Творожная кнопка или зовите Ханну

Глава 7

Дориан Макгрегор

Ужин прошёл по-семейному: Кайл и Адриан рассказывали о настольных играх, делились тем, как ловко они разгадали тайны лабиринтов, а Мила болтала без умолку о своих сегодняшних рисунках, про смешение красок и кисточки. Ханна дополняла их рассказы или задавала вопросы. Наблюдая за этим, удивлялся, как сильно ребята изменились всего за несколько дней. Из зашуганных зверьков они превратились в беззаботных и счастливых детей.

— Давайте придумаем имя котенку? — предложила Ханна.

— Давайте назовем его Мак? — тут же выдала Мила.

— А потом еще и собаку заведем и назовем его Грегор? — спросил Кайл, и все дети счастливо заливисто захохотали. Ханна тоже не удержалась и засмеялась.

— Я не против, — сказал абсолютно искренне, посмотрев на Ханну. В ее глазах на этот раз читалась благодарность, а не злость и обида. Поймал себя на мысли, что и впрямь готов завести еще и собаку.

После ужина Мила и Адриан остались помочь Ханне убрать со стола, а я отвел Кайла в кабинет, хотелось расспросить его про Ученого.

— Кайл, ты можешь описать Ученого? Есть у него какие-нибудь отличительные черты? Шрам, усы, может родинка?

— Нет, обычный мужик. Седой, старый дед. Воняет лекарствами.

— Воняет лекарствами?

— Да, я, когда был собакой, вообще на дух не переносил его рядом. От него все время несло лабораторией.

— Спасибо, Кайл. Опять ты выручаешь меня, — похлопал по плечу парня, не зная, как еще показать свою благодарность ему.

Выйдя в зал, увидел необычную картину, Ханна держала на руках котенка и рассказывала Адриану и Миле, как превращаться.

— Хорошенько рассмотрите его, у нашего Мака два уха, хвостик, шерсть мягкая… потрогайте. Носик мокрый. Вот так, он мурчит и мяукает. А лапки? Вы можете поиграть с ним как котики. Хотите?

Дети закивали и смотрели на Ханну с обожанием, даже Адриан из хулигана превратился в обычного мальчишку, из чего я сделал вывод, что его манера говорить, как разбойник с улицы Грозы, лишь защита.

— Глубоко вдохните и представьте себя на месте котенка. Два ушка, носик, мягкая шерстка, лапки и хвостик.

У Адриана получилось сразу, а Мила глубоко дышала, и только через пару мгновений из платьица выбирался точно такой же котенок, как сидел на руках у Ханны.

— Кажется, у нас проблема. Как вас теперь отличить? — она захохотала и достала пушистый комочек, Мак тут же проследил за ним взглядом. Мила прыгнула на игрушку, а Адриан, никого не ожидая, уже носился на полу за мячиком.

— Так, конечно, приятней превращаться, — с горькой улыбкой сказал Кайл.

— А как до этого вы превращались? — поинтересовался я.

— По-разному, — задумчиво сказал мальчик. — Чтобы превратиться в собак, нас били палками, в макаку — кидали камнями, а в голубей — тащили за ноги. Мы должны были защищаться, а не играть.

Впервые в жизни я не хотел, чтобы преступник предстал перед судом. Заточение для него было слишком мягким наказанием. Кайл не стал дожидаться, когда я созрею на более- менее подходящий ответ, и, превратившись в котенка, присоединился к остальным. Было нереально отличить детей от животного.

Немного понаблюдав за всеобщим весельем, подошел к Ханне:

— Нужно поговорить, — она лишь кивнула.

— Дети, поиграйте сами. Когда захотите, сделайте глубокий вдох и на выдохе принимайте свою форму.

Мы прошли в кабинет.

— Ханна, завтра мы едем на бал-маскарад, — сказал, как только Ханна осмотрелась и села в кресло напротив моего стола.

— Нет, нам не с кем оставить детей, — тут же парировала она.

— Попросим маму. Ей будет в радость посидеть с ними.

— Мне нечего надеть!

— Платье не проблема.

— Я не хочу идти в толпу аристократов. Надменные, неприятные, вот прям как вы! Мне там не место!

— Ханна, вы же метаморф, и носить маски для вас не проблема. Вы просто набросите на себя такую же маску. И скажу вам по секрету, так делают очень многие. Вот я, например, не так уж и надменен. И неужели я вам и вправду неприятен?

— Вы все это делаете ради своей выгоды, а не ради детей или общества. Это идет не от сердца…

— А откуда?

— Не знаю, из другого места, откуда все идет у вас аристократов? Вам виднее, — она уже злилась, поэтому встала с кресла и начала расхаживать по кабинету. Я заметил, что Ханна не могла усидеть, особенно, когда была взвинчена.

— Ну вот, вы опять заводитесь на пустом месте. Ханна, только вы можете унюхать Ученого, только вам я доверяю. Если преступник уйдет, то еще неизвестно, сколько детей пострадает. Вам Кайл рассказывал, как их учили превращаться в животных? Их били палками, удерживали за ноги и кидали в них камни.

Ханна замерла посреди комнаты и смотрела на меня как на врага, все метания читались на ее лице. Я не торопил ее, достаточно надавил на жалость.

— Обещайте, что простым заключением этот гад не отделается, — она облокотилась на мой стол и смотрела в глаза. Была так близко, что я уловил цветочный запах шампуня от ее волос и разглядел узоры на радужке глаза.

— Это будет решать суд, до которого он обязательно дойдет. Я не могу обещать того, на что не могу повлиять, — наконец-то я сказал это, не давая новое обещание.

— Ладно, попросите маму посидеть с детьми. И платье, и что там нужно для вас богатых.

— Спасибо, Ханна.

В этот момент из зала раздался грохот, после звук разбивающегося стекла. Ханна бросилась в зал, я за ней. Все котята сидели на спинке дивана, вздыбив шёрстку. Успокоился, осмотрев помещение, но тут же взгляд нашел источник звука. На полу в осколках я узнал вазу из коллекции Вариса, стоимостью 50 тысяч золотых.

— Слава Мирре, это просто ваза… — выдохнула Ханна, схватившись за сердце.

— Просто ваза? — мне показалось, что сказал тихо, но понял, что это не так, потому как Ханна скривилась. Я потерял контроль и начал уже повышать голос, — Эта ваза…

— Простите, господин следователь, что перебиваю, — с нажимом сказала Ханна, — несите веник с совком, пока дети не порезались. А вам пока в комнате лучше посидеть. — Она подошла к котятам, подхватила всех на руки и пошла на выход. А как только поравнялась со мной, добавила, — господин Макгрегор, не стойте, веник несите.

Я остался на месте, внутри меня поднималась злость на ее простое отношение к вещам, на приказ нести веник, на ее заботу о детях. Почему она их не отругала? Эта ваза стоит немалых денег! Тем более, откуда мне, одному из самых сильных магов, умнейших и богатейших людей королевства, Тель меня развей, знать, где хранится веник?!

Уже хотел разрушить все осколки в труху, но сдержался. Соберу все, что осталось от вазы, и отнесу в мастерскую, возможно, ее сможет отремонтировать маг с даром создания. Прошел на кухню в поисках бумажного пакета, радуясь, что у меня есть собственный план с этой «просто» вазой, и что не подчинился приказу Ханны.

Когда она вернулась в зал, я собирал руками осколки в мешок. Ханна опустилась на колени рядом и стала помогать.

— Господин Макгрегор, вам так дорога эта ваза? — мне не хотелось отвечать, поэтому я молчал. А Ханна продолжила, — послушайте, мне очень жаль, что она разбилась. Я смогу компенсировать вам часть средств из оплаты моей помощи полиции. Хотите?

— Почему вы их не отругали? — наконец, сформировал хоть какой-то вопрос.

— Они очень испугались, смысла ругать их еще больше нет. Дети сами все поняли. — Она говорила так спокойно, как будто это все само собой разумеющееся.

— Вы очень мягкая в воспитании детей. Вот меня бы давно отец наказал и заставил всю ночь читать книгу, а с утра подробно пересказывать.

— И за что он вас так наказывал? — спросила она с интересом.

— За непослушание, — не заметил, как успокоился от ее безмятежного тона. Наверняка она и с детьми говорит так же. — Однажды я ушел из дома смотреть город в одежде слуги. Прогулял весь день, а когда вернулся домой, застал главу полицейского участка, заплаканную маму и строгого отца. Оказывается, все стражи города искали меня.

— И что же вы?

— Мне было стыдно, я попросил прощения и больше не сбегал так.

— А какую книгу пришлось читать всю ночь?

— «Перечень статей и наказаний по преступлениям королевства». — Я уже улыбался, вспоминая свои приключения.

Ханна помогала закидывать в мешок осколки, я поднял взгляд на девушку, что полезла под кресло за последним. Ни капли благородства. Она положила в мешок часть вазы, огляделась по сторонам, проверить, не осталось ли еще. Прическа растрепалась, и выпавшие волоски теперь касались ее щеки. Словил себя на мысли, что я никогда не видел таких ресниц. Густые, черные. Уголки ее губ поднялись вверх, и на правой щеке появилась ямочка. Красивая.

— Вот значит, как вы выбрали профессию? — подняла на меня свои зеленые глаза.

Ее вопрос вывел меня из ступора, и я надеялся, что она не заметила моего пристального взгляда.

— Можно и так сказать. Меня всегда наказывали чтением, что в будущем переросло не в наказание, а в искренний интерес. Я зачитывался детективными и приключенческими историями, пытался сам найти злодея. Вопрос образования отпал сам собой. Я поступил в «Академию стражей», а после сам поднимался по карьерной лестнице. Отец сначала был против, он хотел, чтобы я пошел по его стопам, занимался инвестициями и недвижимостью. Но к третьему курсу понял, что этому не бывать.

Завязав мешок, отложил его на стол. Поднявшись на ноги, подал руку Ханне. Она, не задумываясь, вложила свою ладонь в мою и некрасиво сморщилась, поднимаясь на ноги.

— Хомячковы дети, — выругалась она, — ноги затекли, ужас. Не молодею, господин следователь.

Она захохотала сама со своей же шутки, я лишь улыбнулся.

— Сколько вам лет, Ханна? — решил, что манеры в этом доме уже ни к чему.

— Двадцать два. А вам?

— Тридцать шесть.

— О, я думала вам больше, — ни капли не смутившись, сказала она, чем вызвала у меня очередной шок своей простотой. — Вам нужно побольше отдыхать, поэтому расходимся. Дети, наверное, уже приготовились ко сну, мне нужно идти.

— Ханна, завтра рано утром вам принесут продукты для сырников. Родители очень просили помочь, посетители кафе требуют только ваше производство, — говорил я по дороге в холл.

— Эх, разбаловали мы их. Вот так и в отпуск не уйти.

— Не уйти, — повторил я тихо, наблюдая, как Ханна поднимается по лестнице.

— Доброй ночи, господин следователь, — услышал я ее голос сверху.

Вчера перед сном связался с мамой, чтобы прослушать очередную лекцию о манерах, в этот раз на тему: «Неприлично беспокоить в такое время людей». Но, услышав мою просьбу, сменила гнев на милость и признала, что ради такого я мог позвонить еще позже. Она готова взять на себя всю подготовку Ханны к балу в ущерб своему фееричному появлению среди аристократов, а также присмотреть за внучатами. Я же в очередной раз напомнил, что они не внуки, а ей снова было все равно. Мама полностью слилась с ролью бабушки.

Весь день в участке просматривал отчеты экспертов по найденным остаткам в лаборатории. Анализ веществ показал более ста наименований составов. Но меня больше интересовали их свойства. Наш штатный эксперт рассказал, что некоторые вещества входят в состав запрещенных препаратов, вызывающих привыкание, влияющих на репродуктивную функцию, а также запрещены для беременных женщин и детей, так как вызывают мутации организма и отказ работы жизненно важных органов. Другие же вещества входили в группу безопасных и часто использовались в кремах для красоты, имели небольшие свойства регенерации тканей.

Поручив коллегам разузнать все о закрывшейся фирме, которой ранее принадлежал коллектор, я засобирался домой.

Войдя в дом, сразу понял, что пришел в разгар перепалки.

— Они и мои внуки тоже! — кричала госпожа Лорин на мою воинственно настроенную маму. Ханна сидела на диване, закрыв уши руками.

— Здравствуйте! — сказал громко, и на мой голос все обернулись.

— Слава Телю… — с облегчением сказала Ханна.

— Здравствуй, Дориан. Мы с госпожой Лорин немного поспорили, но как истинные благородные… — как ни в чем не бывало начала моя мама, растянув на лице свою дежурную улыбку.

— Засуньте свое благородство в зад, госпожа Макгрегор. Я такая же бабушка детям, как и вы, поэтому никуда не уйду и буду присматривать за ними.

— Какое невежество! Вот чему вы хотите научить моих внуков?

— Тихо! — повысил голос я. — Объясняю один раз. Дети — важные свидетели, я и Ханна им не родители. Ваша задача — присмотреть за ними, пока мы на важном мероприятии.

Ханна за время моей речи поднялась и шла ко мне. И по мере ее приближения я рассмотрел, что она полностью готова к балу. Платье только подчеркнуло ее фигуру, молочного цвета корсет приподнял грудь и стянул тонкую талию, юбка шоколадного цвета в пол приземляла ее. Я остановился взглядом на груди, заметив две маленькие родинки на ее фарфоровой коже. Тонкие плечи были открыты, на них падали волнами каштановые волосы. На лице невесомая косметика. Я безотрывно смотрел на Ханну, мне нравилось. Улыбается, ямочка на щеке, густые ресницы, черные брови и ее глаза болотного цвета. Может поэтому меня в них затягивает все больше?

— Хорошо, что вы пришли пораньше. Я никак не могла докричаться до них. — Она замолчала, и в зале снова наступила тишина.

С силой заставил себя разлепить вмиг пересохшие губы.

— Вы готовы? Дайте мне полчаса, — отвел взгляд и посмотрел на наших мам. Не знаю, что произошло за эти несколько секунд, но они держали друг друга за руки и, кажется, не планировали ругаться.

Не стал разбираться еще и с этим, резко развернувшись, рванул в комнату. Душ кое-как помог отрезвить мысли, которые то и дело возвращались к Ханне. Уже давно стоило признать, что она вызывала необычные чувства. Никак не мог определить, то ли она меня выводит из себя одним своим присутствием, то ли я хочу быть к ней максимально близко. Настолько, чтобы снова разглядеть эти родинки на груди.

Сегодня будет очень сложный вечер.

Спустившись ровно через полчаса, застал в зале идиллию. Две лжебабушки играли с внуками в какую-то игру. Ханны еще не было.

— Здравствуйте, господин Макгрегор, — дети заметили меня и, переглянувшись, выстроились в линию.

— Простите нас, пожалуйста, за вазу, — взял слово Кайл.

— Если что, знаю, где такую же достать всего за три ржавых, — добавил Адриан и тут же получил тычок локтем от Кайла.

— А еще, чтобы вы на нас не сердились, мы все склеили. — Мила подбежала к трюмо и вынула из шкафчика коряво склеенную вазу, в которой с трудом можно было узнать произведение Вариса.

Не знал, как себя вести, снова ругать? Или сказать спасибо? За что мне это, Великий Тель? У меня же был план.

— Очень красиво получилось, — выдавил из себя, — вам, наверное, Ханна помогла?

— Да, Ханна сказала, что она вам очень дорога, поэтому мы захотели все исправить, — сказала Мила и смотрела на меня так, что у меня не осталось сил злиться. Я улыбнулся и взял в руки что-то отдаленно напоминающее сосуд.

— Вы ведь не сердитесь на них? — услышал я голос за спиной и обернулся.

Теперь образ Ханны дополняли длинные перчатки молочного цвета и ушки-кошечки. Губы блестели розовым цветом и приковывали взгляд своими бликами.

— Ханна, ты такая красивая! — в ее юбку влетела Мила, и та приобняла ее, немного наклонившись.

Сложный вечер. Очень. Напомнив себе в тысячный раз, что я не мальчишка, и меня такими несильно выдающимися прелестями не удивить, наконец, оторвал взгляд от Ханны.

— Конечно, я не сержусь. Спасибо, что склеили так… надежно, — с трудом подобрал слово и поспешил добавить, — в следующий раз прошу вас быть аккуратными, потому как сами можете пострадать.

— Спасибо, господин Макгрегор, — за всех сказал Кайл.

— Ваши маски, дети мои, — к нам подошла мама и протянула две одинаковые маски, обшитые черным бархатом. Решил надеть их позже.

— Если вы готовы, то можем выезжать, — обратился к Ханне.

— Ложитесь спать без меня, мы будем поздно. Во всем слушайтесь госпожу Макгрегор и госпожу Лорин, — она давала последние наставления детям, те послушно покивали и попрощались с нами.

Уже на входе меня остановила мама и сказала тихо, так, чтобы услышал только я:

— Первый раз прошу тебя. Не потеряй голову от Ханны, она тебе не пара.

— Мама, вы же знаете, что я не люблю ваши советы.

— Конечно, конечно. Забудь, — сказала мне, а после, уже повернувшись к Ханне с наимилейшей улыбкой, добавила, — хорошо вам повеселиться!

Сели в экипаж, я старался не смотреть на девушку. При этом все равно мои мысли были далеки от дела. В голове крутилось: «Она тебе не пара». Почему? Потому что не из благородных аристократов? Да в ней благородства гораздо больше, чем в любой женщине, которую я когда-либо знал. Согласен, у нее нет магии, и она метаморф, но не раз уже доказала, что ее особенность полезнее магии в некоторых делах. А еще Ханна искренняя, добрая, прямая и упорная. Да, это не те характеристики, которые ждет от моей избранницы мама, ее больше волнует знатность рода, манеры и красота, чтобы внуки были породистыми. Но я никогда не шел на поводу у родителей. Наверное, поэтому меня так зацепили ее слова, и я изо всех сил старался себе доказать обратное.

Ханна

Пыталась успокоиться. Меня накрывала тревога и волнение перед полным залом аристократов, а еще обида за слова госпожи Макгрегор. Мои уши-кошки позволили хорошо расслышать ее напутствия сыну: «Не потеряй голову от Ханны. Она тебе не пара». А сама весь день так и крутилась вокруг меня, расхваливая сыночка. Еще и моя мама со своими советами, говорит «жизнь с аристократом под одной крышей — не приговор, до тех пор, пока никто не узнает». А что тут такого? Я вообще-то работаю. Ведь работаю? Подняла глаза на Макгрегора в поисках ответа на свой вопрос.

— Какой у нас план? — спросила, чем вывела из задумчивости господина следователя. Он был, как всегда, сосредоточен и холоден.

— Остаться неузнанными, затеряться в толпе. Старайтесь не выделяться и меньше говорить. Вам не о чем беспокоиться, я всегда буду рядом. Наша задача: обойти весь зал, чтобы унюхать запах лекарств от мужчин. Если удастся, то проследить за объектом, узнать кто он.

— Кстати, со вчерашнего дня хочу спросить. Почему бал-маскарад?

— Бал приурочен к 50-летию со дня подписания мирного договора с Борливаном. Как вы знаете, к нам прибыли соседи с подарком «Панно мира», это официальная версия. При этом за визитом стоит еще одна причина. Чтобы укрепить союз между нашими государствами, принцесса Катрин и принц Нгао из Борливана будут представлены друг другу для дальнейшей помолвки. По традициям Борливана жених может увидеть лицо своей невесты только после обряда.

— Бред какой-то…

— Борливанцы верят, что жену нужно выбирать сердцем, а не глазами, — с теплой улыбкой сообщил Макгрегор.

— А… ну только если так, — немного смутилась под его взглядом.

— Поэтому и придумали скрыть лица всех присутствующих.

— А принцесса Катрин может отказаться?

— Да, но не пойдет на это. На королевской семье лежит большая ответственность за поддержание мира и процветание нашего государства. Катрин выросла на этих устоях. В принципе, как и в любой аристократической семье, ребенок воспитывается без права выбора профессии, жены или мужа, окружения, — он смотрел на меня с легкой грустью.

— Даже не пытайтесь меня разжалобить! — раскусила его в одно мгновение.

— Вас могут разжалобить только дети, это я уже понял, — сидит, улыбается, — но ведь я тоже был ребенком, подумайте над этим.

— Вернемся к делу, — добавила строгости в голос, — чем грозит исчезновение подарка борливанцев?

— Это подорвет доверие к нам как к союзнику. Будет означать, что мы не дорожим достигнутыми отношениями между государствами. Все может начаться с разлада, а закончиться войной.

— Как у вас все сложно наверху… — выдохнула я и невольно закатила глаза.

— Да, Ханна, поэтому прошу, если узнаете преступника по голосу или запаху, не спешите. Сообщите мне. Если наш Ученый из аристократов, на него должны быть неопровержимые доказательства. Понимаете? — очень серьезно продолжил Макгрегор.

— Вы прям думаете, я совсем дура? — почему-то вспылила я.

— Наоборот, думаю, что вы очень решительная и храбрая, поэтому и прошу вас не принимать поспешных действий, — он зачем-то взял меня за руку. — Ханна, это очень опасный человек, я не хочу, чтобы вы пострадали.

Он говорил, глядя в глаза, так искренне, так близко. А я злилась, сама не понимая на что. На то, что он прав?

— Конечно, вы ведь дали обещание моим родителям. Где моя маска? — поскорее захотелось скрыть пылающие щеки, я пыталась сама завязать ленточки на затылке, но ничего не получалось, и маска все время сваливалась на нос, что меня выводило из себя все больше.

— Позвольте вам помочь? — он сел рядом, легонько подвинув юбку. Осторожно взял ленты из моих пальцев и, мне так показалось, замер на мгновение. Услышала тихое, — вы потрясающе выглядите сегодня, Ханна.

— Спасибо, — прошептала, потому что голос предательски подвел. Но быстро взяла себя в руки, отгоняя острое желание прижаться спиной к его груди. Наваждение какое-то… Это все он! Аристократ-обыкновенный. Только увидел во мне женщину, как тут же начал пускать в ход свои штучки. Что же с ним будет в привычной среде обитания? Страшно представить. Прочистила голос и грозно спросила, — что еще я должна знать?

— Обращаемся друг к другу «мой господин» и «моя госпожа», никто не должен узнать нас.

Он надел маску и на себя, теперь наши лица скрыты, на всеобщем обозрении остались только рот и борода. Что ж, так нас точно никто не раскусит.