Ты моя надежда (ЛП)

Глава 5

Мейсон

Мне нужно разъяснить ей 2 вещи.

1. Я люблю ее и буду любить всегда.

2. Она меня не покинет.

Мы так или иначе пройдем через это. Даже если мне придется накачать ее наркотиками. Я знаю, что шансы дать ей дозу сейчас близки к нулю, и еще зависит от ее реакции, и это единственное, что я могу придумать, и единственный простой способ снова все исправить. Если бы только она могла забыть.

Когда нахожусь наверху лестницы, то ощущаю сильный сквозняк. Это приводит меня в замешательство, а потом в ярость. Она этого не сделала. Джулс бы не стала… Мое отрицание ситуации бессмысленно. Я уже знаю, что она это сделала.

Я ускоряю шаг и стучу костяшками в твердую деревянную дверь спальни и кричу.

— Джулс!

Сколько времени прошло, может быть, самое большее полчаса с тех пор, как я ее там запер? Мое сердце колотится в груди. Она сбежала. Джулс бросила меня.

Бесполезно.

Я уже чувствую, как холодный воздух просачивается в холл из-под двери. Ключи у меня в руке, когда я снова колочу кулаком в дверь, как гребаный дурак, чуть не выламывая ее. Ключи гремят, когда я нахожу нужный и вставляю его в замок, прежде чем распахнуть дверь. Меня встречает пустая кровать и пронизывающий холод, проникающий сквозь разорванную оконную сетку.

Я смотрю в окно всего секунду, прежде чем большими шагами пересекаю комнату и отдергиваю занавеску, чтобы посмотреть на землю снаружи. В голове проносятся дурные мысли о том, что могу увидеть ее мертвой, лежащей на траве.

Она скорее рискнет жизнью, чем будет иметь со мной дело.

У меня перехватывает горло от горькой мысли, и резкий ветер шепчет, словно дразня меня, что она прыгнула, чтобы покончить со всем этим. Наступает неожиданное, но такое желанное облегчение, когда я выглядываю наружу и вижу ее следы на снегу.

Джулс ушла совсем недавно, судя по тому, насколько чистые и четкие отпечатки.

Я почти забываю, как дышать, когда выхожу из комнаты и спускаюсь по лестнице, и не останавливаюсь, когда хватаю ключи от машины и телефон со столика в прихожей. У Джулс есть фора, и у меня не так много времени, чтобы поймать ее. Мое пальто находится в гостиной, но плевать. Меня ничего не волнует кроме того, как побыстрее сесть в Мерседес и выехать как можно скорее.

Я весь покрылся испариной, что усиливает действие холода.

Если она кому-нибудь расскажет… Мне конец.

— Джулс не сможет, — говорю я себе под нос и проклинаю мысли о том, как она дает показания против меня. На асфальте почти нет снега, и ее следы исчезают менее чем через четверть мили. Сжимая и крутя руками кожаный руль, я продолжаю ехать вперед. Я осматриваю все подряд, хотя дорога пустая. Сейчас раннее утро, и я знаю, что здесь много машин, которые проезжают мимо по дороге на работу. Джулс могла бы кого-то остановить.

Она ушла. Мое горло сжимается от осознания этого, и я бью кулаком в окно.

У нее нет никаких доказательств. Никак не могу избавиться от этих мыслей. У нее нет доказательств, и полиция ничего никогда не найдет. Джулс не могла пойти к ним. Никогда. Но если не в полицию, то куда?

Мое сердце бешено колотится, когда я останавливаюсь. Я не знаю, о чем, черт возьми, она думает.

Что ты убийца. Что ты причинишь ей боль.

Я игнорирую проклятую правду и продолжаю подавлять боль, которая берет верх.

Не проходит много времени, прежде чем я решаю, что моим следующим шагом будет обыскать ее дом. Если ее там нет, то мне нужно найти адреса ее подруги. Шины визжат, когда я выезжаю на дорогу, намереваясь найти Джулс и вернуть. Мне не нужно, чтобы кто-то еще пытался держать ее подальше от меня.

Я наклоняюсь и выключаю радио, только сейчас осознав, что оно было включено, а затем включаю отопление на полную мощность. Я замерз и онемел от мыслей, которые постоянно крутятся в моей голове. Включив поворотник, чтобы выехать на более оживленную улицу, я изо всех сил пытаюсь сделать глубокий вдох.

Веди себя нормально. Придумай какой-нибудь план.

Ходили неприятные слухи, что у Джулс были проблемы с алкоголем с тех пор, как умер Джейс. Я бы никогда не стал говорить, что она пьяница, но я должен использовать что-то, что заставило бы людей задаться вопросом, почему она обвинила меня в убийстве.

Я постукиваю большим пальцем по рулю.

Я не знаю, сработает ли это. Это было бы ее слово против моего. И нет никаких реальных доказательств. Но если бы я пошел по этому пути, то определенно потерял бы ее, и все в этом городе усомнились бы, а есть ли хоть доля правды в ее утверждениях.

Моя фамилия была бы дискредитирована.

Моя деловая репутация была бы разрушена.

Более того, единственный человек, которого я когда-либо любил, стал бы моей погибелью.

Горький смех вырывается из меня, когда я смотрю налево и сворачиваю на улицу.

Мне светит пожизненное, если полиция поверит ей и займется этим делом. Если они что-то найдут или если человек, отправивший эту записку, представит свои доказательства. Хотя мне на это наплевать. Я не знал, что такое любовь с тех пор, как умерла моя мать. Но я знаю, что это то, что я чувствую к Джулс.

Я дал ей силу погубить меня. Вот что такое настоящая любовь.

Если я позволю ей уйти, она сделает это.

Она уничтожит меня полностью.

Пока я изо всех сил пытаюсь смириться с этой мыслью, мой телефон, лежащий на пассажирском сиденье начинает звонить. Я наклоняюсь и отвечаю на звонок, не глядя на экран.

— Алло, — говорю я, надеясь, что это она.

Надеясь, что Джулс попросит дать ей только немного времени или пространства. Я ей не дам, но, по крайней мере, буду знать, что у нас есть шанс.

— Мейсон, — говорит мой отец.

— Отец, — произношу я, чувствуя разочарование, что это не она, за которым следует недоверие. Мы не разговаривали с тех пор, как я вырубил его в кабинете. Какого черта ему нужно?

Его голос полон уверенности и властности.

— У меня есть кое-что, что, я думаю, тебе нужно.

Я останавливаюсь рядом с улицей, на которой живет Джулс, но единственное свободное парковочное место находится в нескольких домах от ее дома, и я замедляюсь, чтобы наклониться вперед и посмотреть в лобовое стекло. На улице начинает светать, но не настолько, чтобы я не смог увидеть свет в ее доме. Я осматриваю окна.

— И что же? — рассеянно спрашиваю я.

— Мне позвонил комиссар Хейнс.

Я замираю, пока отец продолжает. Его слова привлекают мое внимание. Комиссар.

— Похоже, твоему недавнему любовному увлечению нужно срочно в чем-то признаться.

Если мой отец думает, что она представляет угрозу, это вызывает гораздо большее беспокойство.

— Она ничего не знает, — быстро реагирую я.

Я мчусь по улице, подрезая кого-то, и те жмут на клаксон. Мне приходится пробираться, обгоняя несколько машин в это раннее утро, чтобы долететь до Четвертой улицы. Мне необходимо добраться до Джулс.

— Не трогай ее.

— Я бы не осмелился, — говорит отец, и я практически вижу самодовольную улыбку на его лице. Джулс. Я стискиваю зубы от злости.

— Я полагаю, ты скоро будешь здесь, — спрашивает он, тонко завуалировав высокомерие.

— Я в десяти минутах езды, — нехотя отвечаю я.

Я ненавижу, что он вмешивается, но если бы он не сделал этого, то она бы заговорила. Джулс понятия не имеет, что натворила. Она подвергла себя опасности.

Я все сильнее давлю на педаль газа. Мне нужно добраться до Джулс, прежде чем она произнесет хоть одно гребаное слово.