Глава 15

Следующие дни были трудными. Палатка сгорела, и теперь ночью все были вынуждены спать вместе у костра. Поэтому Алекс не видел причин останавливаться до наступления темноты.

Его очень тревожил тот факт, что последнее покушение на его жизнь едва не отправило к праотцам его жену. Это было еще одной причиной, по которой он торопился как можно скорее попасть в замок. Он знал, что люди очень устали, а у повозки вот-вот могло отвалиться колесо. Тем не менее, он надеялся, что сильная усталость помешает тому, кто покушался на его жизнь, повторить попытку, которая теперь может оказаться успешной. Погибнуть может не только он, но и Мерри. Алекс был исполнен решимости не потерять Мерри, тем более сейчас, когда их отношения стали налаживаться.

В последний день путешествия Алекс существенно увеличил скорость их передвижения, и вечером, когда солнце село, до д'Омсбери оставалось всего четыре или пять часов пути. Но он не отдал приказ остановиться и разбить лагерь, чтобы переночевать и продолжить путь утром. Они решили двигаться дальше.

Измученные люди были очень рады, когда впереди между деревьями наконец показались факелы на стенах д'Омсбери. Алекс хотел сказать Мерри, что они почти приехали, но она крепко спала, сидя на коне перед ним. Она почти весь обратный путь проделала самостоятельно. Но около часа назад Алекс заметил, что она засыпает в седле, поэтому пересадил ее на своего коня и велел спать. Он понял, как сильно Мерри устала, когда она не стала протестовать и даже не побеспокоилась о своей кобыле, а просто устроилась поудобнее и тут же заснула.

— Бедняжка, — с сочувствием сказал Герхард, — она спит как убитая.

Алекс обернулся к помощнику, который ехал рядом, а за ним шла кобыла Мерри. Герхард привязал ее поводья к своему седлу.

— Да, — согласился Алекс, — но лучше «как убитая», чем действительно убитая.

Герхард кивнул:

— Последние дни были нелегкими, но лучше быстрее добраться до дома, чтобы избежать дальнейших проблем в пути.

— Я тоже так решил, — сказал Алекс.

— Я так и понял, — усмехнулся Герхард, — но вам следует заранее подумать, как вы объясните свои действия жене. Она наверняка решила, что вы сошли с ума, раз не даете нам передышки.

Алекс невесело улыбнулся и кивнул. К этому времени они уже выехали из поредевшего леса и начали подниматься на холм по дороге, ведущей к воротам.

В д'Омсбери путешественников встречали совсем не так, как в Стюарте. Люди на стенах не махали руками, не улыбались и не выкрикивали приветствия. И никто не бежал по двору к воротам, чтобы их встретить.

Алекс разумно объяснил самому себе этот факт тем, что они приехали в середине ночи, но в душе понимал, что, даже явись они при ярком свете дня, все равно встреча не была бы такой радушной, как в отчем доме Мерри.

Его не было дома несколько лет. Лишь недавно он вернулся в замок, где явно было не все в порядке, и, ни в чем не разобравшись, сразу его покинул. Да и Мерри была здесь человеком новым. Но Алекс надеялся, что когда-нибудь их люди так же будут радоваться, как люди в Стюарте, их возвращению.

Он решил, что поставит перед собой такую цель и будет к ней стремиться. Он непременно завоюет любовь и уважение своих людей настолько, что каждое его возвращение из путешествия станет радостью для всех.

Алекс остановил коня у лестницы и спешился, прижимая к себе жену. Мерри только пошевелилась и что-то пробормотала, но не проснулась. И Алекс в очередной раз удивился способности своей жены проспать все на свете. Он не стал отдавать приказы, решив, что люди и сами сделают все, что надо: позаботятся о лошадях, разгрузят повозку, а уж потом отправятся спать. Он осторожно внес Мерри внутрь и, пробравшись между спящими в главном зале людьми, стал подниматься на второй этаж. Никого не встретив, он добрался до своей комнаты, опустил жену на кровать, а потом просто рухнул рядом с ней, слишком усталый для того, чтобы думать о раздевании. «Одну ночь можно поспать и в одежде», — подумал он и провалился в сон.

Проснувшись, Мерри обнаружила, что находится в комнате, которую делила с Алексом в д'Омсбери, причем лежит на кровати одна. Ее первым чувством была радость. Приятно все же сознавать, что ты лежишь не на жесткой и холодной земле, а в мягкой постели. Потом ей захотелось узнать, когда они приехали, где ее муж и ложился ли он вообще спать. Неожиданно ей стало очень грустно. После отъезда из Доннехэда она все ночи спала рядом с мужем, но только спала, и больше ничего. Он ни разу не дотронулся до нее и даже не поцеловал после той самой ночи, когда ему что-то подмешали в пищу.

Все это казалось Мерри чрезвычайно неприятным. Ирония заключалась в том, что накануне своей первой брачной ночи на нее не произвело впечатления описание супружеских отношений, данное Эддой. Тогда она решила, что будет рада, если он не станет беспокоить ее часто. Теперь она лежала в той же самой постели и грустила от того, что муж ее не беспокоит. «Судьба иногда не прочь пошутить», — подумала она и села, но только для того, чтобы сразу лечь и натянуть на себя простыни, потому что входная дверь открылась.

Она затаила дыхание, но, как выяснилось, зря, потому что в комнату вошел Алекс. На нем была чистая одежда, а волосы были влажными, как будто он только что принял ванну. За ним тянулась процессия слуг, которые несли ведра с водой. Над какими-то ведрами поднимался пар. Мерри не шевелилась, пока ее муж наблюдал за сложной операцией переливания воды из ведер в ванну. Он ни разу не посмотрел в ее сторону, и поэтому она удивилась, когда он, закрыв дверь за слугами, громко спросил:

— Ты намерена лежать там до вечера или встанешь и насладишься ванной?

Мерри, мгновение поколебавшись, села и обнаружила, что лежала в постели полностью одетая, причем в том же платье, в котором весь день ехала верхом. Тогда она отбросила простыни и спустила ноги на пол.

— Вчера я слишком устал, чтобы раздеться самому и раздеть тебя, — сообщил Алекс, подошел к ванне и, наклонившись, проверил температуру воды. Удовлетворенно улыбнувшись, он стал лить в воду душистое масло.

— Во сколько мы вчера приехали? — спросила Мерри.

— Точно не знаю, — пожал плечами Алекс. — Думаю, к утру, часа в три или в четыре.

— Ничего себе! — воскликнула Мерри, в то время как ее взгляд был прикован к емкости с теплой водой.

Ванна просто манила ее. Мерри уже несколько дней не удавалось толком помыться. К тому времени как путешественники делали привал на ночь, она уже слишком уставала, чтобы беспокоиться о таких пустяках. А когда она несколько раз пыталась помыться утром, Алекс торопил ее, и пришлось ограничиться быстрым умыванием. Мысль о теплой ванне, в которой можно вдоволь полежать, а потом потереть впитавшее дорожную грязь тело мочалкой, была в высшей степени привлекательной. Мерри благодарно улыбнулась Алексу.

— Спасибо, — пробормотала она и спросила: — Ты уже вымылся? Я вижу, у тебя мокрые волосы.

Алекс кивнул:

— Я мылся в кухне, чтобы зря не гонять слуг и не будить тебя.

Мерри сморщила нос, подумав, в каком волнении, должно быть, теперь пребывает персонал кухни, где много симпатичных девушек. А вспомнив красноречивый взгляд Уны, направленный на обнаженное тело Алекса, она нахмурилась еще больше.

— В кухне за ширмой, так что можешь не хмуриться, — усмехнулся Алекс и подошел к ней. — Давай я помогу тебе залезть в ванну.

Когда он занялся шнуровкой, Мерри почувствовала, как ее охватил жар. Она отчаянно покраснела и оттолкнула его руки, бормоча:

— Не надо, я сама справлюсь.

Но Алекс не был пчелой, которую можно легко отогнать, и не обратил никакого внимания на ее размахивание руками. Он довольно быстро справился со шнуровкой, снял с жены платье и подступился к сорочке. Мерри сама не могла понять, чего хочет. Она то принималась помогать, то отталкивала его руки, не зная, к чему это все приведет, и только надеялась…

Все надежды оказались тщетными. Алекс аккуратно снял с нее сорочку, поднял на руки, как ребенка, и посадил в ванну. После этого он направился к двери со словами:

— Мокни сколько захочешь. Сегодня у нас нет важных дел.

Мерри проводила разочарованным взглядом мужа, а когда за ним захлопнулась дверь, едва не расплакалась. Она так мечтала, что он поможет ей вымыться, а потом… кто знает… Но похоже, его вовсе не интересовало обнаженное тело жены… без зелья.

«Пожалуй, стоит выяснить, что ему подмешивали, и заняться этим самой», — подумала Мерри, но даже не улыбнулась шутке. Ситуация сложилась более чем странная. Алекс показал ей, какое удовольствие можно испытать в супружеской постели, но теперь не желал испытывать его вместе с ней. Это было неприятно. Мерри почувствовала себя уродиной, не способной привлечь мужчину. На протяжении последних лет ее нередко преследовало чувство, что она никому не нужна, и теперь это ощущение вернулось.

Мерри не сомневалась, что мама ее любила. Но она всегда так много делала, чтобы помочь маме, утешить ее, что иногда сомневалась, была ли это любовь к ней самой или к ее делам. Были еще отец и братья. Сейчас они всячески выказывают свою привязанность к ней, но раньше этого никогда не было, хотя она делала все возможное, чтобы в Стюарте все было хорошо. В глубине души она считала, что если бы они ее любили, то постарались бы вырваться из мертвой хватки пагубной привычки и хоть немного облегчить ее ношу.

А теперь выясняется, что она не так привлекательна в глазах мужа, во всяком случае, без зелья.

Только почувствовав соленый вкус на губах, Мерри поняла, что плачет, и неожиданно разозлилась на саму себя. Муж правильно делает, что не хочет иметь дело с таким скулящим нервным созданием, рыдающим без всяких причин.

Стиснув зубы, она согнула колени и подвинулась в ванне вперед, чтобы окунуть голову в воду и уничтожить свидетельство слабости. После этого она сосредоточилась на купании, стараясь отвлечься от спазма в груди. Она уже почти закончила мыться, когда дверь спальни снова открылась, и на пороге появился Алекс с подносом в руках. Мерри без всякого интереса скользнула взглядом по еде и напиткам на подносе и снова опустилась под воду, на этот раз, чтобы смыть мыло с волос.

Вынырнув, она обнаружила, что Алекс поставил поднос на расстеленную у камина шкуру, а сам стоит рядом с ванной, держа наготове чистую простыню.

— Вылезай, ты сможешь посидеть у огня и поесть, пока высохнут волосы.

Мерри заколебалась, ее почему-то смутила перспектива предстать перед мужем обнаженной, но потом она успокоила себя тем, что он уже видел ее тело, и не единожды, поэтому спокойно встала. Если уж он находит ее тело уродливым и непривлекательным, прятать его все равно никакого смысла нет. Она стояла, опустив голову, и почувствовала облегчение, когда он просто завернул ее в простыню и вытащил из воды.

Алекс поставил ее на ноги, небрежно вытер, потом снова завернул в кусок полотна и повел за собой к очагу.

Мерри заметила два стакана, довольно большое количество еды и хотела спросить, будет ли муж есть вместе с ней, но промолчала, потому что он направился к дверям. Она решила, что он уходит. Но Алекс впустил слуг, которые опорожнили ванну ведрами, а затем вынесли и саму ванну с остатками воды. Вся операция заняла несколько минут, и Мерри едва успела приступить к осмотру содержимого мисок и тарелок, как Алекс уже вернулся.

— Все выглядит очень аппетитно, — пробормотала Мерри и напряженно улыбнулась: — Спасибо.

Алекс кивнул, устроился, скрестив ноги, напротив жены и сконфуженно пробормотал:

— Возможно, тут очень много всего, но когда я выбирал, что тебе принести, был очень голоден.

Мерри слабо улыбнулась этому признанию, но не знала, что сказать, и поэтому просто начала молча есть. Она все время ощущала какую-то неловкость. Даже еще большую, чем в день приезда или в первую брачную ночь. Но тогда этот человек был ей безразличен. Ее мнение о нем было настолько низким, что ее совершенно не волновало его отношение к ней. Но теперь, когда она его полюбила…

Она едва не подавилась виноградом, который только что положила в рот, когда осознала то, о чем только что подумала. Неужели она его полюбила?

Да, призналась себе Мерри. Она действительно влюбилась в этого человека. Он был внимательным и заботливым, умным и забавным… Короче, обладал всеми качествами, которые она хотела видеть в своем муже. Загвоздка была в одном: он ее не хотел. И с этим нельзя было не считаться. Мерри поняла, что если ничего не изменится, то со временем Алекс превратится в гигантского злобного волка, который рано или поздно разорвет ее на куски. Он уничтожит ее самооценку, чувство собственного достоинства, заставит усомниться в его верности и оставит в одиночестве.

— Мерри, что с тобой? — спросил Алекс, и тревога в его голосе подсказала ей, что все ее переживания отражаются на ее лице.

— Ничего, — поспешно ответила она, отводя глаза в сторону, — просто я подавилась виноградом.

Она смотрела на стоящий между ними поднос, уставленный тарелками с едой, но чувствовала, что он внимательно наблюдает за ней.

Мерри выбрала яблоко и начала чистить его ножом, когда он вдруг заговорил:

— Каллен кое-что мне сказал, когда мы уезжали из Доннехэда.

— Да? — спросила Мерри, сосредоточившись на яблоке.

— Он думает, мне придется убедить тебя в том, что ты для меня самая привлекательная женщина и в твою постель меня привело вовсе не зелье.

Нож скользнул по румяному боку яблока и чиркнул по пальцу Мерри. Она вскрикнула и сунула палец в рот, во все глаза глядя на мужа.

— Дай мне руку! — встревожился Алекс. Он заставил жену вытащить порезанный палец изо рта, взглянул на ранку и выругался, поскольку она оказалась довольно глубокой. Он быстро зажал пальцами порез и стал выговаривать Мерри, как непослушному ребенку: — Ты должна быть осторожнее. Почему-то тебя так и тянет что-нибудь себе отрезать. Ведь в результате я могу потерять тебя из-за какого-то глупого заражения или…

Неожиданно он замолчал. Их глаза встретились. Мерри была искренне удивлена его беспокойством по такому пустячному поводу. Но тут Алекс закрыл глаза и пробормотал:

— Ты ведь так не думаешь, правда?

Мерри недоуменно заморгала, но потом поняла, что он вернулся к первоначальной теме разговора и пытается выяснить, неужели она думает, что в ее постели он оказался только из-за воздействия зелья. Она почувствовала искушение соврать и все отрицать, но ложь не самый лучший способ справиться с той или иной ситуацией. Поборов стыд и волнение, она отвела глаза в сторону и сказала:

— Ты же не занимался со мной любовью с той самой ночи, когда мы поняли, что ты находишься под воздействием какого-то зелья, и начали принимать меры предосторожности. Вот мне и пришло в голову, что теперь, без отравы, ты потерял ко мне интерес и…

Она успела только вскрикнуть и поняла, что уже не сидит, а лежит, а муж впился в ее губы и жадно целует. Мерри удивилась, хотела обнять его, но вовремя вспомнила, что у нее в руках нож, и на всякий случай отбросила его подальше. И только потом она обняла Алекса и стала его целовать. Но он снова удивил ее, потому что отстранился, так чтобы она могла видеть его лицо.

— Посмотри мне в глаза, — строго потребовал он, и она подчинилась, не вполне понимая, что последует дальше. Выдержав паузу, он продолжил: — Сейчас мне никто ничего не подмешивал. Но я хочу тебя больше всего на свете. — Он прижался к ней так, чтобы она почувствовала его восставший жезл. — Я не занимался с тобой любовью только потому, что не было возможности. В первую ночь в палатке у меня отчаянно болела голова и меня совершенно вымотала езда верхом.

— Я знала, что надо подождать еще один день, а уже потом отправляться в путешествие, — раздраженно заметила Мерри. — И Эвелинда, и я говорили тебе, что ты слишком рано встал на ноги.

— Да, — согласился Алекс и радостно засмеялся. Очень уж ему нравилось ее раздражение. — Но я не мог смириться с тем, что тебя нет в моей постели. И предпочел иметь возможность просто обнять тебя и прижать к себе, даже если у меня нет сил на более активные действия.

Мерри замерла:

— Правда?

— Конечно, правда.

Она внимательно посмотрела на него и спросила:

— Но почему тогда на вторую ночь мы не…

— Мерри, палатка сгорела дотла. Мы оставили все, что от нее осталось, там, на поляне, и были вынуждены спать вместе со всеми на земле. Ты бы хотела, чтобы я занялся с тобой любовью у всех на глазах?

— Мы могли бы найти какое-нибудь укромное местечко, как по пути в Шотландию.

— И снова получить удар по голове? Могло быть еще хуже. Ведь на пути преступника могла оказаться ты, и тогда… — Алекс замотал головой, словно отгонял страшное видение, и продолжил: — Я не мог рисковать и решил, что со своим желанием как-нибудь справлюсь, зато ты будешь в безопасности.

— Тогда мы могли бы спать в повозке. Уна не стала бы возражать.

— Да, но мы были бы вдали от всех остальных, а значит, более уязвимы. Я не хотел подвергать тебя риску. Было куда безопаснее держаться всем вместе, а в тот момент меня больше всего беспокоила именно безопасность. Твоя безопасность. Я был уверен, что нам нужно как можно скорее возвращаться домой. — Алекс улыбнулся. — Ты наверняка заметила, что обратно мы ехали быстрее, чем туда. И не только потому, что я заботился о своей или твоей безопасности. Я очень хотел скорее попасть туда, где мы сможем остаться наедине.

— Правда? — робко спросила она, и ее сердце наполнилось надеждой.

— Конечно, дорогая моя, — сказал Алекс и нахмурился: — Сама подумай. Если предположить, что некое зелье сделало меня более страстным, то выбрать для меня объект желания оно уж точно не могло. Я хочу сказать, что никакое зелье не могло меня заставить возжелать именно тебя. И я мог отправиться удовлетворять свои желания в любое другое место. Разве не так?

Мерри поморщилась, но после недолгого размышления кивнула.

— Вот именно. Но я же этого не сделал, и только потому, что мой интерес сосредоточен на тебе, — очень торжественно произнес Алекс. — Мерри, я считаю, что ты грациозна, красива, сильна и умна. Я горжусь тем, что являюсь твоим мужем, и если бы мой отец был еще жив, я бы по десять раз на дню благодарил его за то, что он устроил мне этот брак. Я хочу только тебя, и никого больше, жена моя. — Он сделал паузу, чтобы перевести дух, и закончил: — Я люблю тебя.

— Ты любишь меня? — переспросила Мерри, решив, что ослышалась.

Алекс улыбнулся, но потом посерьезнел и тихо признался:

— Да, Мерри, я тебя люблю. Да и как можно тебя не любить? Ты сильная, решительная, делаешь то, что нужно, даже если это совсем не твоя работа. Но под жесткой оболочкой, которую ты сохраняешь для внешнего мира, у тебя трепетное любящее сердце, и ты с нежностью заботишься о других. Да, я люблю тебя, Мерри д'Омсбери.

Мерри во все глаза смотрела на Алекса. Она чувствовала, как в ее груди разливается тепло, понимала, что к ней пришла любовь. Ей хотелось прижать его к себе гак крепко, чтобы они навеки стали единым целым и никогда не разлучались. Но она только сглотнула, чтобы справиться с комом в горле, сморгнула непрошеные слезы, застилавшие ее глаза прозрачной пеленой, и серьезно ответила:

— Я тоже люблю и хочу тебя. Ты очень красив, заботлив и…

Алекс не дал ей продолжить перечисление его достоинств и закончил ее монолог крепким требовательным поцелуем. Мерри не сопротивлялась. Она сможет рассказать ему, какой он замечательный, чуть позже. А пока ей хотелось только наслаждаться любовью… Она хотела почувствовать его внутри себя, ощутить восхитительную наполненность, слиться с ним воедино — телом и душой.

Мерри разбудил солнечный свет и птичье пение, доносившееся через распахнутое окно. Рядом с ее кроватью стояла Уна, на лице которой было написано откровенное удивление.

— Полагаю, с вами все в порядке, — ухмыльнулась она, когда лицо хозяйки осветила довольная улыбка.

— Да, — не стала спорить Мерри и села. — А где мой муж?

— Он уже давно встал и занимается делами, — сообщила Уна, открыла сундук и начала перебирать платья хозяйки. — Я бы не стала будить вас. Ваш муж велел не беспокоить вас, пока вы сами не проснетесь. — Остановив свой выбор на платье зеленого цвета, она достала его и направилась к Мерри. — Он тоже улыбался во весь рот, как дурак, — сообщила Уна. — Похоже, вы двое, проведя весь вчерашний день взаперти, сумели договориться.

— Завидуешь? — усмехнулась Мерри.

— Да, — призналась Уна. — Я тоже хочу мужика с клеймором. Сейчас мне даже парнишка Годфри кажется привлекательным.

Мерри расхохоталась, отбросила простыни и выпрыгнула из постели.

— Мне кажется, предчувствия тебя не обманули, когда мы уезжали из Стюарта, Уна, — сказала она и устремилась к приготовленному тазику с водой для умывания. Уверена, здесь я буду намного счастливее, чем в Стюарте.

— Да, — серьезно ответила Уна. — Я очень рада. У вас отличный муж, а впереди — долгие годы счастливой жизни с кучей детишек. Да, кстати, а вы двое уже разобрались с этими нападениями и зельем? Или ждете, пока кто-то из вас серьезно пострадает?

Улыбка тотчас исчезла с лица Мерри. Интересно, почему в каждой бочке меда обязательно должна быть ложка дегтя?

— Я забыла, — смущенно призналась она. — Господи, как же я могла!

— Ну, я бы не стала слишком сильно переживать по этому поводу, — усмехнулась Уна, — тем более что ваш муж, похоже, тоже обо всем забыл. Все это розовый свет любви. Он туманит голову и заставляет забыть обо всех неприятностях.

— Ты права, — согласилась Мерри и мысленно напомнила себе, что забывать о столь важном деле никак нельзя. — Где Эдда?

— За столом в большом зале, — сообщила Уна. — И мне кажется, что слуги ведут себя даже более странно, чем раньше, особенно Бет. Подозреваю, она всем им дала жару, пока нас не было.

Мерри в ответ ничего не сказала, но, умываясь и одеваясь, напряженно обдумывала новости. Чем больше она слышала, тем больше подозревала эту женщину. Ей казалось, что действительно наилучший выход — отослать ее из замка, пока они во всем не разберутся.

Уна молча помогла хозяйке одеться, а потом осталась в комнате, чтобы застелить постель и навести порядок. Так что Мерри спустилась в зал одна. Эдды за столом уже не было — она направлялась к очагу, но, заметив Мерри, сразу вернулась и широко заулыбалась:

— Добро пожаловать домой!

Мерри улыбнулась и даже испытала чувство вины, когда женщина обняла ее. Поэтому она пылко обняла ее в ответ, быть может, даже более пылко, чем хотела, и спросила:

— Все было хорошо, пока нас не было?

— Конечно, — сказала Эдда и устроилась рядом на скамье, чтобы составить компанию новой хозяйке замка. — К тому же вы отсутствовали совсем недолго. Прошло не так много времени, чтобы здесь что-то могло разладиться.

— У нас были некоторые трудности во время путешествия, — сообщила Мерри. — И Алекс решил, что будет лучше, если мы поскорее вернемся.

— Да, я слышала. — Эдда покачала головой. — Несчастные случаи, пожар в палатке, кто-то чем-то травит Алекса. Как-то трудно во все это поверить.

— Да, — согласилась Мерри и улыбнулась Лии, которая принесла ей еду и питье.

— Надеюсь, с Эвелиндой все в порядке? — полюбопытствовала Эдда, когда служанка ушла.

Вспомнив совет Эвелинды понаблюдать за Эддой, когда будет рассказывать ей об их большом семейном счастье, Мерри улыбнулась, повернулась к Эдде и, глядя прямо в лицо, сказала:

— О да! Эвелинда и Каллен по-настоящему счастливы. Не приходится сомневаться, что они искренне любят друг друга. Дьявол из Доннехэда просто глаз с нее не сводит. Я даже немного им позавидовала.

— Как я рада, — сказала Эдда вроде бы искренне. — Я беспокоилась. Мы никогда не были близки, но она дочь моего покойного мужа, и я волновалась, сумеет ли она ужиться с этим Дьяволом. Все говорили, что он холодный бессердечный ублюдок. — Она сделала паузу и продолжила: — Но видимо, такие громкие прозвища не так много значат в Шотландии, а сопровождающие их легенды практически никогда не соответствуют действительности. В конце концов, тебя же называли Мегерой Стюартов. Разве это похоже на правду? — И Эдда рассмеялась.

Мерри тоже улыбнулась и сосредоточилась на еде. Теперь она не знала, что и думать. Женщина явно испытала облегчение и была искренне рада, что с Эвелиндой все в порядке. Может быть, она была хорошей актрисой или действительно решила начать новую жизнь. Мерри опять испытала чувство вины за то, что поверила другим и стала подозревать Эдду. Она не забыла, что ее саму тоже ложно обвиняли, и она на своей шкуре почувствовала, как это больно.

Теперь она волновалась из-за своего обещания отослать Эдду в гости к сестре. Мерри по-прежнему намеревалась выполнить этот план, но испытывала некоторую неловкость, и пока Эдда беззаботно болтала, составляя ей компанию, она все время ощущала напряжение и не могла ответить ей тем же. К счастью, ее молчание можно было объяснить тем, что она была занята едой. И все же она была рада, когда, проглотив последний кусок, смогла встать из-за стола и отправиться восвояси.

Весь остаток дня Мерри избегала Эдду, и вновь они встретились только за ужином. Мачеха Алекса была так же весела и беззаботна, как утром, но Мерри каждой клеточкой своего существа ощущала присутствие Алекса, считавшего эту женщину виновницей всех своих бед, и чувствовала ужасающую неловкость.

Когда ужин закончился, и Эдда предложила устроиться у очага и заняться шитьем, Мерри смущенно пробормотала, что присоединится к ней через минуту, и, дождавшись, пока та отойдет в сторону, повернулась к Алексу.

— Тебе трудно общаться с Эддой? — улыбнувшись, спросил Алекс.

Мерри оставалось только подивиться его интуиции. Она молча кивнула, а Алекс неожиданно наклонился и коснулся ее губ легким поцелуем. Выпрямившись, он предложил:

— Быть может, мы и в самом деле пошлем ее к сестре, как ты предлагала?

— Это Эвелинда предлагала, — уточнила Мерри, не желая принимать на себя ответственность за это решение, но добавила: — Возможно, это действительно самый лучший выход.

— Тогда я спрошу, как зовут ее сестру, и предложу навестить ее.

— Эвелинда называла ее имя, — продолжила Мерри. Но в этот момент открылась входная дверь. Алекс повернул голову, узнал вошедшего и нахмурился. Мерри проследила за взглядом мужа и с удивлением подняла брови, поскольку увидела Годфри. Парня не было за ужином, и она решила, что он выполняет какое-то поручение Алекса. Судя по недовольному выражению лица мужа, она поняла, что Годфри был недостаточно расторопен.

— Какого черта ты так долго пропадал? — раздраженно воскликнул Алекс, когда парнишка остановился перед ним. — Я послал тебя в деревню около полудня. Ты должен был вернуться еще несколько часов назад!

— Извините, милорд, — зачастил Годфри, — я встретил гонца, показал ему дорогу, но на обратном пути заблудился в лесу. Я блуждал много часов, но теперь… я здесь… — Парнишка явно переживал из-за своей оплошности. — Вот, он дал мне для вас письмо.

Алекс скривился, но взял письмо, а потом сказал уже не так сердито:

— Ты пропустил ужин. Ступай на кухню, пусть тебя накормят.

— Да, милорд. Спасибо, милорд, — выпалил Годфри и поспешил в сторону кухни. Правда, он больше стремился скрыться с глаз своего господина, чем найти еду.

Проводив взглядом парня, Мерри подняла голову и взглянула на мужа, который как раз успел развязать ленточку и развернуть свиток.

— Что это?

— Это всего лишь послание от его отца, который хочет узнать, как успехи сына, — сказал Алекс. — Он беспокоится о нем гораздо больше, чем нужно. Думаю, это потому, что парнишка мелкий, не вышел ростом и выглядит намного моложе своего возраста. — Он окинул взглядом жену и ухмыльнулся: — Надеюсь, наши сыновья пойдут в меня и будут крупными ребятами.

Мерри рассеянно улыбнулась, размышляя о своих будущих детях и прикидывая, на кого они будут похожи.

— А сколько лет Годфри? — спросила она.

— Шестнадцать. Он уже почти мужчина и вышел из того возраста, когда парня посылают служить оруженосцем. Видимо, его рост и мальчишеский облик стали причиной излишней опеки со стороны родителей, — ответил Алекс и продолжил чтение, письма.

Глаза Мерри округлились от удивления.

— Годфри действительно выглядит намного моложе. Я думала, что ему не больше тринадцати. У него совсем нет мышц на костях.

— Ну не преувеличивай, — усмехнулся Алекс и бросил письмо на стол. Он чмокнул Мерри в щеку, встал и направился в сторону кухни. — Извини, дорогая, я забыл спросить, как он выполнил мое поручение. Мы можем продолжить разговор о будущем Эдды позже, в нашей комнате, без посторонних ушей.

Мерри кивнула, после чего, как и обещала, присоединилась к Эдде у очага.

— Алекс выглядит раздраженным, — заметила Эдда, когда Мерри устроилась рядом и стала разбираться в груде вещей, нуждающихся в починке. — Годфри не справляется с обязанностями оруженосца?

— Нет. Во всяком случае, я так не думаю. Алекс после обеда отправил его в деревню и с нетерпением ждал его возвращения, а он, как выяснилось, на обратном пути заблудился в лесу.

— Из деревни? — хохотнув, удивилась Эдда и покачала головой. — Этот парень вечно умудряется попадать в какие-нибудь переделки. Ему нужно дать несколько уроков ориентирования, прежде чем он пойдет куда-нибудь снова. Иначе он вполне может оказаться в ненужном месте в ненужное время и стать добычей бандитов.

— Да, — согласилась Мерри и решила, что непременно скажет об этом мужу вечером.

— Хочу медовухи, — неожиданно сказала Эдда и встала. — Принести тебе?

— Нет, спасибо. Давайте лучше я сама принесу вам питье, — предложила Мерри, отчаянно надеясь, что ей удастся покончить с шитьем. Это занятие никогда не увлекало ее.

— Нет-нет, все в порядке, — заверила Эдда и встала. — Я уже себе все пальцы исколола. Да и грех не воспользоваться шансом немного размяться. Работай, я сейчас вернусь.

Мерри проводила Эдду взглядом, потом посмотрела на брэ, которые лежали у нее на коленях, и поморщилась. У нее не было никакого настроения шить, но надо было. Глубоко вздохнув, она приступила к работе, но ее мысли при этом были где-то очень далеко. Через некоторое время дверь кухни открылась и вошла Эдда.

— Знаешь, Мерри, — приблизившись, сказала она, — сегодня я что-то очень устала. Пожалуй, лягу пораньше, а работу закончу завтра.

— Конечно, — сдержанно улыбнулась Мерри и пробормотала: — Хороших вам сновидений.

— Спасибо, дорогая. Тебе тоже. Увидимся утром. Мерри кивнула и проводила взглядом Эдду, пока та не скрылась из виду. Потом она снова взялась за работу, но тут же отложила, сделав всего один стежок. Затем подошла к столу, решив, что дождется Алекса и предложит ему пораньше пойти в свою комнату. Мерри, в общем-то, не устала, но ей было скучно, одолевала какая-то смутная тревога, и хотелось обсудить с мужем то, как они отправят Эдду в гости к сестре.

Мерри уселась за стол и стала машинально вертеть в руках письмо отца Годфри. Она то разворачивала свиток, то снова сворачивала его. Потом она пробежалась глазами по тексту. Алекс очень точно пересказал содержание письма. Отец интересовался здоровьем и успехами сына. И только дойдя до подписи, Мерри затаила дыхание. Ее тоску как ветром сдуло.

— Лорд Альфред Дуке, — едва слышно пробормотала она, не зная, что и думать. Эвелинда сказала, что Дуке — фамилия мужа сестры Эдды. Выходит, что Годфри — ее племянник? Алекс наверняка упомянул бы об этом, если бы знал. Потом она вспомнила, как он сказал, что забыл о том, что у Эдды есть сестра, и что не может вспомнить ее имя. Он ничего не знает, поняла она. Неужели ни Эдда, ни Годфри ни разу не обмолвились о своем родстве? Но почему?

Похоже, что их намерения не были добрыми, решила Мерри и направилась в кухню. Это следует немедленно обсудить с Алексом. Если Годфри — племянник Эдды, то он вполне мог оказаться виновником нападений во время путешествия. Тут она вспомнила, что именно на него первого наткнулась, когда тащила бесчувственное тело мужа от водопада. Тогда он сказал, и она ему поверила, что он вышел из лагеря, чтобы облегчиться. Но теперь она заподозрила, что он вышел вперед, чтобы первым узнать, успешным ли было покушение. Он вернулся в лагерь с ними и больше никуда не уходил.

Мысли, которые теперь теснились в ее голове, Мерри не нравились. Она симпатизировала Годфри, но теперь, сопоставив факты, не могла не подозревать его. И Эдду. Только теперь Мерри осознала, что доброта Эдды, которую та проявляла по отношению к ней, была всего лишь маской.

Эвелинда не сомневалась, что Эдда измениться уже не сможет, но Мерри была уверена в неправоте сестры мужа. Теперь же она поняла, что ее золовка не ошиблась. Она пока еще не могла до конца осознать смысл происходящего, но, возможно, узнав новые факты, Алекс поймет, в чем дело. Кроме того, можно будет допросить с пристрастием эту парочку и попытаться добраться до сути. С этой мыслью она толкнула дверь кухни и остановилась на пороге.

В кухне не оказалось ни Алекса, ни Годфри, и Мерри недовольно нахмурилась. Заметив Уну, оживленно болтавшую с Бет, она решительно направилась к ней.

— Уна, ты видела Алекса?

— Да, он повел Годфри наверх в башню.

— Зачем? — удивилась Мерри.

— Он зашел сюда и расспрашивал Годфри о выполнении какого-то поручения, когда пришла Эдда. Она начала дразнить парня, утверждая, что у него напрочь отсутствует способность ориентироваться. Она сказала, что только дурак может заблудиться на дороге, которая ведет сюда из деревни. Потом она спросила у Алекса, учил ли он парнишку ориентироваться в лесу: днем по мху на деревьях и по звездам ночью. — Тут Уна недовольно скривилась и добавила: — Вот же глупая корова. Она вроде бы подшучивала, но на самом деле открыто критиковала Алекса.

Мерри поджала губы. Она поняла, что слова Эдды были для Алекса таким же оскорблением, как ее собственное заявление перед отъездом в Доннехэд, когда она сказала, что он безответственный тип, поскольку планирует путешествие, не позаботившись о совершенствовании боевых качеств своих солдат.

— Я-то думала, что он наплюет на ее слова, но не тут-то было, — вздохнула Уна.

Мерри отчетливо услышала нотки разочарования в голосе Уны и взглянула на служанку с неподдельным интересом. Ее слова свидетельствовали о том, что Уна не стала мягче относиться к мачехе Алекса, а, скорее, наоборот, испытывала к ней еще большую антипатию. Правда, Мерри пока не понимала почему. Впрочем, и служанка не могла точно объяснить причину своей неприязни, лишь что-то бормоча о своих смутных ощущениях.

— В общем, — продолжила Уна, — ваш муж решил, что должен немедленно показать Годфри приемы ориентирования по звездам, и повел парня в башню.

— Но они не проходили через главный зал.

— Да, они воспользовались запасной лестницей, — пояснила Уна и показала рукой в сторону лестничного колодца в дальнем углу комнаты. — На втором этаже она соединяется с главной лестницей.

— На башне есть часовой? — спросила Мерри. Ее все больше охватывали дурные предчувствия.

— Нет. Он сейчас спустился попить чего-нибудь горячего, как раз когда сюда зашла Эдда. Алекс повел Годфри наверх, а часовому предложил пока отдохнуть. Он сказал, что пошлет за ним, когда будет возвращаться.

— Значит, Годфри и Алекс на башне одни? — с тревогой спросила Мерри.

— Да, — ответила Уна и с удивлением спросила: — Что с вами? Вы побледнели!

— Годфри — племянник Эдды, — пробормотала Мерри и побежала к лестнице. Она была совершенно уверена, что Алекс не должен оставаться один на один с этим парнем.

Загрузка...