Укрощение невесты

Глава 11

— Это Эдда.

Мерри повернула голову и воззрилась на Эвелинду Дункан. Сестра Алекса была привлекательной миниатюрной блондинкой. Сейчас она была очень расстроена и пребывала в этом состоянии с тех пор, как в Доннехэд прибыл отряд из д'Омсбери с ее бесчувственным братом.

У Мерри никогда не было сестры, и она подумала, что ничего не имеет против такой сестры, как Эвелинда. Проведя с этой симпатичной девушкой всего полчаса, она уже искренне ее полюбила. Сестра Алекса была приветливой, доброжелательной и гостеприимной. К тому же она явно обожала своего мужа, Каллена Дункана, больше известного как Дьявол из Доннехэда. Да и Дьявол боготворил свою жену — они оба не скрывали своих чувств.

Эвелинда очень любила брата и искренне встревожилась, выслушав рассказ Мерри. К этому времени Алекс уже был устроен в одной из комнат наверху. При нем постоянно был Годфри.

— Да, — уверенно повторила Эвелинда, — за всем этим может стоять только один человек — Эдда.

Мерри заметила, что и Уна, и служанка Эвелинды, Милдред, при этом согласно кивнули. Они сидели в дальнем конце стола и все слышали. Здесь же были Каллен и Герхард. Они совершенно открыто прислушивались к разговору девушек, но Мерри не возражала. Ей казалось, что чем больше людей будут заниматься решением проблемы, тем больше шансов с ней справиться. Она долго думала над словами Эвелинды, но потом сказала:

— Эдда предупреждала, что ты ее ненавидишь и имеешь на это право. Она была очень несчастна в д'Омсбери и вела себя ужасно по отношению к тебе.

— Это правда, — спокойно ответила Эвелинда. — Она вела себя непозволительно и по отношению ко мне, и к слугам, и к остальным обитателям д'Омсбери.

Мерри приняла к сведению слова золовки, но решила пока сменить тему.

— К сожалению, я не знаю, — задумчиво сказала она, — что ему подсыпали. Мне кажется, это могло бы пролить свет на происходящее.

— Я сейчас! — воскликнула Эвелинда, вскочила и побежала в кухню.

Мерри с удивлением посмотрела ей вслед, а потом с немым вопросом взглянула на Каллена. Но тот лишь пожал плечами, усмехнулся и поднес к губам кружку с элем. Через мгновение дверь кухни распахнулась и Эвелинда ввела в комнату старую женщину.

— Это Бидди, тетя Каллена. Теперь и моя тоже, — сообщила она, улыбнулась женщине и потащила ее к столу. Усадив женщину, она сказала Мерри: — Бидди очень умная, и наверняка сможет определить, что давали Алексу.

— Может быть, и не смогу, — вздохнула женщина, — но я постараюсь. Для начала объясни мне, почему ты решила, что ему что-то подсыпают.

Мерри кивнула и быстро перечислила все симптомы, которые наблюдала у Алекса каждую ночь на протяжении последних трех недель, потом рассказала, как вел себя Годфри, после того как она дала ему общеукрепляющие травы, размешав их в вине Алекса, и об агрессивности мужа на следующую ночь. Когда она завершила рассказ, женщина поджала губы и задумалась. Прошло довольно много времени, прежде чем она встряхнулась и покачала головой.

— Я не знаю, — сказала она, — что могло вызвать эти симптомы. Очевидно, это была комбинация из двух или трех снадобий. Одно — для того чтобы разжечь его страсть, другое — чтобы подавить самоконтроль, третье — чтобы он… мог действовать так долго. Судя по тому, что ты сказала, снадобья подсыпали вечером в эль.

— Нет, — сказала Мерри, — по крайней мере, не всегда. Алекс заподозрил что-то неладное и два вечера не пил вообще ничего, но симптомы не исчезли. Поэтому он решил, что страдает от какой-то болезни. И только когда я использовала вино, чтобы приготовить тонизирующее питье для Годфри, на которое он среагировал весьма своеобразно, стало ясно, что без какого-то зелья тут не обошлось.

— В ту ночь оно было в вине?

— Должно быть, да. Я же дала Годфри вино.

— А в твоей кружке ничего не было?

— Нет, — ответила Мерри и осеклась.

— Что? — заволновалась Эвелинда и придвинулась ближе.

— Понимаешь, я едва пригубила вино. Потом пришел Герхард и сказал, что с моей кобылой не все в порядке. Мы пошли смотреть, а когда вернулись, у меня уже не было возможности выпить вина. Поэтому я не знаю… — И она беспомощно пожала плечами.

— Так что, выходит, вино в бутылке было отравлено, — заметила Эвелинда.

— В ту ночь — да, — согласилась Мерри. — Но питье не могло быть единственной причиной, иначе как объяснить его состояние, когда он вообще ничего не пил.

— Может быть, что-то было в пище? Или в напитках, которые он пил до того, как сесть за стол? — предположила Эвелинда. — Он пил эль или медовуху на тренировочном поле? Или на постоялом дворе перед ужином?

— Я не знаю, — грустно призналась Мерри. Она только теперь поняла, как мало знает о привычках своего мужа. Во время путешествия они практически постоянно были вместе, но в д'Омсбери почти не виделись. Мерри тратила все свое время на то, чтобы изучить дом, освоить дела, познакомиться с людьми, привыкнуть к ним. Она знала, что Алекс много работает, занимается замком, но она проводила с ним совсем немного времени и понятия не имела о том, что он ест или пьет вне дома.

Эвелинда нахмурилась и после недолгих размышлений предположила:

— Возможно, легче вычислить, кто стоит за этим, чем где и когда все происходило?

Мерри тяжело вздохнула. Ей эта задача вовсе не казалась легкой. Она прожила в д'Омсбери всего три недели и не успела хорошо узнать людей. Много времени она проводила только со своей служанкой Уной и с леди Эддой. Оставив свои опасения при себе, она спросила:

— А как мы это сделаем?

Эвелинда пожала плечами и заявила:

— Очень просто. Будем рассуждать. Кому все это выгодно?

— Ну, я не знаю, кому выгодны покушения, но единственный человек, который выиграл оттого, что ему подмешивали зелье, это я, — усмехнулась Мерри и густо покраснела, заметив понимающие улыбки на физиономиях собеседников. Даже Каллен Дункан сдавленно хихикнул, и в его глазах заплясали веселые огоньки. Мерри проигнорировала насмешки и добавила: — Но я его не травила. Да и вообще не вижу во всем этом никакого смысла. Зачем подсыпать ему какое-то зелье, а потом пытаться убить?

— Ну, он был только ранен, а не убит, — уточнила Эвелинда.

— Только благодаря случайности и его быстрой реакции, — мрачно заметила Мерри. — Алекс вполне мог погибнуть. Валун был очень большой и легко размозжил бы ему череп.

— Но его голова осталась цела, — сказала Эвелинда. — А то, что он быстро среагировал и попытался уклониться, возможно, не помогло, а лишь усугубило положение. Ты не думаешь, что, рванув в сторону, он как раз и оказался на пути валуна? А если бы он стоял спокойно, ничего бы не произошло. И скорее всего его с самого начала собирались именно похитить, а не убивать?

— Похитить? — с сомнением повторила Мерри.

— Да. Алекс — владелец богатого замка. Бандиты могли потребовать большой выкуп за его благополучное возвращение.

— А зачем тогда ему подсыпали какое-то зелье? — спросила Мерри, теперь уже ничего не понимая.

Эвелинда прикусила губу, потом покачала головой и предположила:

— А ты уверена, что это как-то связано? Вполне может статься, что тот, кто подсыпал ему что-то в пищу, не имеет ничего общего с нападавшими?

Мерри оставалось только тяжело вздохнуть. Она так надеялась, что все вместе они разберутся в проблемах, но, похоже, разгадка осталась так же далеко, как и прежде.

— Миледи!

Мерри на мгновение застыла и резко повернулась на панический зов Годфри. Перепуганный парнишка стоял на последней ступеньке лестницы. Увидев, что на него обратили внимание, он закричал:

— Милорд проснулся! Я сказал ему, что вы велели лежать, но он не слушается!

Он еще не успел договорить, а Мерри уже бежала к лестнице.

Алекс стоял возле кровати. У него дрожали ноги, колени подгибались. Он был так слаб, что брэ, которые он достал из стоящего рядом с кроватью сундука, казались ему неподъемной тяжестью. Услышав через дверь вопли Годфри, он закатил глаза и пробормотал:

— Вот паникер.

Парень действительно пытался удержать его в постели и, сказать по правде, вполне мог в этом преуспеть, если бы воспользовался не только словами.

Алекс поморщился — очень уж его раздражала собственная слабость. Он не знал, как долго был без сознания, но, по-видимому, не меньше двух дней. Именно столько времени им оставалось быть в пути до Доннехэда, где они, если верить Годфри, теперь находятся. Выходит, он был без сознания остаток пути и ехал в повозке вместе с Годфри. Парень сказал, что Мерри постоянно ехала верхом с одной стороны повозки, а Герхард — с другой. Они следили за ним, как ястребы за добычей. Еще Годфри сказал, что в первый день после полудня Алекс зашевелился, и Мерри что-то ему дала, чтобы он спал и не испытывал неудобства во время путешествия. Герхард протестовал, но Мерри настояла на своем. После этого ему давали какой-то успокаивающий отвар еще несколько раз.

Он не знал, ругать Мерри за это или благодарить. Ему не нравилось, что его усыпляли, но, с другой стороны, если у него так сильно болела голова через два дня после нападения, то можно себе представить, какие невыносимые страдания он испытывал, если не спал. Но теперь он будет бодрствовать и самостоятельно принимать решения, даже если Годфри приведет Мерри и она попытается снова уложить его в постель.

Он как раз балансировал на одной ноге, стараясь попасть второй в брэ, когда в комнату ворвался Годфри. Услышав, что кто-то идет следом за ним, Алекс отказался от непосильной задачи и только прикрыл этим предметом одежды пах. Как оказалось, исключительно вовремя, потому что через мгновение комната заполнилась женщинами. Их было не меньше пяти. Процессию возглавляли Мерри и его сестра Эвелинда, за ними шли две служанки и еще одна женщина, которую Алекс не узнал. Алекс косо взглянул на непрошеных гостей и подумал, что они, должно быть, бежали по лестнице, раз появились так быстро.

Это была последняя мысль, мелькнувшая в его голове, потому что потом вокруг него началось сущее светопреставление. Женщины окружили его, начали обнимать, целовать, поливать слезами, тянуть за руки, отбирать брэ, подталкивать к кровати. И при этом они все одновременно и очень громко говорили. От этого у него еще сильнее разболелась голова.

Алекс и заметить не успел, как у него забрали одежду, уложили в кровать и стали укрывать простынями, наперебой браня за безрассудство. Оказалось, он сам не понимает, что очень слаб и ни в коем случае не должен вставать.

Откуда-то издалека донесся веселый мужской смех, и Алекс устремил полный надежды взгляд к дверям, полагая, что прибыло подкрепление. Стоявший в дверях человек мог быть только Дьяволом из Доннехэда. Алекс всегда считал себя крупным мужчиной. Он был высоким — на полголовы выше всех окружающих. Но этот человек был еще выше и, пожалуй, шире. Его макушка упиралась в верхнюю перекладину дверного проема, и он был достаточно широк, чтобы загородить собой весь выход. Несмотря на внушительные габариты, Дьявол двигался легко, с грацией пантеры. Алекс заметил, что, когда Каллен Дункан вошел в комнату, с насмешкой наблюдая за суетой женщин, шум моментально стих. На его губах была усмешка, но взгляд оставался серьезным, и, наблюдая за ним, можно было легко поверить в то, что люди готовы подчиняться его приказам. Окинув взглядом снующих повсюду женщин, он негромко сказал:

— Все вон.

На Эвелинду суровость мужа явно не произвела никакого впечатления. Услышав приказ, она нахмурилась и запротестовала:

— Но, Каллен, нам надо поговорить с Алексом и выяснить, что происходит.

К немалому изумлению Алекса, громила не разозлился. Он даже не казался раздраженным. Напротив, его взгляд смягчился, он улыбнулся и крепко поцеловал жену в губы. Потом выпрямился и сказал:

— Я сам поговорю с ним и все выясню.

— Но… — начала Эвелинда и сразу замолчала, потому что муж поднял руку, призывая к молчанию.

— Я не мешал тебе разговаривать с твоей новой сестрой. Теперь позволь мне поговорить с моим новым братом. — Заметив, что Эвелинда все еще колеблется и украдкой бросает на Алекса встревоженные взгляды, он добавил: — Я прослежу за тем, чтобы он оставался в постели.

Его маленькая сестричка расслабилась и с восторгом уставилась на этого огромного бегемота — своего мужа, будто он сказал самую умную вещь на свете. Алекс не мог не удивиться. Она даже сама выпроводила остальных женщин, включая Мерри, которой шепнула:

— Каллен все выяснит.

Алекс проводил взглядом женщин. Дождался, пока за ними закроется дверь, и только потом внимательно посмотрел на своего нового зятя. Несколько минутой молча вглядывался в его лицо, после чего заметил:

— Она тебя любит. — В его голосе прозвучало неприкрытое удивление.

— Ну да, — усмехнулся Каллен, потом улыбка исчезла с его лица и он серьезно добавил: — И я ее тоже.

Алекс кивнул. Взаимная любовь этих двоих людей была очевидна. Похоже, его тревоги были напрасны. Он сел, свесил ноги с кровати и… опять упал на спину. Он даже не успел заметить, как Каллен оказался рядом и толкнул его в плечо.

— Лежи, иначе тебе придется побороться со мной, — рыкнул Дьявол, но сразу хитро улыбнулся: — Я дал обещание жене, а я не нарушаю своих обещаний.

Алекс внимательно посмотрел на громилу и несколько секунд обдумывал идею принять вызов, но потом сдался. В другое время он, вероятнее всего, предпочел бы побороться. В конце концов, он тоже не слабак, и еще вопрос, кто вышел бы победителем в схватке. Только сейчас у него не было ни единого шанса. Он был слаб, болела голова, и вообще самочувствие оставляло желать лучшего. Поэтому он молча кивнул и устроился полулежа.

— Вот и хорошо. Я ничего не имею против хорошей потасовки, но ты сейчас в таком состоянии, что не сможешь быть мне достойным соперником. — Каллен взял один из стульев у очага, поставил его вплотную к кровати и сел.

Какое-то время они молча разглядывали друг друга. Первым молчание нарушил Каллен.

— Как Тунис? — спросил он.

— Жаркий и кровавый, — сухо сказал Алекс и улыбнулся, поскольку его собеседник весело расхохотался. Они обменялись улыбками, и Каллен сказал:

— Похоже, в д'Омсбери проблемы. Я могу только посочувствовать. У нас тоже были проблемы, когда я привез сюда твою сестру. Рад сообщить, что сейчас все в порядке, — сказал он и полюбопытствовал: — Ты хочешь сначала послушать, что было у нас, или расскажешь о том, что приключилось с тобой?

Алекс мгновение молчал. Он решил, что Дьявол ведет честную игру. Этот человек начинал ему нравиться. И Алекс предложил Каллену рассказать свою историю.

Он молча выслушал рассказ своего нового зятя о том, что происходило, когда Эвелинда приехала в замок. Каллен ничего не преувеличивал, но и ничего не скрывал. Не щадя себя, он говорил о своих ошибках и удивлялся собственной слепоте. Он был честен, и Алекс по ходу повествования искренне сопереживал: улыбался, хмурился, удивлялся. Но вот повествование закончилось, и настала его очередь.

Он считал своим долгом быть столь же честным и откровенным и с максимальной точностью рассказал обо всем, что случилось после приезда Мерри в д'Омсбери. Каллен слушал молча и очень внимательно. Дойдя до того, как он вышел из палатки, чтобы облегчиться, и получил удар по голове, Алекс растерянно замолчал. Дальше он почти ничего не помнил. У него лишь сохранились очень смутные, обрывочные воспоминания о том, что его куда-то волокут, потом на него свалилась Мерри, которая говорила срывающимся от тревоги голосом, и в заключение был долгий изнурительный путь обратно в лагерь.

Каллен сообщил, что рассказала Мерри, и надолго замолчал, задумчиво потирая рукой массивный подбородок. Потом он спросил:

— Тебе не могла подсыпать зелье твоя жена?

— Нет, конечно, нет, — поспешил ответить Алекс, почувствовав огромное облегчение.

Каллен понимающе улыбнулся:

— Хотя логично подозревать ее, ведь все началось после ее приезда, и только она от этого выиграла.

— Выиграла? — сухо переспросил Алекс.

— Ну, некоторым женщинам нравится, когда мужчина кидается на них, как бык-производитель.

— Даже если бык не отстает всю ночь, доводя себя и жену до полного изнеможения?

— Ну, не знаю. В любом случае это не она. Она тревожится и заботится о тебе.

— Правда? — возликовал Алекс и залился краской. Мысль о том, что он небезразличен Мерри, была удивительно приятной. Он даже не смел надеяться на это. В конце концов, они очень плохо начали, она какое-то время считала его пьяницей…

— Конечно. Полагаю, она даже любит тебя, хотя пока еще сама себе в этом не признается. Сейчас она находится в состоянии ощенившейся суки, которая трясется над своим пометом. — Каллен нахмурился и спросил: — Надеюсь, я не обидел тебя и твою дорогую жену таким сравнением?

— Нет, что ты, — весело ответил Алекс.

Он подозревал, что Каллен может оскорбить кого угодно, если человек ему не понравится, хотя, наверное, не сделает этого в присутствии Эвелинды, чтобы ее не огорчить. Решив сменить тему, он спросил:

— Состояние ощенившейся суки означает, что она старается защитить меня?

— Ну да, — заверил его Каллен и заулыбался. — Стюарты недалеко отсюда, и мы раньше нередко встречались. Мерри может быть сущей мегерой, когда дело касается ее отца и братьев, но она хорошая девушка и их тоже всегда старалась защитить, если надо.

Алекс кивнул. Он и сам пришел к такому выводу.

— Но она не слишком-то тряслась над ними. Скорее, больше злилась. Но о тебе она заботится так, как раньше пеклась о своей матери. Мэйрид была хорошей женщиной, и Мерри ее обожала и бережно охраняла, никому не позволяя ее обижать. С тобой она такая же. Въехала во двор замка рядом с твоей повозкой — плечи прямые, взгляд твердый, на поясе кинжал. Потребовала встречи со мной и даже не поздоровалась, а сразу попросила позаботиться о том, чтобы тебя определили в безопасную комнату вместе с Годфри и поставили у дверей стражу, пока не выяснится, кто хочет тебя убить.

Алекс представил себе эту сцену и расплылся в счастливой улыбке.

— Она встревожила Эвелинду. — Каллен рассмеялся, покачал головой и сразу нахмурился: — Мне это не понравилось. У Эвелинды в последнее время было немало поводов для волнений. Но что поделаешь? Мерри думала только о тебе. Она замечательная женщина.

— Да, — согласился Алекс. Он надеялся, что Каллен прав и Мерри действительно думает о нем. Чем ближе он узнавал ее, тем больше убеждался, что может полюбить эту женщину. Ему не хотелось, чтобы его любовь была безответной.

— Так что тебе придется решить, кому нужно, чтобы ты всю ночь занимался только своей женой, — неожиданно сказал Каллен. Он немного подумал и спросил: — Чем ты обычно занимался ночами? Быть может, появление молодой жены тебя от чего-то отвлекло?

— Обычно я спал, — сухо сообщил Алекс.

— Тогда, возможно, дело не в этом. Может быть, кто-то хочет, чтобы ты сильно уставал, не мог сосредоточиться, стал хуже соображать. Это сделает тебя легкой мишенью, хотя…

— Что?

— Мерри сказала, что ты невнятно говорил и нетвердо держался на ногах, и она даже сначала решила, что ты такой же горький пьяница, как ее отец и братья.

— Да, — поморщившись, кивнул Алекс и прищурился, сообразив, к чему клонит Дьявол. — Ты хочешь сказать, что мне подсыпали зелье вовсе не для того, чтобы я становился неутомимым любовником? А хотели нас поссорить?

Каллен кивнул:

— Мерри вряд ли мог обрадовать горький пьяница. — А под влиянием зелья я вполне мог взять ее силой, если бы не чувствовал себя такой скотиной из-за нашей первой брачной ночи.

Каллен поднял одну бровь.

— Она сказала, что ты не испытывал желания в течение первых трех недель ее пребывания в замке, хотя остальные симптомы были налицо.

— Еще как испытывал, — горячо заверил его Алекс и задумчиво заговорил: — Хотя, конечно, не такое сильное, как в нашу последнюю ночь. — При этом он с грустью подумал, что минуло уже две ночи с тех пор, как желание свело его с ума. — Сначала я мог его контролировать, но в последний раз… — Он сделал паузу, но, подумав, решил, что Каллен был с ним честен и он просто обязан ответить тем же. Поэтому со вздохом добавил: — Если бы она мне отказала, я бы, наверное, не обратил на это никакого внимания и взял ее силой. Мне с колоссальным трудом удалось совладать с собой, когда я понял, что пугаю ее и что она не готова меня принять.

Каллен с пониманием кивнул и сказал:

— Зелья и снадобья, как правило, женское оружие.

Глаза Алекса сузились.

— Ты же сказал, что не подозреваешь Мерри.

— Нет, — поспешно сказал Каллен. — Я подозреваю Эдду. Эта женщина — настоящая змея.

Алекс тоже не испытывал теплых чувств к мачехе, но справедливости ради заметил:

— Она осталась дома и не могла травить меня во время путешествия.

— Но она могла заплатить кому-то из твоих людей, — заметил Каллен. — Если так, он мог перепутать дозировку и дать тебе больше зелья. Поэтому и реакция был не такая, как прежде.

— Может быть, — пожал плечами Алекс и задумался. Он не мог поверить, что за всем этим стоит кто-то из его людей. — Но зачем это нужно Эдде? Поссорить меня с Мерри — значит устроить дома поле сражений. Расторгнуть наш брак мы все равно не можем. А если нападения связаны с отравлением, какова их цель? Я могу поклясться, что случай с валуном — это попытка убийства. Если бы я не уклонился, валун упал бы мне прямо на голову. Но во второй раз меня стукнули по голове и попытались утащить из лагеря. Я уже пришел в себя и собирался начать сопротивление, когда на нас наткнулась Мерри.

— Ты видел, кто это был?

— Нет, — поморщился Алекс. — Я был в полубессознательном состоянии и даже головы поднять не мог — сил не было.

Каллен кивнул:

— Возможно, они действительно не собирались тебя убивать или волокли тебя подальше от лагеря, чтобы представить твою смерть как несчастный случай.

— Да, — задумчиво сказал Алекс, — оба варианта возможны. В несчастный случай, конечно, могли поверить… Но опять же, зачем? Мерри стала бы вдовой, но осталась хозяйкой, и король постарался бы как можно скорее снова выдать ее замуж, чтобы дать замку хозяина. Эдда ничего не выиграла бы.

— А если бы вы умерли оба? — спросил Каллен. — Что тогда? Эдда получила бы д'Омсбери?

Алекс мгновенно нахмурился, но, подумав, покачал головой:

— Нет, тогда д'Омсбери унаследовала бы Эвелинда, и замок стал твоей проблемой.

Физиономия Каллена даже перекосилась от такой перспективы.

— У меня хватает проблем и здесь. Можешь оставить себе д'Омсбери.

— Ну, спасибо тебе, — сухо сказал Алекс и невольно улыбнулся, среагировав на раскатистый смех Каллена.

— Да, это загадка, — признался хозяин Доннехэда. — И, похоже, мне придется разочаровать свою жену, которая надеется, что я помогу тебе ее решить.

— Ты хотя бы попытался, — вздохнул Алекс. — Поверь, я это высоко ценю.

— Женщины тоже пытались. Мерри с моей женой и сейчас сидят внизу, обсуждают, кто бы это мог быть. Беда в том, что нападения и отравление преследуют разные цели. — Он покачал головой. — Я еще подумаю, а ты пока будь очень осторожен, не оставайся один и ничего не пей, если подозреваешь, что в питье может быть что-то подмешано.

— Конечно, — согласился Алекс.

— Вот и хорошо. Тогда ты останешься жив, и моя жена будет счастлива. Твоя тоже.

— Тогда мы все будем счастливы, — заключил Алекс.