Укрощение строптивицы

Глава девятая

Катрин открыла глаза и с удивлением обнаружила, что лежит на прошлогодних листьях, толстым слоем покрывавших грязный пол. Это была самая неудобная постель, на которой она когда-либо спала. Катрин вспомнила, как они набрели на покосившуюся хижину дровосека, и она почувствовала себя такой усталой, что ей стало все равно, где и на чем спать. Как подкошенная Катрин опустилась на пол и мгновенно заснула, подложив руки под голову.

Окончательно проснувшись, она осмотрелась и поняла, что в хижине совсем одна. Ее охватила смутная тревога, но не потому, что Дэниела не было в соседнем углу, где он вчера устроился на ночь, а из-за того, что она вдруг вспомнила, что он выглядел каким-то подавленным, когда они поздно вечером покидали тот маленький городок.

Они преодолели довольно большое расстояние, прежде чем свернули в лес и наткнулись на эту хижину. Дэниел всю дорогу был очень мрачен и на вопросы Катрин отвечал крайне неохотно. Сначала она подумала, что подавленное состояние, так несвойственное его характеру, явилось следствием роковой встречи с их наемным убийцей. Но потом она вспомнила, что майор начал как-то странно сторониться ее. Он перестал подавать ей руку, чтобы помочь перейти через непролазную грязь и лужи, хотя прежде всегда помогал ей. А когда они набрели на эту хижину, он устроился на ночлег как можно дальше от нее, что, с ее точки зрения, противоречило здравому смыслу, так как если бы они легли рядом, то согревали бы друг друга своим теплом.

Откинув со лба волосы, Катрин посмотрела на лес через открытый проем, служивший входом, и вдруг ее словно осенило. Не является ли странное поведение Дэниела своеобразной попыткой защитить себя?

Она вспомнила вчерашний эпизод в узком переулке и смутилась. Хотя Катрин обнималась не по своей воле, но факт остается фактом — она целовалась с чужим мужчиной! Очевидно, Дэниел это почувствовал и замкнулся в себе. Возможно, он боится, что, когда они вернутся в Англию, она решит, будто он обязан на ней жениться? Если это действительно так, она сможет быстро его разуверить, подумала Катрин, чувствуя, как в душу закрался ее вечный страх, что она приносит людям одни несчастья. Всю свою сознательную жизнь девушка убеждала себя, что замужество не для нее. Возможно, она допустила роковую ошибку, когда позволила себе дружеские отношения с Дэниелом. Ей надо последовать его примеру и с этой минуты относиться к нему более сдержанно.

Быстро поднявшись, Катрин вышла из хижины и стала пристально вглядываться в лесную чащу, но Дэниела нигде не было. Куда он мог уйти? Не мог же он бросить ее на произвол судьбы?

Но, устыдившись своих мыслей, она сразу же отвергла это предложение. Росс неспособен на такой явно нерыцарский поступок! Он может быть грубым, надменным, невыносимым и невоспитанным человеком, но майор Дэниел Росс никогда не был трусом. Так куда же он запропастился?

К счастью, Катрин не пришлось долго волноваться. Минуты через две она услышала треск сухих сучьев и шуршанье прошлогодней травы, а затем появился и сам Дэниел верхом на гнедом коне, ведя под уздцы небольшую лошадку.

Забыв о своем решении относиться к майору с прохладцей, она с радостью бросилась ему навстречу. На ее радость он ответил искренней улыбкой, и у нее закралось сомнение — правильно ли она истолковала его странное поведение. Может, все объясняется просто усталостью?

— Ну, как, моя душечка? — спросил он, явно довольный собой. — Что скажете о нашем последнем приобретении? Они, конечно, не очень породистые, но с ними мы будем продвигаться гораздо быстрее.

— Да, они крепкие и выносливые. Я думаю, они нас не подведут, — сказала Катрин, осмотрев лошадей со знанием дела — уроки отца не прошли даром. — Как они к вам попали?

— Вы могли и не заметить двух мужчин, сидевших у стойки в том трактире, где мы вчера ужинали. Я же случайно услышал, как один из них сказал, что приведет в пятницу двух лошадей на продажу, как раз в базарный день, и что ему не надо рано вставать, так как он живет в деревушке в четырех милях от города. Вот туда-то я и ушел прошлой ночью. Эта деревушка всего в полумиле отсюда.

Катрин не могла скрыть своего восхищения его умением хорошо ориентироваться в незнакомой местности. Он никогда не заблудится в самом дремучем лесу, даже ночью. Какой он молодец! Купил не только лошадей, но и сбрую и седла!

Когда Дэниел стал извиняться, что не нашел дамского седла, она всплеснула руками.

— Не думайте извиняться! — возразила она, легко вскочив в седло маленькой лошадки. — В детстве я часто ездила верхом и дамским седлом не пользовалась. К сожалению, когда я подросла, мама мне это запретила, и я стала ездить как взрослая леди.

Дэниел с восхищением наблюдал, как она уверенно держится в седле и как ловко управляется с лошадью.

— Ваш отец научил вас прекрасно обращаться с лошадьми, — заметил он, стараясь не выдать своего восхищения, но, не удержавшись, добавил: — Однако он, по всей видимости, был с вами недостаточно строг и шлепал вас реже, чем следовало бы.

Катрин пристально взглянула на него: в его темных глазах поблескивали озорные искорки.

— Вы, может быть, очень удивитесь, когда узнаете, что мой отец ни разу не поднял на меня руку, потому что не видел в этом необходимости. Когда ему не нравилось, как я веду себя, он смотрел на меня таким выразительным взглядом, что мне становилось совестно, и я обещала, что исправлюсь.

Не нужно обладать особой наблюдательностью, чтобы понять, как глубоко и беззаветно любила Катрин своего отца. Но было ли желание отомстить за его смерть единственной причиной, толкнувшей ее в рискованное предприятие сэра Джайлса? — подумал Дэниел и, не удержавшись, спросил ее об этом.

— Клянусь небом, что да! Я сделала это по велению сердца! — искренно ответила она. — Меня не удовлетворяла та жизнь, какую я вела, живя в Бате. Я чувствовала себя связанной по рукам и ногам… я задыхалась в четырех стенах… — Она взглянула на Дэниела. — Хорошо вам, мужчинам! Вы можете приходить и уходить, когда вам вздумается, но у женщин все по-другому. Мне досталась от двоюродной бабушки компаньонка, довольно милая женщина, но невыносимо скучная. Еще есть Брайди, которая до сих пор относится ко мне как к маленькому ребенку.

— Есть один верный способ избавиться от этих пут — вам надо выйти замуж. Замужние женщины пользуются большей свободой.

— Правда, — согласилась она, — но у меня нет никакого желания обрести свободу, вступив в законный брак. Это не для меня. К тому же я решила никогда не выходить замуж. Я приношу дорогим мне людям одни несчастья. Я умру от угрызений совести, если из-за меня кто-то погибнет в полном расцвете сил.

— Что за вздор вы несете, девочка! — резко оборвал ее Дэниел. — Вы прокляты не больше, чем я! Смерть ваших родителей трагична, я согласен, но в этом нет вашей вины. И как вы можете быть виноватой в смерти вашего дедушки, если в то время, когда у него случился сердечный приступ, вы были в Бате? И в смерти своей двоюродной бабушки вы тоже не виноваты, так как она прожила очень долгую жизнь и умерла от старости. И если бы вы даже не жили тогда в ее доме, она все равно бы умерла. Напротив, своим присутствием вы продлили ей жизнь! Я больше не желаю слушать подобные глупости, понятно? Выбросьте эту чушь из головы!

Катрин поняла, что ее лошадке, какой бы крепкой они ни была, никогда не догнать гнедого коня, который сразу перешел на рысь, как только они выехали из леса. Она будет вынуждена отставать от Дэниела на несколько ярдов, но, похоже, это обстоятельство его нисколько не беспокоило. Только один раз он остановил своего коня, поджидая ее, и, когда она догнала его, сказал, что хорошо бы где-нибудь позавтракать. Помолчав, Дэниел добавил, что надо будет рискнуть и переночевать в каком-нибудь деревенском трактире. Затем он пустил своего коня рысью, и весь остаток дня пребывал в непривычно спокойном настроении.

На следующее утро Катрин проснулась бодрой и полной сил. Встав с постели и подойдя к умывальному столику, она не могла сдержать улыбку, вспомнив выражение лиц трактирщика и его жены, когда они с Дэниелом вошли вчера вечером в их заведение без дорожных сумок и саквояжей. Трактирщик и его жена решили, что эта подозрительная пара не иначе как бездомные бродяги.

Дэниел не растерялся и проявил находчивость, придумав трогательную историю. Он объяснил, что на них напали грабители, отнявшие у них все их вещи, кроме нескольких драгоценностей, которые его сестра предусмотрительно спрятала под подкладкой своего плаща. Им пришлось их продать и купить лошадей, чтобы вернуться домой. С этой минуты отношение хозяев трактира к потерпевшим сразу изменилось, и они окружили несчастных путешественников повышенным вниманием и заботой.

Жена трактирщика снабдила ее необходимыми вещами, включая ночную рубашку, и выстирала одежду Катрин. Как приятно было одеться во все чистое и получить возможность спокойно расчесать вымытые волосы!

Как только Катрин привела себя в порядок, она спустилась вниз, чтобы позавтракать вместе с Дэниелом, которого не видела со вчерашнего вечера, так как он распорядился, чтобы ужин принесли ей прямо в комнату. Она не знала, почему он решил ужинать без нее и чем занимался, оставшись один. Войдя в зал и отыскав глазами Дэниела, Катрин сразу поняла, что он тоже пользуется вниманием трактирщицы. Его льняная рубашка была выстирана, одежда вычищена и выглажена, он был чисто выбрит, очевидно воспользовался бритвой трактирщика. Однако Дэниел был по-прежнему угрюм и чем-то явно встревожен. Впрочем, это не помешало ему подняться, когда Катрин подошла к столику, и спросить, хорошо ли она спала. На этом их беседа закончилась.

И во время завтрака, и уже в пути Катрин ломала голову, пытаясь понять, что же могло привести Дэниела в такое подавленное состояние. Она допускала, что еще многого о нем не знает. Катрин перебрала в уме все возможные причины его беспокойства. Может, его беспокоят наемные убийцы, преследующие их по пятам? Наверное, будет глупо с ее стороны советовать ему не волноваться. Она вдруг вспомнила, как ее мама говорила, что джентльмены признаются, что у них неприятности, только в том случае, когда им самим этого захочется; если же такого желания у них нет, то лучше оставить их наедине со своими проблемами.

Когда приблизился полдень, у Дэниела появились первые признаки улучшения настроения. В разгаре дня, когда они приехали в город, где жил его друг, от прежнего уныния не осталось и следа.

— Душечка, если не считать предстоящего путешествия через Ла-Манш, то самая опасная часть нашего пути закончилась, — объявил он с явным облегчением.

— Мы совсем близко от берега моря? — спросила Катрин, удивившись, что они проехали столь большое расстояние.

— Берег всего в десяти милях отсюда, и мы без труда до него доберемся. Главное сейчас — найти капитана корабля, который согласился бы перевезти нас в Англию. Я надеюсь, что в этом непростом деле нам поможет мой здешний друг. Дорогая, хочу сообщить вам хорошую новость: нам не придется скитаться по городу в поисках ночлега — мы пробудем у моего друга до самого отъезда в Англию.

Уверенность, с какой Дэниел говорил о своем друге и о его гостеприимстве, передалась и Катрин, и она не сомневалась, что именно так и будет. Тем более ей был не совсем понятен настороженный взгляд Дэниела, украдкой брошенный на нее. Затем он повернул своего гнедого с улицы в ухоженный переулок, который вел к одиноко стоявшему особняку.

Подъехав к дому, Дэниел спешился и, подойдя к Катрин, помог ей слезть с лошади. Привязав лошадей к ограде, он повел Катрин к парадной двери. Перед тем как постучать в дверь начищенным до блеска молоточком, он снова бросил на Катрин быстрый взгляд, полный беспокойства и тревоги. Они стояли под дверью несколько минут, прежде чем на стук вышла средних лет женщина, по всей видимости домоправительница. У нее было неприветливое лицо и холодные серые глаза.

— Что вам угодно? — сухо спросила она, окинув Дэниела равнодушным взглядом.

Ее надменный тон не смутил майора, и он ответил, что хотел бы видеть хозяйку дома.

— Меня она примет, — перебил домоправительницу Дэниел, когда та начала говорить, что ее хозяйка никого не принимает. — Будьте любезны сообщить ей, что приехал майор Дэниел Росс и хотел бы с ней переговорить.

По лицу женщины стало понятно, что, хотя она никогда не видела майора Росса, ей было знакомо это имя.

— Прошу вас, войдите, — сказала она, почтительно отойдя в сторону. — Мадам обычно в это время дня просматривает свои счета, мсье, но я уверена, что она обязательно примет вас. Прошу вас, садитесь, я же пойду и доложу о вас.

Катрин села на один из позолоченных стульев, стоявших вдоль стены, и стала с любопытством осматриваться по сторонам. Прямо перед ней была резная деревянная лестница, слева — широкая арка, украшенная по бокам купидонами, которая вела в большую гостиную, выдержанную в малиновых тонах, с малиновыми коврами на полу. Там стояло несколько низких столов со стульями и шезлонгами, обитыми бархатом золотистого цвета. На стенах висели огромные зеркала в золоченых рамах и картины, изображавшие полуобнаженных женщин. Простенки между зеркалами и картинами украшали канделябры в виде купидонов с подсвечниками в руках.

Мебель была, вне всяких сомнений, дорогая, но слишком вычурная, подумала Катрин. К тому же ее раздражал сильный запах духов. Вдруг та дверь, за которой исчезла домоправительница, открылась. Через минуту женщина, примерно такого же возраста, как и Дэниел, подбежала к майору и, бросившись ему на грудь, поцеловала его в губы.

Придя в себя от потрясения, вызванного фривольным поведением француженки, Катрин ощутила, как ее захлестнули неведомые ей прежде чувства. Нет, это был не гнев и не возмущение, а что-то совсем иное. Почти два дня она терпела неслыханное унижение, когда на нее не обращали никакого внимания. Да провалиться ей на этом месте, если снова придется испытать нечто подобное! — подумала она, наблюдая, как влюбленная в Дэниела француженка, обвив его шею руками, застыла в долгом поцелуе.

Вдруг Катрин увидела, как из-за левого плеча Дэниела показались два огромных карих глаза и удивленно уставились на нее.

— Mon cher [1] Дэниел, кто это? — спросила француженка томным голосом.

Внезапно смутившись, Дэниел снял руки женщины со своих плеч и, немного замявшись, проговорил:

— Жозефина, позволь мне представить тебе мисс О'Мэлли… Катрин, это мой хороший друг мадам Каре.

Катрин с удивлением обнаружила, что темные глаза Жозефины, которые только что очаровывали и соблазняли Дэниела, в одно мгновение приобрели неприязненное выражение, когда их обладательница смерила Катрин откровенно оценивающим и проницательным взглядом.

— Ах ты, шалунишка! — воскликнула мадам, капризно скривив губы. — Что ты натворил такого, что вынужден привести эту девочку ко мне?

— Это совсем не то, что ты думаешь, Жозефина, — поспешил разубедить ее Дэниел. — Я прошу тебя войти в наше положение, так как нам с Катрин негде переночевать. Но что еще важнее, нам нужно найти кого-нибудь, кто бы согласился доставить нас в Англию, и как можно скорее. Потом я тебе все объясню. Найдется ли у тебя комната, куда Катрин могла бы пойти… где она была бы в полной безопасности и… э… чтобы ее там никто не беспокоил?

По лицу француженки было видно, что она все поняла.

— Разумеется, — успокоила она Дэниела и взяла со столика изящный серебряный колокольчик.

После того как Катрин накормили, дали возможность принять ванну и вымыть голову водой, пахнущей розами, ее мнение о домоправительнице резко изменилось. С той минуты, когда мадам Каре велела своим слугам окружить заботой нежданную гостью, домоправительница делала все, что было в ее силах, и даже сейчас продолжала хлопотать вокруг Катрин, чтобы привести в порядок ее густые длинные волосы.

— У вас необыкновенно красивые волосы, мадемуазель, — проговорила она. — Многие женщины хотели бы иметь такие же.

Может быть, подумала Катрин, сидя за трельяжем и улыбаясь отражению этой доброй женщины. Она была рада узнать, что появился, наконец, человек, которому понравился цвет ее волос.

— У вас еще есть время отдохнуть перед ужином, мадемуазель. Я скоро вернусь, чтобы уложить ваши волосы в красивую прическу и принести вам подходящую одежду. Вашу одежду постирали и принесут вам завтра утром. — Домоправительница подошла уже к двери, но вдруг обернулась и проговорила с явной тревогой в голосе: — Если вам вдруг что-нибудь понадобится, пожалуйста, не стесняйтесь, воспользуйтесь сонеткой. Но, мадемуазель, умоляю вас, ни при каких обстоятельствах не выходите из своей комнаты. Дом наш очень большой, и вы можете в нем заблудиться.

Катрин не знала, что и думать, и только молча смотрела, как домоправительница вышла и плотно закрыла за собой дверь. За кого ее здесь принимают? Домоправительница, в самом деле, беспокоится о ее благополучии или испугалась, как бы нежданная гостья не позарилась на фамильное серебро хозяйки дома?

Катрин недоуменно пожала плечами и, убедившись, что волосы высохли, убрала полотенце, и они свободно рассыпались по спине и плечам. Размышляя над странным поведением домоправительницы, Катрин вдруг подумала, что этой женщине не все нравится в доме, где она работает, хотя она вынуждена скрывать свои чувства. Катрин по-новому взглянула на обстановку отведенной ей комнаты. В отличие от сочных, ярких расцветок в гостиной на первом этаже эта комната была выдержана в утонченных оттенках бледно-желтого и кремового.

Она подошла к окну, которое выходило в сад, огороженный высокой стеной. Мадам Каре сама была загадкой, как и ее дом и посвященная в какие-то тайны служанка. Так кем же была эта кареглазая женщина? И что более важно, какую роль она играла и продолжает играть в жизни Дэниела? Та бесцеремонность, с которой она повисла на его шее, показала, что их отношения выходили за рамки простой дружбы, с горечью подумала Катрин.

Ей пришла в голову мысль, потрясшая ее своей жестокой правдой: мадам Каре и Дэниел какое-то время были любовниками. Если это действительно так, тогда что случилось с мсье Каре? Существовал ли он вообще и где сейчас находится? И где сейчас сам Дэниел? И почему он бросил ее, оставив на попечении незнакомых людей?

К счастью, негодование и обида отвлекли ее от этих грустных размышлений. Катрин отошла от окна, так как ей наскучил однообразный вид заросшего сада. Она с тоской оглядела прежде понравившуюся комнату, неожиданно ставшую для нее тюрьмой. Но что она могла сделать, если ее платье выстирали, а взамен дали старое и изношенное, едва прикрывавшее ее наготу?

Вдруг Катрин почувствовала, что невероятно устала, и, взглянув на широкую кровать с балдахином, решила прилечь, взяв открытую книгу со столика, стоявшего рядом с кроватью. К счастью, она понимала прочитанное по-французски гораздо лучше, чем говорила, и поэтому стала с интересом следить за похождениями влюбленной парочки.

Катрин была готова поклясться, что дремала всего несколько минут. Возможно, так оно и было, но когда она открыла глаза, то с удивлением увидела, что штора на окне задернута, в комнате горит несколько свечей, которые освещают ее мягким, слегка колеблющимся светом, а на кровати лежит стопка одежды.

Взглянув на каминные часы, Катрин, к своему удивлению, обнаружила, что проспала более двух часов. Быстро встав с постели, она оделась, с первого взгляда определив, что все было подобрано по ее размеру и на ее вкус, кроме немодного выреза у хорошенького муслинового платья. Этот едва заметный недостаток Катрин легко исправила, накинув на плечи шелковую шаль, и уже хотела дернуть шелковый шнур сонетки, как услышала какой-то странный звук, будто где-то ругались и плакали в одно и то же время.

Решив, что это воет ветер за окном, она с силой дернула за шнур сонетки. Шум раздался снова, на этот раз громче, чем прежде. Теперь Катрин не сомневалась, что в доме что-то случилось.

Определенно кто-то попал в беду, и пострадавший испытывает невыносимую боль и нуждается в помощи, решила Катрин. Она совершенно забыла о предупреждении домоправительницы не выходить из своей комнаты и отправилась выяснять, что же все-таки произошло. Оказавшись в длинном коридоре с множеством дверей слева и справа, Катрин прислушалась: странные крики доносились из одинокой двери в торце коридора. Подойдя к ней, Катрин повернула ключ в замке, и дверь распахнулась настежь, явив ее изумленному взору продолжение того же коридора, только залитого ослепительным светом. Отделка пола, стен и потолка была выдержана в тех же кричащих тонах, что и салон внизу. В зале было жарко и душно, воздух был пропитан тяжелым запахом дешевых духов.

Несколько мгновений Катрин стояла как вкопанная, не веря своим глазам. Словно по мановению волшебной палочки, она попала в другой, сказочный, мир, где нет ни горя, ни сомнений, ни печали.

Благоразумие победило, и Катрин вернулась в полутемный коридор, чтобы попытаться найти домоправительницу. Вдруг одна из дверей открылась, и в коридор с криком выбежала женщина, на которой были только панталоны. Не успела Катрин опомниться, как из той же двери выскочил мужчина, в одних кальсонах, и бросился в погоню за женщиной, размахивая метелкой из перьев, какую обычно используют при уборке комнат.

Догнав женщину, мужчина ударил ее метелкой по ягодицам, отчего женщина завизжала от восторга. Катрин, оцепеневшая от ужаса и отвращения, остановилась, как вдруг кто-то схватил ее за руку и потащил прочь от ужасной парочки. Это была домоправительница, которая смотрела на нее с явным неодобрением.

— Я же предупреждала вас, мадемуазель, что нельзя выходить из своей комнаты! — Она отчитывала Катрин, как гувернантка отчитывает непослушного ребенка. — Поторопитесь, ужин уже готов, а мне еще нужно привести в порядок ваши волосы.

Женщина привела Катрин в ее комнату и велела сесть перед трюмо. Расчесывание густых кудрей нежданной гостьи благотворно подействовало на домоправительницу, и она снова стала доброжелательной и внимательной, готовой исполнить любое желание Катрин.

Но ей было не до этого. Оказывается, это дом с сомнительной репутацией! — догадалась Катрин, едва сдерживая гнев. Кто поверит, что мужчина, считающий себя истинным джентльменом, додумается привести молодую порядочную девушку в дом, где царит откровенный разврат, да еще осмелится оставить ее там одну, на попечении незнакомых людей! Человек, которому поручили оберегать и защищать ее, так с ней поступил! Отпетый негодяй!

Катрин была готова взорваться от негодования. Появись сейчас здесь Дэниел, неизвестно, что бы она с ним сделала! Она с трудом взяла себя в руки и вежливо поблагодарила домоправительницу за доброту и участие. Затем они спустились на первый этаж, и эта добрая женщина — отвела Катрин в комнату, где был накрыт стол на двоих.

Но Катрин ждало горькое разочарование — вместо Дэниела в комнату вошла мадам Каре.

— Ах, Катрин! — приветствовала ее мадам Каре. — Как я и ожидала, платье на вас сидит как влитое.

До этой минуты Катрин не задумывалась, чье платье она надела. Ей даже не приходило в голову, что это платье мадам Каре! Весьма возможно, нижнее белье, что было на Катрин, принадлежало одной из женщин, работавших в этом отвратительном заведении.

Катрин всю ее жизнь лелеяли и тщательно оберегали от жизненных невзгод, но от этого она не стала наивной и инфантильной. Она знала, что молодые мужчины обычно стремятся попасть в компанию определенного типа женщин и нет ничего удивительного в том, что женатый мужчина удовлетворяет свои плотские желания на стороне. Она не была ханжой и не осуждала этих несчастных женщин, торговавших собой, чтобы выжить. Однако мадам Каре не была похожа на человека, который бы прозябал в голоде и холоде. И та бесстыжая женщина, которую Катрин видела в коридоре, не выглядела голодной и бездомной.

Вероятно, мадам Каре по выражению лица своей гостьи догадалась, о чем та думает, и поняла, что Катрин уже знает, что представляет собой то заведение, где ее поселили. Как бы то ни было, мадам Каре, помолчав с минуту, лукаво улыбнулась, потупив свои мечтательные карие глаза.

— О, моя милая, — слегка замявшись, проговорила она. — Мой дорогой Дэниел будет очень недоволен своей маленькой Жозефиной, когда поймет, что вы все знаете. Дэниел пошел в город, чтобы посмотреть, не найдется ли покупатель для ваших лошадей. К сожалению, моя конюшня небольшая, и ваших лошадей там негде разместить. Дэниел сказал, что не знает, успеет ли вернуться к ужину. Но я уверена, что мы сможем хорошо повеселиться и без него, — сказала мадам Каре и лукаво улыбнулась. — Представьте себе, мне не часто удается побыть в компании такой утонченной и очаровательной молодой леди.

Подавив негодование и решив относиться к мадам Каре как можно беспристрастнее, Катрин наблюдала, с каким изяществом та подошла к столу, на котором стояло несколько графинов.

Нельзя сказать, что мадам Каре была красавицей. Но ее матово-бледное лицо с правильными чертами и горящими карими глазами, обрамленное копной темных густых кудрей, было очень привлекательно. Обаятельная и веселая, она, без сомнения, обращала на себя внимание представителей противоположного пола и, несмотря на ее ослепительные улыбки и томные взгляды, была довольно умна.

Только когда мадам Каре предложила Катрин вина, до девушки дошло, что с тех пор, как она вошла в эту комнату, они с Жозефиной все время говорили по-английски. Катрин не выдержала и спросила, где мадам научилась так хорошо говорить на этом языке.

— Мои родители были достаточно богаты, чтобы нанять для меня и моей сестры гувернантку, — сказала Жозефина и снова лукаво улыбнулась. — Платье, которое сейчас на вас, — это подарок моей овдовевшей сестре, которую я собралась навестить. Нужно ли говорить, что сестру и маленькую племянницу я пригласить к себе не могу, хотя стараюсь им помогать. Муж сестры погиб в Испании, и поэтому ей пришлось зарабатывать на жизнь шитьем. Я помогаю ей, чем могу, но сестра у меня очень гордая женщина. В один прекрасный день я куплю себе дом на берегу Сены и перевезу их к себе.

Поскольку мадам Каре сказала это с грустью, Катрин поняла, что ее хозяйка недовольна своим теперешним положением. Тогда почему она с самого начала выбрала именно эту профессию, не попробовав себя в более приличном деле? И какая роль была отведена мсье Каре в ее начинаниях?

— А вы, мадам… Жозефина, когда-нибудь были замужем? — неожиданно для себя выпалила Катрин.

Мечтательные грустные глаза мгновенно стали холодными и засверкали, как снежинки в лунную ночь.

— О да, моя милая. К сожалению, один раз я уже была замужем. Мы с сестрой вышли замуж за военных, но разница состоит в том, что она сделала свой выбор лучше меня. Ее муж был очень красивый, мужественный и благородный человек, майор Росс во многом напоминает его. Анри же Каре, хотя внешне и производил впечатление истинного джентльмена, на деле оказался равнодушным и грубым существом, интересовавшимся лишь собственной персоной. — Жозефина замолчала, взгляд ее карих глаз стал печальным и каким-то потухшим. — Анри был очень красив и отличался завидным красноречием, а я была тогда молодая и неопытная. Очень скоро я поняла, что совершила роковую ошибку, выйдя замуж за этого пустого человека, но я была слишком горда, чтобы вернуться в свою семью. Кроме всего прочего, мой муж был заядлым игроком. Когда он проиграл все мое приданое и наш дом, я поехала с ним в Испанию, где быстро поняла, каким презренным и подлым он был, когда, в очередной раз, проигравшись, заставил меня в счет его карточного долга проводить ночь то с одним, то с другим офицером его полка, такими же картежниками, как и он сам.

Катрин была так потрясена, что утратила дар речи и лишь с сочувствием смотрела на свою собеседницу. Жозефина, увидев, какое ужасное впечатление произвел ее рассказ на гостью, попыталась улыбнуться.

— Я не заслужила вашего сочувствия. Я была настолько горда, что не пыталась вернуться на родину и попросить помощи у своей семьи. Но моя гордость помогла мне вернуть уважение к самой себе. Мой брак был роковой ошибкой. Тем не менее, это меня кое-чему научило. Я узнала, до какой низости могут опуститься одни мужчины и до каких высот подлинно рыцарского благородства могут подняться другие. — Жозефина вздохнула, и вдруг ее лицо словно осветилось внутренним светом. — Когда мой муж погиб в бою, то пришел мне на помощь не француз, а английский капитан.

Катрин пристально посмотрела на свою собеседницу, и ее вдруг осенило. Она ясно вспомнила свой разговор с кузиной в тот февральский день. Так это правда? А она имела глупость сомневаться!

— Да, та chere, — подтвердила Жозефина, опытным взглядом оценив выражение лица Катрин. — Я имею в виду вашего майора Росса, спасшего мне жизнь. Если бы не он, то несколько негодяев из армии Веллингтона меня обесчестили бы и бросили, как ненужную вещь. Но его благородный жест не прошел ему даром. Мне пришлось остаться в военном лагере англичан и ухаживать за раненым капитаном, пока тот не выздоровел. — Чтобы скрыть невольные слезы, Жозефина взяла бокал с вином и стала пристально разглядывать его содержимое. — Он проводил меня до французской линии фронта и дал мне денег, чтобы я смогла вернуться на родину. — Она поднесла бокал к губам и отпила немного вина. — Но когда я вернулась в Париж, то узнала, что несколько недель назад моя мать умерла. Я отказалась жить как у моего женатого брата, считая его жену сварливой и недоброй, так и у моей овдовевшей сестры, чей муж тоже погиб в Испании. Вот так я оказалась здесь, в Нормандии, чтобы ухаживать за престарелой одинокой тетей. Денег у нее было немного, но зато она оставила мне этот дом, который дает мне средства к существованию.

Полчаса назад Катрин сочла бы такое смелое заявление предосудительным, но сейчас она смогла понять Жозефину и почувствовала себя виноватой перед ней.

Чувство вины перед Жозефиной достигло своего апогея, когда та неожиданно заявила:

— Но я своих друзей не забываю. Обосновавшись в Нормандии, я написала письмо Дэниелу, которое он, как ни странно, получил. Прошлым летом он неожиданно приехал сюда перед тем, как вернуться на родину. Естественно, после отречения Наполеона мы уже поняли, что война между нашими странами не начнется. При расставании я сказала Дэниелу, что если когда-нибудь ему понадобится помощь, то пусть без колебаний обращается ко мне. — Для большей убедительности Жозефина взяла Катрин за руку и крепко пожала ее. — Майор Росс привез вас ко мне, так как знал, что здесь вы будете в полной безопасности. Это единственная причина, почему он обратился ко мне. Уверяю вас, другой причины нет и быть не может.

В это время дверь открылась, и вошел слуга с подносом в руках.

— Мой рассказ, я думаю, удовлетворил ваше любопытство относительно меня и моей дружбы с майором Россом, — сказала Жозефина, вставая. — А теперь, пока мы будем ужинать, вы должны рассказать мне о себе.