Ты выбрал ее, предатель

Глава 27

Меня просто бесит тот врач по имени Арсений. Сукин сын. Уму-разуму учит, сует свою голову туда, куда палец не пролезет – в нашу семью. Хорошо хоть, Рита отпор дала. Поставила его на место.

Хочу подняться, но от резкого движения снова ломит все тело. Проклинаю Асуманова. Ненавижу чувствовать себя слабым. Ненавижу, когда я ни на что не способен и валяюсь, как овощ на грядке. А в моем состоянии виноват именно он.

– Мурат…

– Кто он такой, чтобы… – рычу я, снова морщась от боли.

– Вот только давай не будем обсуждать это сейчас? – Жена садится рядом на стул. – В первую очередь ты должен мне объяснить, что происходит. Все настолько серьезно, что во дворе нашего дома теперь караулят полицейские? Кто тот человек, который хочет навредить нам, Мурат?

– Асуманов, – решаю не тянуть кота за хвост. По-любому опоздал. Возможно, надо было раньше все рассказать. – Тот самый, жена которого…

– Стоп! – Рита ненадолго задумывается, а потом горько усмехается. – Тот самый, у которого жена и ребенок умерли в операционной?

– Тот самый.

– И… чего он от тебя хочет, Мурат? После того случая я ни разу его здесь не видела. В голове не укладывается.

Вижу, как она переживает. Выражение лица меняется – теперь там тревога и волнение.

– Рит, он полный психопат. Я не понимаю, чего он так в нас вцепился. Вроде как-то договорились…

Я всё-таки пытаюсь встать, жена останавливает меня.

– Тебе нельзя! – шипит сквозь зубы. – Мурат, просто лежи!

– Черт, – цежу я. – Сама знаешь, что…

– Знаю я! Но сейчас просто послушай меня и не дергайся. А теперь рассказывай. О чем вы там договорились?

– Что он больше не будет здесь появляться и лезть к тебе. Но он нарушил договоренность. Ещё нагло предложил партнёрство. А когда я отказался, окончательно свихнулся. Вон до чего меня довел. Больной.

– Ты так уверен, что это именно он? – Рита качает головой. – Да, тогда он готов был собственными руками меня придушить, но… Никогда меня никто так не унижал, как когда-то он. И в какой-то момент я посчитала, что он успокоился. Смирился. Боже, как же я ошибалась! Я действительно думала, что он больше не появится в моей жизни. После того случая я больше недели не могла зайти в больницу. Все смотрели на меня, как на убийцу. Он был абсолютно уверен в том, что я специально убила его семью.

– Рит, все, – ловлю рукой ее ладонь. Под рёбрами ноет, но я, сжав челюсти, терплю. – Я помню твоё состояние, поэтому и молчал. И нет, это не повод какой-то. Клянусь, родная… Не хотел, чтобы ты ездила на работу, постоянно оглядываясь.

Рита молчит, внимательно глядя мне в глаза. Вижу, что хочет возразить, но задумывается и, кажется, снова вспоминает те дни.

– А та авария… когда я сбила человека… это же была случайность?

– Да, Рит. Он не имеет к той ситуации никакого отношения.

Раздается стук в дверь, и она распахивается. Я мысленно стону, желая скорее свалить отсюда. Не знаю, как выдержу тут ещё несколько дней. Я не любитель гостей, а в последнее время их слишком много в моей жизни. Приходят несколько раз в день и задают одни и те же вопросы.

Томченко заходит в палату и останавливается посередине. Разглядывает нас. Выражение его лица не обещает ничего хорошего.

– Добрый вечер. Я буду откровенен. Надеюсь Маргарита Вячеславовна не будет против.

– Давай, Никита, не тяни, – рычу я. – Что случилось?

Он подходит к моей кровати, кладет телефон на тумбочку.

– Твой. Мы будем прослушивать все звонки, которые ты получишь. Временно, конечно.

– Естественно. Что там ещё?

– Неподалеку от дома твоей… адвокатши нашли два трупа. Женщина и ребенок лет восьми.

Пи#дец, конечно, а не ситуация. Но что-то мне не верится, что это Инна с дочерью.

Рита ахает, прикрыв рот ладонью. Встаёт и начинает мерить шагами палату.

– И? Доказательства того, что это они, есть?

– Пока нет. Но, может, ты знаешь… Были у нее враги?

– Муж и собственный отец. Никита, вали отсюда, если нет ничего другого. Мне сейчас совершенно не хочется о ней говорить. Да и ты не неси херню, если не уверен. Это может быть кто угодно.

Томченко кивает. Молча выходит из палаты, и мы с Ритой снова остаемся наедине.

– То есть… тебе все равно? Ты такой равнодушный, Мурат.

– Рит, это вы, женщины, немного странные. И сейчас я имею в виду тебя и мою мать, не надо придумывать лишнего. Если бы я сейчас начал расспрашивать Никиту об Инне, ты бы начала дуться и говорить, что я слишком ею интересуюсь, волнуюсь за ее жизнь. Но в данный момент мне, честно говоря, совершенно похер. Потому что я и правда старался помочь ей и ее дочери. Но вместо того, чтобы оценить поддержку и держаться за меня как за спасательный круг, она ударила меня в спину и чуть не сломала мне жизнь. Мне! Единственному, кто мог помочь ей свалить из этого города! Как видишь, люди бывают неблагодарными и вот так вот расплачиваются за свои ошибки.

– Мурат…

– Закрываем тему, Рита. О том, что сказал Томченко, я говорить не стану. Но… насчёт Инны. Она была рядом не просто так – у меня возникли серьезные проблемы в компании. Я был на грани банкротства. Подставили, а я впервые так жёстко облажался. А тут она. Многое знала и была готова помочь. Я, конечно, согласился, потому что хотел ответить ударом на удар. Но в какой-то момент я сам нашел лазейку и справился. Да, ее доля тоже была, но мизерная. Тем не менее я серьезно… пытался ей помочь. А она попробовала развести меня с женой. Наверное, мечтала каким-то чудным образом заставить меня с ней расписаться, чтобы защищать ее и дальше. Никто не тронул бы мою жену. Ни бывший муж, ни отец, который продал ее тому самому ублюдку.

После каждого предложения глаза Риты распахиваются все сильнее. Я вижу, что все это ей совершенно не нравится, и думать над моими словами она будет очень долго. Вот поэтому я старался не вдаваться в детали, особенно когда на работе случалось что-то реально серьезное. Потому что у Риты всегда была куча вопросов. Плюс, этот ее характер – вспыльчивый и чересчур чувствительный. Да, на работе она хладнокровная, но дома – совершенно другая.

– В каком веке мы живем? – тихо говорит она, глядя в одну точку на моей простыне. – Мне ее даже жаль стало.

– Не надо жалеть человек, который не ценит доброту и пользуется ей ради своих целей. Рит, я тебе все рассказал. Да, был неправ, не отрицаю. Возможно, расскажи я тебе все раньше, ситуация сложилась бы иначе, но… На тот момент я был уверен, что поступаю верно. Да и сейчас, видя твое состояние после сказанного…

– Все, хватит… – Она вставляет руки вперёд. – Остальное обсудим после того, как тебя выпишут.

Телефон Риты вибрирует. Она вытаскивает его из кармана белого халата и подносит к уху.

– Да, Надь… – Переводит взгляд на меня. – Хорошо, сейчас буду.

Отключается. Встаёт и, наклонившись, прижимается губами к моему лбу. А я дурею от исходящего от нее аромата. Ее запах сносит крышу.

– В губы лучше.

Жена закатывает глаза, но делает так, как я велю. Коротко поцеловав, выпрямляется и выходит из палаты.

Таращусь в потолок минут двадцать. Не знаю, сколько ещё времени проведу тут, главное, с ума не сойти.

– Как ты? – раздается голос отца.

– Нормально. Пойдет.

– Какие новости?

– Пока никаких.

Диалог сухой. Отвечаю, лишь бы отстал. Не смотрю на него – нет желания.

– Так и будешь дуться на меня всю жизнь? Ошибся. Сам видишь, что насчёт твоей жены ни слова. – Он тяжело опускается на стул. – Сколько это будет длиться?

– Мой выбор – это мой выбор. Ты прекрасно знал, на что идёшь. Я всегда говорил… чтобы вы не лезли в мою жизнь. В плане брака уж точно. Но ты поступил по-своему.

– Ошибся, говорю. Думал это очередная папенькина дочка, которая получила образование за счёт денег. Повторяю: до конца жизни собираешься вести себя как чужой для меня человек?

– До конца.

Отец бормочет что-то невнятное, поднимается и выходит из палаты. Смотрю ему в спину. Немного удивлен. Он осознал свою ошибку? Это что-то новенькое. На протяжении нескольких лет он не произносил этого вслух.

Телефон подаёт признаки жизни. Беру трубку, не обращая внимания на то, что на экране незнакомый номер.

– Ну, здравствуй, Мурик. Как ты там? Отдыхаешь?

Противный голос действует на напряжённые нервы. В черепной коробке начинает шуметь.

– Ублюдок, – цежу яростно, до хруста в пальцах сжимая телефон. – Я же тебя найду. Из-под земли достану.

– Ага, мечтать не вредно, – ржёт он как конь.

Умом понимаю, что это провокация. Но надо держать эмоции под контролем. Разговорить его. Надо тянуть время, чтобы люди Томченко засекли, где эта тварь шкерится.

И опять этот противный голос. Как скрип старой двери:

– До меня дошли слухи, что ты инвалидом станешь.

– Мечтать не вредно, – возвращаю ему его же слова. – У тебя кишка тонка, чтобы прийти сюда и сказать все это мне в лицо, да, Асуманов? Или всё-таки осмелишься?

В моем голосе смех. Даже издевка. Он затыкается, но временно.

– Все, что хотел, я сделал, – чеканит он. – Остальное будет со временем.

Шахмар буквально вламывается в палату. Довольно ухмыляется, поднимает большой палец. Мол, все сделано.

– Ни хрена ты мне не сделал. Нанял человека, чтобы он резанул тормоза? И что? Это мужской поступок? Да ты лох, Асуманов. Ты тупой ублюдок, который способен лишь исподтишка бить в спину. Ты хренов психопат. И жить тебе осталось недолго, поверь мне. На свободе, имею в виду. Подыхать тебе ещё рано – слишком мягкое наказание. Жди, Асуманов. Жди, дорогой. Глотку тебе перегрызу. Совсем скоро.

Отключаюсь, бросаю телефон обратно на тумбочку.

– Никита поехал туда вместе со своими людьми. Он находится неподалеку отсюда – значит, мысли сваливать не было.

– Да плевать. Найдите мне его. Хочу его в тюрьме навестить и в лицо плюнуть.

– Все будет, – обещает друг. – Кстати, труп женщины и ребенка – не Инны с дочерью.

– Я рад за них, – выплевываю зло. – Когда меня выпишут, Шахмар? Если все оставить на Риту, то я вряд ли выйду отсюда в ближайшие пару недель.

– Ой, брат, отвали. Мне совершенно все равно. Пусть будет так, как хочет Рита.

– И ты туда же…

– Я за то, чтобы ты угомонился. Кстати… Арсений, твой врач… ничего такой. Мне кажется, разведись ты с женой, так он сразу ее заберёт себе. Имей в виду, – подливает он масла в огонь.

Ощущение, словно от пощечины.

– Проваливай! – Я швыряю в него свой телефон. – Иди на хрен, Шахмар!