Ты выбрал ее, предатель

Глава 18

Рита

Спала ли я вообще этой ночью?

Глаза опухли, а голова похожа на колокол, который непрерывно звонит. Я плакала, видела кошмары и просыпалась вся в поту. А если это были не кошмары о произошедшем накануне, то сны о том, как мне больно остаться одной. По сути, такие же ужасы, только с другой тематикой.

Я ужасно сильно зла на Мурата, но на самом деле у меня не хватает сил даже на то, чтобы как следует разозлиться. Я чувствую, как выдыхаюсь. Я истощена морально и, кажется, физически. Словно достигла лимита на эмоции, которые меня уничтожают.

Накинув халат, я иду в ванную и, вытащив весы, взвешиваюсь.

– Пятьдесят восемь. – Минус три с половиной килограмма. – Боже, я скоро буду прозрачной. – Застонав, убираю их и, сунув ноги в тапочки, спускаюсь на первый этаж.

Мужа дома уже нет, только парфюм витает в воздухе, как тонкое напоминание о том, что он уехал не больше двадцати минут назад. Я готовлю нам с Мироном завтрак, а потом собираю его в школу, потому что у меня смена лишь после обеда. Возможно, я посплю, потому что не уверена, что смогу продержаться ночь в клинике.

Вызываю такси. Мирон замечает это и, разумеется, задает вопрос:

– Мам, а где твоя машина?

– О… – Мне становится тошно. Картины ночной езды и той самой смерти встают перед глазами, поэтому я не сразу нахожу слова для ответа.

Приложив ладонь к губам, я не понимаю, для чего это делаю. То ли для того, чтобы не выругаться, то ли из-за тошноты.

– Она в ремонте, родной, – выбираю путь обмана.

Мне вообще кажется, что я больше не смогу сесть в свой автомобиль. Будет правильным решением его продать. От одной мысли снова оказаться за тем самым рулем меня пробивает крупная дрожь.

Дорога к школе проходит быстро, как и обратно. Первые полчаса я брожу по дому, словно неприкаянная душа. Мельтешение в итоге начинает раздражать, и я снова иду на кухню. Набираю стакан воды, а потом просто не выдерживаю и начинаю плакать. Слезы льются потоком, а состояние доходит до истерики.

– Боже… – чуть ли не задыхаясь, говорю вслух. – Я убила человека, а мой брак рушится… А эта белобрысая стерва… В своем проклятом костюме…

Стиснув челюсти, пытаюсь сдержаться, но все же не могу больше и просто кричу. Смахиваю стакан с кухонной стойки и ложусь на нее лицом. Осушаю переполненный океан моих слез и, постепенно затихая, сползаю вниз, на пол.

Запускаю в волосы пальцы и сижу, уставившись на кафельный пол кухни. Слежу за мраморными точками, не уверенная, схожу ли я с ума, или сошла уже.

Телефон подает признаки жизни из гостиной, где я бросила сумку, и мне приходится встать, чтобы ответить.

Это мама. И мне нужно с ней поговорить.

Тянусь к замочку и вижу, как трясется моя рука, но хочу быть сильной. Я, черт возьми, должна.

– Да, мам, привет.

– Риточка, доброе утро. Как ты? Не разбудила?

– Нет-нет. Я только что приехала из школы, мне после обеда на смену.

– Понятно, а то голос странный. Приболела?

– Мам… папа рядом?

– Да. Он пошел подготавливать мне почву для цветов. Земля прогрелась, пора создавать красоту. А что? Ты с ним хотела поговорить?

– С вами обоими, на самом деле.

– Погоди, я сейчас его позову. – Слышу, как открывается и закрывается дверь. А потом мамин голос: – Слава, тут Рита на телефоне, поговорить хочет. Айда в дом, потом закончишь.

Пока она ждет отца, задает привычные нам вопросы.

– Как вы там с Муратом? Как Мирон? Скоро конец года.

– О, мы… Мирон хорошо.

– Ну что там? – доносится голос папы, и мама включает громкую связь.

– Говори, дочь, я динамик включила.

Мне кажется, я даже вижу, как они оба улыбаются. Понятия не имею, какую новость они ожидали бы услышать.

– Мам, пап, вчера ночью кое-что произошло.

Папа хрустит костяшками, а мама вздыхает в ожидании. Я же зажмуриваюсь и сдавливаю переносицу, протерев глаза, прежде чем новость срывается с губ.

– Я ехала домой и… на светофоре… зеленом свете, откуда ни возьмись… я сама не поняла как… – Моя речь ужасно сбивчивая, но я стараюсь как могу. – Это вышло случайно, клянусь… Я сбила человека. – Тишина, давящая на виски, становится все громче, пока я не сообщаю остальное: – Насмерть.

И вот теперь мамин всхлип или просто отразившийся в этом звуке шок поглощает собой все звуки.

– О господи… Боже мой… Дочка…

– Я знаю, – отвечаю ей и стараюсь сдерживаться, потому что если мама услышит, в каком я ужасе от произошедшего, сама сойдет с ума.

Пока плачет мама, отец молчит, но и я не тороплюсь что-либо сказать.

– Твой муж нашел тебе адвоката? – Его суровый голос наконец разрывает подобие молчания, врезается в мой слух острой бритвой, как и вопрос.

– Он… – Я не хочу усугублять ситуацию еще и этим, поэтому тут решаю умолчать. – Мурат ищет… Сам…

– Подожди, – внезапно врывается в наш с папой диалог мама. – Сейчас… погоди. Был же тут… Нашла! – Шорох в трубке прекращается. – У меня есть один знакомый адвокат. Помнишь, Слава, давал он нам еще визитку?

– Да, – сухо отвечает отец.

– Я сейчас ему позвоню, а вы тут пообщайтесь пока что.

– Спасибо, мам.

– Все будет хорошо, слышишь? И адвокат он хороший, и твой муж не последний человек в городе. Так что… это ведь случайность. Простая случайность, – говорит она напоследок, прежде чем отойти от телефона.

– Случайность, – шепчу я, пока отец молчит. – Он выскочил на дорогу внезапно. Даже если бы я захотела, все равно не смогла бы остановиться вовремя. И это учитывая то, что скорость я еще не набрала.

– Это все? – строгим голосом спрашивает папа, как будто знает что-то еще, догадывается.

– Да, пап. Мы с Муратом провели в полицейском участке какое-то время, а потом поехали домой.

– Это не должно быть сложным делом. Не думаю, – помолчав, говорит отец.

– Я тоже так считаю.

Слышится хлопок двери, и мама тут же оказывается у телефона.

– Рита, он сейчас не в городе. Но я ему быстро все пояснила, и он сказал, что вечером приедет и возьмется за дело. Позвонит тебе.

– Хорошо. Думаю, эти несколько часов особой роли не сыграют.

Она снова всхлипывает.

– Ну все, мамуль. Успокойся. Меня выпустили под подписку, а там адвокат поработает.

– И не говори… Все будет хорошо. Обязательно будет.

– Я еще попросить хотела, чтобы вы присмотрели за Мироном. Я привезу его после школы, если успею.

– Я сам заберу. В рыболовный магазин прокатимся, а на выходных – на пруд.

– Хорошо. Спасибо, пап.

С трудом завершив звонок, я иду на кухню и навожу там порядок. Не хочу, чтобы мы с сыном поранились об осколки.

Смена начинается тяжело. Мне не удалось поспать. Хоть я и легла, но в итоге не уснула и пошла готовить ужин.

После обхода я иду к главврачу, потому что мне в любом случае нужно отлучиться или даже уйти со смены.

– Случилось что-то серьезное? Ты выглядишь так, будто отработала неделю без выходных, – спрашивает он, пронзая меня внимательным, почти отцовским взглядом.

Говорить откровенно не хочется. Конечно, придет момент, когда мне придется это сделать, но сейчас я не до конца понимаю, что ждет меня дальше. Поэтому простой рассказ поставит меня в плохое положение, а там будет видно.

– Случилось. Я бы хотела поговорить об этом потом, если вы не возражаете.

– Хорошо, Маргарита. Но думаю, тебе стоит заглянуть в отпускной лист и пересмотреть дни. Возьми отпуск сейчас, я вижу, что продуктивность снижается, а это нехорошо.

– Я…

– Я тебе не враг. Лучше сконцентрируйся на домашних проблемах, а потом мы поговорим. На следующей неделе ряд запланированных операций, сомневаюсь, что ты к ним готова.

И я понимаю, что это правда. Господи, да если сейчас не докажут мою невиновность, я вообще могу оказаться в тюрьме.

Меня передергивает от этой мысли, поэтому я просто киваю и выхожу из кабинета. Зайдя к себе, я практически падаю на стул и, застонав от усталости, стягиваю с волос резинку, потому что голова ужасно болит.

– Во что превратилась моя жизнь? – Вопрос в пустоту и такой же “исчерпывающий” ответ. Глаза вновь жжет от подкатывающих слез, но от рыданий меня отвлекает вибрация мобильного на столе.

Глянув на экран, вижу имя Мурата.

– Ну уж нет.

Двигаю пальцем по экрану и сбрасываю.

Но звонок повторяется вновь.

– Серьезно?

Снова скидываю. Следом летит СМС, чтобы я подняла трубку. Но я не собираюсь этого делать. Хватит.

– Тук-тук, – входит Надя, но, заметив мое лицо, перестает улыбаться. – Ты меня прости, конечно, но видеть тебя такой – плохая привычка.

– Это так ужасно?

– Хуже. Ты серая, а белый халат вообще делает тебя похожей на утопленницу.

– Я куплю розовую форму.

– Рита, надо не форму менять, а жизнь. Что с тобой? Ты не выспалась?

– Я спала за ночь пять минут.

– Почему?

– Ты даже не представляешь.

– Если ты скажешь, что муж всю ночь просил прощения, то, наверное, да… Не представляю. Но хотя бы не буду возражать.

– Просил, – хмыкаю. – Я в аварию вчера попала.

– Черт возьми, – охает она. – Как это?

– Знала бы я, как. Поехала на зеленый, а тут под колеса, словно из ниоткуда, мужчина.

– О, ну, есть такие гады. Потом они подают на тебя в суд, и ты платишь им…

– Он умер.

– А… – Она открывает рот, но не говорит ни слова.

– Вот такая у меня была ночка в полицейском участке.

Мы обе смотрим на телефон, который снова начинает звонить.

– Стой, так тебя обвинили или… ну, статья и все дела?

– Пока нет. Частично. Я под подпиской.

– А муж?

– А муж притащил мне адвоката. – Я смотрю на подругу, ожидая, когда до нее дойдет.

И когда это происходит, ее глаза становятся больше.

– Нет, – мотает она головой. – Не говори мне этого…

– Не скажу, ты сама все уже поняла.

– Серьезно? Он привел свою белобрысую стерву?

– Ага. А она мне заявила, когда он вышел: «Оставь Мурата в покое, и я тебя вытащу». – Я кривлюсь от слов, которые произнесла.

– О боже, какая сука! Прошу, скажи, что ты сделала ей бесплатную коррекцию лица.

– Конечно нет, но послала далеко и надолго.

– Я официально в шоке.

– А я официально заявила, что подам на развод, и все. Не могу больше.

– Ох, дорогая… – На мою ладонь опускается ее теплая рука, и телефон снова звонит.

– Вот что ему от меня надо? – Я показываю экран, а потом сбрасываю.

– Ну а что ему еще может быть нужно? «Рита, прости, люблю-нимагу».

– Знаешь, к черту такую любовь. Лучше одной, чем вот так сидеть на пороховой бочке.

Когда телефон снова оживает, я уже хочу его отключить, но… это незнакомый номер.

– Алло? – поднимаю трубку, решив, что это адвокат от мамы.

– Маргарита Вячеславовна, это капитан Томченко. Вы не могли бы подъехать к полицейскому участку?

– Эм… да, конечно. Я буду в течение получаса.

Когда я отключаюсь, Надя выжидательно смотрит на меня.

– Из полиции.

– Так, соберись и поезжай туда с полной уверенностью в себе. Это он бросился под колеса, а не ты решила кого-нибудь переехать в тот вечер.

– Надеюсь, что закон решит так же.

В отделении я вхожу в кабинет, на который мне указали, и сталкиваюсь с Муратом. А он что тут делает? Почему позвонили сначала ему, а не мне?

– Маргарита, – чуть улыбнувшись, говорит мужчина и указывает на стул рядом с мужем. – Прошу вас.

Выпрямив спину, я сажусь и жду, что будет дальше.

– Итак, ваш муж оказал содействие и сделал все, чтобы мы смогли скорее разобраться в деле. Теперь у нас есть видео того, что произошло в ту ночь.

– Видео с моего регистратора?

Я даже удивляюсь, потому что оно-то у них сразу было.

– Нет. С нескольких других камер.

Он разворачивает ноутбук, и пока я смотрю на черно-белое видео, точнее, отрывки с разных камер. Не совсем четкие, но вполне понятные.

– Этот мужчина попытался ограбить один ювелирный магазин, двумя улицами дальше, – говорит капитан. – Но там сработала сигнализация, и он пустился в бега. Естественно, пытался сбежать от полиции, итогом стала смерть. К тому же экспертиза показала, что он принимал запрещенные препараты. Это было неизбежно. К сожалению, вы оказались не в то время и не в том месте.

– Так значит, он действительно сам попал под колеса?

– Согласно трасологической экспертизе, именно так. Поэтому обвинения с вас снимаются, останутся только формальности. Благодаря вашему мужу, вы можете быть свободны, Маргарита.

Я поворачиваю голову и сталкиваюсь с бездной глаз Мурата, но не знаю, что чувствую на самом деле.