Укрощение невесты

Глава 13

Мерри думала о доме. Собственно говоря, этому нечего было удивляться, ведь она была в Шотландии, и до ее родного дома оставалось всего полдня пути. Она удивилась тому, что вдруг так остро ощутила тоску по дому, вспомнила детство. Она столько лет хотела вырваться из Стюарта, постоянно молилась об этом, но теперь душа ее стремилась обратно. Ирония судьбы… Возможно, дело в том, что в Стюарте людьми, которые пытались кого-то убить, были ее отец и братья, но убить они пытались только самих себя. Там никто не плел интриг, не было никаких тайных заговоров и ни один человек, начиная от отца и братьев до самого последнего слуги, даже подумать не мог, что она способна подмешивать кому-то зелье или пытаться кого-то убить. Справедливости ради Мерри все же отметила, что такие мысли могли прийти в голову ее отцу или кому-то из братьев, если они были очень пьяными, а виски она держала под замком.

Странная все же штука жизнь. Ей было неприятно думать, что муж, как и Герхард, может подозревать ее в этом нелепом заговоре. Но еще больше ее тревожило то, что ей сказала Эвелинда, когда они обнялись на прощание. Эвелинда шепотом напомнила ей о необходимости сразу после возвращения в д'Омсбери отослать Эдду к сестре и добавила:

— Кстати, имей в виду, что бы ни подмешивали Алексу, его влечение к тебе вызвано не этим. Ни минуты не сомневаюсь, что он находит тебя очень привлекательной и искренне к тебе привязан.

Потом сестра Алекса еще ободряюще улыбалась и что-то говорила, но Мерри только безучастно смотрела прямо перед собой. Она едва ли могла услышать хоть слово Эвелинды, которая, пока они шли к лошадям, увлеченно болтала о том, чем они займутся, когда встретятся в следующий раз. В ее голове продолжали звучать слова золовки о том, что поведение Алекса в постели вряд ли зависит от зелья.

До этого момента ей и в голову не могло прийти, что желание мужа вызывает не она сама, а неведомое зелье. Конечно, в ту ночь, когда она заметила расширенные зрачки, она понимала, что его агрессивность вызвана зельем. Но в другие ночи, которые они провели вместе… Неужели и тогда дело было только в чертовой отраве? Она припомнила слова Уны о том, что все три недели до путешествия у Алекса были расширены зрачки, но он ни разу не прикоснулся к ней и даже не смотрел в ее сторону. Правда, было подозрение, что дозу увеличили и отсюда агрессивность. Но теперь Мерри не могла не тревожиться. А вдруг в ее постель его привело только зелье?

— Ты выглядишь очень озабоченной.

Мерри вздрогнула от неожиданности, услышав рядом голос мужа. Она не заметила, что он придержал коня и уже некоторое время едет рядом с ней. Когда они только выехали из Доннехэда, он тоже ехал рядом, но она была так занята своими мыслями, что невпопад отвечала на его вопросы и не выказывала никакого желания поддерживать разговор. Потом она слегка придержала кобылу и отстала, а ее место рядом с Алексом занял Герхард. Он в отличие от нее говорил без умолку. Теперь, когда Алекс снова ехал рядом, Мерри решила для себя, что не будет волноваться из-за вещей, которые не в силах изменить, и даже вымученно улыбнулась мужу.

— Тебе знакома эта местность? — неожиданно спросил Алекс, и Мерри без какого-либо интереса посмотрела вокруг. Они едут через лес, который ничем не отличался от любого другого леса Шотландии, подумала Мерри, но тут увидела впереди до боли знакомые холмы и замерла. Казалось, ее мечты стали явью.

— Стюарт, — выдохнула она.

— Да, — улыбнулся Алекс. — Я подумал, что тебе захочется повидаться со своими родными и друзьями, тем более что мы проезжаем совсем рядом. Но если этот визит вызовет у тебя неприятные воспоминания, то мы, конечно, проедем мимо.

Мерри улыбнулась, в очередной раз убедившись в том, какой у нее умный заботливый муж, а потом снова устремила взгляд на возвышавшиеся впереди холмы. В конце концов, она кивнула:

— Если ты не возражаешь против задержки, я бы с радостью навестила отца и братьев.

— Значит, так тому и быть, — сказал Алекс. Мерри благодарно улыбнулась, краем глаза заметив, что неподалеку от них едет Герхард, который хмурится и прислушивается к каждому слову. Он был явно недоволен предстоящей остановкой и, судя по жесткому выражению его лица, считал, что он прав. Мерри решила, что не стоит этому удивляться. Солдат, несомненно, считал, что у нее зреет грандиозный план, как покончить с несчастным мужем именно здесь, в знакомой для нее обстановке, но с этим ничего нельзя поделать. Поэтому она проигнорировала его мрачную физиономию и обратила внимание на более приятную картину — знакомые холмы и отчий дом.

Люди на стене замка уже давно заметили приближающийся отряд. Мерри видела, как они застыли и с тревогой всматриваются в фигуры всадников, стараясь определить степень опасности незваных гостей. Отряд был уже почти у стен замка, когда ее, наконец, узнали. Люди на стене сразу расслабились, заулыбались, а некоторые даже стали махать ей и выкрикивать приветствия.

Мерри и сама счастливо улыбалась и махала в ответ. Когда отряд въехал во внутренний двор, всадники были вынуждены остановиться, потому что, казалось, все население Стюарта выбежало их встречать.

— Вы вернулись!

— Вы останетесь?

— Вы выглядите красивой и здоровой.

— Это ваш муж? Симпатичный!

Вопросы сыпались со всех сторон. Мерри, счастливо улыбаясь, пустила кобылу шагом через толпу и терпеливо отвечала на вопросы. Да, она вернулась. Да, это ее муж. Нет, она не останется, просто приехала в гости. Тепло и любовь людей Стюарта были бальзамом для души, измученной напряжением и подозрениями последних дней. Только теперь Мерри осознала, насколько тяжелым был груз подозрений. Она отлично понимала, что кто-то их мог считать обоснованными, но от этого легче не становилось.

Остановив кобылу перед ведущей в замок лестницей и спешившись, Мерри оказалась в кругу женщин, которые поочередно заключали ее в свои объятия. Ей снова и снова повторяли, как хорошо она выглядит, как приятно ее видеть и что по ней в Стюарте скучали. И Мерри в какой-то момент захотелось посадить их всех в повозку и увезти с собой в д'Омсбери. Быть может, тогда ей не будет так одиноко. Ведь, кроме Уны, в д'Омсбери ее окружали одни англичане. Может быть, поэтому она была так признательна Эдде за проявленную к ней доброту. Но теперь эта доброта могла обернуться совсем другим чувством, и нельзя было исключать, что женщина, к которой она успела так привязаться, на самом деле не является ее союзницей.

Как раз в это время рядом с ней появился Алекс. Он с трудом пробрался через окружившую ее плотную толпу, остановился рядом и обнял за плечи. Ей показалось, что он выглядел немного обеспокоенным. Возможно, он решил, что Мерри может исчезнуть в толпе женщин и больше не вернуться. Тем не менее, он улыбнулся и сказал:

— Давай зайдем внутрь. Один из работников сказал, что твой отец и братья в зале.

Мерри кивнула в знак согласия, и они начали пробираться к лестнице, потом вверх по ступенькам и наконец зашли внутрь. Здесь было тихо и темно. Они немного подождали, пока глаза привыкнут к полумраку. Она на несколько мгновений лишилась возможности видеть, но слух остался при ней, и она услышала резкие мужские голоса еще до того, как увидела их обладателей, — в подтверждение того, что действительно вернулась в Стюарт. Слишком громкий смех и невнятные слова резанули слух и заставили сердце сжаться. Радость, которую она испытывала еще несколько секунд назад, исчезла. Мерри расправила плечи, вздернула подбородок, а Алекс взял ее под руку и медленно повел вперед.

Ее глаза уже немного привыкли к полумраку, и она вполне отчетливо видела трех мужчин, сидевших за столом в центре зала. Рядом на полу валялись пустые перевернутые кувшины. В этот момент Мерри отчетливо поняла, что лучше бы поблагодарила Алекса за любезность и отказалась от визита к родственникам. Поддавшись ностальгии при виде отчего дома, она вспоминала людей, которые жили и работали в замке, растили ее, пока она была ребенком. Но она почему-то не подумала о трех здоровенных оболтусах, ставших ее тяжким бременем после смерти матери.

Мерри и Алекс уже прошли половину пути до стола, когда она вдруг осознала, что ее ноги не идут дальше. Алекс тут же остановился и вопросительно взглянул на упорно молчавшую жену. А она виновато сказала:

— Думаю, нам надо было проехать мимо.

— Я тоже так считаю, — проворчал из-за ее спины Герхард, который, как оказалось, все время держался сзади.

Мерри залилась краской стыда за свою семью, но успела заметить хмурый взгляд, который Алекс бросил на своего человека. Его лицо быстро приняло обычное нейтральное выражение, и он сказал:

— Если ты этого хочешь, Мерри, мы так и сделаем.

— Да, — уныло призналась она, — пожалуй.

— Мерри! Детка! Ты ли это? Мы только что говорили о тебе, и вот ты здесь! Чудеса, да и только!

Услышав громоподобный рев отца, Мерри поняла, что поворачивать назад уже поздно и придется пройти весь путь до конца. Глубоко вздохнув, она заставила себя приблизиться к столу, где мужчины Стюарты как раз пытались встать, чтобы поприветствовать гостей.

— Черт бы меня побрал, Мерри! — взревел Броди. Он первым добрался до гостей и немедленно заключил сестру в свои медвежьи объятия. — Прекрасно выглядишь, малышка! Мы как раз вспоминали твоего мужа и толковали, как он с тобой обращается. У тебя все в порядке? Только скажи, мы убьем ублюдка и закопаем его вместе с его людьми в огороде, где кухарка выращивает свои травы. Там им самое место!

Мерри выдавила улыбку, показывая, что оценила шутку, хотя подозревала, что брат вовсе не шутил.

— Не надо никого убивать. Муж ко мне очень добр.

— Ладно, — покладисто согласился отец, оттолкнувший Броди, чтобы самому обнять дочь. — Пусть живет.

— Да, — вымученно улыбнулась Мерри, искренне недоумевая, во власти какого безумия ей вдруг захотелось повидаться с родственниками. Этот визит только добавит подозрений, которые и так испытывают по отношению к ней англичане. По поджатым губам Герхарда сразу видно, что ничего иного он и не ожидал, Что касается Алекса, то его лицо сохраняло совершенно нейтральное, спокойное выражение, по которому никак нельзя было определить, о чем он думает.

Потом на смену отцу пришел Гавейн, который крепко обнял Мерри и потянул ее к столу со словами:

— Ты должна отпраздновать с нами, Мерри. У нас прекрасные новости!

— Правда? — устало переспросила Мерри, когда ее силком усадили на скамью. — Какие?

— Да, новости действительно из ряда вон выходящие, — заверил ее Броди.

Оба брата сели за стол рядом с ней. Мерри обернулась, желая убедиться в том, что Алекс рядом. Он сразу подошел, остановился у нее за спиной, положил руки ей на плечи и прижал к себе, превратившись в живую спинку стула. Мерри подняла голову и заглянула ему в глаза. Убедившись, что он не рассержен, она позволила себе расслабиться. Склонившись к жене, он шепнул:

— Давай послушаем важные новости.

Мерри проглотила вставший в горле комок, очень благодарная Алексу за то, что он не бросил ее за столом и не ретировался во двор. Поступи он так, она не смогла бы его винить. Но что делать, ведь эти люди — ее семья.

— Кейд возвращается домой.

Эти слова, произнесенные ее отцом, заставили Мерри забыть обо всем остальном. Она вздрогнула и во все глаза уставилась на стоящего по другую сторону стола отца. Тот держал в одной руке кувшин виски, в другой — кружку и с усмешкой смотрел на дочь, ожидая ее реакции. Она не сводила с него глаз, стараясь вникнуть в новость о том, что брат, которого они уже считали мертвым, возвращается домой, и, в конце концов, сказала:

— Неужели это правда?

— Да! — весело хрюкнул Броди. Он обнял сестру за плечи и прижал к себе, оттащив от Алекса. — Да, Мерри! Кейд жив и скоро будет дома.

— Но как же так? — в замешательстве пробормотала она, все еще боясь поверить. — Где он был? Почему ничего о себе не сообщал?

— Его держал в плену один из проклятых местных князьков, — угрюмо сообщил Эхан. — Три года несчастный брат просидел в клетке.

— Да, — кивнул Гавейн, но сразу повеселел. — Но он сбежал. Стюарта нельзя долго продержать там, где он быть не хочет. Он сбежал и теперь поправляет здоровье в кругу друзей. Как только он достаточно окрепнет и сможет путешествовать, он сядет на корабль.

— Поправляет здоровье? — встревожилась Мерри. Она уже высвободилась из неуклюжих объятий брата, выпрямилась и снова прижалась к Алексу, поглаживая его руки, лежащие на ее плечах. — Он был ранен?

— Нет, — заверил ее отец и добавил: — Во всяком случае, о ранении не было упоминания. Из полученного нами письма мы узнали, что он долго голодал и пока очень слаб. Так что скоро он будет дома.

Мерри расслабилась и прижалась к мужу. Кейд жив. Значит, все будет хорошо. По крайней мере, здесь, в Стюарте. Он вернется и займется замком. Только ему придется держать отца и братьев в ежовых рукавицах, как это раньше делала Мерри. Одной тревогой станет меньше. Потому что она не могла не думать, как идет жизнь в Стюарте, когда им управляют трое пьянчуг. Но когда вернется Кейд… Что ж, это действительно грандиозная новость и большая радость, ничего подобного она не ожидала.

Задрав голову, Мерри улыбнулась мужу.

— Замечательная новость, теперь все будет хорошо.

— Да, — согласился он, и на его губах тоже заиграла улыбка.

— Вот именно, — рыкнул Эхан Стюарт. — Вы двое, конечно, останетесь, чтобы отпраздновать это событие?

Алекс окинул задумчивым взглядом не слишком твердо стоящего на ногах мужчину, потом наклонил голову и вопросительно взглянул на Мерри:

— Ты хочешь остаться здесь и отпраздновать? Мы можем переночевать в Стюарте и завтра продолжить путешествие.

Мерри только усмехнулась, хорошо понимая, что Алексу здесь нравится не больше, чем ей. Она была очень признательна за предложение, но отрицательно покачала головой:

— Думаю, нам стоит ехать дальше. Впереди долгий путь, и в д'Омсбери у нас очень много дел.

Алекс кивнул и обратился к Эхану Стюарту:

— Я думаю, Мерри права. Нам действительно надо побыстрее вернуться домой. Мы остановились ненадолго, чтобы поприветствовать вас и сообщить, что в следующий раз нанесем вам более длительный визит, если вы, конечно, не возражаете и будете рады нас видеть.

— Даже не сомневайся, мой мальчик, — как-то сразу подобрел Эхан, — вам здесь всегда рады. — Потом немного помолчал и добавил: — В следующий раз, когда вы приедете, может быть, уже застанете Кейда и познакомитесь с ним.

— С нетерпением буду ждать этого момента, — заверил его Алекс и подал Мерри руку, чтобы помочь ей выбраться из-за стола, где она сидела, зажатая с двух сторон братьями.

Увы, им даже в голову не пришло подвинуться и выпустить сестру, так что Алекс, в конце концов, просто поднял ее, поставил на скамейку, а потом опустил на пол. Они уже собирались идти, но Броди неожиданно схватил Мерри за руку и заставил ее остановиться.

Она с удивлением отметила, что он смотрит на нее очень серьезно.

— Здесь без тебя как-то очень пусто и тихо, Мерри, — признался он.

— Да, — согласился Гавейн и, помолчав, смущенно добавил: — Не думал, что нам будет так тебя не хватать. Ты знаешь, мы очень скучаем.

Мерри почувствовала, как сжалось ее сердце. И она по очереди крепко обняла братьев.

— Мы скоро вернемся, — сказала она. — Постарайтесь не упиваться до смерти и не свернуть себе шеи раньше, чем мы снова увидимся.

Оба брата радостно заулыбались, будто Мерри сказала что-то смешное, а она взяла Алекса под руку и вместе с ним направилась к выходу, покидая дом, где прошло ее детство. Им потребовалось несколько минут, чтобы пробиться через толпу, ожидавшую их у лестницы во дворе. Пока они были в доме, людей собралось еще больше, и все считали своим долгом высказать свое сожаление по поводу того, что она уезжает, а не остается погостить. Мерри чувствовала себя виноватой перед этими людьми, ведь их искренняя привязанность была очень приятна и так подкупала. Она убедилась в том, что, если в д'Омсбери дела пойдут совсем плохо, ей всегда будет куда вернуться. У нее есть дом, где ее всегда ждут и с радостью примут.

— Это хорошо, что Кейд возвращается, — негромко сказал Алекс, когда они выезжали из замка.

— Да, — согласилась Мерри и улыбнулась. Это была самая лучшая новость из тех, что ей довелось услышать за последнее время.

— Ты будешь меньше беспокоиться об отце и братьях, если он будет присматривать за ними?

Мерри удивилась наблюдательности мужа, но не стала говорить об этом, а только молча кивнула.

Потом они долго ехали молча. Мерри думала о брате и о том, что его возвращение будет означать для Стюарта. Она не сомневалась, что он возьмет в свои руки бразды правления. Отец явно не желал этим заниматься. Она надеялась, что он сумеет удержать в рамках эту троицу и не даст им окончательно спиться. Возможно, с ним Броди и Гавейн изменятся. По крайней мере, у них перед глазами будет положительный пример. Так что все должно быть хорошо… если, конечно, отец позволит Кейду занять подобающее ему место. И если Кейд вернется в Шотландию, не сломленный тем, что ему пришлось пережить. От этой мысли Мерри стало грустно, и она попыталась представить себе, каким теперь стал ее любимый брат.

Мерри углубилась в свои мысли и даже не заметила, что солнце уже садится, а они все еще не остановились и не начали разбивать лагерь. И только когда Алекс дал команду спешиться на ночлег, она отбросила все тревоги, осмотрелась и убедилась в том, что уже почти наступила ночь. Они расположились на большой поляне рядом с озером, на котором была видна лунная дорожка. Луна светила ярко, и ночь казалась довольно светлой.

Она обратила вопросительный взгляд на Алекса, но он этого не заметил. Он только что спешился и теперь стоял, дожидаясь, пока затекшие от долгой езды верхом ноги снова начнут повиноваться. Потом он подошел к Мерри и протянул ей руки.

— Поздно уже, — пробормотала она, когда муж снял ее с лошади и поставил на землю.

— Да, — не стал спорить Алекс, но ничего не объяснил и только посоветовал: — Постой несколько минут, подожди, пока ноги начнут слушаться.

Мерри молча кивнула. Оказавшись на земле, она поняла, что действительно совсем не чувствует ног.

— Спасибо, — шепнула она, обретя способность двигаться без посторонней помощи.

Потом Алекс провел ее немного дальше по берегу и сказал, что при желании она может искупаться. Правда, вода была очень холодной, и Мерри ограничилась только умыванием. Затем они вернулись в лагерь и там уже разошлись: Алекс отправился проследить, чтобы все было сделано, как надо, а Мерри — в палатку, готовиться ко сну.

Уна не теряла времени даром. Палатку уже поставили, все вещи занесены внутрь. Мерри остановилась у входа, уверенная, что Герхард где-то рядом. Она спиной чувствовала его сердитый взгляд.

Она быстро юркнула внутрь и нашла мешок со своими платьями. Она не сомневалась, что Герхард снова поднимет шум и будет утверждать, что Мерри может убить Алекса во сне, если позволить ей спать вместе с ним. Она не хотела дожидаться, пока Алекс предложит ей поискать другое место для ночлега или сам отправится куда-нибудь. Удалившись из палатки по собственной инициативе, она сможет избежать всех этих неприятных моментов. Поэтому она вышла из палатки и пошла прочь, неся свои пожитки.

Уна и Годфри как раз готовились ко сну. При этом Годфри действовал очень активно. Очевидно, он и помог Уне поставить палатку, иначе бы не получилось все так быстро. Мерри знала, что Годфри до сих пор чувствует свою вину перед служанкой и всячески старается ее загладить, постоянно оказывая всякие мелкие услуги. Увидев, как эти двое готовят ложе из шкур, она прочистила горло и сказала:

— Вам придется соорудить два таких спальных места или сделать одно побольше, если вы, конечно, не возражаете разделить его со мной.

Уна и Годфри застыли от удивления. Первой обрела способность говорить Уна:

— Разве вы не спите с мужем? Мерри поморщилась:

— Что? И выслушивать истерики Герхарда, который пожелает спать вместе с нами? Нет уж, лучше я буду спать здесь.

Уна и Годфри обменялись понимающими взглядами, после чего дружно приступили к работе — начали готовить другое ложе. Мерри была им очень благодарна за то, что они не стали задавать вопросы и обсуждать ее решение. Она положила в повозку свой мешок, забралась сама и поползла на четвереньках под навес, чтобы помочь им.

Лагерь уже был разбит, когда все трое выползли из-под навеса, чтобы поужинать. Выяснилось, что к ужину солдаты даже успели подстрелить несколько кроликов и пару-тройку птиц. От вкусного запаха жареного мяса в животе у Мерри громко заурчало. Усевшись рядом с мужем у костра, она с радостью обнаружила, что еда практически готова, молча поела, извинилась и отправилась спать. Она как раз успела удобно устроиться, когда пришла Уна. Женщины пожелали друг другу спокойной ночи, и Мерри опять оказалась во власти своих невеселых дум. Она отчаянно пыталась отогнать от себя мысли о том, как она несчастна, напоминая себе, что сама приняла решение и ее никто не заставлял. Вдруг рядом послышался шум.

— Уна! — раздался раздраженный голос Алекса. — Ты не знаешь, где моя жена?

Мерри слышала, как недовольно зашевелилась уже успевшая задремать Уна. Успокоив служанку, она села и сказала:

— Я здесь.

— Что, черт возьми, происходит? — с явным недоумением спросил он.

Мерри открыла рот, чтобы ответить, но сразу же закрыла его и с удивлением взглянула на мужа, который уже сам лез в повозку.

— Алекс, — неуверенно начала она и замолчала, потому что он схватил ее в охапку вместе со шкурами и вознамерился вынести из повозки. Это было не слишком удобно, потому что под навесом приходилось передвигаться на коленях, но Алекс с задачей справился и спрыгнул на землю, прижимая к груди свою дорогую ношу.

Мерри не произнесла ни слова, пока он нес ее по лагерю к палатке. Алекс тоже молчал. Вскоре они оба оказались внутри палатки, где Алекс не слишком бережно опустил ее на приготовленную постель.

Он явно разозлился и сразу прояснил ситуацию:

— Ты должна спать со мной, здесь твое место.

Мерри лежала там, куда он ее положил, и со страхом поглядывала на мужа. Он же смотрел куда угодно, только не на нее. Очевидно, он пришел в палатку, начал раздеваться и только потом заметил, что жены в постели нет. Потому что из одежды на нем были только брэ, да и те он быстро отбросил в сторону. Задув стоявшую на сундуке свечу, он забрался в постель и лег рядом.

Мерри с испугом ждала, когда он что-нибудь скажет или сделает, но он поерзал, устроился поудобнее и одной рукой уверенно привлек жену к себе, издав при этом удовлетворенное урчание. Потом в палатке повисло молчание.

Мерри совсем уж было решила спать и не говорить о том, что было. Но она ощущала его раздражение, чувствовала, как напряжена обнимающая ее рука, и решила заговорить:

— После Доннехэда я поняла, что ты чувствуешь себя в большей безопасности, когда меня нет с тобой в постели.

Ей ответом был глубокий вздох. Дыхание Алекса шевелило волосы на ее макушке.

— Как ты думаешь, почему я решил уехать из Доннехэда так быстро?

— Чтобы разобраться с происходящим вокруг тебя, — ответила она, припомнив, что муж говорил Эвелинде и Каллену.

— Это, конечно, тоже важно, — признался он. — Но, Мерри, не я отправил тебя спать в другую комнату.

— Но ты не возражал, — отметила Мерри.

— Я только что очнулся, у меня раскалывалась голова, вокруг все орали и никто не слушал меня. Даже ты шикнула на меня, помнишь? — оскорбленно заметил Алекс.

Мерри даже губу прикусила, чтобы не рассмеяться, — он жаловался, как обиженный ребенок.

— Я знал, что спорить нет смысла, но мне не понравилось, что тебя нет в моей постели. И я вовсе не намеревался провести еще одну ночь в одиночестве. Поэтому я предпочел не разбираться с протестами Герхарда и попытками Каллена угодить всем, а просто решил уехать. А теперь я могу сам устанавливать правила, кто где будет спать. И первое мое правило таково: ты всегда будешь спать со мной. Понятно?

— Да, — кротко сказала она.

— Вот и хорошо.

Мерри прислушивалась к его дыханию и ждала, когда он скажет, что не подозревает ее. Господи, пусть он скажет хоть что-нибудь, чтобы избавить ее от тревожных мыслей, которые ворочались в ее голове, словно гигантские валуны. Но только он определенно не собирался ничего говорить. Через несколько минут его дыхание стало глубоким и ровным. Алекс уснул. А Мерри не могла не думать о том, что все это значит. Он вернул ее в свою постель, но не овладел ею. Хорошо это или нет? Размышляя об этом, она не заметила, как провалилась в глубокий сон.