Ты уверен, что хочешь это знать? Книга 2

Глава 2

Я почти не сомневалась, что, войдя в столовую, где был накрыт ужин, обнаружу там помимо жениха ещё и Дария, нашедшего какой-нибудь повод задержаться и не уходить вместе со всеми в город. Он ведь назначил мне встречу в полночь, значит, каким-то образом планирует остаться в замке вместо того, чтобы, как и подобает уважаемому служащему, отправиться домой и провести вечер в приятной компании или в чуть менее приятном одиночестве.

Но, как ни странно, Маркус был один и с явным удовольствием изучал какие-то бумаги. Увидев меня, он тут же их отложил и вежливо поднялся мне навстречу.

Когда мы уселись, а лакей разложил еду и вышел из столовой, я, мило улыбнувшись, спросила у жениха, как прошёл его день.

— Тильда, мы не настолько давно расстались, чтобы за это время произошло что-нибудь глобальное, — улыбнулся Маркус, — но мне приятно, если тебя действительно интересуют мои дела.

— Конечно, мне интересно, — я попробовала мясо и невольно чуть не застонала от удовольствия, — как вкусно! Обязательно попробуй, а я потом непременно загляну на кухню, чтобы лично передать восторги автору этого шедевра!

Маркус покровительственно улыбнулся мне, явно позабавленный столь откровенным проявлением чувств, и тоже отрезал себе кусочек. Пожевал, одобрительно хмыкнул и положил себе на тарелку солидный кусок.

— Действительно, очень недурно, — согласился он, разливая по бокалам вино из какой-то слегка запылённой бутылки.

Я втянула носом воздух, мысленно довольно потёрла ладошки и облизнулась: Маркус выбрал для ужина сухое красное «Шарле», наверное, единственное вино, которое мне нравилось по-настоящему. Оно обладало удивительным мягким вкусом и лёгким орехово-фруктовым послевкусием. Интересно, это он угадал или выбор вина — результат тщательно собранной информации? С недавних пор я стала воспринимать каждый шаг жениха как элемент детально продуманной акции.

— Ах, — воскликнула я и чуть ли не захлопала в ладоши, — как тебе удалось угадать? Это вино — моё любимое, но из-за дядюшкиного стремления экономить на всём мне очень редко удавалось его попробовать.

— Правда? — очень натурально удивился Маркус и широко улыбнулся. — Я действовал наугад, но очень рад, что смог тебе угодить, Тильда!

— Спасибо, — я послала жениху воздушный поцелуй, но вместо того, чтобы обрадоваться, он настороженно прищурился. Но потом опомнился и ослепительно улыбнулся в ответ.

— Кстати, — Маркус взял свой бокал, с сомнением в него заглянул и потянулся к бутылке, — ты разбираешься в живописи?

Тревожный колокольчик внутри негромко звякнул и заставил собраться: этот вопрос был задан явно неспроста. Маркус наверняка продолжает прощупывать меня и пытается подтвердить или опровергнуть свои подозрения. У Малышки Кло в досье указано, что в сферу её интересов входят помимо артефактов и произведения искусства.

— Разумеется, — уверенно ответила я, гордо задрав нос, — у дядюшки была неплохая коллекция картин старых мастеров, да и папенька увлекался, кое-что мне рассказывал. Я, правда, маленькая была, мало что помню, но с дядюшкой имела много очень познавательных бесед.

— Как ты думаешь, — Маркус протянул мне очень неплохую репродукцию достаточно известного пейзажа кисти Джоломеццо, — сколько может стоить эта картина?

— Стоить? — я изумлённо взглянула на жениха. — Ты спросил, разбираюсь ли я в искусстве, а не в стоимости картин. Ну, я не знаю… Это же Джоломеццо, верно? У дядюшки был небольшой рисунок его кисти, и стоил каких-то совершенно невероятных денег. Мы с Селеной тогда ещё подумали, что лучше бы он оплатил нам год обучения в академии. Поэтому даже затрудняюсь сказать… Рискну предположить, что тысяч двадцать… Нет?

Маркус иронично изогнул бровь, а я тщательно дозировала степень незнания, чтобы не переиграть: я, конечно, как бы не очень разбираюсь в вопросе, но успела показать себя особой неглупой и умеющей логически мыслить. И ни к чему Маркусу знать, что я в состоянии определить стоимость почти любого произведения искусства с точностью до десятка золотых. И прекрасно знаю, сколько стоит эта картина, так как я же её и выкрала три месяца назад из галереи мэра одного крупного приграничного города: Толстяк Керт тогда даже разорился на порталы туда и обратно, но в убытке не остался: клиент отдал за неё чуть меньше ста тысяч золотом, и мой личный счёт сразу приятно округлился.

— Что, больше? Тридцать? — я сердито посмотрела на довольного Маркуса. — Ну что ты от меня хочешь услышать? Никогда не поверю, что найдётся человек, готовый заплатить за картину больше. Это же всё-таки всего лишь кусок раскрашенного холста, пусть и очень красивый.

— Тогда ты удивишься, узнав, что она стоит около ста тысяч золотом, — Маркус выдержал эффектную паузу, и я ожидаемо округлила глаза, — да-да, и украл её один из тех, чьи папки ты сегодня изучала.

— Боги, это же какую прорву денег надо иметь, чтобы выложить за картину столько золота! — я неверяще покачала головой. — Не понимаю я этого… И теперь ты будешь этого похитителя ловить?

— Ну, не сам, разумеется, но возглавлю поиски, — кивнул Маркус, — дело, правда, произошло аж на западных границах королевства, но ведь для того и придуманы порталы.

Если он думал, что я сейчас примусь уверять его, что дело было не на западной, а на восточной границе, то он обо мне очень невысокого мнения, даже обидно как-то.

— То есть тебе придётся мотаться туда и обратно? Это так тяжело… Говорят, на западе очень влажный и холодный воздух, — с сочувствием проговорила я, — но, надеюсь, Дарий за тобой присмотрит.

— А Дарий не будет со мной перемещаться, — сообщил жених, — у него очень много работы здесь, нечего отвлекаться.

— Тогда сам, пожалуйста, ответственно отнесись к своему здоровью, — с искренним беспокойством проговорила я.

— А ты знаешь, — весело подмигнул мне Маркус, — мне начинает нравиться перспектива быть женатым человеком. Ты так трогательно обо мне заботишься… Спасибо, дорогая…

— Обращайся, — кивнула я, решив, что предпочту считать, что это он сказал всерьёз, а не издевался, — но раз ты будешь отлучаться, то нам тем более нужно найти Флавиуса. Я же не пойду искать его одна.

— Разумеется, — согласился жених, — хотя я и сомневаюсь, что мы хоть кого-то найдём. Ни разу не слышал ни о каких скелетах, живущих в замке.

Настала моя очередь иронично выгибать бровь, и Маркус, смущённо кашлянув, поправился:

— Ну, кроме того, который… ты понимаешь, да?

— Конечно-конечно, — с энтузиазмом проговорила я и протянула жениху бокал, — для храбрости.

Маркус долил вино в бокалы, и мы дружно выпили за Флавиуса, для которого сегодня наконец-то закончится печальная одинокая жизнь. Затем вышли из столовой, но в коридоре жених поймал меня за руку и жарко прошептал в ухо:

— А может, начнём всё же со шкафов? Которые в спальне? Вдруг мы его будем по подвалам искать, а он сидит себе преспокойненько в шкафу в моих покоях и хихикает над нами.

— Не думаю, что он прячется именно там, — я выцарапалась из крепких объятий жениха, не забыв при этом послать ему смущённый взгляд: мол, я, в общем-то не против, но давай соблюдать приличия, — в этом случае слуги давным-давно его обнаружили бы.

— Ну хорошо, раз тебе так хочется в подвал, давай отправимся туда, — тяжко вздохнул Маркус, давая понять, на какие просто невероятные жертвы он идёт ради меня. Я прониклась и снова многообещающе и в то же время робко улыбнулась. Жених приосанился и, предложив мне руку, прогулочным шагом двинулся в сторону «делового» крыла.

«Интересно, — внезапно подумала я, — как долго мы ещё сможем дурить друг друга, делая вид, что никто никого ни в чём не подозревает?»

Судя по быстрому взгляду, брошенному в мою сторону Маркусом, его волновали примерно те же мысли. Но мы оба промолчали, предоставив другому сделать первый шаг в сторону доверительных отношений.

— А разве мы пойдём не в сторону кухни? — я с удивлением увидела, как мы миновали служебные постройки и подошли к крылу, в котором располагался рабочий кабинет Маркуса, а также все прочие важные и не очень важные службы.

— Нет, конечно, — на этот раз совершенно искренне изумился Маркус, — ты же не думала, что он может спрятаться в подвале, где хранятся продукты? Да если бы его там увидели, то тут визг стоял бы такой, что я точно был бы в курсе. Если он где и прячется, то исключительно в подвалах моей службы. Так что именно туда мы и направляемся.

Я кивнула, подумав про себя, что подвалы королевской службы дознания — это самое последнее место, где мне хотелось бы оказаться. Хотя, нет, последнее, наверное, всё же кладбище. Впрочем, это как посмотреть: иногда кладбище даже предпочтительнее подвалов, где хозяйничают неулыбчивые, но по-своему гостеприимные люди в сером.

Тем временем Маркус своим ключом открыл небольшую дверь, расположенную справа от главного входа и умело замаскированную под увитую плющом декоративную арку, а в ответ на мой вопросительный взгляд прошептал:

— Не хочу, чтобы охрана знала, что я, вместо того, чтобы прогуливаться с невестой по дорожкам парка, таскаю её в управление. Не поймут, а уж посплетничают от души. А эта дверь ведёт непосредственно в подвал, и ключ есть только у меня.

Моя паранойя оживилась и стала размышлять: вот он сейчас это случайно сказал или с умыслом? И если с умыслом, то с каким? Нет, так и с ума сойти недолго…

Протиснувшись вслед за женихом в узкую щель приоткрытой двери и умудрившись даже не зацепиться ни за что платьем, я оказалась в полутёмном коридоре, который вёл куда-то влево и вниз. Через каждые несколько шагов в стену были вмурованы странные металлические кольца совершенно непонятного назначения.

— Это крепления, к которым приковывают арестованных, если конвоиру нужно на что-то отвлечься или если он чувствует опасность, — любезно пояснил Маркус, заметив, что я присматриваюсь к заинтересовавшим меня деталям интерьера, — приковал и занимайся себе своими делами. Никуда подопечный не денется.

— А они прочно прикреплены? — с любопытством поинтересовалась я, исключительно для того, чтобы избавиться от возникшей в голове картинки, где я в каком-то сером рубище и кандалах стою, прикованная к этому самому кольцу.

— Даже не сомневайся, — уверенно кивнул Маркус и добавил, — я как-то попробовал выдернуть в своём… ночном состоянии…

— И как? — мне действительно было интересно. Ночью у меня сложилось впечатление, что для монстра невозможного, мягко говоря, мало.

— Не получилось, — с чувством непонятной гордости сказал Маркус и любовно погладил здоровенную круглую железяку.

Мы пошли дальше, и вскоре коридор плавно перешёл в достаточно крутую лестницу, спускающуюся куда-то вниз, туда, откуда отчётливо тянуло сыростью, холодом и тленом. Маркус вопросительно посмотрел на меня, словно уточняя, точно ли я хочу туда идти, но я упрямо нахмурилась и кивнула.

Лестница спускалась небольшими пролётами, каждый из которых заканчивался небольшой площадкой, от которой в стороны уходили коридоры, тонущие в непроглядном мраке.

— А почему здесь так тихо? — спросила я, и мой шёпот в окружающей тишине показался отвратительно громким.

— Во-первых, тут почти никого нет, — обстоятельно начал просвещать меня жених, — а во-вторых, тут очень толстые стены.

— Как ты думаешь, — стараясь не прикасаться к ледяным каменным стенам, спросила я, — в каком конкретно месте нам стоит искать Флавиуса?

— Это ты меня спрашиваешь? — возмутился Маркус и недовольно добавил. — Это была твоя идея — искать его в подвале. Вот и руководи.

— Хорошо, — так же сердито прошипела в ответ я, — тогда рассказывай: какие помещения здесь есть?

— В подвале? — зачем-то уточнил Маркус.

— Естественно, — рассердилась я и даже ударила его кулачком по спине. Но так, слегка, а то обидится, оставит меня здесь и буду плутать, пока не помру.

— Не дерись, — демонстративно потирая совсем не то место, куда я стукнула, жалобно проскрипел жених, — а то не расскажу.

— Слушай, это мы, между прочим, из-за тебя здесь мёрзнем! — решила я высказать претензии.

— Да?! — изумился Маркус и даже перестал изображать смертельно раненого.

— Конечно, — я была сама логичность и рассудительность, — это же твой личный аристократический скелет, о благополучии которого ты до сих пор не удосужился побеспокоиться.

— Ну, если смотреть на вопрос с этой позиции, — Маркус почесал в затылке, — то тогда, конечно, да, из-за меня. Итак, преимущественно здесь камеры для преступников. Их девяносто восемь.

— Сколько? — я вытаращилась на жениха. — А зачем так много?

— Разве это много? — в свою очередь удивился Маркус. — В королевских темницах их, например, триста.

— А почему девяносто восемь, а не сто? — спросила я, подумав.

— Потому что ещё два помещения заняты архивом и пыточной. Пойдём? — и лорд старший дознаватель любезно посторонился.

— В пыточную? — дрогнувшим голосом спросила я, не торопясь вкладывать ладошку в протянутую руку.

— Нет, если хочешь, можем и туда, — не стал спорить Маркус, — хотя вряд ли этот Флавиус выбрал для проживания столь экзотическое место. А если таки выбрал, то скажи на милость, зачем мне персональный скелет с такими странными наклонностями? Пусть и дальше тут остаётся.

— Давай лучше посмотрим в архиве, — не стала спорить я, понимая, что вот в пыточную я точно не хочу, от слова совсем, — там, наверное, уютно…

— Ты думаешь? — в голосе Маркуса было столько сомнения, что я и сама задумалась. — Мне кажется, там как угодно, но не уютно. Хотя кто его, этот скелет, знает… А если там нету?

— Тогда будем проверять по очереди все пустующие камеры, — мужественно сказала я, — где-нибудь он наверняка отыщется.

— Все девяносто восемь? — в голосе жениха послышалась откровенная паника. — Тиль, а может, не все сразу?

— Как ты меня назвал? — спросила я, застыв на месте.

— Тиль… — ответил Маркус, обеспокоенно посмотрев на меня, — что-то не так? Просто мне кажется, что тебе очень подходит такое сокращение… Нельзя, да?

— Так называла меня только мама, — очень тихо ответила я, почувствовав, как привычно подступили слёзы, — даже папа звал Тильдой, а мама — ласково… Тиль…

Маркус помолчал, потом подошёл и осторожно обнял, и в этом объятии не было ничего от страсти или желания: это был просто дружеский жест, искреннее стремление поддержать и успокоить. Я почему-то сразу это почувствовала и с благодарностью прислонилась к жениху, закрыв глаза и выравнивая дыхание. Через пару минут я несколько раз глубоко вздохнула, вытерла всё же выступившую слезинку и негромко сказала:

— Можешь называть меня так… но только наедине: не хочу, чтобы кто-нибудь услышал и тоже стал так делать. Не будешь же всем объяснять…

— Спасибо, — помолчав, дрогнувшим голосом сказал Маркус и ослабил объятия, — я очень ценю это… Тиль… Поверь, я могу стать тебе действительно хорошим мужем… Особенно если мы найдём этот злополучный фамильный скелет.

Он улыбнулся, и я была ему искренне признательна за то, что он не стал затягивать эту внезапную лирическую сцену, тем более, что всё важное было уже сказано нами обоими.

— А что, камеры все пустые? — я вернулась к теме поисков несчастного одинокого Флавиуса. — Никого нет?

— Берегу для особо ценных гостей, — хмыкнул лорд старший дознаватель, — а то вдруг приедут — а мест-то и нет! Неловко получится, согласись.

— Это для тех самых «джокеров»? — задала я провокационный вопрос и замерла в ожидании ответа. Как-то мне не хотелось бы заканчивать свои дни в подобном месте.

— Нет, что ты, — засмеялся Маркус, — неужели ты думаешь, корона станет разбрасываться такими ценными кадрами? Наверняка у его величества Бернарда найдутся для них гораздо более гуманные формы наказания.

— Но они же преступники? Разве нет? — почему-то я никак не могла остановиться и продолжала расспрашивать, а Маркус, в свою очередь, на удивление охотно и подробно мне отвечал.

«Успокойся, — мысленно прикрикнула я на себя, — иногда разговор — это просто разговор!»

— А вот и архив, — сообщил наконец-то жених, остановившись перед дверью, окованной металлическими полосами, и достал очередной ключ, — как планируешь искать?

Он поковырялся в замке и через минуту гостеприимно распахнул передо мной дверь. Я секунду помедлила и аккуратно шагнула в тёмное помещение, на мгновение подумав, что будет, если Маркус сейчас захлопнет за моей спиной дверь и скажет, что он давно обо всём догадался, и сидеть мне в этом архиве до конца моих дней.

Но ничего такого, разумеется, не произошло, Маркус вошёл вместе со мной в помещение архива, а я споткнулась и чуть не упала на своего спутника: ни к чему лорду дознавателю знать, что для того, чтобы передвигаться, не задевая ни одного предмета, мне вовсе не нужен свет.

В архиве было… архивно, я бы сказала… Огромные шкафы, набитые какими-то коробками, папками, стопками бумаг, которые не развалились и не рассыпались по только им известной причине. На круглом столе, занимавшем почти всё свободное пространства, лежала аккуратно раскрытая книга, которую явно кто-то только что читал, так как на страницах не было ни пылинки.

Мы с Маркусом, одновременно заметившие на удивление чистую книгу, переглянулись и стали оглядываться уже внимательнее. А Маркус ещё и вытащил из потайных ножен длинный кинжал.

— Флавиус, ты здесь? — громко спросила я, не слишком надеясь услышать ответ. Безмолвие, царившее в архиве, нарушалось только нашим с Маркусом дыханием, хотя абсолютно уверена, что он, как и я, в состоянии дышать совершенно бесшумно. Но если он скрывает этот навык, то чем я хуже?

— Слушай, Тиль, тут однозначно никого нет, — Маркус со скучающим видом огляделся и взглядом указал мне на стоящую на столе лампу, — давай пойдём, закроем всё и на всякий случай лампу тоже заберём.

— Непременно, — согласилась я, прикладывая ладонь к колпаку старинной лампы и чувствуя, что он тёплый: значит, совсем недавно ею кто-то пользовался. Видимо, тот же, кто читал книгу, — а то мало ли что: пожар, мыши опять же…

Маркус удивлённо приподнял брови, видимо, не уловив, каким образом мыши связаны с лампой, и я только виновато пожала плечами. Ну вот так сказалось, что теперь…

— Да, — тем не менее поддакнул мне жених, совершенно бесшумно двигаясь вдоль заставленных шкафами стен, — мыши — это серьёзно!

«Укрощение зомби. Заметки очевидца» — прочитала я на обложке книги, которую неизвестный читатель так опрометчиво оставил на столе. Интересно, чем был вызван столь оригинальный выбор чтения на ночь? Надеюсь, не настоятельной необходимостью получить практический совет: к зомби я как-то совсем не готова. Призраков, монстра и Флавиуса я готова пережить, а вот на зомби меня, боюсь, уже не хватит.

Тем временем Маркус добрался до дальнего угла и остановился перед здоровенным шкафом с плотно закрытыми дверцами. Поманив меня к себе поближе, он заговорщически подмигнул мне и сказал:

— А ещё мне кажется, что вот этот шкаф как-то выбивается из общей концепции интерьера, как ты считаешь? Полагаю, его надо закрыть покрепче и прислать завтра рабочих, чтобы они отнесли его куда-нибудь, где его никто не будет видеть.

— Очень хорошая мысль, — согласилась я, — в пыточную, например…

— А туда-то зачем? — растерялся озадаченный полётом моей фантазии Маркус.

— Не знаю, — я пожала плечиками, прислушиваясь к едва слышному шебуршанию в шкафу, — может, тогда из него разбегутся все мыши. У меня впечатление, что они свили там гнездо.

— Дались тебе мыши, — фыркнул жених, тоже прислушиваясь, — и к тому же, разве мыши вьют гнёзда? Они же не птицы, Тиль.

— Ну не вьют, — я махнула рукой, — что они там с ними делают… устраивают, вот, вспомнила!

— Мне кажется, или в шкафу действительно кто-то шевелится? — с лёгким нажимом в голосе поинтересовался Маркус, уже с трудом сдерживая улыбку.

— Мышь? Давай тогда её поймаем! — предложила я, веселясь не меньше жениха.

Не знаю, сколько мы ещё развлекались бы, но тут дверца шкафа с тихим скрипом открылась и из него неспешно выбрался невысокий скелет, одетый в длинный восточный халат из когда-то золотистой ткани. На ногах у него были восточные же туфли с длинными загнутыми носами, а макушку прикрывала аккуратная бархатная шапочка с кисточкой.

— Здравствуй, Флавиус! — так жизнерадостно воскликнула я, что скелет шарахнулся в сторону и сделал попытку вернуться обратно в шкаф, но я не дала ему этого сделать, удержав за рукав. — Вот мы тебя наконец-то и нашли!

— Зачем? — сердито прозвучало вдруг у меня в голове.

Он неожиданности я чуть не подпрыгнула, вызвав удивлённый и слегка встревоженный взгляд жениха.

— Он разговаривает, — сказала я растерянно, глядя на Маркуса, — у меня в голове.

— Естественно, — спокойно пожал плечами этот бессовестный человек, — а как ты ещё предлагаешь ему разговаривать? Он же скелет, если ты заметила.

— Но ты же ночью со мной говорил, — совершенно логично возразила я, — и как-то ничего, ничто тебе не мешало.

— Ну ты сравнила, — Маркус грустно усмехнулся, однако в его голосе прозвучали едва заметные нотки гордости, — обычный скелет и обращённую сущность.

— А есть разница? — я действительно пока не очень понимала: ну вот как-то не было раньше даже в моей насыщенной событиями жизни настолько близкого знакомства со скелетами.

— Разумеется, — проскрипели у меня в голове, но теперь я уже была морально готова и не стала дёргаться, — обращённая сущность есть результат трансформации высшего уровня, в отличие от обычного скелета, лича или зомби. Следовательно, у неё, у сущности, гораздо больше….

— Прости, — не очень вежливо перебила я Флавиуса, — а мне как с тобой разговаривать? Тоже мысленно или можно вслух? И можно как-то сделать так, чтобы мы разговаривали втроём? А то устанешь пересказывать друг другу.

Флавиус поправил шапочку, каким-то чудом держащуюся на скользкой макушке черепа, отчего кисточка игриво качнулась, и величественно опустился в кресло, стоящее возле стола.

— Извините, — прозвучало в голове, — для себя стулья или кресла ищите сами: я не рассчитывал на незваных гостей.

Флавиус не скрывал ехидных интонаций и, сидя в кресле и покачивая ногой в вышитой восточной туфле с загнутым носом, смотрел на нас.

— Тиль, — негромко обратился ко мне Маркус, — почему-то мне кажется, что он не слишком рад нашему визиту. У тебя не сложилось такого впечатления?

Я кивнула и решительно обратилась к явно не спешащему спасаться от одиночества скелету:

— Мы пришли тебе помочь, — сообщила я, старательно не замечая тихонько хихикнувшего жениха, — никто не должен жить в одиночестве!

— Откуда такой странный вывод? — поинтересовался Флавиус. — Боюсь, мне не удаётся самостоятельно построить соответствующую логическую цепочку. Тебя не затруднит объяснить мне ход твоих, вне всякого сомнения, своеобразных умозаключений?

— Ну как же, — признаюсь, я даже слегка растерялась, услышав от Флавиуса фразу, которая подошла бы, скорее, университетскому профессору, а не живущему в подвале скелету. Хотя что я знаю о фамильных скелетах аристократов? Правильно — ничего. Не исключено, что они все именно так и выражаются.

— Я подумала, — начала я, проигнорировав насмешливое фырканье в голове, — что любому существу комфортнее в обществе, там, где он всегда может обратиться за помощью или получить какую-то новую информацию.

— И поэтому ты решила, что можешь вот так вот просто ввалиться в мой архив и нарушить моё уединение? — скептически поинтересовался Флавиус.

— Тильда хотела, чтобы тебе было не так грустно и одиноко, — справившись с приступом неуместного, с моей точки зрения, веселья вступил в беседу Маркус, — могу дать слово, что она сделала это исключительно из лучших побуждений.

— Мне совершенно не одиноко, — в голосе, по-прежнему раздававшемся в голове, проскользнули нотки раздражения, — и я буду искренне признателен вам обоим, если вы вот прямо сейчас меня покинете.

— Но как же? — расстроилась я. — Неужели тебе не хочется к людям, к обществу, на свежий воздух?

— Нет, — лаконично и исчерпывающе ответил Флавиус, практически не оставляя мне простора для маневра.

— А леди Фелиция говорила, что ты очень воспитанный и приятный скелет, — с лёгкой обидой сказала я, демонстративно не глядя на Флавиуса, — надо будет сказать, что она ошиблась…

— Фелиция? — проскрипел фамильный скелет, впервые проявив хоть какие-то положительные эмоции. — Прелестная женщина, совершенно прелестная! Но я думал, она давно уже перенеслась из замка к себе, в королевскую усыпальницу.

— Увы, — я добавила в голос скорбных ноток, судорожно вспоминая, говорила ли я жениху о просьбе королевы расследовать их с леди Моникой смерть, потом вспомнила, что таки да, говорила, и успокоилась, — именно расследованием этого непростого дела я и собиралась заняться, но леди Фелиция рассказала мне о тебе и о том, что ты сидишь в подвале, совершенно всеми забытый и одинокий.

Я искренне надеялась, что если вдруг дело дойдёт до выяснения подробностей, то королева меня поддержит, ведь не просто так она рассказала мне о Флавиусе. Я уже поняла, что в этом замке никто, никогда и ничего не делает и не говорит без далеко идущих планов.

— Ты хочешь сказать, что она по-прежнему беспокоится обо мне? — изумление в голосе скелета плавно перешло в растерянность. — Я был уверен, что её величество давным-давно позабыла обо мне.

— И заставил бедную женщину переживать, — слегка надавила я, — и теперь отказываешься идти с нами.

— Но что я буду там делать, наверху? — воскликнул Флавиус, переплетя пальцы, то есть кости. — Здесь у меня бумаги, книги… Я их сортирую, раскладываю по темам и направлениям.

— То есть ты хочешь сказать, — Маркус, конечно, постарался замаскировать хищные интонации, но у него не слишком получилось, — что тебе нравится возиться с бумажками, разбирать из и систематизировать?

— Конечно, — Флавиус активно закивал, чуть не уронив шапочку, — это стимулирует работу сознания, а в моём случае фраза о том, что «я мыслю, пока существую», звучит с точностью до наоборот: я существую, пока мыслю! К этой философской максиме я шёл достаточно долго, но теперь с каждым днём убеждаюсь в её истинности.

— Тогда, возможно, я смог бы тебя заинтересовать работой в архиве службы дознания? — Маркус чуть ли не руки потирал в предвкушении того, что может отхватить себе такой ценный кадр: зарплаты не надо, кормить не надо, прогуливать не будет — мечта, а не сотрудник!

— Я прямо даже не знаю, — растерялся Флавиус, — а что я буду там делать?

— Сортировка документов, возможность ознакомиться с самыми загадочными и захватывающими делами, проходящими через мою службу, — принялся соблазнять Маркус, — кабинет опять же отдельный, и не в подвале.

— Должен признаться, твоё предложение звучит чрезвычайно привлекательно, — согласился Флавиус, — к тому же тогда я смогу с чистой совестью сказать, что по-прежнему верой и правдой служу роду Крайтон, ведь так?

— Разумеется! — воскликнул счастливый Маркус. — Я сегодня же распоряжусь приготовить для тебя соответствующие апартаменты и готов выслушать пожелания.

— Если можно, то какую-нибудь небольшую комнатку поближе к библиотеке, — с внезапной робостью сказал скелет и, повернувшись ко мне, добавил уже более уверенно, — вынужден признать, что твоя идея оказалась не так уж и плоха, юная леди. Очень может быть, ты ещё не безнадёжна!

— Я тоже на это надеюсь, — согласилась я с Флавиусом и начала прощаться, — так что ты тут собирайся, смотри, что хочешь с собой забрать, а завтра я за тобой приду и провожу в новую комнату.

— А почему ты, а не молодой Крайтон? — прежним недовольным тоном поинтересовался Флавиус.

— А потому что молодой, как ты выразился, Крайтон, — вежливо ответила я, — отправится ловить очередного преступника. А я приду к тебе, возможно, вместе с секретарём его светлости.

— А Дарий при чём? — спросил Маркус громким шёпотом.

— При том, что им всё равно сотрудничать, пусть сразу… порадуется.

— Тоже так, — согласился жених и попрощался со своим восхитительным приобретением, — в таком случае, я прощаюсь до завтрашнего вечера, а тобой будут заниматься Тильда и Дарий. Кстати, Флавиус, Тильда — будущая герцогиня Крайтон, поэтому я очень надеюсь, что вы сможете найти общий язык. Мне не хотелось бы, чтобы моя супруга была в ссоре с моим фамильным… скелетом.

Мы с Флавиусом переглянулись и дружно кивнули: действительно, чего нам ссориться, когда мы можем взаимовыгодно сотрудничать?