Убийственные болоньезе

Глава четырнадцатая

Многоэтажный дом еще спал, еще не вещали хорошо поставленными голосами телевизионные ведущие, не пахло свежесваренным кофе, когда под утро в квартиру Давида позвонили. Давид впрыгнул в пижамные брюки, стараясь не разбудить спящую Ладу, и подошел к двери. На мониторе видеосистемы Давид узнал тоненькую фигурку Тины.

— Тина Андреевна?

— Да, это я, открывай, Давид.

Давид пощелкал дверными замками, звякнул цепочкой и открыл дверь. Вместе с Тиной в квартиру вошел мужчина. Вчерашний незнакомец, узнал его Давид. Незнакомец держал Тину за руку и улыбался ей глазами. Именно глазами, присмотрелся Давид, губы незнакомца были сжаты.

— Давидик, прости нас, мы раненько, но нам срочно надо переговорить с девчонками, — скороговоркой сказала Тина и сбросила туфельки. — Знакомься, Виктор Павлов из Москвы.

— Давид Коткин, — Давид протянул руку Виктору и всмотрелся в его лицо, «помощник» определил он. — Мы, кажется, виделись на киностудии. Обувь можно не снимать.

Проходите в столовую. Я умоюсь и сварю вам кофе.

Давид вошел в свою спальню, присел на край постели и потряс спящую Ладу за плечо.

— Лада, вставай, Тина Андреевна пришла.

— Да и черт с ней, — недовольно пробубнила в подушку Лада, — носит ее по ночам…

— Она не одна, — объявил Давид, сбрасывая пижамные брюки и оставаясь нагишом.

Он посмотрел на свое поджарое тело в огромных зеркальных дверях шкафа-купе и остался доволен увиденным. Повернулся к широкой кровати, на которой раскинулась, потирая заспанные глаза, самая красивая женщина. Звонко чмокнул ее в горячее бедро и сообщил:

— Срочный разговор. Надо разбудить Виолетту. Я в душ.

— О-хо-хо, — пожаловалась на тяжелую жизнь Лада.

Она опустила ноги на ковер, потянулась, накинула Давидову рубашку и направилась в гостевую спальню будить Виолетту.

Виктор сидел за большим круглым столом и глядел на Тину. Первые робкие солнечные лучи пробивались сквозь тончайший тюль занавески, и освещали небольшую столовую.

Утро казалось безмятежным. Тина позволила себе похозяйничать в Давидовой кухне, и раскрыв створки буфета нашла кофе. Потянувшись на цыпочках она вытащила медную турку с длинной деревянной ручкой. Виктор засмотрелся на ее ножки и вспомнил, какие они на ощупь. Гладкие и шелковистые от загара. Вспомнил смешной мизинец на левой ноге, он будто прятался за своими братьями. Яркий лак на правильной формы ноготках, впадинку под коленом, идеальной формы бедра и нежную кожу на их внутренней стороне. Короткий завиток золотистых волос на лобке, на кинопленке он кажется темнее. На кинопленке… ревность ударила Виктора в сердце чем-то острым и тонким, как шило, и повернула его в ране, принеся неизведанную ранее боль.

Кровь отступила, он побледнел, и пальцы его заледенели, словно вышел Виктор босиком на снег.

Тина не заметила перемены и беззаботно напевала под нос легкомысленную песенку.

Она всыпала ароматные зерна в кофемолку, и ее жужжание перекрыло все звуки, проникающие в открытое окно. Бодрый Давид, одетый в светлые брюки и легкую рубашку, пришел Тине на помощь и через несколько минут завтрак был готов. Виктор заметил, что Давид наблюдает за ними, и тут же спросил себя: что является причиной его любопытства? Ревность? Какие у них отношения?

— Пойду, подгоню этих нерадивых девиц, — сказала Тина и ушла в гостевую спальню.

Виктор встал из-за стола и подошел к окну. С высоты четырнадцатого этажа открывался вид на потрепанные пятиэтажки, трубу котельной и небольшой лесок с продолговатой поляной.

— Н-да, — промолвил Виктор.

— Согласен, — вступил в беседу Давид, — панорама, конечно, оставляет желать лучшего, но в перспективе пятиэтажки будут снесены, планируется создать благоустроенный район с развитой инфраструктурой. Да и природа здесь хорошая, за лесом есть небольшой пруд, летом там можно купаться.

— Котельную тоже снесут? — спросил равнодушно Виктор.

— К сожалению, нет, — вздохнул Давид, — экая мерзость, весь вид портит.

Виктор решил воспользоваться отсутствием девушки и задать несколько вопросов Давиду.

— Я часто вижу вас с Тиной, вы ее агент?

— Нет, — покачал головой Давид и расправил угол скатерти. — Я референт главы продюсерского центра.

— Значит, вы ее приятель? — спросил Виктор.

— Дядя просил меня заняться организацией досуга Тины Андреевны, — немного смущенно ответил Давид, эта «ответственная миссия» казалось ему несерьезной.

— Дядя? — удивился Виктор, не видя связи между Тиной и Давидовым дядькой.

— Роман Израилевич Бернс — мой дядя.

Виктор даже крякнул от Тинкиной легкомысленности, довериться племяннику Бернса!

Да он тут же узнает, что рыжая заявилась под утро в компании с мужчиной. Да по ней видно, что она не спала всю ночь! А может не видно? Может заниматься любовью всю ночь для нее привычное дело? Виктора бросило в дрожь. Привела его к племяннику своего любовника! А вдруг у них так принято? Она всех своих любовников приводит к Давиду? Может, и с ним она выделывала все эти штучки, от которых заходилось сердце Павлова?

— Давид… — решился Виктор. — Можно узнать, досуг Тины, в чем заключается?

— Первого сентября Тина Андреевна сядет за парту, и ее досуг будет заключаться в приготовлении заданных на дом упражнений, — отрапортовал Давид, сообразивший вдруг, зачем Виктор задает такие вопросы.

— А-а… — только и смог произнести Виктор. Когда же ему стало не все равно?

Зачем он мучает себя кадрами из просмотренных в полумраке гостиничного номера фильмов?

В столовую легким шагом прошла босая Тина, за ней неохотно появилась серьезная Виолетта и, наконец, сопровождаемая внимательным Давидовым взглядом принаряженная Лада.

— Все в сборе, — объявила Тина, — приступай Павлов.

— Во-первых, всем доброго утра — Павлов старался быть любезным, — может, сначала выпьем кофе?

— Гуманно, — проворчала Виолетта, усаживаясь за стол и подвигая к себе кофейную чашку.

Все разом загалдели, Давид разливал кофе из фарфорового кофейника, Лада ухаживала за сидящим от нее справа Павловым, заглядывая ему в лицо антрацитово-черными глазами. Тина присматривала за ними слева, морщась от Ладкиного кокетства, но, не забывала помогать Давиду. Виолетта наблюдала за суетой напротив, внезапно обнаружив, что у чужака явный интерес к Тине. Теперь Павлов понял, что Тина даром времени не теряла и во время своего отсутствия жестко обработала обеих девиц. Когда завтрак был закончен и посуда убрана, все снова собрались за столом.

— Мои предложения вам известны, — напомнил присутствующим Павлов. — Хочу сообщить, что не далее, как час назад со мной связался некий майор Федеральной службы безопасности Амбросимов. Он сообщил, что по факту убийства Браско возбуждено уголовное дело, я являюсь свидетелем и должен незамедлительно вернуться в Москву.

— Что мешает? — попробовала пошутить Виолетта.

— Мне было предложено, — терпеливо продолжил Павлов, — убедить добровольно вернуться и предстать в качестве свидетелей Ладу Антоновну Кренникову и Виолетту Алексеевну Архипову.

— Дьявол! — пробурчала Виолетта. — Меня-то собственно за что?

— Вы, Виолетта, подруга Лады и Маурицио Камилиери, близкого знакомого жертвы — пояснил ей Виктор.

— Его арестовали?! — подпрыгнула на стуле Виолетта.

— Я не знаю, — был его ответ.

Лада начала всхлипывать, чем окончательно вывела из себя Давида.

— Виктор, хватит запугивать девушек, переходите к вашим предложениям!

Павлов встал из-за стола и призвал всех к спокойствию:

— Дорогие дамы, прошу тишины! Давайте разберем ситуацию и придем к окончательному решению. Сегодня вечером мы должны отбыть в столицу.

— Я к геологам! — категорично заявила взвинченная Виолетта.

— Да хоть к черту! — тут же накинулась на нее Лада, удерживаемая Давидом — Давид, милый, что со мной будет?

Давид крепко сжал ее руки и успокаивающе произнес:

— Дорогая, все будет в порядке. Я буду твоим адвокатом. У меня нет практики, но я кандидат юридических наук, специализируюсь на международном праве.

— Ей бы помогло уголовное, — Виолета немного сбавила тон, услышав слова Давида.

Павлов вопросительно посмотрел на молодого человека Давид, все еще поглаживая плечо Лады, ободряюще произнес, обращаясь в основном к Виктору:

— Ну, в теории я силен. Начнем с того, что определим, в каком процессуальном положении вы находитесь.

— Нас вызывают как свидетелей, — ответил Виктор.

— Ясно. Итак, — Давид отошел к окну, взглянул на унылую трубу котельной, и, повернувшись к слушателям, начал «курс ликвидации юридической безграмотности»:

— Свидетель обязан явиться по вызову лица, производящего дознание, причем вызвать свидетеля могут по телефону, лично или через родственников, но… неприятности в случае вашей неявки возникнут лишь, если есть доказательство вручения повестки, то есть если вы расписались в ее получении.

Слушатели внимательно смотрели за шагающим вдоль окна Давидом и ловили каждое его слово.

— Ответственность за отказ или уклонение от дачи показаний наступает только за умышленные действия. Другими словами, если вы добросовестно заблуждались относительно каких-то фактов или не получили повестку, то административная ответственность для вас не наступит.

— Другими словами, — повторила за Давидом вдохновленная Лада, — мы можем не являться пока не получим повестку, а всучить ее нам смогут если нас найдут, а найдут нас, если догонят…

— А догонят, тогда добавят… — оборвала ее Виолетта. — Не будем же мы век прятаться!

Давид прервал возникшую словесную перепалку:

— Внимание! Ваша процессуальная фигура может поменять статус. Вы можете перейти в процессуальное положение подозреваемых, и при вашем обнаружении вас могут задержать по подозрению в преступлении. Понятно?

Тина ахнула и прикрыла рот ладошкой.

— То есть посадить в тюрьму? — спросила побледневшая Виолетта.

— Для начала задержать на сорок восемь часов, — успокоил девушек молодой юрист, — за это время должен быть решен вопрос об аресте или освобождении задержанного.

Вздох облегчения вырвался у аудитории. Но Давид не дал им расслабиться.

— Если вас все же арестовали, то не позднее чем через десять суток они обязаны предъявить обвинение, в противном случае мера пресечения отменяется, и подозреваемый обретает процессуальное положение свидетеля. Если же обвинение предъявлено, то подозреваемый становится обвиняемым. Уф…

— Лихо закручен сюжет… — реплика молчавшего до сих пор Виктора.

— В любом случае являетесь ли вы свидетелем или подозреваемым у вас есть право не давать показания в отношении себя или близких родственников, — порадовал знанием Давид.

— Неплохо, а это действительно законно? — спросил Виктор, потерев ладонью проступившую на щеках синеватую щетину.

— Да, статья пятьдесят один конституции Российской федерации. Хочу напомнить вам, что — Давид сделал трагическую паузу и вновь продолжил, — у обвиняемого самые широкие права, он может вообще не давать показания, может вводить следствие в заблуждение, да просто врать, к тому же имеет право на защиту.

— Спасибо, что напомнил! — запричитала Лада. — Складывается впечатление, что мы преступники, и не просто, а злостные рецидивисты!

— Я не хотел никого обидеть… — Давид поднял ладони в защищающемся жесте.

— Давид, что ты можешь нам посоветовать? — спросила обеспокоенная Виолетта.

— Разработать версию и держаться ее, что бы ни случилось, — ответил он убежденно.

— И сегодня же в Москву!

Виолетта закрыла лицо ладонями, Лада раздраженно смотрела на нее, ожидая реплик вроде «к геологам!». Не дожидаясь всплеска эмоций, Виктор обратился к Давиду:

— Предлагаю, каждого «свидетеля» инструктировать отдельно. А то две бабы — базар, а три — ярмарка!

— Но, но! Половой шовинизм! — вступилась за женский пол Тина.

— Инструктаж проведу я, как юрист, и Виктор, имеющий некоторые преимущества в виде информации о деталях происшествия, которые помогут нам удержать Ладу Антоновну в положении «свидетеля», а то и перевести в ранг «потерпевшего», — уверенно объявил Давид.

— Потерпевшего? Да как же это? — удивленно спросила заплаканная, но все равно безупречно красивая Виолетта.

— Потерпевшим признается лицо, которому преступлением нанесен моральный, физический или имущественный вред, — пояснил теоретик права.

— По нашей версии Лада Антоновна преступления не совершала, — поддержал его Виктор, — но картина зверского убийства, свидетельницей которого она явилась, нанесло ей непоправимый моральный вред.

— И имущественный, — добавила «жертва».

— Че-го?! — разом вскричали Виолетта и Тина.

— Между прочим, платьице, которое мне пришлось выбросить, не в универмаге куплено, а в бутике Вивьен Вествуд! — ввернула откинувшаяся на спинку стула Лада.

— Ну, ты и зараза, Ладка! — рассмеялась Тина.

Виктор посмотрел на часы, укоризненно посмотрел на подружек, затем подошел к Давиду и напомнил:

— Я же говорил, надо с ними беседовать по одному! Эдак до вечера не управимся.

— Всем оставаться на местах, — громко приказал Давид. — Мы с Виктором отправляемся в гостевую спальню…

— Да, в гостевую спальню, — подхватил инициативу Виктор, — и через некоторое время будем вызывать вас…

— Прямо таки сразу и в спальню, Павлов? — привычно пошутила Тина.

Она не знала, что своими словами вызвала в его памяти отрывки прошедшей ночи, стальные объятья желающие раздавить нежную женскую грудь о выпуклые мышцы и жесткие волоски мужской, жадное обладание подаренного на ночь тела и искривленные в экстазе губы.

— Кто про что… — буркнула оставшаяся без привычного мужского внимания Виолетта.

Тина вздохнула украдкой и посмотрела на Павлова. Серьезный, хоть и выбитый из колеи, Виктор оставил реплики без внимания и скомандовал:

— На это время попрошу соблюдать тишину, не ссориться и не драться! Вам понятно?

— Понятно, — пожав плечами, ответила Тина.

— Не глупые вроде… — протянула Лада, кокетливо отбросив на спину тяжелую волну смоляных волос.

— Вроде… — поддразнила ее Виолетта, и, увидев укоряющий взгляд Давида, произнесла скороговоркой, — молчу, молчу, все понятно.