Укрощение невесты

Глава 10

Мерри чувствовала себя измученной. У нее болели все мышцы. Таково было ее первое ощущение. Проснувшись, она, в общем-то, даже не была уверена, что спала. Она ненадолго закрыла глаза, слишком уставшая, чтобы шевелиться, после того как муж взял ее в последний раз. Но она слышала, как он двигается, хотя лежала почти мертвая. Возможно, она на какое-то время заснула, прислушиваясь к издаваемым им звукам, но не очень глубоко, и внезапно наступившая тишина сразу вернула ее к действительности.

Она заставила себя открыть глаза, не обращая внимания на резь в них. В какой-то момент Мерри даже почувствовала облегчение, сообразив, что мужа в палатке нет. Алекс, конечно, был ненасытным в ту ночь, когда они впервые стали близки, но тогда, по крайней мере, ей удавалось урывками поспать, пока он отдыхал, восстанавливая силы. Этой ночью ему не требовался отдых. Он изливался в нее снова и снова. Всякий раз после этого она думала, что теперь уж точно сумеет поспать, но он опять набрасывался на нее с прежней страстью, стараясь разбудить в ней огонь желания.

Учитывая неутомимость мужа, Мерри всерьез начала опасаться, что может умереть от наслаждения, когда в один из моментов ее сердце вдруг отчаянно заколотилось, и она почувствовала странную слабость. Ей даже показалось, что Алекс преследует совершенно конкретную цель: довести ее до такого состояния, когда сердце не выдержит и откажет. К счастью, на этот раз она выжила, но знала, что весь день будет падать от усталости и чувствовать боль во всех мышцах.

С трудом вырвавшись из цепких объятий сна, Мерри почувствовала необходимость облегчиться и, кряхтя, присела. На протяжении всей ночи она не отдыхала ни минуты, но ведь Алекс тоже. И вероятно, сейчас он отсутствовал по той же самой причине, по которой проснулась она. В такой час ему некуда больше деться. Однако если он еще не пришел в себя, то непременно набросится на нее, как только вернется.

Мерри тихо хихикнула. Можно подумать, ей не понравились ночные подвиги ее супруга. Конечно, понравились, и утверждать обратное было бы бессовестной ложью. Причем ей не просто пришлось по вкусу все происходящее. Она наслаждалась каждым мгновением. Но с другой стороны, она поняла, что хорошего может быть слишком много, и теперь она отчаянно нуждалась в отдыхе.

Девушка заставила себя встать, морщась от усилившейся боли. Она некоторое время стояла, оглядываясь по сторонам. На сундуке горела свеча. Мерри сквозь сон помнила, как ругался Алекс, стараясь ее зажечь. При тусклом свете она легко обнаружила остатки своего платья и сорочки, которые валялись на полу рядом с туникой супруга.

Она поморщилась, сообразив, что ее одежда превратилась в тряпицы. Потом она снова взглянула на сундук. Чтобы раздобыть другое платье, следовало убрать свечу и мешочек с лекарствами, открыть сундук и порыться в нем. Все это требовало немалых усилий. Поэтому она, недолго думая, подняла с пола тунику Алекса и натянула ее. Она доходила ей только до колен — не очень прилично, но все, что нужно, она прикрывала. Поэтому Мерри решила, что такая одежда вполне подходит для недалекой ночной прогулки, и выскользнула из палатки.

Убедившись, что небо уже посветлело и скоро рассветет, Мерри нахмурилась. Станет Алекс по возвращении заявлять претензии на ее тело или нет, поспать все равно уже не удастся. Подумав о супруге, Мерри внимательно осмотрелась. Было еще темно. Она смогла разглядеть только фигуры спящих солдат. Никто не ходил по лагерю, и это укрепило ее уверенность в том, что Алекс пошел облегчиться.

Понимая, что одета неподобающим образом, Мерри заторопилась. Ей надо было обойти палатку, пока ее никто не заметил. Она полной грудью вдохнула запах мокрой травы, которая холодила босые ступни, и ускорила шаг. Но, обойдя палатку, она в полном недоумении остановилась. Алекса нигде не было видно.

Мерри еще раз оглянулась, не понимая, куда он мог пойти, но решила подумать об этом позже. Потребность облегчиться стала настолько острой, что вытеснила все остальные мысли. Поэтому Мерри сосредоточилась на поисках подходящего места. И лишь почувствовав облегчение, вернулась к мыслям о пропавшем супруге.

Возможно, он отправился в лес, чтобы подстрелить какую-нибудь дичь, подумала она, но отмахнулась от этой мысли. На ней была его туника, а значит, он был только в брэ. Вряд ли он мог пойти на охоту в таком виде.

Тогда, может быть, он спустился к реке помыться или…

И тут Мерри замерла. Откуда-то слева до нее донесся громкий шелест. Собственно говоря, этот звук уже присутствовал, когда она только вышла, но она слишком сосредоточилась на потребностях своего тела и не обратила на него особого внимания. Теперь она чувствовала себя лучше, и звук сразу показался ей очень подозрительным. Поэтому она начала пристально вглядываться в том направлении, откуда доносился звук, пытаясь разглядеть, что там происходит.

Это не был обычный шелест кустов, потревоженных мелкими зверюшками. Это был тяжелый треск, громкое шуршание, будто по земле волочили что-то увесистое. Странно, но Мерри сразу подумала, что это кто-то тащит ее мужа, причем тащит все дальше и дальше, потому что звук явно удалялся — становился все тише и тише с каждым ударом сердца.

Мерри попыталась отогнать назойливое видение, но не тут-то было. Поселившийся в мозгу образ оказался настолько реальным, что она устремилась следом за источником звука, решив воочию убедиться в том, что у нее просто разыгралось воображение. Сначала она двигалась медленно и осторожно, но, подойдя к краю поляны, увидела, что высокая трава примята и образовалась узкая дорожка — след от перемещения чего-то массивного. Ее сердце тут же сорвалось в галоп, и она побежала.

Те, кого она преследовала, двигались намного медленнее, чем она. И вскоре Мерри поняла, что источник звука уже где-то совсем близко. Тогда она замедлила шаг. Теперь она шла медленно, чтобы не слишком шуметь и не обнаружить себя. Если впереди кто-то действительно тащил тело ее мужа, вряд ли следовало появляться перед похитителями, не имея хотя бы подобия какого-то плана. Чем ближе она была к цели, тем очевиднее становилось, что надо бежать в лагерь и звать на помощь. Что она будет делать, если кто-то действительно тащит бесчувственное тело ее мужа?

— Ты что-нибудь придумаешь, — пробормотала она, обращаясь к самой себе и зная, что так и будет. Мерри всегда была сообразительной девушкой. Уж в своем интеллекте она всегда была уверена, поэтому судорожно принялась обдумывать разные варианты развития событий, отбрасывая один задругам, и так увлеклась, что буквально споткнулась о похитителей — вернее, о своего мужа… Она знала, что подошла близко, но не думала, что настолько, пока не споткнулась о его ноги и не свалилась на него.

— Алекс? — удивленно спросила она.

Над ее головой раздалось громкое ругательство, и те, кто тащил Алекса, немедленно оставили свою ношу и бросились в лес. Мерри вскочила на ноги, но так и не смогла рассмотреть убегавших. Вероятно, она оказалась слишком медлительной, да и в лесу было еще довольно темно. Она видела только высокие кусты и деревья. Те, кто тащил ее мужа, исчезли.

Услышав стон Алекса, она склонилась над ним и нащупала его голову. Она осторожно провела пальцами по его лицу, волосам и остановилась, почувствовав что-то липкое и теплое.

— Кровь, — прошептала она. Жаль, что у нее не было факела или хотя бы свечи, чтобы лучше разглядеть рану.

— Мерри? — простонал Алекс. Его голос звучал слабо и жалобно.

— Да, это я. Ты можешь встать? — спросила она.

Теперь все ее мысли были только о том, чтобы вернуть его в безопасное место. Ее неожиданное появление, очевидно, спугнуло нападавших, но они в любой момент могут вернуться, даже наверняка вернутся, как только поймут, что она одна. Кроме того, Мерри не могла обработать его рану в темноте. Ей надо было во что бы то ни стало вернуть мужа в палатку. Там безопасно, есть мешочек с лекарствами и свет.

— Встать? — переспросил Алекс, словно не понял, о чем идет речь.

— Да, — мрачно ответила Мерри и крепко ухватила его за руку, чтобы помочь сесть. — Вставай. Нам надо вернуться в палатку.

— Ах, в палатку, — протянул он и с помощью жены поднялся на ноги. Мерри положила его руку себе на плечи и приняла на себя большую часть его веса. Это было нелегко. Она боялась, что он долго на ногах не продержится, но надеялась, что успеет довести его до лагеря.

Несколько раз Алекс спотыкался, но, в конце концов, они все-таки дошли.

В палатке ярко горела свеча. Мерри почти не могла дышать, а ее руки и ноги дрожали от перенапряжения.

— Сюда, — задыхаясь, сказала она, остановившись возле постели. — Ложись, и я…

Но тут Алекс лишился чувств. Не приходилось сомневаться, что он добрался до места назначения только благодаря силе воле. Энергии у него больше не осталось. Мерри это не удивило. Она сама была до крайности измотана и с удовольствием рухнула бы на постель рядом с мужем, но не могла позволить себе такую роскошь.

К счастью, Алекс упал на шкуры. Это было хорошо. Хотя он лежал по диагонали, она не собиралась заставлять его расходовать силы на то, чтобы лечь правильно. Да и у нее не было энергии на то, чтобы развернуть его.

Оставив мужа в покое, она взяла свой мешочек с лекарствами, свечу и наклонилась над ним, чтобы осмотреть его многострадальную голову. Вроде бы рана была неглубокой, но это была вторая травма головы, полученная им за последние дни, так что радоваться было нечему.

Мерри быстро обработала рану и положила сверху чистую ткань — временную повязку. Потом она села рядом и посмотрела на мужа. Он или спал, или был без сознания. Но поскольку он не издал ни звука, пока она проделывала с ним весьма болезненные процедуры, скорее всего он был без сознания. На всякий случай она тронула его за руку и позвала, надеясь, что если он не спит, то услышит ее и откликнется. Ей необходимо было выяснить, что с ним произошло, и узнать, видел ли он нападавших. Но все ее усилия были тщетными. Алекс определенно был без чувств.

Мерри задумалась. Следовало проанализировать всю имевшуюся в ее распоряжении информацию. Сегодня ее муж подвергся нападению, после чего его уволокли из лагеря. Куда и зачем тащил его нападавший или нападавшие, было неясно, но она сомневалась в том, что у них были добрые намерения.

Еще был предыдущий инцидент. Так что это уже была вторая попытка похищения. Или убийства?

И нельзя забывать о его расширенных зрачках и симптомах опьянения. Он находился под воздействием какого-то снадобья, и Мерри подозревала, что не в первый раз. Припомнив все те ночи после свадьбы, когда она считала его мертвецки пьяным, Мерри поняла, что виной всему было какое-то адское зелье. Она даже почувствовала свою вину — не следовало так плохо думать о почти незнакомом человеке, но тут же отбросила эти мысли. Позже она может раскаяться и извиниться перед мужем. Но теперь ей необходимо докопаться до сути вещей. Она должна вычислить, что ему дали и зачем. Она знала травы, которые могли вызвать расширение зрачков или привести в состояние, подобное алкогольному опьянению. А сколько еще она не знала? Было бы легче, если бы она поняла, с какой целью ему давали отраву… Очевидно, его не собирались сразу убивать, но если принимать эту гадость много дней подряд, то можно умереть. Сегодня она заметила только симптомы алкогольного опьянения. И неумеренную, практически неконтролируемую страсть.

Мерри подозревала, что такая неуемная страсть — побочный эффект зелья, которым опоили Алекса. Прошлой ночью Алекс был совсем не таким, как в минуты страсти на поляне у водопада или перед этим, в палатке. Тогда он был возбужден и полон страсти, но нетороплив и мягок. Прошлой ночью он казался обезумевшим от сжигающего его желания. Он брал ее много раз и никак не мог насытиться. Совсем как в ту ночь, когда они впервые познали близость. Но даже в ту первую ночь он не был таким отчаянным, пугающим, как в эту безумную ночь, когда он был одержим желанием и почти не владел собой.

Но ведь в этом не было смысла! Зачем кому-то подсыпать ее мужу отраву, которая вызывает буйную страсть? И как это связать с двумя нападениями?

У входа в палатку кто-то кашлянул, и Мерри посмотрела в ту сторону. Солнце уже встало, и она видела фигуру, стоящую у полога. Очнувшись от тяжелых мыслей, она услышала доносящиеся снаружи голоса. Все уже встали и не знают, что им делать дальше.

Она встала, откинула полог и увидела стоящего у входа Герхарда.

— Простите, пожалуйста, я не хотел вас будить, но… — Он замолчал и отвел глаза, явно чувствуя неловкость.

Только теперь Мерри поняла, что на ней только туника Алекса и ничего больше. Она залилась краской, инстинктивно уронила полог и побежала к сундуку, крича:

— Пожалуйста, подождите минуту! Только никуда не уходите!

— Э… да, миледи, конечно. — Его голос звучал глухо через толстый полог палатки. — Я только хотел поговорить с лордом д'Омсбери. Его нет на поляне. Возможно, он ушел…

— Он здесь, — ответила Мерри, откинула крышку сундука и вытащила первое попавшееся под руку платье.

— Здесь? — В голосе Герхарда послышалось удивление. Он явно не понял, почему Алекс сам не подошел к выходу из палатки, а послал вместо себя жену. Он прочистил горло и заговорил громче: — Милорд! Люди встали и спрашивают, разбирать ли лагерь. Что им сказать?

Мерри быстро сбросила тунику мужа, натянула сорочку и платье. Потом она снова подбежала к выходу и отбросила полог.

— Милорд? Ой… — Увидев Мерри, теперь уже полностью одетую, Герхард растерянно заморгал и отступил назад. Он уже открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, но не успел, поскольку Мерри схватила его за руку и втянула в палатку.

— Миледи, что… — Он не договорил, потрясенный видом лежащего Алекса. — Что, черт возьми, происходит?

Он тут же опустился на колени рядом со своим господином и осторожно снял кусок ткани, прикрывавший его голову.

— Что случилось? — с тревогой спросил он, заметив на ткани кровь. Новая рана была почти не видна сквозь густые волосы Алекса. — Это та старая рана? Она опять открылась? Почему…

— Нет, — остановила поток его вопросов Мерри, — эту рану он получил сегодня ночью. Точнее, утром. Это произошло не более часа назад.

Герхард устремил на нее тяжелый взгляд:

— Что вы с ним сделали?

— Я? — Ее глаза округлились от удивления. Она покачала головой и постаралась подавить охвативший ее гнев. — Я с ним ничего не делала. Алекс вышел из палатки. Думаю, кто-то стукнул его по голове и попытался куда-то оттащить. Я наткнулась на них недалеко от лагеря в кустах. Мое появление спугнуло похитителей: Алекс был в полубессознательном состоянии, но мне удалось поднять его и привести сюда. Но в палатке он уже рухнул без чувств.

К ее немалому облегчению, Герхард, похоже, поверил ей. Во всяком случае, он больше не пытался ее обвинить, немного расслабился и пробормотал:

— Проклятые шотландские бандиты. — Когда же Мерри замотала головой, он неожиданно смутился и добавил: — Извините, миледи. Возможно, это английские бандиты. Мы совсем рядом с границей.

Мерри нетерпеливо всплеснула руками. Ее нисколько не задело упоминание о шотландских бандитах, и ему незачем, было извиняться.

— Я не думаю, что это бандиты, — уверенно заявила она, — во всяком случае, не в этот раз и не в предыдущий.

— В предыдущий? — встрепенулся Герхард, но тут же успокоился. — Вы имеете в виду происшествие у водопада. Алекс сказал, что это, скорее всего несчастный случай. Или какой-нибудь бандит посчитал его легкой добычей. Он никого не видел у валуна.

Мерри топнула ногой.

— Зато я видела! Там наверху кто-то был, и я уверена, что это вовсе не несчастный случай.

— Кого вы видели? — настороженно спросил Герхард. Мерри нахмурилась:

— Я точно не знаю.

— Это был шотландец или англичанин? Вы могли определить по одежде.

— Не знаю, — уныло призналась она. — Я только краем глаза заметила удаляющуюся фигуру. Но я отчетливо слышала скрежет перед тем, как покатился булыжник. Алекс его тоже слышал. И это спасло ему жизнь. Он задрал голову, увидел, что на него катится валун, и попытался увернуться. Иначе валун скатился бы прямо на него.

Герхард озадаченно взглянул на Алекса и признал:

— Он мне ничего не сказал. Поэтому я думал, что… Солдат замолчал, но за него продолжила Мерри:

— Вы подумали, что я просто паникую. Но события сегодняшнего утра доказывают обратное. — Мерри немного помолчала и добавила: — Сомневаюсь, что это обычный бандит.

Герхард с удивлением поднял брови, а Мерри показала на Алекса:

— На нем ничего не было, кроме брэ. То есть красть у него явно было нечего. Да и зачем бандиту тащить его через лес?

Солдат снова внимательно посмотрел на Алекса. Он был искренне встревожен.

— Если все, что вы говорите, — правда, и падение валуна — тоже не случайность, тогда…

— Есть кое-что еще, — перебила Мерри.

— Еще?!

— Да. — Мерри взглянула на мужа и сказала: — Мне кажется, кто-то добавляет ему в питье какое-то зелье.

— Зелье? — воскликнул Герхард. — Что вы имеете в виду?

— Вы наверняка заметили, что он неважно себя чувствовал в д'Омсбери. Он покачивался и невнятно говорил.

— Да. Он мне жаловался, что с ним не все в порядке, и предположил, что ему что-то подсыпают в питье. — Герхард помолчал и нехотя добавил: — Тогда я подозревал вас.

— Меня? — удивилась Мерри.

— У вас были причины для недовольства и обид, — пояснил он. — Но Алекс ничего не пил две ночи подряд, а симптомы сохранялись. Тогда мы решили, что у него так проявляется болезнь, поразившая его людей.

— Да, мне он сказал то же самое в ночь накануне отъезда, — призналась Мерри. — Но у него после этого не было подобных симптомов. До прошлой ночи. — Она замолчала и, немного подумав, снова заговорила: — В первую ночь он валялся без сознания из-за упавшего валуна. А прошлой ночью он вообще был на себя не похож. Он говорил невнятно, спотыкался, да и вообще вел себя как безумец. Он всю ночь не давал мне покоя… своей ненасытностью. Он… — Тут Мерри покраснела и замолчала, не желая продолжать.

Герхард поинтересовался:

— А что было в ночь, которая была между ними? Когда шел дождь?

— Все было в полном порядке. — Она вздохнула и сухо добавила: — Но той ночью Годфри вел себя как пьяный дурак.

— Малыш Годфри? — растерялся Герхард.

— Он приболел, и Алекс отправил его спать в повозку. А там он всю ночь напролет приставал к Уне…

Тут Мерри вспомнила рассказ Уны о том, что он был совершенно на себя не похож. Она была уверена, что он пьян. Интересно почему? От него пахло вином? Или же он был неуклюж и бормотал нечто невнятное? А вчера Уна сказала, что у Годфри теперь ясные глаза, а у Алекса нет… Мерри быстро направилась к выходу из палатки.

— Я должна поговорить с Уной, — решительно сказала она, но на пороге остановилась и оглянулась на неподвижного мужа.

— Я побуду с ним до вашего возвращения, — успокоил ее Герхард.

Мерри кивнула.

— Я очень быстро вернусь. — Она выскочила из палатки и вскрикнула, едва не столкнувшись с Уной. — А я как раз шла к тебе.

— Я пришла к вам, чтобы узнать, почему мы так задерживаемся. Мы сегодня поедем или нет?

— Я… — Мерри прикусила язык и не стала говорить, что почти наверняка они сегодня никуда не поедут, потому что заметила стоящего рядом Годфри.

— Алан послал меня за Герхардом, — сказал парень в ответ на ее немой вопрос. — Он хочет о чем-то его спросить.

— Я дам ему знать, — сказала Мерри, обратив внимание, что Годфри выглядит очень робким и боится даже смотреть в сторону Уны. Он до сих пор переживал по поводу своего поведения накануне ночью. С этим все равно ничего не поделаешь, поэтому Мерри отвернулась и нырнула в палатку. Герхард, как оказалось, слышал голос Годфри и уже встал.

— Я вернусь, как только смогу, и мы закончим разговор. А пока я поставлю двух человек у палатки, чтобы охраняли лорда Алекса, — сказал он.

Мерри кивнула, взяла Уну и Годфри за руки и втащила их обоих в палатку.

— Что? — воскликнул Годфри и густо покраснел, но сразу позабыл о своих глубоких переживаниях, заметив лежащего без движения Алекса. — Лорд Алекс болен?

Мерри опустила полог и, повернувшись, увидела, как парень встал на колени рядом с хозяином. Он чуть не плакал.

— Нет, — ответила она. — На него напали.

— Напали? — переспросила Уна и подошла ближе к постели. — Но кто?

— Именно это я и пытаюсь выяснить, — сказала Мерри и тоже подошла поближе к Алексу.

Он был по-прежнему бледен и неподвижен и казался совершенно беззащитным. Грустно вздохнув, она спросила Уну:

— Ты говорила, что Годфри был пьян, когда полез к тебе в повозке, Как ты это определила? От него пахло вином?

— Я не был пьян! — запротестовал Годфри. — По крайне мере я так не думаю. Я выпил только полкружки вина, которое вы дали мне, но этого было недостаточно, чтобы…

— Нет, дело не в запахе, — ответила Уна, и парнишка замолчал, глядя на нее. — Запах, конечно, был, но несильный. Просто у него заплетался язык, он был ужасно неловок, а глаза стали совсем черными. — Уна пожала плечами. — Вот я и решила, что он пьян.

— Но я не был пьян! — настаивал на своем Годфри.

Мерри не обратила на мальчика внимания.

— Алкоголь не вызывает расширения зрачков, — задумчиво сказала она.

— Но у вашего мужа он вызвал именно такую реакцию. Каждый вечер с тех пор, как мы появились в д'Омсбери, его глаза были чернее ночи, — заспорила Уна, но потом была вынуждена признать: — Хотя я никогда не замечала, чтобы алкоголь оказывал подобное влияние на вашего отца и братьев.

— Лорд Алекс вовсе не пьяница, — сообщил Годфри. — И он не выпивал после вашего приезда.

— Что за чушь! — вспылила Уна. — Каждый вечер после нашего приезда в д'Омсбери он не мог на ногах стоять и едва ворочал языком. Он такой же пьяница, как лэрд Стюарт и его сыновья.

— Ничего подобного, — продолжал настаивать Годфри. Мальчишка покраснел и воинственно выпятил грудь — как петух, который собрался прокукарекать. — Лорд д'Омсбери не пьяница, и вы никогда не заставите меня поверить в то, что он пил несколько недель подряд.

— Нет, конечно, нет, — вздохнула Мерри.

— Что? — в один голос воскликнули Уна и Годфри. Мерри не была удивлена реакцией своей служанки, но поведение оруженосца, только что с пеной у рта защищавшего своего трезвенника хозяина, заставило ее слегка улыбнуться. Несмотря на весьма твердую позицию, парнишка, похоже, был не слишком уверен в своем господине. Мерри была рада объяснить ему, в чем дело.

— Алкоголь не вызывает расширения зрачков, — сказала она.

— А что вызывает? — спросила Уна.

— Некоторые травы и тонизирующие сборы, — сказала Мерри и внимательно посмотрела на Годфри. — Послушай, мне необходимо, чтобы ты очень точно описал, что чувствовал, когда начал приставать к Уне, и с чего все началось.

— Ой, ну… я… — Годфри покраснел, как спелое яблоко. Мерри понимала, что ему очень неловко, но ей нужна была информация.

— Поверь, я вовсе не пытаюсь тебя смутить, — сказала она, серьезно посмотрев на мальчика. — Это действительно очень важно.

Он долго смотрел в пол, потом потряс головой.

— Сначала мне было очень плохо. Меня бросало то в жар, то в холод. И я сильно кашлял.

— Да, именно тогда я дала тебе вино с травами. Годфри поколебался, потом кивнул:

— Вскоре после этого я почувствовал себя как-то странно.

— Интересно, ведь я дала тебе обычный общеукрепляющий сбор, — пояснила Мерри, и тут ее осенило: — Подозреваю, что-то уже было в самом вине. Мы налили себе по полкружки, но Алекс сделал только один или два глотка. Потом мы отправились смотреть, что случилось с кобылой, затем явился ты и раскашлялся. Я взяла одну из кружек, чтобы размешать в ней травы, и только потом поняла, что это была кружка Алекса.

— То есть вы считаете, что вино моего господина было отравлено, а я его выпил? — растерянно спросил Годфри.

— Да. А теперь скажи, в чем проявилась странность твоего самочувствия и как скоро после того, как ты выпил вино, это началось.

Годфри замялся. Ему хотелось задавать вопросы об отравленном вине, а не отвечать. Однако чувство долга одержало верх, он бросил косой взгляд на Уну и начал говорить:

— Думаю, это началось, когда я уже был в повозке. Уны еще не было. Я чувствовал себя отвратительно и никак не мог уснуть. За несколько минут до этого мне казалось, что я засну стоя, но как только я залез в повозку, сон как рукой сняло. Мне хотелось куда-то бежать. Но я знал, что вы и милорд рассердитесь, поэтому я смирно лежал и старался уснуть, но…

— Но? — поторопила Мерри.

— Мне показалось, что все вокруг расплывается, — сказал он, явно испытывая затруднения с подбором слов. — Я смотрел на костер, видел, что вокруг снуют люди, но у меня создалось впечатление, что все покрыто густой вуалью. — Он поморщился. Очевидно, воспоминания были не из приятных. — И еще мне было жарко, очень жарко. Я горел как в огне. Больше всего на свете мне хотелось сорвать с себя всю одежду, чтобы стало хоть немножко легче, а потом…

— Продолжай, — улыбнулась Мерри.

Годфри застонал, но признался, упорно глядя в пол:

— А потом мой дракон пробудился и потребовал накормить его… немедленно…

— Именно дракон, — вмешалась Уна. — Такой здоровый…

Многие мужчины посчитали бы заявление Уны комплиментом, но Годфри был готов провалиться сквозь землю. Мерри взглядом приказала служанке замолчать и снова улыбнулась ему:

— Продолжай, пожалуйста.

Парень смущенно пожал плечами:

— Я уже почти все сказал. Как только это началось, я больше не мог думать ни о чем другом. Мне требовалось срочно накормить дракона. Потом пришла Уна, и… — Годфри опустил голову еще ниже. — Мне нужна была разрядка. Все остальное, даже то, что Уна активно отбивалась, не имело никакого значения. Все это было скрыто вуалью, и только отчаянная жажда разрядки была реальной. — Годфри покаянно взглянул на Уну: — Прости меня, Уна. Я не понимал, что происходит. Я никогда так не обращался с женщинами. Ведь я пытался взять тебя силой.

— Да ладно… — отмахнулась Уна. — Если тебя опоили, твоей вины в этом нет. К счастью, ты пока не очень крепкий парень, а я крупная и сильная женщина. Поэтому я с тобой справилась. Никто не пострадал.

— Сколько это продолжалось? — спросила Мерри.

— Всю ночь, — скривился Годфри. — Только на рассвете возбуждение немного спало, и я смог уснуть.

— Да, — подтвердила Уна, не сумев скрыть раздражения. — Я лежала под повозкой и слышала, как он метался до самого рассвета. Ну, я, понятно, тоже не спала. А ведь впереди был трудный день.

Мерри с улыбкой погладила служанку по руке, но продолжала анализировать поведение Алекса прошедшей ночью. Она не могла спросить, как он себя чувствует, но, судя по его поведению, он ощущал то же самое, что и Годфри, выпивший полкружки вина. И, похоже, его возбуждение тоже пошло на убыль лишь перед рассветом. Она не могла утверждать, что Алекс не взял бы ее снова после возвращения в палатку, если бы не получил удар по голове, но ей все же казалось, что к этому времени он уже пришел в себя.

Мерри все больше склонялась к выводу, что кто-то травил ее мужа с первого дня их свадьбы, но все же не могла не заметить, что пока не все факты укладываются в общую картину.

— Насколько я понимаю, вы считаете, что ваш муж не был пьян, а находился под воздействием какого-то зелья? — спросила Уна.

— Да, — ответила Мерри, но не вполне уверенно.

— В вашем голосе слышится «но», — с любопытством отметила Уна.

Мерри удрученно покачала головой:

— Кажется, все именно так и было. Каждый вечер на протяжении последних трех недель он не очень твердо держался на ногах, спотыкался, его речь была невнятной, но при этом он утверждал, что ничего не пил. А ты сказала, что заметила у него расширенные зрачки.

— Но он же не набрасывался на вас по ночам? — попыталась уточнить служанка. Мерри обратила внимание, как при этом заявлении взлетели брови Годфри, и скривилась, решив, что все же нельзя подпускать к себе слуг так близко. Они не должны слишком много знать.

— Я как раз об этом и думаю. Все остальные симптомы у него были, но он не нападал на меня, как Годфри на тебя.

Служанка бросила на Годфри оценивающий взгляд и пожала плечами.

— Ваш муж намного более крупный мужчина. Возможно, доза для него была маловата.

— Может быть, — задумчиво пробормотала Мерри. Это, конечно, многое объясняло, но… прошлой ночью он вел себя по-иному. И в ночь, когда они впервые вступили в брачные отношения, тоже. Он, конечно, тогда брал ее не один раз, но все же не был так агрессивен. Он был нежнее, спокойнее и вел себя совсем не так, как накануне, когда внес ее в палатку и, сгорая от возбуждения, намеревался овладеть ею силой.

Но кому надо опаивать ее мужа зельем, которое делает его сверхактивным в постели? Эта мысль не давала Мерри покоя. Скорее, на подобные ухищрения могла бы пойти жена, к которой муж не проявляет интереса в постели. Но у Мерри не было никакого желания подмешивать ему какое-нибудь зелье.

— А какая тут может быть связь с нападениями? — неожиданно спросил Годфри, и Мерри озабоченно потерла рукой лоб, осознав, что в ее версии есть еще один пробел. Если кто-то ему что-то дал, чтобы сделать неотразимым любовником, то зачем потом нападать на него и пытаться выкрасть?

— Я не знаю, — призналась она. — Я думала, что это звенья одной цепи, но, похоже, в этом нет смысла.

— Я вообще не вижу смысла в ваших рассуждениях, — раздраженно вмешалась Уна. — Зачем кому-то давать вашему мужу зелье, которое делает его ненасытным животным? Вы уверены, что не смешали случайно свои травы, а потом…

— Я давала ему свои травы единственный раз, в ночь, когда на него скатился валун. Тогда все было в порядке, — сухо заметила Мерри.

— Да, но вы дали мне тонизирующий напиток, — вмешался Годфри, стараясь не смотреть на хозяйку, — после которого я…

— Полагаю, что-то было в вине, — в очередной раз предположила Мерри, но, похоже, не убедила Годфри.

Тогда она схватила свой мешочек, высыпала все из него на сундук и начала перебирать пакетики и баночки. Годфри и Уна молча следили за ее манипуляциями. Она нашла два пакетика с травами и сунула их прямо под нос Годфри. — Вот что я тебе дала.

— Фу. — Годфри скривился и поспешно отступил назад. — Да, я узнаю эту вонь. Да и вкус был тоже отвратительный.

— Ты выпил только это. То и другое предназначено для улучшения состава крови, чтобы организму было легче бороться с болезнью, а вовсе не для нападения на беззащитных женщин, — уверенно заявила Мерри.

Годфри заколебался, но потом все же решил уточнить:

— Вы уверены? Может быть, вы просто перепутали какие-нибудь растения?

— Я ничего не перепутала, — с вызовом сказала Мерри и добавила: — Кстати, неужели ты думаешь, что Алекс мог не заметить эту гадость в своем эле?

— Нет, я так не думаю, — поспешно согласился Годфри и опять поморщился, припомнив мерзкий вкус.

— Я не понимаю. Теперь вы утверждаете, что его ничем не опоили? — спросила Уна.

— Я утверждаю, что его опоили не этим, — воскликнула Мерри.

— Да, он не мог не почувствовать эту мерзость в эле, — сказал Годфри. — Он бы сразу понял, что тут что-то не так.

— Не все тонизирующие травы и сборы неприятны на вкус, — продолжала рассуждать Мерри. — Некоторых растений нужно так мало, что можно вообще не почувствовать разницу.

В этот момент она пожалела, что не слишком хорошо знает травы и не может предположить, какое это может быть растение. Мама учила ее только тому, что определенно может пригодиться в жизни — пользоваться лекарственными травами. Других она не знала.

Шум у входа в палатку заставил ее резко обернуться. Она увидела, что Герхард откинул полог и наклонился, чтобы войти. Мерри отложила свой драгоценный мешочек, не забыв завязать его на небольшой узелок.

— Я сказал людям, что мы останемся здесь, пока Алекс не поправится. Кроме того, я поставил двух человек у входа в палатку. Двое других сменят их ночью.

— Этого не потребуется, — спокойно сказала Мерри. — Скажите людям, чтобы начинали разбирать лагерь. Мы выезжаем, как только все будут готовы.

Заявление Мерри вызвало недоумение не только у Герхарда. Уна и Годфри тоже посмотрели на нее с удивлением.

— Уже два раза мой муж получал удары по голове, а этой ночью его кто-то попытался похитить. Я не собираюсь ждать третьего покушения, которое может оказаться успешным, — пояснила Мерри раньше, чем Герхард успел возразить. — Думаю, нам лучше как можно быстрее добраться до Доннехэда, где Дьявол позаботится о его безопасности, а мы сможем выяснить, что происходит.

— Но он же не может путешествовать в таком состоянии, и мне кажется, что безопаснее было бы пока оставаться здесь и охранять его.

— А если один из охранников окажется тем, кто стоит за всем этим? — спросила Мерри, и Герхард застыл, будто получил пощечину.

— Никто из людей Алекса не мог напасть на него, — гордо сообщил он. — Его все любят.

— И, тем не менее, на него уже дважды напали, — заметила она.

— Значит, бандиты следуют по нашим следам, — твердо заявил Герхард. — Наши люди не позволят и волосу упасть с его головы.

— Это кто-то из д'Омсбери, — не сдавалась Мерри. — Только человек из близкого окружения мог подсыпать ему что-то в течение трех недель после нашей свадьбы.

— Вот тут вы правы. Ничего такого не происходило, пока не появились вы.

Уна от возмущения даже вскрикнула и приготовилась броситься на защиту хозяйки, но Мерри жестом призвала ее к спокойствию. Солдат говорил правду, и его нельзя было винить за подозрения. Она считала, что здоровая доля подозрений с обеих сторон не так уж плохо, если это поможет ее мужу остаться в живых, пока они не разберутся, что к чему.

— Вы доверяете Годфри? — неожиданно спросила Мерри.

И Герхард, и Годфри были явно поражены вопросом. Мужчина взглянул на юношу и уверенно кивнул:

— Да, он хороший парень и заботится об Алексе.

— Прекрасно, — удовлетворенно кивнула Мерри. — Тогда мы поместим его в повозку, и Годфри будет все время при нем. Я требую, чтобы без Годфри к нему никто не приближался. Такой порядок сохранится до тех пор, пока все не прояснится. Но мы все равно отправимся в Доннехэд.

Герхард какое-то время молчал. Мерри не сомневалась в том, что ему не хочется соглашаться. Но она была его госпожой и, пока Алекс оставался недееспособным, имела право отдавать ему распоряжения. И он обязан был ей подчиняться. Поэтому он, в конце концов, кивнул и сказал:

— Да будет так.