Укрощение невесты

Глава 8

Мерри проснулась под ритмичное покачивание лошади, обнаружила, что сидит в объятиях мужа, и сначала подумала, что еще не закончился первый день путешествия. Только потом она заметила рану у него на лбу и вспомнила все события прошедшего дня. Она немедленно выпрямилась и спросила:

— Что ты делаешь?

— Еду, — спокойно ответил Алекс, но она успела заметить усмешку на его губах и разозлилась еще больше.

— Ты не должен был вставать после всего, что случилось вчера!

Теперь Алекс даже не потрудился скрыть то, что находит ситуацию чрезвычайно забавной. Только его улыбка была мягкой и нежной.

— Ты восхитительна, когда изображаешь мегеру, Мерри Стюарт.

— Теперь я Мерри д'Омсбери, — напомнила она и резко добавила: — Кстати, я и есть мегера, и в качестве таковой требую объяснений.

— Я чувствую себя хорошо, — сказал Алекс. — Как новенький. Это, должно быть, из-за той отвратительной жидкости, которую ты в меня влила. Благодаря этому зелью произошло чудесное исцеление. Я еще пару часов поспал, проснулся, не почувствовал боли и решил, что мы можем трогаться в путь. Так что мы уже полдня едем, и через какое-то время мы уже будем в Доннехэде.

Мерри была уверена, что муж лжет. Она нисколько не сомневалась, что благодаря тонизирующему отвару он действительно почувствовал себя лучше, но все-таки этого явно недостаточно, чтобы избавиться от всех последствий падения валуна. Она знала, что у него продолжает болеть голова, хотя и не так сильно, да и рана на плече за это время не могла затянуться. Но только Алекс вовсе не собирался это признавать. И Мерри даже не знала, что думать. Она привыкла к мужчинам, которые вечно ноют и жалуются, если просто поцарапают палец, а потом пользуются этим как оправданием очередной попойки.

— Ты очень устала, ухаживая за мной ночью, — продолжил Алекс, поэтому я не стал тебя будить, пока мы разбирали лагерь, и потом посадил на свою лошадь, чтобы ты как следует выспалась.

Мерри скривилась. Из-за крайней степени утомления она проспала все на свете. Она действительно очень устала. Муж не давал ей уснуть большую часть ночи накануне отъезда, и за несколько часов, которые она потом подремала в его объятиях, сидя на лошади, ее силы, конечно, не восстановились. Да и прошлую ночь она в основном не спала, ухаживая за ним. Поэтому вряд ли стоит удивляться, что она спала как убитая.

Она подняла голову и спросила:

— Герхард с солдатами нашли того, кто столкнул валун?

Алекс долго молчал. Мерри даже усомнилась в том, что получит какой-нибудь ответ. Но потом он все-таки сказал:

— Нет. Они обыскали весь район. Возможно, это были какие-то бандиты, увидевшие меня в одиночестве и решившие, что я легкая добыча. Должно быть, их спугнула ты.

Мерри удивилась такому предположению. Ей было трудно поверить, что ее присутствие могло кого-нибудь спугнуть. Возможно, разбойники действительно думали, что он путешествует один, но после ее появления поняли, что это не так. Иначе говоря, ясно, что в любой момент мог пожаловать кто-то другой.

— Уже вторая половина дня, — сказал Алекс. — Ты проголодалась?

Мерри взглянула на мужа и уже открыла рот, чтобы ответить, но тут в ее животе громко заурчало — вероятно, так подействовала одна только мысль о еде. Она покраснела от досады, но Алекс спокойно улыбнулся и извлек откуда-то небольшой мешочек.

— Здесь есть кое-какая еда для тебя, — сказал он. Мерри постаралась не набрасываться сразу на мешочек и не рвать его руками и зубами. Ей это удалось с большим трудом. У нее со вчерашнего дня во рту не было ни крошки, и голод мучил ужасно. Она развязала мешочек и стала изучать содержимое. Там был ломоть хлеба, сыр, яблоко и то, что она посчитала остатками вчерашнего кролика.

— Это перепелка, — пояснил Алекс, когда она развернула ткань, которой было обернуто мясо, и увидела, что это небольшая упитанная птичка. — Я встал раньше других, поймал ее, почистил и пожарил на костре, пока солдаты разбирали лагерь. Я думаю, тебе она понравится.

Мерри почувствовала внезапно вставший в горле ком — она не привыкла, чтобы о ней заботились, и, не зная, что еще можно сделать, предложила птицу ему.

— Это тебе. — Алекс покачал головой. — Ешь.

Мерри заколебалась, но потом отбросила прочь все сомнения и принялась за еду. Тем не менее, она была физически не в состоянии съесть все, что муж для нее приготовил, и когда это стало очевидно, Алекс все же взял птичью лапку. Когда с едой было покончено, а остатки пищи убраны, он снова начал задавать ей вопросы о детстве. Она охотно отвечала, но тоже задавала вопросы, и вся вторая половина дня прошла на удивление приятно. Молодые люди беседовали на самые разные темы, пытаясь узнать друг друга получше. Мерри не могла не отметить, насколько отличается это путешествие от предыдущего, когда отец с братьями везли ее в д'Омсбери. Все они были молчаливыми, мрачными и чувствовали себя неуютно. Мужчины старались с ней не заговаривать и совсем не заботились о ее удобствах. Мерри опять была вынуждена признать, что ее муж существенно, причем в лучшую сторону, отличается от представителей мужской половины ее семейства. Возможно, у нее есть реальный шанс быть счастливой в браке.

Неожиданно Алекс поднял руку, и Мерри, обернувшись, увидела, что ехавший за ними Герхард пришпорил коня. Теперь этот человек постоянно держался за ними и, насколько Мерри могла понять, не спускал глаз с ее мужа. Алекс рассказал ей немного об их участии в крестовых походах и о том, что Герхард несколько раз спасал ему жизнь в Тунисе и всегда о нем заботился. Алекс тоже привязался к своему старшему товарищу, и, когда они вернулись в Англию, Герхард счел своим долгом продолжать заботиться о своем молодом хозяине.

— Давайте найдем место для ночлега, — предложил Алекс Герхарду. — Мы почти добрались до границы, и я бы предпочел провести ночь в Англии, а границу пересечь утром.

Герхард кивнул:

— Я поеду вперед и поищу подходящую поляну.

Дождавшись одобрения Алекса, Герхард поскакал вперед по дороге. За ним последовали несколько солдат.

— Он очень беспокоился о тебе прошлой ночью, — сказала Мерри, провожая взглядом всадников. — Он двадцать раз приходил узнать, как ты, и все время предлагал сменить меня, чтобы я отдохнула.

— Вообще-то не было никакой необходимости сидеть возле меня и наблюдать за тем, как я храплю, — выпалил Алекс.

— Травмы головы бывают очень коварными, — твердо заявила Мерри. — Кто-то должен был дежурить и наблюдать за тобой.

— Тогда надо было позволить Герхарду сменить тебя в середине ночи, чтобы вы оба могли хоть немного поспать.

Мерри возмущенно фыркнула:

— Ну да, конечно. Я все равно не смогла бы уснуть. И потом я бы в любом случае легла спать рядом с тобой. Неужели ты думаешь, что я уснула бы в присутствии Герхарда?

— Да, я забыл, ведь он мог услышать, как ты храпишь, — словно невзначай ввернул Алекс.

Мерри устремила на мужа сердитый взгляд, но тут же улыбнулась, заметив в его глазах веселые искорки. Он дразнил ее. В следующий момент она уже перестала улыбаться.

— Мне жаль вас огорчать, милорд, но всякий раз, когда вы пытаетесь шутить, у вас ничего не получается. — А когда он удивленно поднял брови, добавила: — Англичане славятся отсутствием чувства юмора.

— Правда? — сухо полюбопытствовал Алекс.

— Конечно. Все знают, что англичане сварливы и несдержанны, они постоянно жалуются на жизнь и выглядят так, будто только что похоронили кого-то из близких.

— Что? — переспросил Алекс, не в силах поверить. Мерри пожала плечами:

— Можешь отрицать, сколько хочешь, но это правда. Англичане не умеют весело проводить время и наслаждаться жизнью.

При этих словах Алекс засмеялся:

— Все это скорее больше относится к шотландцам. Это они всегда ходят с кислыми физиономиями, ноют и жалуются. А мы, англичане, всегда отличались хорошим чувством юмора.

— Это только вы так считаете, — презрительно заявила Мерри, — а весь остальной мир знает, что вы мрачные безумцы. — Произнеся эти слова она попыталась задрать нос, чтобы наглядно доказать свое превосходство, но не преуспела в этом, поскольку от ее последнего замечания у Алекса буквально отвалилась челюсть, ощутимо стукнув ее по темечку.

— Почему ты… — начал он, но не успел договорить, потому что неожиданно появился Герхард.

— Недалеко отсюда я нашел место для ночлега, — сообщил он. — Прямо возле реки. Там достаточно просторно, чтобы уместиться нам всем.

— Прекрасно, — сказал Алекс. — Веди.

Он подождал, пока Герхард отъехал, и взглянул сверху вниз на жену:

— Позже я накажу тебя за оскорбление моих соотечественников.

Искры в его глазах и угроза в голосе заставили Мерри вздрогнуть. Она почувствовала, как по спине побежала теплая волна. Она понимала, что их спор был шутливым, и если он пригрозил наказанием, то оно обещало быть исключительно приятным.

Довольно скоро путешественники прибыли на место стоянки. Алекс спешился и помог Мерри спуститься на землю. Бегло осмотрев площадку, он одобрил выбор Герхарда, отдал несколько распоряжений, а потом взял Мерри за руку и повел вдоль берега в поисках уединения. Было еще не поздно, но небо затянуло тучами, которые грозили вот-вот пролиться дождем. Поэтому Мерри с Алексом вымылись очень быстро. Солдаты еще не закончили ставить палатку, а они уже вернулись. Потом Алекс начал помогать своим людям, чтобы успеть-приготовиться к ночлегу до того, как начнется ливень. А Мерри направилась в палатку помочь Уне обустроить спальное место. Она откинула тяжелый полог палатки как раз в тот момент, когда на землю упали первые капли дождя.

Мерри оглянулась. Мужчины, не обращая внимания на дождь, продолжали работать. Мерри поморщилась, пожала плечами и нырнула в палатку. С дождем ничего нельзя поделать. Он идет… когда идет, и людям, так же как зверям и птицам, следует к этому приспосабливаться. Но ей было жалко мокнущих мужчин. Стюарты во время своего путешествия в Англию дважды попадали под дождь. Но у шотландцев были смазанные жиром пледы, в которые можно было завернуть все и всех, защитив от непогоды. У англичан ничего подобного не было. К счастью, в Англии почти не бывает сильных затяжных ливней. Возможно, поэтому дожди здесь идут так часто. Вот и этот наверняка скоро закончится. Да и вообще, англичанам давно пора привыкнуть к повышенной влажности как к постоянно присутствующему фактору и не обращать на нее внимания.

— Ты прелестно выглядишь при свечах.

Мерри с удивлением взглянула на мужа. Они сидели в палатке перед готовым ужином. Несмотря на дождь, солдаты сумели подстрелить какую-то дичь и, как только дождь прекратился, разожгли костры и зажарили ее. Но когда Мерри вышла из палатки, чтобы поужинать вместе со всеми, Алекс сказал, что, похоже, дождь вот-вот пойдет снова, и предложил ей остаться в палатке. Она сразу же согласилась. Теперь они сидели возле своей постели из шкур, а перед ними была разложена еда — жареное мясо, сыр, вино.

— Спасибо, — пробормотала она, наблюдая за причудливой игрой света и тени от пляшущего пламени свечей. В замке всегда пользовались свечами, но, кроме того, еще горели факелы и огонь в очаге. Все это помогало прогнать ночную тьму. Здесь, в палатке, горели только две маленькие свечки, которые Мерри поставила на стоящий неподалеку сундук, и темнота вступила в борьбу со слабым светом, причем силы были явно неравные. При таком освещении черты лица Алекса смягчились, а его кожа, казалось, излучала какое-то странное сияние. Мерри вдруг захотелось увидеть его обнаженным, чтобы понаблюдать за тем, как свет и тени будут танцевать на его смуглой коже. Но она понимала, что это вряд ли произойдет, несмотря на его многозначительные обещания. После полученных накануне травм он наверняка чувствует себя не слишком хорошо. Ему необходимо время, чтобы окончательно выздороветь и быть готовым к любовным утехам.

— Почему ты хмуришься?

Мерри виновато взглянула на мужа, но не стала объяснять, куда занесли ее фривольные мысли.

— Я думала о том, что произошло вчера, — сказала она. Алекс насупился, и она поспешила спросить: — У меня все не было случая поинтересоваться: ты заметил человека, который столкнул камень?

Алекс пожал плечами и сделал большой глоток вина, прежде чем ответить.

— Нет. Я только видел валун, который катился прямо на меня, и попытался уклониться, но… — И он поморщился.

Мерри смотрела на супруга, прикусив нижнюю губу. Ей хотелось быть более проницательной. Она не могла объяснить, что и почему ей не нравилось. Возможно, им действительно встретился бандит, но все же…

— Ешь, — неожиданно громко сказал Алекс.

Мерри решила, что подумает об этом позже, и принялась за еду. Откусив кусочек хлеба, она начала энергично жевать, но тут заметила, что Алекс не ест.

— Ты не голоден? — удивилась она, прожевав и проглотив все, что было во рту.

— Голоден, но мой голод подождет окончания ужина, — тихо сказал он и усмехнулся.

Глаза Мерри округлились, и лицо залилось краской. А она-то думала, что раны на голове и плече причиняют ему сильную боль. Она опустила глаза и обратила внимание на заметную выпуклость у него в паху. Поскольку Алекс сидел, скрестив ноги, было все хорошо видно. Возможно, плечо и голова у него еще болят, но на другие части тела, похоже, это никак не влияет. Мерри откусила кусочек мяса и сразу потянулась за кубком с вином, ощутив острую необходимость смочить внезапно пересохшее горло.

Но ее размышления были прерваны громким кашлем снаружи.

— Войдите, — крикнул Алекс.

Полог откинулся, впустив в палатку Герхарда. Взгляд солдата скользнул по палатке и остановился на Алексе, после чего он громко сообщил:

— Алан сказал, что с кобылой проблемы.

— Оставайся здесь и ешь спокойно, — велел Алекс и встал. — Я сам посмотрю, что случилось.

Мерри возмущенно фыркнула. Бьюти была ее ребенком. Мерри сама дежурила в конюшне, когда малышка появилась на белый свет. Роды были долгими и трудными для кобылы и жеребенка, и не было никакой уверенности в том, что они выживут. Только что лишившись матери, Мерри очень боялась услышать печальные новости от конюха. Она постоянно находилась рядом с ним, храбро сражаясь за жизнь лошади. Когда выяснилось, что жеребенок выживет и что это кобылка, Мерри твердо решила, что она будет принадлежать только ей. Она кормила ее, пока та была еще жеребенком, потом сама тренировала ее, а когда кобылка подросла, достаточно окрепла и стала хорошей верховой лошадью, ездила только на ней. Если Бьюти заболела, Мерри ее обязательно выходит.

Алекс только головой покачал, увидев, что жена даже не думает подчиняться, и пошел за ней. Они шли через обильно политую дождем поляну, когда Герхарда окликнул один из сидевших у костра солдат.

— Иди, — сказал Алекс. — Алан объяснит нам, в чем дело.

— Алан пошел… ну это… погулять в лесу, — начал Герхард, и Мерри про себя усмехнулась.

Этот человек явно не мог в ее присутствии сказать, что парню понадобилось облегчиться. Она знала, что разговоры о естественных человеческих потребностях считаются неприличными в присутствии дам, но ее отец и братья никогда не забивали себе головы такими глупостями, и Мерри не могла понять, почему мужчина так явно смущается. Довольный, что удачно вышел из неловкого положения, Герхард добавил:

— Вам придется самим разобраться, что к чему. У нее небольшой порез вот здесь. — И он показал на свое плечо. — Пока нагноения нет, но Алан хочет, чтобы ему разрешили наложить мазь. Тогда, может быть, удастся избежать воспаления.

Алекс кивнул:

— Хорошо, мы разберемся.

Герхард вернулся к костру, а Мерри и Алекс направились в конец поляны, где стояли все лошади.

Как сказал Герхард, Бьюти, в общем-то, не была больна. У нее появился небольшой порез на холке с правой стороны. Он оказался совсем небольшим, так что Мерри и Алекс его даже не сразу заметили. Обнаружив ранку, Мерри нахмурилась. Порез был прямой и очень тонкий, как будто от ножа. Она даже удивилась, что Алан его разглядел, и была ему очень за это признательна. У животных, как и у людей, раны часто воспаляются, поэтому очень важно вовремя принять меры предосторожности.

— Немного мази, и все будет в порядке, — сказал Алекс.

— Да, — согласилась Мерри и ласково погладила кобылу. — Только я предпочитаю свою собственную мазь. Я схожу в палатку и быстро вернусь.

— Ты вернешься в палатку, найдешь мазь и отдашь ее Годфри, — твердо заявил Алекс.

— Но…

— Никаких «но». — Алекс оставался непреклонным. — Начинается дождь, и я не хочу, чтобы ты простудилась. Алан сделает все необходимое, просто передай ему через Годфри мазь.

Не скрывая возмущения, Мерри резко повернулась и устремилась к палатке. Она предпочла бы сделать все своими руками, но в данном случае спорить не стоило. Сам факт, что Алан, который в этом путешествии отвечал за лошадей, заметил такую маленькую царапину, доказывает, что он человек внимательный, опытный и хорошо заботится о животных. Он вполне сам может смазать мазью порез. Но только все эти правильные рассуждения ничуть не уменьшили ее возмущения приказным тоном, который Алекс позволил себе по отношению к ней. Правда, он беспокоится о ее здоровье. Он не хочет, чтобы она попала под дождь и простудилась. Мерри не могла не признать, что это было довольно мило с его стороны. Она не привыкла, чтобы о ней заботились. Обычно ей самой приходилось обо всех заботиться. Перемена пришлась ей по вкусу.

Войдя в палатку, Мерри нашла в сундуке нужную мазь и сразу услышала кашель за пологом палатки. Наверное, это Годфри. Он кашлял хрипло и надсадно. Встревожившись, Мерри сама откинула полог и втащила его внутрь.

— Милорд послал меня… — начал молодой человек, но не договорил, поскольку зашелся в долгом приступе мучительного кашля. Откашлявшись, он тихо добавил: — За вашей мазью.

Мерри наклонилась, подняла свечу и внимательно посмотрела на юношу, отметив его неестественную бледность, испарину на лбу и синий оттенок губ.

— Ты промок, — заявила она, — и сильно застудил грудь.

Годфри поморщился, словно его обвинили в чем-то непристойном, пожал плечами и устало пробормотал:

— Со мной все в порядке, миледи. Немного сна, и все будет хорошо.

— Да, конечно, — буркнула она и снова полезла в сундук, где лежал мешок с лекарствами. — А мой муж беспокоится обо мне.

— Что вы сказали? — переспросил Годфри и опять зашелся в кашле.

Мерри не стала повторять. Она выбрала несколько склянок, взяла кружку с вином, смешала в ней порошки из разных трав и протянула юноше.

— Пей, — тоном, не допускающим возражений, приказала она. — На вкус это ужасно, но оно поможет тебе справиться с болезнью.

Годфри закрутил головой, потом согнулся, закашлявшись, выпрямился и молча взял кружку. Сделав один глоток, он начал было возражать, но, увидев непреклонное выражение лица Мерри, сдался, зажал пальцами другой руки нос и мужественно выпил все до дна.

Мерри улыбнулась и забрала у него из рук пустую кружку.

— А теперь устраивайся вон в том углу и постарайся заснуть.

— Нет, что вы, — воскликнул юноша, пятясь к выходу из палатки. — Милорд послал меня за мазью для вашей кобылы. Я должен…

— Я сама отнесу мазь, — сказала Мерри. Она поставила кружку и взяла мазь, которую заранее нанесла на кусок чистой ткани. — Ты болен, на улице дождь, и ты не можешь спать там.

— Это здесь я не могу спать! — чуть не плача, выкрикнул Годфри.

— Можешь, — твердо сказала Мерри и, сжалившись над молодым человеком, который явно паниковал, добавила: — Я сама все объясню мужу, и он, безусловно, согласится со мной.

Неожиданно Мерри обнаружила, что спорить больше не с кем. Парнишка выхватил у нее из рук мазь и вылетел из палатки.

— Черт побери, — пробормотала она, откинула полог и выглянула. Годфри со всех ног улепетывал через поляну к лошадям. Мерри не привыкла, чтобы ей так открыто не подчинялись, и, не зная, как поступить, некоторое время еще наблюдала, как парнишка бежит к Алексу, который стоял возле лошадей и разговаривал с Аланом. Подбежав к своему господину, Годфри тут же начал что-то возбужденно объяснять. Мерри видела, как изумленно поднялись брови мужа, как он протянул руку и приложил ладонь ко лбу своего верного оруженосца. Тревога, появившаяся на его лице, слегка успокоила девушку.

Она выпустила из рук тяжелый полог и вернулась в противоположный конец палатки, где были расстелены шкуры. Она не сомневалась: Алекс согласится с ней и настоит на том, чтобы парень спал в палатке. А когда он доставит Годфри сюда, она доходчиво объяснит ему, что он должен выполнять ее распоряжения. Никто в замке Стюартов не осмеливался ей перечить, и она не допустит ничего подобного и здесь, в д'Омсбери. Спокойствие и безопасность замка напрямую зависят от уважения к хозяевам и безусловного исполнения всех их приказов. Мерри знала, что пока еще ее считают в д'Омсбери чужой и ей еще придется завоевать уважение людей, но неподчинения она все равно не допустит.

Она несколько минут ходила взад-вперед по палатке, думая, что скажет юноше. Ей не нравилось отчитывать людей, тем более тех, которые вызывали у нее симпатию, и Годфри был из их числа. Он был симпатичным пареньком, вот только не очень-то послушным. Это не должно повториться. В это время хлопнул полог палатки. Мерри резко обернулась и увидела вошедшего мужа. Он был один.

— Где Годфри?

— Я отправил его спать.

Мерри одарила мужа сердитым взглядом:

— Я хотела, чтобы он пришел спать сюда…

— Да, я знаю, он мне об этом сказал, — улыбнулся Алекс. — Но он пришел в ужас от такой перспективы. Поэтому я послал его спать под навес в повозку с Уной.

Лицо Мерри тотчас просветлело. Она забыла, как Уна говорила, что солдаты взяли просмоленную ткань, которой днем были укрыты вещи, и соорудили на повозке навес. Без палатки и сундуков там, должно быть, вполне хватит места для Уны и Годфри.

Осознав, что Алекс ждет ее реакции, она пробормотала:

— Это хорошая идея.

— Он признался в том, что ослушался тебя и побежал ко мне после того, как ты велела ему лечь спать. Я не стал ругать его за это, — сказал Алекс и, увидев, что Мерри нахмурилась, добавил: — Твой приказ отменял мой. — Мерри не стала скрывать своего замешательства, и тогда он пояснил: — Я послал его взять у тебя мазь. Если бы он послушался тебя, то автоматически не подчинился бы мне. Подчинившись мне, он не послушался тебя. Согласись, неприятная ситуация.

— Ах да, — согласилась Мерри. Тут Алекс был прав. — Повозка ничуть не хуже нашей палатки. По крайней мере, он там не будет мокнуть.

— Конечно, — сказал Алекс, взял жену за руку и привлек к себе. — И он не помешает мне сделать это.

Мерри удивленно посмотрела на мужа и сразу закрыла глаза, когда он наклонился и поцеловал ее. Поцелуй сначала был легким, словно вопрошающим, но постепенно стал страстным и требовательным. Обнаружив, что продолжает держать в руках кружку, Мерри отбросила ее и стала помогать супругу избавляться от одежды. Она решила, что плечо и голова, должно быть, уже беспокоят его не так сильно… И совсем неплохо, что в палатке нет посторонних.