Творожная кнопка или зовите Ханну

Глава 8

Ханна

Подъехали к замку. Меня сразу ослепило великолепием и богатством. Дворец возвышался белой глыбой и давил своим масштабом. Во всем здании желтым светом горели окна, отчего отдаленные стены напоминали скопления светлячков в темном лесу. Аккуратные пики высоко держали флаги Королевства, а магическое сияние не давало и шанса не разглядеть их гордого реяния.

По мере приближения к королевским хоромам мой рот открывался все шире и некрасивее. Но я и так держалась изо всех сил, не комментируя увиденное.

На белокаменных стенах с помощью магической подсветки ожили узоры, которые складывались в реалистичные картины. Так, на одной стене раскинулся зеленый лес с пиками елей и редкими кучерявыми дубами, над ними медленно проплывала птица с раскинутыми крыльями. Прямо над центральным входом, огибая массивные двери, бурлила вода, обрушиваясь в брызги и пену. Справа, перепрыгивая резные балконы, поднимался изумрудный плющ. Его листья и стебли переливались и подрагивали, отчего казалось, что растение соревнуется в скорости с водопадом. От иллюзорных фокусов кружилась голова, но оторвать взгляд было невозможно. Поистине завораживающее зрелище.

Из ступора и кареты Макгрегор вывел меня на площадку для прибывающих гостей. Здесь было очень светло, прожектора трудились не зря.

— Моя госпожа, — услышала его медовое обращение ко мне.

Фу, пусть лучше в истерике орет «Ханна!», злится или вообще молчит — это больше всего нравится. Но вместо этого я приняла эстафету сладости и пропела, — да, мой господин, — хотелось хрипеть и кашлять, как кошка, которая выплевывает комок шерсти.

— Так бы и слушал вас, — сказал, явно издеваясь, господин следователь.

— Дома послушаете. В вашей спальне, — добавила, вспоминая, что она со звукоизоляцией. Хотелось снова орать и доказывать, какие аристократы неприятные.

Видимо, наш разговор уловил кучер, который пытался слиться с каретой, и делал вид, что не подслушивал. Его выдали пунцовые уши и щеки в ярких пятнах.

Дориан взял меня под руку и повел по красной ковровой дорожке, по краям которой стояли статуи, указывающие путь сияющими сферами в руках. Непонятно, что они подсвечивали: наш путь или мало прикрытую грудь девушек в масках. Мы точно идем на бал-маскарад? Будто подслушав размышления, Макгрегор посильнее прижал мою руку.

Идея вернуться домой была слишком запоздалой, лакей уже принял наши приглашения и проводил внутрь. Оказавшись в парадном вестибюле, старалась не вертеть головой, но, видимо, плохо скрывала свой интерес.

— Когда все закончится, я проведу для вас экскурсию по дворцу, хотите? — предложил Макгрегор, даже не представляя, как двояко это звучало.

— Хочу, мой господин, — сказала я игриво и приблизилась к следователю, перенимая его тон и удовлетворяя любопытство уставленных на нас зрачков из прорезей масок других гостей.

— Сложный вечер, — пробормотал себе под нос Макгрегор.

Пройдя внутрь помещения, оказались в зале, отделанном перламутровой мозаикой. Справа от входа сидела арфистка и на струнах выводила чарующую мелодию, которая отражалась от поверхностей и заполняла все пространство.

— Это морской зал, стены украшены тысячами ракушек, поднятых со дна Парантийского моря еще во времена правления Гардия II.

— Дух захватывает, — кое-как вымолвила я, потому что на ум приходили только неприличные эпитеты.

— Пройдемте, моя госпожа, через галерею изобразительных искусств в бальный зал.

Войдя в широкий коридор, на стенах которого висели картины, почувствовала себя в музее. Старалась не задерживаться взглядом на реалистичных пейзажах моря, полей и лугов, городских парков и домов. Но мой интерес был слишком явным.

— Эта коллекция собрана несколькими королевскими династиями, многим картинам более двухсот лет. Если задержаться и посмотреть на каждую, то можно заметить, как меняется цветовая гамма и мастерство художников в соответствии со временем.

— Знаете, господин… мой господин, все же дождусь отдельной экскурсии. Мне очень нравится, как вы рассказываете, — я была совершенно серьезной.

— Вы выходите из роли, моя госпожа, — наклонившись ко мне, сказал на ухо Макгрегор. Со стороны это смотрелось очень неприлично. Хотя о каких приличиях может идти речь, когда у них голышом статуи расставлены везде.

Лакеи, открывающие дверь в бальную залу, расправили плечи в ожидании нашего приближения. И как по команде, за несколько метров одновременно потянули за ручки двери. Как только они отворились, шум разговоров и негромкой музыки наполнил и картинную галерею.

Стало дурно от сосредоточения сливок общества, я бы сказала здесь уже сметана. Дамы в богатых платьях, расшитых камнями и кристаллами, кружевами из золотых и серебряных нитей, мужчины в идеальных костюмах с пуговицами и запонками, с драгоценными камнями, шелковыми галстуками и неизменно блестяще зализанными волосами. На нас повернулись маски, уставились зрачки, красные рты женщин расплылись в неискренних улыбках.

Чтобы хоть как-то прийти в себя, посмотрела на следователя, отрада для глаз. Хороший черный костюм, жилетка, белая рубашка. О том, что у него есть деньги, говорит только золотая цепочка от часов, которые лежали в кармашке.

Он легонько сжал мою руку, приободрил улыбкой. И я снова задержала дыхание, как перед прыжком в трубу канализации. Макгрегор уверенно вел в центр зала, только кивком приветствуя окружающих.

Достигнув цели, оказалась в эпицентре богатства, напыщенности и лицемерия. Убранство помещения терялось за буйством платьев, выбранных приглашенными гостями. Голова начала кружиться.

— Как вы себя чувствуете, моя госпожа?

— Здесь очень… ярко, мой господин.

— Прошу вас, расслабьтесь, ваш оскал мало похож на улыбку.

— Кажется, для этого мне нужно уйти отсюда, мой господин, — попыталась вернуть его же интонацию.

Он взял меня за руку и отвел к колонне, которая держала на себе весь груз проклятий малоимущих людей. Сколько здесь денег? Миллиарды золотых? Откуда? Куда?

— Я принесу выпить, а вы пока вспомните, зачем мы сюда пришли.

— Воды, — сказала я уже удалявшемуся следователю, но он услышал, обернулся и кивнул.

Мысли о деле переключили меня в рабочее настроение. Я навострила свои уши и начала выхватывать разговоры людей вокруг.

— … да, платье от Патрисии, ты ведь знаешь, она воплощает любые мечты…

— … спасибо, Филис, это все крем с регенерацией кожи, я не могу сказать, где купила, но он творит чудеса…

— … я вложился в разведение крупного рогатого скота, сам знаешь, после прекращения торговли с Западной Иринией, ориентир на местного производителя…

— …40 тысяч золотых за туфли…

— О, Лютеция, вот ты где! Наконец-то! Уши как настоящие, восторг! — врезалось в меня слишком громко и близко. Источником шума была девушка в персиковом платье. Даже маска не могла скрыть ее юный возраст. — Ты все пропустила, но я расскажу! Его Величество и фрейлина появятся позже. Говорят, что гости из Борливана уже среди нас, узнать их можно по смуглой коже. Они потом вместе с Волрейном III представят «Панно мира». А пока искала тебя, встретила госпожу Росаш, она что-то сделала с лицом, кожа явно помолодела. Не признается, где взяла крем, но отвалила за него целое состояние. Вот змеюка… А еще все ждут господина Макгрегора с его женой. Это новость просто выбила почву из-под ног! Весь такой неприступный, холодный как глыба льда, ни с одной женщиной не замечен.…И на тебе. Сколько надежд он подарил нам, а сам-то женат! Ты можешь себе представить?! Надеюсь, она хотя бы страшная… как и их дети. Все трое.

— Добрый вечер, — рядом очень вовремя оказался виновник разбитых надежд, склонил в знак приветствия голову, а после повернулся ко мне и предложил бокал с водой, — моя госпожа.

— Спасибо, очень увлекательно, — поблагодарила своего информатора. Пока та приходила в себя, видимо, осознав, что я никакая не Лютеция, поспешила отойти с Макгрегором подальше. — Вам стоит взять ее на работу. Мы опоздали всего на 15 минут, а она за это время выяснила так много.

— И вы не будете ревновать? — с улыбкой спросил он.

— Еще чего, — буркнула я. И рассказала все, что услышала от незнакомки.

— Обычные сплетни и пересуды на таких вечерах, — снисходительно ответил следователь.

— Уже дважды слышала про чудесный омолаживающий крем госпожи Росаш, и даже мне стало любопытно.

— Если хотите, я расследую это дело для вас, — с улыбкой предложил господин Макгрегор. Он что, флиртует со мной?

— У вас уже есть дело, — зашипела я на следователя.

— Тогда за работу.

Несколько мгновений я смотрела в толпу, пытаясь зацепиться взглядом за мужчин. Но все они были неузнаваемы мной, как и голоса, чьи разговоры я подслушала.

Тем временем господин следователь вынул часы из кармашка.

— Скоро начнутся танцы, это отличный способ понюхать мужчин. А пока давайте пройдемся по залу, — потом он повернулся ко мне и добавил. — Старайтесь не шевелить ушами, иначе вы выдадите себя.

— Нас! Я выдам нас. Не забывайте, мой господин, что мы здесь партнеры во всех смыслах.

— Конечно, моя госпожа.

Мы гуляли среди парочек, я втягивала воздух своим частично трансформированным носом, но кроме буйства парфюма, смешанного с запахом пота, алкогольных паров и закусок, ничего не улавливала.

— Как дела? — спросил меня Макгрегор.

— Теперь я еще и знаю, как пахнет аристократия. И все больше хочется на воздух.

— Потерпите, моя госпожа.

— Тихо, — шикнула на него.

— … в музыкальной комнате после карине… — я уже слышала этот голос. Это он!

— Мой господин, — заволновалась и начала вглядываться в толпу. — Он здесь.

— Спокойно, не вертите головой и угомоните уши, — теперь на меня шипел следователь.

Спасительным оказалось приглашение концертмейстера в зал для танцев. Мы пристроились рядом с входом. Пропуская толпу, напрягла все органы чувств, чтобы уловить знакомый голос и лекарственный запах. На нас поглядывали с интересом, мы привлекали слишком много внимания, поэтому пришлось влиться в течение и войти вместе с остальными гостями.

Глаза ослепило белым светом. Бальный зал поразил своим размером и величием. Белые колонны, золотая лепнина, балкон с застывшими в ожидании музыкантами, хрустальные люстры, свисающие слишком низко над полом. Здесь все было слишком. Слишком светло, слишком богато, слишком людно.

Объявили Его величество Короля Волрейна III. Толпа замерла.

В центр вышел мужчина в белоснежном костюме, его лицо было скрыто белой маской, но все говорило о том, что перед нами Король. Величественная осанка, уверенные движения, его поворот головы. Как по команде женщины присели в реверансах, а мужчины поклонились. Осмотрев толпу, легким движением руки, как дирижер, он выпрямил своих подданных.

— Приветствую вас на ежегодном балу, посвященном «50-летию со дня подписания мирного договора с Борливаном». Период, предшествующий этому событию, для нас был сложным. Многие из вас стали свидетелями сражений на границе с соседями для сохранения территорий. Нам удалось понять, что война — это не наш путь развития, что дружественный союз и взаимовыгодные торговые отношения позволят нам укрепить территории, восстановить разрушенные дома и построить новое процветающее будущее для нашего поколения. Поэтому так ценно ваше присутствие сегодня. Как и наших гостей из Борливана. Прошу, принц Нгао, — обратился он к делегации темнокожих мужчин.

— Здравствуйте, спасибо, что пригласили на праздник. Наш народ надеется, что дружба продлится многие годы, и мы сможем стать не только союзниками, но и семьей, — сказал с сильным акцентом широкоплечий мужчина во всем черном. — Примите от нас скромный подарок.

После его слов двери отворились, и, в сопровождении нескольких стражников, в зал выплыла картина размером два на два метра. На ней были изображены два голубя, пролетающих над городом. Картина ловила свет от хрустальных люстр, бликовала, сверкала и переливалась. Голуби на небе, выложенном прозрачными сапфирами, подмигивали черными бриллиантами. Их крылья россыпью алмазов раскрылись под лучами солнца, что искрило крошкой гелиодора. Дома из янтарных блоков возвышались рубиновыми крышами, нефритовый парк с пестрыми кронами деревьев из яшмы. Фонтан брызгал сапфировыми струями воды и падал в лазуритовый бассейн. Поражала не сама картина и ее стоимость, а труд человека, который ее сделал. По крайней мере, меня.

Шепот и восторженные вздохи наполнили зал.

— Благодарим наших гостей из Борливана, это картина так же ценна, как и мир, который царит между нами.

— Картина будет установлена в этом зале, и в течение всего вечера каждый желающий может ее рассмотреть, однако не заходите за защитную линию, — сообщил концертмейстер.

— Моя госпожа, что с вашими глазами?

— Я просто хотела рассмотреть работу мастера.

— Я вижу перья в прорезях маски, верните, как было, — страшно зашептал Макгрегор.

— Вы зануда, мой господин.

— Лучше бы людей рассматривали так, как картину.

— Мы открываем бал! — провозгласил Волрейн III. Он пригласил на танец свою фрейлину Натали, с которой уже был добрых несколько лет в близких отношениях. Принц Нгао повел в танце принцессу Кэтрин сразу после первого круга танцующих. После потянулись и другие пары. Остальные боролись с искушением кинуться к картине, не проявив явного интереса, ведь это так неприлично.

— Потанцуем, моя госпожа?

— Конечно.

Сквозь перчатку почувствовала теплую ладонь Макгрегора, крепко державшую меня за руку. Он уверенно вывел меня практически в центр зала и встал напротив. Другая его рука прошлась по моей талии и поднялась к лопаткам, нежно, невесомо, при этом оставляя горячий след на коже. Будто в противовес этой легкости, властно притянул меня к себе и закружил в танце. В ту же секунду исчезли другие пары, другие запахи, а музыка стала тише. Так надежно в его крепких руках, споткнись я, и он удержит. Так близко, что я чувствую запах разгоряченной кожи, смешанный с древесным парфюмом. Моя грудь почти касается его, а наши ноги разделяет лишь ткань пышной юбки и его брюк. От иллюзии дыхания на моей коже, от серого взгляда на губы мурашки поднялись вверх по бедрам, создавая новое и непривычное чувство внизу живота. Корсет не давал мне набрать воздуха в грудь, чтобы сделать спасительный вдох.

— Все в порядке, моя госпожа? У вас сбилось дыхание.

— Простите, просто непривычно и очень волнительно. Все в порядке, — собрала растерянные по всей голове мысли в одну кучу.

— Что вы услышали от того господина?

— Он сказал: «в музыкальном зале после карине».

— «Карине», вы уверены? Может, варине или дарине? Это два разных танца, а «карине» и вовсе не существует, — подумав, сказал Макгрегор и, наконец, отвел от меня взгляд.

— Мне откуда знать, я передала, что услышала, — стало легче думать, я снова могла привычно злиться на своего следователя.

— Что же, понаблюдаем. А вы нюхайте, нюхайте…

— Ваш парфюм перебивает любые запахи. Вы что, на свидание собрались и вылили на себя весь флакон? — я не могла надышаться этим запахом.

— Ханна, милая, сосредоточьтесь, — сказал он, притянув меня еще ближе.

В это мгновение, слава Создательнице, танец закончился, объявили следующий. Как только Макгрегор отвел меня в сторону отдышаться, вокруг началось странное оживление толпы. Люди расступились, и напротив меня оказался Его Величество Волрейн III.

— Добрый вечер, могу я пригласить вашу спутницу на танец? — обратился он к господину следователю.

— Конечно, Ваше Величество, — с какой-то непонятной интонацией и ухмылкой ответил тот.

Король протянул мне руку, я бросила умоляющий взгляд на Макгрегора. Тот качнул головой, то ли поддерживающе, то ли спроваживающе. Кивнула сама себе и приняла приглашение на танец. Сосредоточилась на движениях, нужно было вовремя кружить под рукой партнера и не забывать в какую сторону.

— Не стоит волноваться, госпожа. Я не кусаюсь, в отличие от вас. Не так ли? — сказал тихо Волрейн III.

— Как вы узнали?

— По вашему сопровождающему. Он мой друг, и никакая маска не скроет его личности, я узнаю его из тысячи. — Король широко улыбнулся, ловко крутанул меня под своей рукой и снова крепко заключил в кольцо рук. — Вам что-нибудь удалось узнать?

— Да, дорогой парфюм не разбавляют, — заглянув в прорези глаз, поняла, что шутить сейчас неуместно. Стушевалась и выдала, — пока ничего определённого.

— Вам нужна какая-либо помощь?

— Нет, спасибо. Хотя… можно ли поменять порядок танцев? Может, следующим маррисоль? Хочется как-то побыстрее закончить здесь… — последнее уже пробормотала.

— Это не проблема.

— Спасибо, Ваше Величество.

Остаток танца мы провели в молчании, что позволило мне даже немного расслабиться и посмотреть по сторонам, отчетливо замечая интерес окружающих к нашей паре.

— Теперь с вами захотят потанцевать все мужчины в зале, чтобы разузнать, кто же скрывается под маской.

— И за это тоже спасибо, — тихо сказала я, но по широкой улыбке Его Величества было понятно, что он все слышит.

Передав меня в заботливые руки Макгрегора, дожидающегося в сторонке, поблагодарил за танец и прошел к гостям.

— Как прошло? О чем говорили? — спросил Макгрегор.

— Да так… вы не скучали?

— Нет. Ничего не унюхали?

— Только запах мыла и парфюма, причем фаворитки. Он даже не ел и не пил на празднике. — Встретившись с его взглядом, поняла, что сболтнула лишнее. — А, вы не об этом. Нет, не унюхала.

Объявили маррисоль, в нем принято меняться партнерами. Это я знала, но никогда не приходилось его танцевать. В нашей школе преподавали только несколько танцев, и этот не входил в список.

— Нам тоже нужно. Пойдёмте, мой господин.

Удивленная изменением программы толпа все же выходила в круг. И большинство людей приняли решение, завидя меня и Макгрегора в рядах танцующих.

Зазвучала музыка, обойти партнера и покружиться вокруг себя — это я смогу.

— У вас что-то болит? — спросил меня следователь, заметив мои несколько корявые и неуверенные движения.

— Нет, я просто не знаю движений в этом танце, — ответила напряженно, поглядывая по сторонам.

— Зачем вы тогда вышли в круг? — он крутанул меня и оттолкнул в центр к другим женщинам, которые изящно собрались в центре и тут же разошлись на свои места.

— Я хочу пройти по всем мужикам сразу, — сказала я в лицо какому-то господину. Как оказалось, пока женщины стекаются в центр, мужчины делают шаг назад и, кружась вокруг своей оси, занимают место другого партнера. Мой следователь уже кружил какую-то женщину рядом, а мне улыбался во весь рот неизвестный, но очень довольный мужчина.

— Господин Раффор, к вашим услугам, госпожа.

Понюхав его, поняла, не мой вариант. Услуги этого господина не понадобятся.

К концу танца выучила движения и обнюхала всех мужчин в круге, никто не подходил ко мне с запахом лекарств. Нос щипало от амбре припивших алкоголь мужчин, поэтому я так была рада видеть и главное нюхать господина Макгрегора.

— Вы даже не представляете, мой господин, как я рада вас понюхать, — с облегчением выдала я.

— Как и я вас.

— Что?

— Что?

Послышалось, сделала вывод. Наконец, танец закончился, а список необнюханных сильно сократился. Прошло еще несколько неловких плясок с плохо пахнущими мужчинами, и вот, когда я уже валилась с ног от усталости и не планировала сходить с места, объявили варине. Спокойный танец, без кружений и выставления конечностей в различных плоскостях.

— Прекрасная госпожа, могу я пригласить вас на танец? — напротив стоял пожилой мужчина. Он поклонился мне и, казалось, не замечал Макгрегора. А меня сковало от услышанного голоса. Я втянула воздух и почувствовала запах лекарств.

— Если мой господин не против, — как можно крепче стиснула руку следователя, мысленно посылая сигнал: «Это он».

— Ах, позволите украсть вашу спутницу? — спросил он, как будто только заметил следователя.

— Украсть нет, а вот потанцевать позволю, — улыбнулся Макгрегор, явно не замечая моих попыток указать, что это тот, кого мы искали.

Я вложила дрожащую ладонь в руку очень бодрого старичка. Он ввел меня в поток медленно покачивающихся людей в парах.

— Давно я не танцевал с прекрасными юными особами, поэтому простите мне мою навязчивость.

— Что вы… все замечательно, мне в радость танцевать с вами и пообщаться, — постаралась быть приветливой.

— Вам ведь чуждо аристократическое общество, не так ли? Я наблюдал. Вы держитесь в стороне, движения в танцах скованны, а многие вам попросту неизвестны. Кто ваш спутник?

— Предпочту оставить это в тайне, ведь мы сегодня все в масках. Вам не кажется это романтичным?

— Ах, простите старика… — он сухо рассмеялся, и я, в свою очередь, ответила нервным смешком.

— А вы… а вас… чем вы занимаетесь в жизни? — решила выведать как можно больше информации, но не смогла сформулировать вопрос. Вот так всегда, когда меня особо не спрашивают, есть что сказать. Но когда нужно сконцентрироваться и выдать что-то подходящее, мысль ускользает, и в итоге получается вымученный бред.

— Моя страсть — сама жизнь, милая незнакомка.

— Как интересно, — ответила и не соврала, потому что ничего не поняла из его изречения.

Музыка затихла, и пары остановились. Мой партнер повел меня в сторону следователя, который не сводил взгляда с нас.

— Благодарю за танец, милая незнакомка. Надеюсь на скорую встречу без масок, — он поцеловал мою руку и отпустил. Коротко поклонился Макгрегору и ушел, скрывшись в толпе.

— Как ты? Все в порядке? — спросил обеспокоенно следователь, перейдя на «ты».

— Нет, мне хочется немного отдохнуть. Например, в музыкальной комнате.

— Конечно, моя дорогая.

Мы поспешили на выход из зала, ловко маневрируя между сбившихся в стайки людей.

— Это был он! — выпалила я сразу, как только мы вышли в незнакомый мне и пустой коридор.

— Я так и понял.

— Да? Я думала, вы совершенно не поняли. — Растерялась, видимо, Макгрегор и впрямь хорошо умеет скрывать свое лицо и настоящие чувства.

— Пойдемте скорее, — он потянул меня за руку, и пришлось почти бежать, чтобы успевать за его широкими шагами.

Наконец, остановившись у резных дверей, он прижал палец к губам и приложил ухо к поверхности. Через некоторое мгновение отпрянул.

— Звук отсутствует полностью, комната изолирована от шума.

— И что делать? — прошептала я ему в затылок.

— Пойдемте.

Пройдя немного по коридору, он завел меня в одну из комнат. Помещение оказалось круглым, на стенах по периметру располагались зеркала от потолка до пола. Только лишь одна стена была ровной и без зеркал, к ней почти вплотную была установлена огромная ширма.

— Раздевайтесь, моя госпожа, — торжественно озвучил Макгрегор, как будто только и ждал случая сказать это.

— А я не могу… — робко ответила, почему-то смутившись. — Не могу сама, мне ваша матушка помогала.

— Идите сюда и держите платье. Пока вы собираетесь с духом, наши подозреваемые уйдут.

Отбросив невесть откуда взявшееся стеснение, повернулась спиной к Макгрегору. Он зачем-то первым делом снял с меня маску, а потом уставился в отражение. Проследила за его взглядом, мои щеки моментально вспыхнули. Создательница, как же мы красивы вместе.

— Вам еще долго? Там подозреваемые сейчас уже договорят, — нужно привычно злиться, чтобы он ничего не заметил.

Дориан молчаливо взялся за шнуровку на платье и ловко начал освобождать корсет от ленты, выдергивая с силой ее из петель. Я еле удержалась на ногах.

— Все? — спросила я, заглядывая за спину.

— Да, Ханна. Идите за ширму, ради Мирры.

Я метнулась за перегородку и принялась скорее снимать платье.

— Господин следователь, а откуда вы знаете про эту комнату?

— Она служит для подготовки артистов, выступающих на музыкальных вечерах. А также ее любит Натали для примерок платьев.

— Вы не ответили.

— Еще в детстве мы играли с Рейном в прятки с его гувернером. Здесь он редко мог найти нас. Мы могли просидеть за ширмой весь день.

— И было интересно?

— Очень… спустя несколько часов на поиски выходил весь королевский отряд стражей.

Тем временем я разделась, а чулки и нижнее белье спрятала в сложенной юбке платья, которое лежало теперь на мягком пуфе.

— Ханна, поспешите.

Из зеркальной комнаты я вылетела мухой, протиснулась в замочную скважину и чудом успела подслушать хоть что-то.

— Значит, говоришь, что он не делится с тобой информацией? Ведет расследование сам… Что же, может это и к лучшему, посмотрим, куда он выйдет. Ты видел его сегодня?

— Да, он с женщиной с ушами кошки.

— Так и думал. Ладно, не проколись. Еще раз, завтра в восемь вечера.

Второй собеседник лишь кивнул, встал с небольшого диванчика и пошел на выход. Я уселась к нему на спину, ухватившись лапками за ворс пиджака, и поехала прямиком в мужскую уборную. Пришлось ретироваться и постараться не заплутать в дворцовых лабиринтах. Я летала по коридору, пока не увидела приоткрытую дверь. Внутри метался по комнате уже без маски напряженный следователь, пожужжала прямо перед его глазами.

— Наконец-то, Ханна, я начал уже волноваться, — он закрыл за мной дверь.

— Господин следователь, нас раскрыли! — кричала я уже из-за ширмы.

— Одевайтесь спокойно, а потом расскажете все по порядку.

Я отдышалась, натянула белье, чулки и даже платье, а вот со шнуровкой была все та же сложность. Но на этот раз мне некогда было стесняться, хотелось срочно рассказать, что я услышала. Подбежала к господину следователю, сразу встала спиной перед ним, придерживая корсет на груди.

— Когда я влетела, они, похоже, уже все обсудили. Ученый говорит: «Значит, он не делится с тобой информацией? Ведет расследование сам… Что же, может это и к лучшему, посмотрим, куда он выйдет. Ты видел его сегодня?», а ему второй мужчина отвечает, что он, то есть вы, с женщиной с ушами кошки. Это же я! А Ученый ему говорит: «Так я и знал, смотри не проколись». И, внимание: «еще раз, завтра в восемь вечера».

— Что завтра в восемь вечера? — спросил меня, глядя в глаза Макгрегор. Я так увлеклась рассказом, что не заметила, как повернулась к следователю лицом.

— А я не знаю, тот мужчина покивал и сразу вышел, я за ним, а он в туалет. И я не стала дальше следить… — растерялась, но тут же разозлилась, — знаете, ваше управление итак не расплатится со мной!

— Что запомнили про второго? Сможете узнать по голосу? — следователь сильно помрачнел. — Судя по выражению «не делится информацией», это кто-то ко мне приближенный…

В этот момент дверь потянули на себя, и господин следователь, не теряя ни секунды, прильнул к моим губам. Вот это мастер конспирации, вот это я понимаю! И опыт чувствуется. Интересно, этому их в Академии стражников обучают?

— Здесь нельзя находи… — услышала я сквозь вату в ушах, которая образовалась с момента, как теплый язык Макгрегора ласково прошелся по верхней губе. После неуверенное, — Прошу вас покинуть помещение. Как закончите.

Дверь захлопнулась.

Мой следователь осторожно держал меня за талию, другой рукой провел по спине, коснулся открытой кожи и зарылся в волосах. Объятья становились крепче с каждым мгновением, а поцелуй глубже, рискованней. Не смела сопротивляться, в руках держала уже только платье и охотно отвечала на поцелуй. Последняя клетка мозга выбилась из сил, сигнализируя, что конспирация уже не требуется. Остальные отключились сразу, как только Макгрегор прикусил мою губу. Нашла в себе силы прекратить этот прекрасный образец поцелуя, кое-как оторвавшись от нежных губ.

Отстранившись, попыталась принять невозмутимый вид. Я же все понимаю — конспирация она такая, нужна полная правдоподобность. Но один только взгляд на растерянный вид Макгрегора сбивал с толку. Он не собирался меня выпускать из рук и продолжал вглядываться в мое лицо.

— Господин следователь, думаю, нам поверили, отпускайте, — шепотом сказала я.

— Да, конечно, — он нехотя убрал руки и сделал шаг назад. — Давайте все же оденем вас.

— Давайте, — поспешно согласилась я.

Неловкость оставалась между нами. Я повернулась спиной к следователю, но прекрасно видела его в отражении нескольких зеркал. Чтобы не смотреть на него, мне пришлось бы закрыть глаза. Пунцовые щеки выдавали волнение. Макгрегор тоже был странным, то рвано продевал шнурки в петельки, то замедлялся и всматривался в отражение.

— Давайте наденем маски? Пока кто-нибудь еще не пришел, — я окончательно застеснялась под его взглядом.

— Да, хорошая идея.

С маской было проще сохранять невозмутимость на лице. Закончив со шнуровкой, мы оба выдохнули.

— Предлагаю поехать домой, мы все выяснили. Наверняка после разговора те разошлись, — сказал Макгрегор.

— Поехали, я очень хочу домой.

Поймала на себе пристальный взгляд. Скорее отвернулась, до чего же неловко.

Выйдя из зала и спустившись на первый этаж, мы оказались в картинной галерее, в которой прогуливалось несколько пар.

— Господин Макгрегор! Как я рад вас видеть! — сразу узнала чету Зельцев.

— Здравствуйте, господин и госпожа Зельц, — сдержанно поприветствовал их Макгрегор.

— Ну что вы, оставим церемонии… Это ваша милая жена? Как вы провели нас! — Зельц потряс пальцем в воздухе и засмеялся.

— Здравствуйте! Приглашаем вас к нам на обед, Ганс подружится с вашими ребятишками, — пропищала госпожа Зельц.

— Спасибо за приглашение, нам уже пора… — ответил Макгрегор и потянул меня на выход, но господин Зельц остановил его вопросом.

— А что там с нашим делом? Вам удалось привлечь к ответственности эту… — его губы задрожали в подборе слова, — эту девку!

— Девка? Порождение человека и животного, ошибка природы, урод! — восклицала госпожа Зельц, видимо, считая себя полной противоположностью.

Показалось, пелена застила мне глаза, обида поднялась с глубин души и ударилась волной злости.

— Мы очень спешим, извините, — на этих словах следователь отодрал от своего локтя мою сжатую руку, схватил ее и повел на выход.

Мы спешили, но это не останавливало всех встречных людей здороваться с нами, громко приветствуя чету Макгрегор. И эти натянутые улыбки, заискивания, все напоказ.

Лицемеры! Подлые! Ненастоящие!

Во мне бурлили чувства обиды, злости, унижения… Как смеют они так относиться ко мне? Кто позволил им называть меня ошибкой природы? Я задыхалась в бессилии, горела в огне, копила слезы, что вот-вот готовы были вылиться.

Только в поданной карете смогла выдохнуть, с яростью сдернула с себя маску, с силой уложила ее рядом на сиденье и уставилась в окно, чтобы отдышаться, немного успокоиться. Одна слеза все же побежала по щеке, больше я не позволила.

Спасибо господину Макгрегору, он не пытался со мной заговорить или успокоить. Вот что значит наученный человек, понимает, что женщине нужно время. Но на него все же очень злилась, наверное, даже больше, чем на всю толпу аристократов. Почему он молчал?

— Вы нарушили условия договора, господин следователь. Я хочу расторгнуть его, — выпалилось само.

— Прошу простить меня, я понимаю, что мои действия абсолютно некорректны по отношению к вам.

— Хорошо, что вы и сами это понимаете.

— Ханна, давайте закончим дело полностью, тогда вы можете просить все что угодно.

— Я не простила вас… и не собираюсь, если честно. С момента знакомства вы только и говорили, что человек слова, что честь и справедливость для вас превыше всего! Но теперь вижу, что это всего лишь слова. А вы, как и любой богач этого королевства, просто идете по головам, не смотря под ноги.

— Прекратите делать из меня чудовище! Это всего лишь поцелуй! Я действовал в критической ситуации для сохранения нашего инкогнито.

— И что, получилось? — ехидно спросила я.

Смотрела, как красивое лицо господина следователя искажает обида. Он так и не понял, на что я злюсь. И, конечно, подумал, что я, как и любая госпожа из его круга, буду переживать за поруганную честь. От сделанных выводов не удержалась и захохотала в голос, некрасиво запрокинув голову. Макгрегор растерялся совершенно.

— Вы точно следователь, господин Макгрегор? — спросила, громко выдохнув.

— Ханна, если вы так переживаете за свою честь, то готов взять вас в жены, — сказал этот безумец, чем окончательно вывел меня из себя.

— Вы в своем уме, брать меня в жены из-за какого-то поцелуя? Расслабьтесь, я вам не ваша аристократка, меня можно целовать без последствий. Тем более, я вам не пара, матушка будет против. Как же вы ей объясните, что ослушались и полезли ко мне с поцелуем? — мои слова сочились ядом. — С чего вы вообще взяли, что дело в нем?

Кровь уже закипала в моих венах, я не понимала, как можно быть таким дураком? Бросаться такими словами?!

В этот момент карета остановилась возле дома следователя. Не дожидаясь, когда кучер откроет дверь, и мне подадут руку, подхватила юбку и вылетела из кареты.

Вошла в дом, меня встречали радушные госпожа Макгрегор и моя мама.

— Вернулись? И как все прошло? Мы уложили детей спать, милая, — улыбалась счастливая мать следователя.

— Доченька, как отдохнули? — мама тоже была подозрительно приветлива.

— Хорошо. Доброй ночи, — рванула в свою комнату, чтобы смыть с себя этот вечер.

Устало привалилась на закрытую дверь. Свет луны падал на кровать, где мирно спали дети. Только один их сонный вид примирил меня с реальностью. Ради них я потерплю господина Макгрегора, и что он там говорил… Закончим дело, и я получу все что угодно? Что же, идет.

Взяла ночную рубашку, полотенце и вошла в ванную комнату. Превратилась в кошку и вылезла из платья. Приняла душ и очень важное решение, которое изменит всю мою жизнь.