Убийственные болоньезе

Глава пятая

К полудню следующего дня Виктору Павлову было известно, что Джованни Ризио прибыл к «Джоконде» в полночь, на собственном автомобиле «Альфа Ромео» цвета сапфир, в сопровождении русской модели агентства «Роскошь», по имени Лада Кренникова.

Видеопленку, снятую камерой установленной у парадного входа в ресторан, Виктор отсмотрел дважды. Смена охранников, отпущенная Браско, расселась по своим машинам и укатила по домам. Джованни нагнулся к стеклу, за которым сидела девушка, что-то сказал ей, она дернула дверную ручку, в попытке выйти из машины, он снова что-то сказал, и она затихла. Время, в течение которого девушка сидела тихо, Виктор просмотрел в ускоренном режиме. Вот она открыла дверь автомобиля и скрылась в вестибюле. Джованни вышел и, увидев, что автомобиль пуст, вернулся в ресторан. Побег Лады из ресторана Виктор смотрел особенно тщательно, ее искаженное страхом и растерянностью лицо, в кровавых пятнах платье, ее захват «Альфа Ромео».

Сомнений не оставалось, девчонка убила итальянца. Что же случилось? Жалости к ней Виктор не испытывал, хотя подозревал, что дело нечисто и виноват, скорее всего, итальянец. Нечего ошиваться с иностранцами! Своих ребят не хватает? Так брезгливо думал Виктор, приравнивая Ладу к проституткам. Те даже казались ему честнее, они не прикидываются наивными девушками, сразу называют свою цену, а эти ее не называют, а набивают. Со слов Браско Виктор узнал, что близкой подругой Лады считается девушка Маурицио Камилиери, Виолетта, они даже живут вместе. Узнать адрес не составило труда — немного побеспокоили телефонным звонком сеньора Камилиери, ответили на его недоуменные вопросы и всего-то.

Виктор знал, что вероятнее всего в квартире, снимаемой девушками, он никого не застанет. Он сделал несколько звонков своим знакомым в автодорожной инспекции с просьбой обратить внимание на синий «Альфа Ромео» с номерным знаком «у600мн», и сообщить ему, Виктору Павлову. Не останавливать, не задерживать.

Браско отстранил его от основных обязанностей и командировал разыскать девушку Джованни Ризио. С какой целью? Предотвратить неверные действия и заставить беглянку вернуться. Для себя Виктор решил, что не будет участвовать ни в каких «карательных акциях», и, не смотря на то, что та была и есть шлюха, не даст ее в обиду «макаронникам».

Он хотел найти ее и предупредить, чтобы спряталась и носа не выказывала. Денег на розыскные мероприятия Браско не пожалел, пожалуй, за всю свою жизнь дважды Виктор держал в руках такую крупную сумму.

Родиной обеих девушек оказался Ангельск, крупный областной центр на севере страны.

— Скорее всего, туда они и направились, — сказал вслух Виктор.

Он основательно собрался, решив направить свои стопы в сторону холодного Севера.

Доложил о принятом решении Браско. Все еще не пришедший в себя Браско, запротестовал:

— Витторио, боюсь, ты делаешь ошибку! Стоит обыскать аэропорты, они хотят убежать за границу!

— Готов с вами поспорить. Они не знают, что вы не позвонили в милицию, уверены, что их разыскивают и не рискнут воспользоваться своими паспортами. К тому же «Альфа Ромео» не найден брошенным. Глупо, но они не могут пользоваться общественным междугородним транспортом, поэтому и не бросили автомобиль.

— Тогда они в Москве! Город большой, легко затеряться.

— Сеньор Браско, они не москвички. Этот город им чужой. Особенно в таких обстоятельствах. Я уверен, они бегут домой, там они смогут укрыться, переждать.

Когда поймут, что им ничто не угрожает, выйдут из подполья.

— Хорошо, Витторио, тебе видней. Я верю, что ты справишься с задачей. Я тебя благословляю, да поможет тебе Мадонна.

— Не волнуйтесь, сеньор Браско, скоро все встанет на свои места.

— Надеюсь. Арриведерчи, Витторио.

Уверенность Виктора Павлова принесла свои плоды, когда он попросил усилить внимание на федеральной трассе ведущей к Архангельску.

— Есть! — рапортовал инспектор. — «Альфа Ромео», цвет сапфир, замечен на трассе.

— Не препятствовать! — напомнил Виктор, и, подхватив сумку, набитую необходимыми в дальней дороге вещами, направился к стоящему на обочине внедорожнику.

Виктор был классным водителем, он чувствовал машину, а она беспрекословно ему подчинялась, признавая его главенство. На расстояние, пройденное девушками, он затратил вдвое меньше времени. Он подрулил к посту ГИБДД, откуда поступила информация, притормозил и, выйдя из внедорожника, удивленно присвистнул, глядя на груду искореженного металла бывшего когда-то новенькой восьмеркой.

— Дождь, — прокомментировал стоящий рядом инспектор, казавшийся огромным из-за прорезиненного плаща, защищавшего его от дождя.

— Даа… — протянул Виктор, и перешагнув через лужи укрылся от дождя под козырьком поста.

— А водила-то, живой? — спросил он инспектора.

— Какой там, покойник, — равнодушно ответил инспектор, повидавший на своем веку не одну сотню аварий, и философски заметил. — А все отчего — оттого, что у некоторых водителей завышенная самооценка.

Виктор с любопытством посмотрел на простое крестьянское лицо инспектора.

— Вот тебе и король автострады, — подытожил инспектор и спросил Виктора. — А у вас какие проблемы?

— Мне нужно повидаться с Ивановым Денисом Сергеевичем.

— Денис на маршруте, а вам срочно? Вы по какому вопросу? — полюбопытствовал инспектор.

— Я по поводу телеграммы от вашего начальства — пояснил Виктор.

Инспектор понимающе взглянул на Виктора и неуклюже завозился под своим гигантским плащом, извлекая на свет божий переносное переговорное устройство.

— Третий, третий, ответь первому, — вызвал Иванова инспектор. Внутри радиостанции что-то затрещало, затем зашипело и отозвалось трескучим басом:

— Третий слушает, — шипение эфира заглушило окончание фразы.

— Третий, вернись на базу, гости к тебе, — пробубнил в микрофон инспектор и, извиняясь за допотопную связь, подернул плечами.

— Сейчас буду, — отозвалась радиостанция, придав голосу Иванова металлический оттенок.

— Третий, конец связи.

Виктор взглянул на небо, затянутое хмурыми тучами, с козырька стекали грязные струи, наполняя лужи, образовывающиеся в ямах поврежденного асфальта.

— Э-хе-хе, — вздохнул инспектор, — посиди-ка, брат, в каптерке, Денис в пять минут обернется.

— Да ладно, — отозвался Виктор, — на свежем воздухе постою, насиделся в дороге.

И, действительно, минут через пять к посту подрулила бело-синяя девятка с включенными проблесковыми маячками. Дежурный инспектор Иванов, не торопясь, вальяжно вышел из машины и высоким голосом спросил:

— Ну, кто тут по мою душу?

— Вот, товарищ… — кивнул в сторону Виктора гигантский плащ.

Они двинулись навстречу друг другу.

— Моя фамилия Павлов, Виктор Федорович — представился Виктор, все еще удивленный метаморфозами голоса Иванова, искаженного радио эфиром.

— Здрасьте, чего надо-то? — пожимая протянутую Виктором руку, спросил Иванов.

— По распоряжению вашего начальства вы отслеживали продвижение по трассе иномарки с номером «у600мн» и доложили о том, что данное транспортное средство вами замечено.

— Да, было дело.

— Нужны подробности. Время, отрезок трассы, возможные пути дальнейшего движения.

— Ну… — тенорком отозвался Иванов, и широкой ладонью почесал затылок, словно раздумывая.

Виктор немедля достал портмоне и, глядя в синие глаза инспектора, четко сказал:

— Ваше начальство отдало распоряжение отследить машину, остальное в ваши обязанности не входит. Я это понимаю. Информация достойно оплачивается.

Он открыл портмоне и достал несколько купюр. Глаза Иванова алчно заблестели, дернулся кадык, но за минуту из его открытого рта не выпало ни слова. Павлов успел подумать, уж не ошибся ли он в натуре инспектора, но Иванов сумел справиться со ступором, и слова посыпались из него, как орехи из неожиданно прохудившегося кулька.

— Стою я, значит, на обочине, утро, на трассе никого, а они мимо… — начал рассказывать Иванов, обращаясь к Павлову, как старому знакомому, — За рулем девица, рядом с нею вроде тоже… Я думаю, дай стопарну… и тут меня осенило, ведь это тот «Альфа Ромео» про который нам сегодня сверху телеграммку отбили! Я по газам и за ними, думаю, дай, проедусь, задерживать ведь не велели…

— Надеюсь, фонари не включали, — буркнул Виктор, скосив глаза на казенную девятку.

— Я, Виктор Федорович, вообще на другой машине был, там и бортовых надписей нет, — с вежливым цинизмом, присущим сотрудникам ГИБДД, ответил Иванов.

— Не обижайтесь, — миролюбиво попросил Виктор.

— Да чего там, — снисходительно сказал Иванов и продолжил. — Ну еду я тихонечко за ними, а они возьми и остановись. Девица, что рядом с водительским местом сидела, вышла, но тут же снова вернулась в машину. Я обратил внимание, у нее вроде как руки забинтованы…

— Руки?

— Да, ладони, пальцы большие только торчат.

— Вы что, так близко от них остановились?

— Зачем? У меня классный цейсовский бинокль, — гордо ответил на очередную глупость собеседника Иванов.

— Что еще вы разглядели?

— Девка — косоглазая, — он усмехнулся и уточнил, — то есть глаза у нее раскосые, на эскимоску похожа. Или на чукчу.

— На чукчу?

— Ну, народы Севера, так сказать…

— Понятно. Дальше.

— А дальше они медленно проехали еще метров триста и съехали с трассы на проселочную к Трегубово.

— Что это за Трегубово? Деревня? Поселок?

— Деревня, Тихоновского района. Дворов двадцать. Машину подогнали к крайнему от леса дому, принадлежащему деревенскому пастуху Сундукову. Его и с трассы видно.

— Показать можете? — попросил Виктор.

— Могу.

Иванов, махнув рукой прорезиненному инспектору, сел на переднее сиденье внедорожника. Виктор плавно двинулся от поста по трассе.

— Хороша игрушка, «Дискавери», — заметил, завистливо причмокивая Иванов.

— Неплоха, — скромно похвалил любимицу Виктор.

— Самая крутая из «Лэнд Роверов», а идет-то как, словно плывет, — продолжал инспектор.

— Моя девочка может быть и жесткой, но проблем с ней у меня еще не было. Тьфу, тьфу, — на всякий случай сплюнул Виктор. — Так вы говорите, отсюда недалеко?

Иванов нехотя свернул с любимой темы, и ответил:

— Рукой подать, километра два не более.

Скоро показался пролесок, и в просветы стало видно деревеньку.

— Трегубово, — объявил Иванов.

Виктор затормозил на обочине, все еще скрываемой пролеском:

— Денис Сергеевич, раз уж вы мне оказываете помощь, то я вас попрошу подсказать мне, где лучше остановить машину так, чтобы вести наблюдение и не быть замеченным.

— Можно сказать, вам повезло, — Денис Сергеевич яростно поскреб затылок, словно активизируя мозговую деятельность. — Дом Сундукова стоит на отшибе, фасадом к трассе, слева лесополоса, в ней и укроетесь, на такой мощной машине и съезд, и выезд не проблема. Сундуков мужик пунктуальный, выгулы стада точно в срок. Так что в определенное время гости останутся одни.

— Простите, Денис Сергеевич, а откуда вы так осведомлены?

— Да друган мой, Валерьян Сундуков, иногда за поллитрой вместе сидим. Хотите, в гости могу заглянуть, на разведку, так сказать?

— Не надо. Вспугнем.

— Хорошо, позвольте только вопрос… — Иванов снова поскреб затылок.

— Давайте, — добродушно согласился Виктор.

— Там ваша жена? — глаз Иванова хитро блеснул из-под кокарды.

— Ммм… Нет.

— Ну, знать, подружка. А?

— Подружка, — Виктор вдруг решил, что так, пожалуй, будет лучше.

— Угадал! — обрадовался Иванов. — У меня глаз — алмаз, сразу вижу, мается мужик.

А ради чего по кустам хорониться? Ясно дело — баба.

— Вас не обмануть, — подмигнул инспектору Виктор, и снова достал портмоне. — Спасибо, вот в виде премиальных…

— Что вы, что вы! Ну да ладно, и вам спасибо. Не дурак, рот на замок. Дело-то семейное. А если…

— Не надо. Дальше я сам.

— Ну, раз так, вам сюда, вот съезд, видите? А меня Петрович в миг подберет, или попутной, я ж при параде.

— Удачи вам, Денис Сергеевич и еще раз спасибо.

Дверь внедорожника хлопнула и Виктор начал съезд к лесополосе.

Тина сидела на заваленном бумагами столе в кабинете Бернса. Короткое платье в горошек, нога на ногу. Волосы стянуты в длинный хвост. В сверкающих бриллиантами пальцах — сигарета. За дубовой дверью послышался гневный возглас Романа Израилевича:

— Я научу вас работать! Разгоню шарашку, к чертовой матери! Час назад звонили с киностудии, мало того, что никто в этой богадельне не оказался достаточно компетентным, чтобы ответить на вопросы, так еще и факс умудрились потерять!

— Роман Израилевич, — раздался возражающий голос референта, — вы же сами меня командировали в налоговую, а факс принят, он у вас на столе.

Молоденький симпатичный референт расторопно заскочил в кабинет, опережая Бернса, задержанного еще каким-то вопросом, и онемел. Тина глубоко затянулась, эротично сомкнула пухлые губки, выпустив струйку сигаретного дыма. Референт поперхнулся и, сглотнув, промолвил:

— Тина Андреевна, фак-с-с…

— Это ты мне?

— Я имею в виду бумажку такую…

— Бумажку? — издевалась Тина.

— Она на столе лежит… — осмелился референт.

— Под моею задницей? Ну, так возьми, — сказала Тина и приподняла бедро.

Короткое платье взметнулось вверх и обнажило часть шикарного бедра в тонком кружевном чулке. Референт попятился, не сводя глаз с кремовых кружев и загорелой кожи.

— Что здесь происходит?!! — взревел вошедший в кабинет Бернс, и в миг стал багровым.

— Мы это… фак…с-с ищем, — наслаждалась сценою Тина. — Не так ли Давидик?

Давид ошеломленно молчал. Бернс сгреб со стола Тинку и одернул горошек платья.

— П-шел к черту! — рявкнул он референту и тот удалился.

Пожав плечами, Тина села в кресло Бернса.

— Я же тебя просил, — шипел разгневанный Бернс, — неоднократно просил, что бы ты не заявлялась вот так, без приглашения! Весь офис шеи свернул! А я думаю, что случилось? Никто ничего не соображает, сказать не могут, блеют. Еще и на стол уселась! И в кресло мое! Убирайся!

— Ах так, Роман Израилевич! — совсем по-деревенски вперила руки в бока Тина, топнула ножкой и, закусив губу, двинулась к двери. Бернс схватил ее за руку.

— Зачем ты делаешь это, Тина?

— Скучно мне, Роман Израилевич, — заныла она. — Вам лишь бы в кресле посидеть, вот испугались, что место ваше заняла. А я молодая, во мне кровь играет, я на дискотеку хочу.

— Какая дискотека, Тина? Что ты мелешь? Говори, что хочешь?

— На дискотеку хочу! — выкрикнула она.

— Шубку? — у Бернса екнуло сердце в предчувствии, что Тина согласится, но не тут-то было.

— Дискотеку!

— Бриллиантик? — уже с надеждой спросил Бернс.

— Дискотека, твою мать! — снова топнула ногой Тина.

— Ты серьезно? — все еще не веря, спросил Роман Израилевич.

— Серьезнее не бывает, — твердо ответила Тина.

— Ты отдаешь себе отчет, что мне, Бернсу Роману Израилевичу, не пристало по дискотекам и по клубам ходить? — напирая на Тину, скороговоркой прокричал Бернс.

— Потанцуешь в ресторане.

— Роман Израилевич, а зачем вам самому? — миролюбиво сказала Тина. — Приставьте ко мне кого-нибудь, раз уж не доверяете. Вот хоть Давидку.

— Давида? С ума сошла. Давид мой родственник. Не дам мальчишке жизнь испортить.

— Жаль, симпатичный, хоть и еврей.

— Стерва ты, Тинка, хоть с виду и порядочная девушка, — устало вздохнул Роман Израилевич, на что Тина ответила заливистым смехом. — Смейся, смейся, потом вспоминать будешь, что был такой Роман Бернс, готовый для тебя на многое, а взамен хотел лишь честности.

— Не браните меня, Роман Израилевич. Я вам верна, но на дискотеку мне от этого не расхотелось. Подружек моих рядом нет, а вам, Роман Израилевич, претит на танцах появляться, даже Давидку и того пожадничали.

— Так ведь ты его охмурять начнешь!

— Больно надо, мне главное, чтобы партнер выносливый был.

— Что?!! — глаза Бернса вылезли из орбит.

— Что б танцевал до упаду, — невинно пояснила Тина.

— Уф, ну ты Тина и выражаешься.

— Это не я выражаюсь, это вы во всем ищете сексуальный подтекст. Ну что согласны на Давидку?

— Нет.

— Пожалеете, — усмехнулась Тина, — Давидка все бы вам докладывал, а если я себе партнера на стороне найду, то вы и знать ничего не будете.

— Ради бога, не произноси больше слово «партнер»! — завращал глазами Роман Израилевич.

— Что вы так болезненно реагируете, — спокойно сказала Тина, — человека, который с тобой танцует, всегда называют партнер. Танцевальный партнер.

Бернс застонал от безысходности и согласно кивнул.

— Ладно, бери Давида.

— Ура, ура, ура! — добившись своего, Тина даже подпрыгнула от радости.

Бернс нажал кнопку селектора и строго сказал:

— Давид, зайди ко мне.

Через секунду удивленный Давид предстал на пороге.

— Входи, — еще строже сказал Роман Израилевич, оробевшему Давиду, — я тебе, Давид, доверяю, и доверяю настолько, что поручаю тебе самое дорогое, что есть у нашего продюсерского центра…

Давид сглотнул, все еще не понимая, о чем идет речь. — …нашу звезду Тину Гранд. Ты займешься ее досугом. Но предупреждаю, персоны вредней ее, я еще не встречал. На ее заигрывания не отвечай, ее интересуешь не ты, а то, как бы досадить мне.

Тина плотоядно посмотрела на референта, тот продолжал слушать шефа, ловя каждое слово.

— Все действия заранее обговаривай со мной. Советую не слишком потакать ее желаниям.

— Но, но! — возмущенно вскинулась Тина.

— Кино, театры, концерты и клубы, никаких стрип-баров и гоу-гоу! Финансовую часть я обеспечу. Сегодня вечером мы ужинаем с Тиной в ресторане, к моему приезду доставишь ее в…? — и он вопросительно взглянул на Тину.

— «Соловецкое подворье», — ответила та.

— Значит ровно в двадцать три часа в ресторане «Соловецкое подворье», а сейчас поступаешь в ее распоряжение. Тина выйди на минуту, подожди Давида в приемной.

— О, у вас секреты! Господин Бернс откроет свою кубышку?

— Тина, — строго начал Бернс, — я попросил тебя выйти.

— Иду, иду, — она вильнула попкой, волна ткани на соблазнительных формах перебрала горошек платья. Мужчины посмотрели ей в след.

— О-хо-хо, — горестно вздохнул Бернс.

Давид молчал — ждал продолжения наставлений. Бернс подошел к старинному резному шкафу, где за витриной громоздились разных форм хрустальные сосуды, содержащие дорогие напитки. Бернс открыл бар, нажал невидимую глазу панель, и полка с хрусталем опустилась внутрь шкафа, открыв изумленным глазам Давида скрытый сейф.

— Да, друг мой, — Бернс пухлой рукою стал набирать код на панели, встав к Давиду спиной и не давая возможности рассмотреть, — как правильно выразилась молодая леди, это и есть моя кубышка. Но, я не храню все яйца в одной корзине.

Бернс покопался в сейфе, перебирая бумаги, свертки и конверты. Достал увесистую пачку купюр.

— Давид, я при Тине сказал, что бы ты ее не баловал, но я не хочу, что бы она думала о нас, как о скупых людях. Деньги, что мы потратим на нее, окупятся с лихвой. Поэтому, для Тины — самое лучшее и все, что попросит, в пределах разумного, — оговорился Бернс.

— Будет исполнено.

— А насчет ее заигрываний я не шутил. Держись на расстоянии. Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку, — Бернс, конечно же, имел в виду себя, когда упоминал Юпитера.

— Роман Израилевич…

— Ничего не говори, но когда будет невтерпеж, вспомни мои слова. Я обещал твоей матери, что буду заботиться о тебе, как о родном сыне.

— Спасибо Роман Израилевич.

— Ну, иди, а то Тина психовать будет. Она не любит ждать, не любит, когда опаздывают, в общем, будь пунктуален, Давид.

— Я обязателен, думаю, по этой части проблем у нас не будет.

— С богом. На завтра планчик обговорите, вечером доложишь.

— Есть, — Давид пожал руку шефа, и вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.

Бернс тщательно закрыл сейф, вернул на место бар, плеснул на два пальца в широкий бокал «Чивас Ригал» и опустился в кресло. Сделав глоток, он вспомнил, что до него здесь сидела Тина, вспомнил ее стройные ножки, хрупкие плечики, горошины одернутого им платья, и нервным жестом прикрыл ладонью глаза, отгоняя будоражащие видения.