Ты моя надежда (ЛП)

Глава 10

Джулс

Разум играет в злые шутки,

Обман лишь в радость.

Что радовало раньше,

То горе лишь несет.

Что думать и что делать,

Ведь выход не найти.

Сердце разорвано и разбито,

И остаются лишь сомнения.

Я бы так хотела, чтобы горячий душ смыл все проблемы. Как будто пар и жар смогли бы уничтожить бремя знания того, что Мейсон сделал почти год назад. Так давно, когда мы еще не знали друг друга. Когда мы были чужими.

Я не знаю, что думать, и не знаю, как реагировать или какая эмоция проявляется сейчас сильнее всего. Это сводит меня с ума. Происходящее можно сравнить с волнением в океане. Как только одна волна наступает и обрушивается на меня, другая уже находится на подступах, чтобы уничтожить окончательно. Это делает меня слабой.

Уже поздно, но я не хочу спать. Я подхожу к своему комоду и бездумно перебираю вещи, вспоминая, как еще прошлой ночью я задавалась вопросом, должна ли отказать ему. Когда Мейсон положил мне руку на живот, повернувшись на бок, чтобы быть ближе ко мне, я колебалась, прежде чем попросить его придвинуться и позволить мне почувствовать себя такой, какой я была. Все сводится к одной истине: я хотела, чтобы он избавил меня от боли. Боль, которую он причинил. Только он. Мейсон несет ответственность за все это, и только он может ее забрать.

Заглянув в ящик, я провожу пальцами по ночной сорочке, она сшита из шелка и тонкого кружева. Соблазнительная, роскошная и дорогая. Я купила новое нижнее белье несколько недель назад, конечно, для Мейсона. Блеск темно-синего шелка привлекает мое внимание, но я не могу заставить себя вынуть ее.

Я больше не хочу искушать его, не хочу пытаться выглядеть красивой для него. Мое сердце разрывается от боли, от которой, мне кажется, я умру. Я бы не хотела расставаться с Мейсоном, потому что испытываю нужду по его прикосновениям.

Это заставляет меня чувствовать себя жалкой. Но какой у меня есть выбор? Я загнана в угол, из которого не могу выбраться.

Я стиснула зубы и скомкала тонкие шелковые трусики, закрыв ящик.

Мейсон плохой человек. Он хладнокровно спланировал убийство моего мужа.

Но он чертовски добр ко мне, не то что мой муж. Если то, что он сказал, было правдой… Я прерывисто вздыхаю, прежде чем сесть на край кровати, все еще прикрытая только полотенцем. Матрас скрипит подо мной, я закрываю глаза и откидываюсь назад, падая на кровать.

Меня посетила мысль, которую я меньше всего ожидала. Я все еще зла на Джейса, и чем больше я хочу верить Мейсону, тем больше думаю над тем, что Джейс действительно сделал это. Он убил женщину.

Как я могла не понять, что за человек был Джейс? Я ведь знаю, что он солгал мне, обокрал меня. У меня есть доказательства этого: выписки с банковского счета и документы на квартиру, в которую он водил свою любовницу. Или любовниц. Теперь я это никогда не узнаю.

Если ты лжешь, ты обманешь. Если ты обманешь, ты украдешь. Если ты украдешь, ты убьешь.

Я точно знаю, что Джейс сделал две вещи. Технически три, так как использовал мои деньги, а не свои, чтобы купить собственность. Я испытываю отвращение. Что еще хуже, если бы Джейс не умер, возможно, я бы никогда ничего не узнала. Мы все еще были бы вместе, и я все еще жила бы во лжи, совершенно слепая ко всему. Совершенно наивная.

Реальность отвратительна. Я действительно верю Мейсону. Я верю, что мой муж убил женщину. Но это не значит, что, двигаясь вперед, я выбираю жизнь с убийцей. Как я снова могу доверять Мейсону? Как могу смотреть на него так же, как раньше?

Если бы только душ мог смыть все это. Или таблетка, чтобы стереть память.

Но тогда я вернусь к той жизни, которую когда-то вела, ничего не зная о лжи и мошенничестве, обо всех грехах, к которым я была слепа.

Побежденная, но все еще двигающаяся вперед.

— К черту все это, — бормочу я.

Я тянусь вверх, разминая спину, когда встаю, чтобы успеть одеться перед сном, прежде чем сюда ворвется Мейсон. Я не могу позволить себе роскошь, как погрузиться в свои мысли. Один месяц, а что будет потом? Этот вопрос бессмысленно обдумывать, потому что я не верю, что что Мейсон меня отпустит. Кроме того, что я буду делать через месяц, когда он позволит выйти мне за дверь? Я делаю вид, что не знаю, как будет разворачиваться этот сценарий. Я вернусь к одиночеству, и никогда больше никому не буду доверять? Это действительно больнее всего. Ложь и секреты заставляют меня чувствовать, что все лгут. Двое мужчин, которым я отдала все, что у меня было, оказались лжецами и убийцами. Я издаю жалкий и невеселый смешок.

Мои подруги были правы, я действительно выбираю победителей.

Я успеваю сделать всего пару шагов к двери ванной, прежде чем слышу, как открывается дверь в конце коридора. Я смотрю на свою закрытую дверь, ожидая, что войдет Мейсон, но затем слышу, как открывается другая дверь и мгновение спустя закрывается со щелчком, который эхом разносится по коридору.

Я нахожусь в замешательстве, когда слышу снова этот звук. Как-будто кто-то проверяет каждую комнату в коридоре. Я готова закричать, чтобы сообщить Мейсону, что я здесь и не прячусь, но интуиция останавливает меня от этого шага. Холодок пробегает по спине от ощущения, словно кто-то наблюдает за мной. Сердце колотится от страха. Еще одна дверь открыта и закрыта. Та, которая находится рядом с этой комнатой.

Я перестаю слышать звуки кроме того, как мое сердце колотится в груди. Я опускаюсь на колени, как можно тише, и заползаю под кровать. Что-то не так. Я слышу, как закрывается дверь рядом с хозяйской спальней, когда пытаюсь повернуться на бок, но не могу. Я застряла, зажатая между полом и каркасом кровати. Мое сердце бешено бьется, и я пытаюсь убедить себя, что это всего лишь Мейсон, а я глупо себя веду. Тихо лежа, я наблюдаю за дверью, находясь в двух метрах от нее. Свет из коридора слабо проникает сквозь щель, отражаясь на блестящей поверхности деревянных полов.

Щелчок. Дверь тихо открывается, и в поле моего зрения появляется пара черных блестящих туфлей. Это не Мейсон. Я это точно знаю. Меня охватывает парализующий страх. Я не могу остановить выброс адреналина в кровь, когда владелец туфлей исчезает из моего поля зрения. Шаги раздаются справа от меня, но я его не вижу. Я слышу, как открывается дверь ванной, и меня охватывает ужас, уж не оставила ли я там включенным свет. Тогда тот, кто пришел сюда, будет знать, что я в этой комнате. Пар еще не успел выветрится, и он может заметить влажное пятно на кровати, на которой я лежала всего минуту назад. Мое сердце бьется так сильно, словно готово вырваться из груди. Если он прикоснется к одеялу, то почувствует, что оно теплое. И тогда поймет, что я была здесь совсем недавно.

— Джулс?

Я распахиваю глаза и мой взгляд устремляется к открытой двери, когда я слышу, как Мейсон зовет меня снизу. Я слышу, как он начинает подниматься по лестнице. Судя по его небрежному тону, он совершенно не подозревает, что в доме кто-то есть.

Боже помоги. Я хочу закричать. Незнакомец быстро покидает спальню. Он двигается бесшумно. Он осторожно закрывает дверь с едва слышным щелчком. Я разрываюсь между желанием закричать, чтобы предупредить Мейсона, и желанием остаться в безопасности.

Кто бы ни был в этой комнате минуту назад, он не отвечает Мейсону и не спускается по лестнице. Вместо этого он идет налево, внутрь дома. Я не думала, что это возможно, но мое сердце бьется сильнее, когда я слышу, как Мейсон поднимается по лестнице.

— Давай, — умоляет меня мой внутренний голос.

Мои влажные ладони липнут к полу, когда я пытаюсь выбраться из-под кровати. Надо что-то сделать! Я не знаю, кто здесь и зачем. Но не могу здесь оставаться и позволить Мейсону оказаться там, ведь это будет означать смертный приговор для него.

Я выползаю так быстро, как только могу, царапая плечи о ковер, металл каркаса кровати царапает мне спину. Но у меня достаточно времени, чтобы открыть дверь, пока Мейсон не достиг вершины лестницы. Я распахиваю ее, готовясь закричать, и вижу стоящего мужчину с пистолетом в руке. Тонкий глушитель на конце направлен прямо вперед, туда, где Мейсон должен появиться через мгновение.

— Мейсон! — кричу я, или, по крайней мере, мне так кажется.

Я не слышу ничего, кроме громкого звона в голове, тело так онемело от страха и жара, что я почти ничего не чувствую. Как будто меня здесь вообще нет. Словно я покинула тело, но все еще стою там, где была.

Незнакомец, находясь в паре метров, направляет дуло пистолета на меня, между нами нет никаких преград. У меня кружится голова, и в глазах почти темнеет от страха. Я никогда не представляла, каково это — знать, что сейчас умрешь. Что тебе осталось жить всего пару драгоценных секунд. Чувствовать, словно время замедлилось, испытать ощущение, что тебя качает, при том что ты остаешься совершенно неподвижной.

Когда я смотрю в холодные темные глаза этого человека, мне кажется, что меня больше не существует. Они у него карие, почти черные. Цвет его кожи имеет красивый загар, но она выглядит бледной на фоне черной водолазки и кожаной куртки.

Он не похож на убийцу. Слишком красив, на нем очень дорогая одежда. Но он — убийца. Я бы подумала, что все это было кошмаром, если бы не то, как Мейсон кричит, вырывая меня из заторможенного состояния. И я начинаю кричать.

Но мужчина не стреляет. Вместо этого он поворачивается и убегает.