никто так не раздражал. И дело было не только в том, что Мальцева бесцеремонно прервала их с Тимуром разговор. Поведение, слишком высокий тембр голоса и манера речи этой особы вызывали раздражение сами по себе. Влады было слишком много. По темпераменту она чем-то напоминала Зинаиду, но между ними имелось одно существенное различие: у Зинаиды были мозги.

Вероника не пыталась перекричать Мальцеву, у нее даже не возникало такого желания. Ее всегда удивляло, как порой девушки боролись между собой за внимание парня. Перебивали друг друга, старались всячески подколоть или даже унизить. Это казалось Веронике несусветной глупостью. Периферическим зрением она видела, что Тимур периодически на нее поглядывает. Поймав его взгляд, Влада искоса посмотрела на соперницу. Видимо, в тот момент она расценивала ее как угрозу, которую необходимо устранить. И методы для этого были выбраны ровно такие, о которых только что размышляла Вероника.

— Каспранская, может, пропустишь нас вперед? Или тебе удобно идти по грязи?

Веронике действительно иногда приходилось наступать на газон, в это время года больше напоминающий грязевую ванну. Но делала она это только для того, чтобы не врезаться в Мальцеву, с появлением которой на узкой дорожке оставалось совсем мало места. Так что если кто и должен был идти сзади, так это сама Влада. Слегка обогнав ее, Вероника обернулась на Тимура и взглядом указала ему на свободное место рядом с собой. Тот без лишних колебаний поравнялся с ней. Теперь они снова шли рядом, а Влада осталась позади.

— Так гораздо лучше, правда? — бросила Вероника, развернувшись в пол-оборота. — И подружки, кажется, уже тебя заждались.

Тимур ухмыльнулся и, как ни в чем не бывало, начал рассказывать очередную смешную историю, напрочь забыв о Мальцевой. О своем повороте он тоже забыл, потому как даже не замедлил шаг, когда они проходили мимо. Его очередная шутка снова заставила Веронику рассмеяться.

— Каспранская, ну у тебя и смех… — донесся сзади язвительный голос Влады. — Лучше не смейся, ты людей пугаешь.

Подружки сразу ей поддакнули, и все трое захихикали. Вероника не знала, что на это ответить. Так и не придумав ничего путного, она просто сделала вид, что ей все равно. Наконец, впереди показался перекресток, и склочная Мальцева со своими подружками перешли дорогу по прямой, а Вероника с Тимуром свернули направо, в сторону остановки.

В ожидании автобуса Тимур вспомнил про фотографии Диего и достал телефон, чтобы их показать. Щенок выглядел слегка нелепо со своими коротенькими лапками при длинном тельце, но это только придавало ему очарования. Он был невероятно милым и как будто улыбался на всех фотографиях. Помимо фотографий у Тимура было еще видео, на котором его мама играла с Диего и смеялась. Она была очень-очень красивая. Вероника отметила, что Тимур сильно на нее похож.

— Хочешь, вместе с ним погуляем? Сейчас он на карантине, но с начала следующей недели ему можно будет выходить на улицу.

Вероника вытаращила глаза, не зная, что ответить. С одной стороны, предложение Тимура вызвало в ней бурный восторг, с другой — растерянность и панику. Но восторг оказался сильнее страха, и она ответила согласием. Они не обсудили подробности, потому что Тимур снова решил сменить тему.

— Кстати. Тот мутный тип из одиннадцатого «А» часто так делает? Я имею в виду ситуацию на лестнице. Помощь нужна?

Вероника вдруг поняла, что ей надоело врать. Селоустьев — настоящий психопат, и пора бы уже рассказать об этом тому, кто действительно может помочь избавиться от его домогательств. И неважно, какую помощь имеет в виду Тимур. Даже если он хочет применить к Селоустьеву физическую силу — пусть. Сломанный нос психу не повредит.

Она набрала в легкие воздуха и произнесла:

— Нужна и давно.

Свой дальнейший поток слов Вероника уже не контролировала, но на этот раз чувствовала, что все делает правильно. Рассказав все, начиная с момента их с Селоустьевым знакомства и, заканчивая сегодняшним утренним инцидентом, она с облегчением выдохнула. Ей пришлось опустить некоторые подробности, упоминать о которых было совсем уж невыносимо. Но даже так ей неплохо удалось передать картину происходящего. Тимур еще не успел ничего ответить, но по одному его взгляду сразу стало ясно, что теперь ей нечего бояться.

— Похоже, этот идиот убежден, что вы с ним состоите в серьезных отношениях, — нахмурившись, проговорил он. — В общем, я тебя понял. В понедельник посмотрю его расписание и выловлю его в коридоре.

Вероника испугалась, что он может ударить Селоустьева прямо в школе. Это означало мгновенное исключение без права на амнистию.

— Драки в школе запрещены, ты же знаешь? Я не хочу, чтобы тебя исключили!

— Да не собираюсь я с ним драться, шутишь что ли? Он даже от простой пощечины свалится в партер, какая там драка. Просто объясню ему, как нужно себя вести. Ничего не бойся, короче.

Последняя фраза была пусть и не особо поэтичной, но для Вероники она прозвучала лучше всяких стихов. К остановке подъехал нужный автобус, и они стали прощаться.

Когда девушка уже стояла на ступеньках автобуса, Тимур крикнул ей:

— И, кстати, у тебя классный смех. Честно.

Не дожидаясь ответа, он помахал ей рукой и скрылся из вида. С этого момента Вероника поняла, что окончательно пропала. Любовь внутри нее из светлого и нежного чувства вдруг превратилась в пылающий Везувий, который проснулся и теперь был готов уничтожить любые преграды на своем пути.