Творожная кнопка или зовите Ханну

Глава 14

Ханна

Меня накрыла волна смятения. Где я? Что со мной произошло? Воспоминания о последних часах моей осознанной жизни возвращались яркими вспышками. Последним, что я помнила, был размытый образ Дориана. Или он привиделся мне? Мое тело казалось ватным, неуправляемым. Попытки перевернуться закончились слабым движением. Язык прилип к небу, а губы ссохлись. Пить хотелось, больше чем жить. Веки тяжелые, я усилием пыталась их разлепить, но в глаза словно насыпали песка, из-за чего щурилась до тех пор, пока неприятные ощущения не прошли.

Моей руки неожиданно коснулись, отчего сердце чуть не выпрыгнуло из груди от страха неизвестности. Я часто и тревожно задышала.

— Ханна, — услышала шепот Дориана. Мои опасения улетучились, и на смену им пришли облегчение и радость. Я почувствовала, как мою ладонь осыпают поцелуями, а после прижали к щеке и потерлись. Сердце затрепетало от переполняющей нежности, кроткой заботливой ласке.

— Вы тоже стали метаморфом? — с трудом смогла разлепить пересохшие губы.

— Почему вы так решили?

— Об мою ладонь трется самый настоящий еж, — я попыталась улыбнуться и, прочистив горло, попросила, — раз уж вы здесь, подайте воды.

Наконец, мне удалось открыть глаза, в комнате стоял полумрак. Не поняла, закрыты шторы или ночь. Дориан быстрым шагом направился к столу, торопливо налил стакан воды из графина. Подошел ко мне и помог сесть, поддержал и подложил подушку под спину. Без слов, просто смотрел. А я на него. Кажется, он снова постарел. Лицо осунулось, а щетина придавала неопрятный вид. Всегда уложенные волосы теперь торчали в разные стороны. Он был весь помятым и несвежим, как его рубашка.

Беспокойный взгляд Дориана потеплел, губы дрогнули. От его улыбки мне стало неловко, и я опустила взгляд. Чтобы увидеть этот ужас!

Больничная рубаха была сильно велика, съехала в одну сторону, некрасиво оголяя шею. Представив, что творится на голове с моими кучерявыми волосами, захотелось провалиться сквозь землю. Полумрак комнаты скрыл мои красные щеки. Собрав силы, натянула одеяло по самую шею.

Дориан сделал вид, что не заметил моих переживаний, и помог поднести стакан ко рту. Я жадно набросилась на воду, обливаясь и стремясь выпить все.

— Не нужно много, чуть позже я подам еще. Как вы? — Макгрегор осторожно убрал стакан, а я снова смутилась своему порыву.

— Ужасная слабость, и я очень хочу пить. Долго мы тут с вами? — судя по тому, как Дориан хмыкнул, поняла, что угадала. Он не отходил от меня все это время.

— Вы спали три дня.

— Вот же барсучья нора… — сказала я и всполошилась, — А дети?

— С детьми все в порядке, они с бабушками и дедушкой.

— С бабушками? — испугалась я еще больше, — и папой?

— Да, ваш отец старается поддерживать баланс между заботой и баловством, а также мастерски подавляет соревновательный дух у наших мам. — Он снова поправил мне подушку всего на миллиметр, а одеяло подоткнул под ноги. Его забота умиляла и теплом растекалась в душе. — Я позову лекарей, вас должны осмотреть.

— Нет, тогда они вас выставят, а я хочу узнать все по делу. Их взяли? Как вы нашли нас? — и, сильно понизив голос и приблизившись к Дориану, спросила, — вы нашли панно?

— О деле Ученого не рассказать в двух словах… — замялся он.

— По мне видно, что я спешу? — пыталась устроиться поудобнее, — рассказывайте!

— Что же, эта история началась в далеком 1592 году, — огляделся, снова сел на стул рядом.

— Год, когда закончилась война? — задумалась я.

— Высший бал, госпожа Лорин, — он улыбнулся и взял меня за руку. Я отогнала смущение куда подальше и приготовилась слушать. — Итак, в 1592 году Леонард Грегхам, известный нам как Ученый, трудился в военной лаборатории, создавая алхимические составы для победы над Борливаном. О нем писали даже в учебниках истории, а некоторые формулы до сих пор разбираются в медицинских институтах. Война была жестокой… Шел шестой год кровопролитных битв, каждая из сторон работала над созданием оружия для массовых убийств. Ученый сильно преуспел в этом. — Дориан сделал паузу, как будто собираясь с мыслями. — Борливанцы убили его жену и дочь, оставив послание, что это плата за его изобретения и отобранные жизни. А на следующий день был подписан мирный договор между государствами.

— Создательница… как же так?

— Именно тогда Грегхам решил посвятить всю оставшуюся жизнь воплощению грандиозного плана по отмщению. Многие годы он собирал данные по крупицам о той кровавой бойне и выяснил, что его дочь чудом была спасена. Но узнал он об этом слишком поздно. К тому моменту Валери Паранас погибла со своим мужем Алексом в аварии, у них остался сын, Серж. Леонард не знал, как поступить, и решил, что лучший вариант, это заплатить опекуну за молчание и определить Сержа в самый дорогой интернат. Позже он появился там под чужим именем, чтобы втереться в доверие к мальчику на занятиях по алхимии. План сработал. Серж и старый алхимик сдружились, Леонард открылся перед парнем, семья воссоединилась. — Макгрегор взглянул на меня и крепче сжал руку. — А за несколько лет до этих событий к Ученому пришла ваша мама.

— Про это я уже знаю, — вздохнула я и опустила голову, стало очень грустно.

— Вы должны знать, что она хотела вас защитить… Дар только открылся, вы росли непоседливой и очень своенравной, — с теплом отозвался Дориан, отчего я невольно улыбнулась, — уползали от нее муравьишкой, улетали бабочкой. А еще представьте, что вам было всего три года, и какое тогда было восприятие животных? Госпожа Лорин говорила, что вы выглядели просто отвратительно.

— Можно пропустить эту часть? — скривилась я, — наслышана об этом, уж поверьте. Каждый день мать рассказывала, что я доводила ее только одним своим видом.

— Ваша мама хотела просто приостановить превращения, хотя бы до сознательного возраста. И через знакомых вышла на доктора Вельского, под этим именем скрывался наш Ученый. Он предложил отдать ему вас, но госпожа Лорин не согласилась. Грегхаму все-таки удалось взять образец крови под предлогом разработки блокиратора сил. Что он в итоге и сделал. А помимо этого еще и сыворотку, которая позволяет мутировать ген, отвечающий за метаморфоз…у детей. На взрослых тоже пробовал, но не достиг успеха. Люди, скажем так, застревали в своих неудачных превращениях. Его первый удачный опыт — Серж Паранас, в возрасте 12 лет он вколол ему сыворотку. Так как магия у него уже раскрылась, то он стал первым метаморфом-разрушителем.

— Что? То есть и магия, и превращения?

— Да. Серж, наслушавшись про гнилую систему, жестоких борливанцев и ужасный мир, понял… как управлять дедом. Да-да, вы не ослышались. С малолетства он манипулировал им. Леонард Грегхам хотел поквитаться с убийцами своей жены и дочери, нашел семьи борливанцев, составил план. Но Серж смог переубедить деда, что виновата система, вбил ему в голову идею по созданию армии метаморфов. По замыслу Сержа нужно было всего лишь дождаться, когда Борливан пойдет войной на наше государство. После уничтожения «Панно мира» это стало бы делом времени, не будь вы так храбры и отважны, спасая подарок. А когда обе армии бы ослабли, по плану Сержа, на тропу завоевания земель вышли бы магически одаренные метаморфы. После победы и захвата территорий, Серж и Леонард Грегхам мечтали создать новую расу. В записях Ученого мой друг обнаружил занятную формулу газа, в которую был вплетен элемент разрушения и регенерации гена, отвечающего за метаморфность. Ханна, если бы не вы, то на тысячах людей поставили бы самый страшный и необратимый опыт за всю историю существования мира.

— Если бы не я, этого всего бы и не произошло, — наконец, сказала то, о чем пыталась не думать. — Все началось из-за меня. Моя кровь лежит в основе всего зла, что совершили эти люди.

Сил держаться не осталось, всхлипнула и закрыла лицо руками.

— Не смейте даже думать об этом, — кровать прогнулась под тяжестью Дориана, он присел с края и осторожно убрал мои руки от лица, принялся аккуратно вытирать мои слезы платком. Я заворожённо следила за его движениями и успокаивалась. — За всю свою жизнь я встречал так много зла, ненависти, неоправданной жестокости, жажды власти и могу точно сказать, что в основе этого лежит не кровь, а желание человека, его помыслы. Ученый одержим наукой, его желанием было создать новый вид человечества, он все равно нашел бы способ достать нужный, скажем так, ингредиент. Поэтому прошу вас, не плачьте, видеть ваши слезы больнее, чем укус чокнутого Сержа в облике мангуста.

— Он укусил вас?! — я испугалась и тут же разозлилась, — ах он муха навозная…

— Вы угадали, — засмеялся следователь, — он хотел скрыться с места преступления мухой, но я успел применить усыпляющий газ. Похоже, дозировка была великовата, он до сих пор спит. По стране происходят задержания всех сообщников Сержа и Ученого, фигуранты дела находятся под стражей в ожидании суда. Волрейн III лично будет решать их судьбы, а точнее, виды казни.

— Ничего себе, вот это да… — выдохнула я, эта история, кажется, и правда закончилась. — А расскажите про детей, как они себя чувствуют? Их осмотрели лекари?

— Да, и лекари, и Морис, никаких отклонений. Мила изрисовала все альбомы, Адриан начал выбирать выражения в обществе вашего отца, получив однажды подзатыльник, а у Кайла открылся дар создателя.

— Как дар? Он маг? — сквозь слезы радости и облегчения проговорила я.

— Да, и достаточно сильный. Как только прошло действие блокиратора, он смог увидеть нити и проявить способности, — с гордостью сообщил Макгрегор, как будто сам был причастен к этому. — Но это еще не все новости. Я сдержал свое обещание и частично выполнил вашу просьбу об опеке над детьми, новых именах и документах.

Он поднялся и прошел к столу, взял папку и передал мне. Развязала непослушными пальцами и начала просматривать листы, до конца не осознавая.…Тишину палаты заполнил шорох перебираемой бумаги и мои удивленные вздохи.

«Милания Лорин-Макгрегор. Опекуны: Ханна Лорин и Дориан Макгрегор»

«Адриан Лорин-Макгрегор. Опекуны: Ханна Лорин и Дориан Макгрегор»

«Кайл Лорин-Макгрегор. Опекуны: Ханна Лорин и Дориан Макгрегор»

«Королевский указ.…За проявленный героизм и сохранение мира между государствами Эсмар и Борливан, а также предотвращение преступления и помощь полиции наградить Ханну Лорин королевским орденом… пятьдесят тысяч золотых… государственная служба…»

Из папки выскользнули вырезки газет, я попыталась собрать их, зачитывая заголовки: «Метаморф спас город…», «Всена может спать спокойно! Ханна-метаморф защитит вас», «Роза Лорин: я горжусь, что моя дочь — метаморф», «Господа Зельц рассказали о дружбе с Ханной Лорин», «Закон о жестоком обращении с животными вступил в силу», «Господин Зельц предстал перед судом по делу о жестоком обращении с животными…», «Вольдемар Боллинс рассказал о секретах семьи Зельц. Ханна-метаморф — не друг, а жертва!»…

— Скажите честно, господин Макгрегор, я все еще сплю, и вы мне привиделись? — голова шла кругом.

— Ханна, вы сделали невозможное. В полицейские участки стекаются метаморфы со всех уголков страны… Они больше не боятся, но им нужна помощь. Ханна, ваша помощь. Волрейн уже распорядился, чтобы в Академии стражей был открыт новый факультет, где я буду деканом, а вы будете обучать метаморфов справляться со своими способностями и помогать полиции.

— Какой ужас… — я была в шоке. — Нет, нет, и еще раз нет. Я не подписывала ничего и не согласна! Заберите ваш указ. Мне некогда, понимаете, я помогаю родителям в кафе…

— Кстати, кафе ваших родителей теперь называется «В гостях у метаморфа»…

— Собачья свадьба… — выругалась я и схватилась за голову. Я сошла с ума! Да, точно, Ученый вколол мне тройную дозу, вот я умом и тронулась.

— Раз уж вы сами заговорили об этом… Ханна Лорин, прошу вас стать моей женой, и позвольте выполнить последний пункт своих обещаний, изменить вашу фамилию.

Хорошо, что я продолжала держать голову руками. Господин Макгрегор торжественно стоял на одном колене и протягивал мне кольцо с небольшим камнем. До меня начали доходить его слова. Он снова зовет меня замуж? И он решил, что лучший момент настал сразу после моих слов про собачью свадьбу? Так и подумал: «Самое время! Когда она еще будет в больничной сорочке, бледна как мука, заплакана и шокирована событиями настолько, что точно согласится». Я засмеялась, сначала тихонько, а потом все громче. Успокоившись, поспешила с ответом, чтобы не обидеть моего следователя.

— Господин Макгрегор, вы большой молодец, я вижу, вы старались. Думаю, в третий раз получится еще лучше: я буду красива, как тогда на балу, а вы торжественны, прямо как сейчас.

Нужно отдать должное, Дориан не обиделся. Ловко закрыл коробку и положил в карман, встал с колена, а после ответил:

— Вы правы, снова совершил глупость, чему уже не удивляюсь. Я сделаю вам предложение еще раз. Но вы уж будьте добры согласиться, потому что у нас всего две недели. Наши мамы уже все подготовили и обо всем договорились…

— Что? Когда?

— Пока мы были с вами на балу, так что поспешите с выздоровлением. А я пока поухаживаю за вами, как полагается.

— Что же… ухаживайте и начните с завтрака в постель. Я голодна как волк.

— Я добуду для вас самую вкусную кашу в этой больнице, моя дорогая Ханна.

— И воды! Много воды!

— Все, что только пожелаете. И даже больше, — сказал он, шутливо поклонился и вышел, оставив меня со счастливой улыбкой на лице.

Ханна Макгрегор. Звучит!