Укротитель Хаоса на полставки. Жизнь «до»

Глава 5. Немного об истине, кукурузных полях и летающих тарелках

По правде говоря, я надеялась, что успею немного побыть на воздухе, прежде чем аспирант прибудет к месту встречи. Хотелось, чтобы ум прояснился, но, увы, не свезло. И теперь все, что мне оставалось, это с нездоровым остервенением жевать мятный орбит и медленно, но верно приближаться к воротам.

Решительно толкнув дверь, я шагнула на чуть припорошенную снегом дорогу. Легковушка аспиранта таинственно сияла фарами чуть поодаль, кутаясь в сизые облака выхлопных газов.

Тук… тук… тук-тук-тук.

С каждым шагом идти все сложнее. Может, ну его? Вернуться в обнесенный высоким забором коттедж? Там Оксанка, там Миша… Они в обиду точно не дадут.

— Ну, нет, мать. Just do it! [1]

[1] Just do it — просто сделай это

Отступать некуда. Москва позади.

Запорный механизм дверцы машины щелкнул и я, выплюнув добротный жвачный ком и не позволив себе вконец захлебнуться в сомнениях и страхах, уселась на пассажирское сидение впереди и заявила с порога.

— Учтите, мои друзья знают, где я.

— Для начала привет.

А где же официоз и пресловутое «вы»? Я повошкалась на сидении, пристегнувшись.

— Здравствуйте.

Мужчина поморщился. Я попыталась отодвинуться от него насколько позволяли габариты машины. Разит, поди, от меня, даром «орбитом» давилась.

Машина плавно стронулась, и мы не спеша покатили по опустевшим улицам. Я с опаской скосилась на препода. Куда едем? Хорошо еще коттедж не за городом, а то свез бы меня куда-нибудь этот изващенец-перемещенец и поминай, как звали.

Остановились. Красный. Снег словно тут же замедлил ход, не лупил по стеклу как ошалевший, а падал плавно, медленно. Дворники пробежались туда-сюда, крякнув. Поворотник мерно щелкал.

Порядком затянувшееся молчание мне пришлось нарушить первой.

— Ян Викторович, вы поговорить хотели.

Бранов даже не повернулся, все глядел на дорогу.

— Мне казалось, это ты хотела поговорить со мной.

— Разве это я среди ночи поехала неизвестно куда, неизвестно за кем? — надменно поинтересовалась я.

— Разве это я терроризирую преподавателя в соцсетях? — парировал аспирант.

От возмущения я охнула. Это я-то терроризирую? Всего-то пара лайков. Хорошо: пара десятков лайков… И с каких это пор банальное «мне нравится» стало признаком террористической атаки?

Снова гнетущее молчание, а снегопад усилился, оттого дворники безостановочно елозили туда-сюда и мерным «вжух-вжух» лишь подчеркивали искусственность тишины.

Игру в молчанку вновь проиграла я.

— Окей, — выдала со смешком. — Я так понимаю, это вы устроили тот фейерверк из золотистых огней вчера на кафедре, и нас и впрямь чуть не сожрала Лернейская гидра.

— Ты спрашиваешь или утверждаешь?

Мужчина выглядел расслабленным, а вот я напряглась донельзя.

— Рассуждаю.

— Уклончиво, — усмехнулся аспирант.

— Скорее, предусмотрительно. Если это и впрямь так, то вы, вероятно, все никак не решаетесь попросить меня молчать обо всем случившемся, а желательно и забыть вовсе.

— А с чего ты решила, что это я все устроил?

Ответ сам собой разумелся.

— Так а у меня диапазон восприятия широкий. Я верю в странное и необъяснимое.

— Истина где-то рядом? — хмыкнул Бранов.

— Точно, — кивнула я. — Да вы и сами себя с потрохами сдали, — я помахала телефоном с открытым диалогом на дисплее. — Зачем писать и что-то прояснять, если вины нет? Проигнорировали бы меня и дело с концом. А так…

Аспирант поджал губы, вновь притормозив на пешеходном переходе. Похоже, веры в то, что от меня можно было так легко отделаться, у него не было.

— Я просто беспокоился, как бы с тобой беды не случилось.

— Или как бы я ненароком умом не тронулась?

— Не без этого, — не стал лукавить Бранов. — Знаешь ли, не хочется нести такой груз на плечах. Но, кажется, я зря тревожился. С умом у тебя все в порядке.

— Мне бы вашу уверенность, — протянула я. — Вдруг все это лишь плод моего воображения, а мое пристанище уже давным-давно палата № 6?

— Маша…

— Мика, — поправила я.

Если это мое сумасшествие, диктовать правила буду я.

— Мика, — покладисто кивнул аспирант. — Если для тебя так важно знать: с ума ты не сошла. Как ты мудро заметила, я же здесь, — мужчина усмехнулся, прихлопнув ладонями по рулю. — Если все это плод твоего воображения, то какая нужда мне была ехать за тобой?

А ведь и правда, зачем тогда ему катить среди ночи за девчонкой, которая даже и предмет-то его вполуха слушает?

— А вдруг и вы тоже лишь моя фантазия? — сощурилась я, старательно скрывая радостное волнение в голосе.

Ян Викторович скривил губы, и уголочки темных глаз забавно растянулись в лисьем прищуре.

— Хм… и как часто я становлюсь участником твоих фантазий, Мика?

Щеки тут же вспыхнули, и так как язык вдруг окостенел, отвечать на провокационный вопрос я не стала. Вместо этого, уселась в позе сурриката и навострила все органы чувств разом.

— Так значит, вы… Кто вы? Волшебник, маг? Сбой в матрице?

Мужчина захохотал. Странно, но так искренне веселящимся его я видела впервые. Похоже, и ему, кем бы он ни был, ничто человеческое не чуждо.

— Все же кто-то больше фантастикой, чем историей увлекается, — покачал головой он. — Нет, я не маг и не волшебник. И уж точно о матрице ничего не знаю.

«Ага, и рассказывать тебе ничего о себе не собираюсь», — закончила за него мысль я и нервно покрутила головой. Кажется, хмель из организма окончательно выпарился, а мозг начал соображать ясно.

— Жаль, — протянула я. — Мне актер из «Матрицы» очень нравится… Тогда кто же вы?

— Давай без лишних вопросов, — нервно бросил аспирант и тут же спешно добавил. — Пожалуйста.

— Да без проблем.

Мужчина выдавил подобие улыбки, а я расстроенно обмякла в кресле, глядя перед собой.

Чудно, право слово! Зачем тогда приехал, если на вопросы отвечать не намерен? Будь я чуть поглупее и посамоувереннее, наверняка уже плясала бы в безудержном буйстве, думая, что он попросту на меня запал.

— Вижу, ты расстроилась.

— Да нет, — продолжала безучастно пялиться в окно я.

— Так «да» или «нет»?

И вдруг такая злость и разочарование охватили меня, что ни сил, ни желания сопротивляться не было.

— Ян Викторыч, это же не честно. Нельзя так!

Аспирант недоуменно приподнял брови.

— Расстроилась, значит, — протянул он. — Послушай…

— Конечно, расстроилась! — перебила я. — Не знаю, кто вы и что вы, но это же чудо! Ян Викторович, Вы — чудо! — на этих словах мужчина часто-часто, будто смущенно заморгал и в руль так вцепился, что костяшки пальцев побелели. — Все, что произошло: настоящая магия! И я теперь даже спать нормально не могу.

— Мне жаль, что ты не можешь…

Но я снова заговорила.

— А мне не жаль. Это чудо! И оно случилось со мной, поэтому прошу, расскажите мне все, что можете! Я хочу знать, что не схожу с ума! Я должна знать! Ян Викторович, прошу…

Всем телом развернувшись к преподу, я глядела на него с мольбой и надеждой. Едва ли руки на груди не сложила.

— Раз для подтверждения твоего здравомыслия я должен что-то объяснять, — вдруг посуровел мужчина. — В таком случае, переубеждать тебя не стану. Ты окончательно и бесповоротно чокнулась.

Очень мило.

Насупившись, я глядела строго перед собой и думала. Думала, думала! Нестерпимо хотелось ощупать все вокруг, даже Бранова-Баранова, чтобы убедиться, что это явь. Однако я продолжала сидеть, изо всех сил сцепив руки в замок.

Пальцы мои, к слову, были реальны и ощутимы. Одно это даровало мне хоть и слабое, но облегчение.

Снова тормознули на светофоре. Пушистая снежная ночь над городом. На улицах ни души: машины редки, а уж пешеходы и подавно. Но аспирантишка готов просто так стоять положенное красным огоньком время. Целую минуту!

Ишь, какой правильный! Нет. Из такого и калеными щипцами правду не вытянешь. Это его тайна. И тайна темная. О ней таким простачкам, как я, точно знать не положено.

Я обреченно махнула рукой.

— Ай, поступайте, как знаете. Мне все равно. Путешествуйте в книги, тусуйтесь с Гераклом и гидрой или… что там еще такие как вы делают? Мне и дела нет.

Бранов снова сморщился, но молчал, и я решила, что не помешает еще пару слов добавить.

— Только в следующий раз, Ян Викторович, когда соберетесь проворачивать что-то подобное, постарайтесь, чтобы никто этого не видел, — я помедлила, растерянно теребя край шарфа. — Нам, обычным людям хочется чудес. Поэтому не нужно размахивать куском мяса перед голодным. А если все же решились, будьте готовы к последствиям.

Аспирант напрягся.

— Ты мне угрожаешь что ли, не могу понять?

— Нет. Просто предупреждаю, чтобы вы больше глупостей не делали. Не перетаскивали девушек в книжные болота, ведь иначе, кто-то из них может начать строить гипотезы, болтать направо и налево, и тогда…

— Шла бы ты лучше, — процедил Бранов сквозь зубы, — круги на кукурузных полях чертила, Вознесенская.

Круги? Обидно. Я к нему, видишь ли, с пониманием и всей душой. Никому и словом не обмолвилась о наших приключениях, а он вот значит как?

— Зачем круги? — пожала плечам я. — Вы же есть. Книжный путешественник, конечно, такой фурор в СМИ, как высадка НЛО, не произведет, — оценивающе глянула я на мужчину, — но и на вас, если правильно преподать, тоже можно нехило подзаработать.

Говорила я как никогда уверенно. Что ни говори, а алкоголь напрочь сносит баррикады стеснения и неловкости.

— Ты мой сутенер что ли, чтобы на моих способностях зарабатывать?

Я коварно хмыкнула. Попался, голубчик.

— Ага. Значит, способности все-таки есть. Это хорошо…

— Я же не уточнил, о каких способностях речь.

Я выразительно сморщилась. Вот ведь пошляк. А еще деятель науки, преподаватель! Будущий, правда, но все же. От ответственности отсутствие диссертации не освобождает.

Казалось, аспирант мои кривляния заметил и разозлился еще пуще.

— Мика, ты же понимаешь, — как-то неестественно мягко проговорил он, — тебе все равно никто не поверит. Будь хорошей девочкой, и тогда…

— Я верю и этого достаточно, — отрезала я. — Постараюсь, и сотни других поверят. Мистика всегда привлекательна, а в век интернета можно вообще что угодно болтать. Кто-нибудь, да поддержит. Хотите, чтобы за вами всюду таскались толпы надоедливых зевак?

Аспирант вздохнул и свернул с ярко освещенной трассы. Темнота вмиг обступила машину. Я напряглась, но виду старалась не подавать. Глупая, сама все порчу! Дернуло же меня…

— Но мы с вами можем договориться.

— Слушаю.

Неужто повелся? Верится слабо. Скорее, просто развлекается, но рискнуть стоит.

Набрав в легкие побольше воздуха, я выпалила:

— Утолите мое любопытство, и я не стану предавать дело огласке.

— Вот как, — Бранов потянул паузу, словно раздумывая. — Утолить любопытство, значит?

— Да. Согласны?

Я снова с надеждой уставилась на аспиранта. Машина тем временем остановилась, скрипнув свежим снегом.

— Согласны? — снова повторила я, но гораздо тише.

Нет. Шантажист из меня никудышный. Бранов развернулся ко мне, облокотившись на дверь, и глядел с легким прищуром. По крайней мере, в темноте мне казалось, что он зло сузил глаза.

— Нет, не согласен.

И вот я на краю пропасти. Шаг влево, шаг вправо…

— Тогда у меня нет выбора.

Прозвучало совсем жалко. Я дернула ручку, но дверь не поддалась. Попробовала еще раз, подняла до самого упора так, что от натуги жилка на шее забилась. Однако дверь оставалась молчаливо-безразличной, впрочем, как и сам владелец авто.

«Приехали», — обреченно подумала я, чувствуя, как аспирант так и прожигает мою спину взглядом.

— Мои друзья знают, где я.

Зачем сказала, сама не знаю. Должно было звучать устрашающе, однако от этих слов жутко стало лишь мне. Тело так и онемело, и обернуться я не могла. Ручку мучать бросила, все равно без толку.

Я в ловушке. Конец.

Аспирант усмехнулся и протянул:

— Друзья знают? Ты кому-то сказала, что тебя подвезет препод? Вот уж сомневаюсь. Максимум, ты пожаловалась одной из подружек на плохое самочувствие и сказала, что вызовешь такси.

Холодным потом умылась на раз-два еще до того, как пальцы мужчины скользнули по спине.

— Никто не знает, где ты, Мика.

Я ловила каждое его слово и судорожно шарила впотьмах в поисках заветного шпенделька, снимающего блокировку двери.

— Ты ведь понимаешь, что сопротивляться бесполезно.

Как бы не тормозила сейчас моя мыслительная деятельность, это я отчетливо понимала.

— А теперь повернись и слушай. Внимательно слушай.

Затаив дыхание, я повела головой, чтобы краем глаза видеть аспиранта. У меня чуть косоглазие не случилось: одновременно обследовать дверь и глядеть в лицо смерти.

— Мой тебе совет, — едва различимо прошептал мужчина, взяв меня под локоть и приблизившись так, чтобы моей шеи касалось его дыхание, — никогда не угрожай тому, кто сильнее тебя.

Я сдавленно угукнула.

— Никогда не груби тому, кто умнее тебя.

Снова судорожно покивала, задержав дыхание.

«И не приведи господь еще раз связаться с тем, кто обладает сверхъестественной силой», — добавила про себя я, напоследок потянувшись ко все еще пристегнутой лямке ремня безопасности.

Щелчок. Вот черт! Думала, тише будет.

Аспирант дернулся, а я сжалась пружиной и, воинственно заорав, рванула в промежуток между сидениями. Вероятность того, что задние двери не заперты, мала, но и сложа руки сидеть толку немного.

Борьба была недолгой. Виннипуший пуховик как мог стеснял движения. Мгновение, оставшееся в памяти лишь одним сплошным пятном, и я, клещом цепляясь за заднее сидение, визжа и брыкаясь, обхвачена поперек туловища. Рывок, и крепкие мужские ручищи даже дышать не дают, сдавив грудную клетку.

— Гадкий… аспирантишка… гадкий…

Я пыхтела и брыкалась, пыталась дотянуться до сигнальной кнопки на руле, царапалась, пыталась укусить и ругалась, до тех пор, пока силы не покинули окончательно, а слова в жалобные хрипы не превратились.

Дернувшись напоследок, я обмякла, обреченно всхлипнув.

Удивительно, но аспирант просто зажал меня в объятиях, по возможности максимально блокируя все движения. Но ни придушить, ни каким бы то еще способом умертвить меня не пытался.

Посидели в тишине пару секунд.

— Успокоилась?

— Угу…

Бранов разжал хватку, и я переползла на отдельное кресло.

— А теперь послушай меня…

— Ян Викторыч, — заревела я. — Я — могила! Честное слово могила! Никому ничего не скажу!

Да и некому, если уж быть честной. Кто мне поверит?

— Знаю, что не скажешь, — равнодушно отозвался аспирант, оправляя раскатавшиеся в пылу сражения рукава.

Выглядело это угрожающе. Так в кино делают крутые парни, намеревающиеся выбить из кого-то всю дурь. Но он не похож на того, кто может избить женщину… кажется.

— Клянусь, молчать буду! Только не бейте! Отпустите! Не отправляйте меня опять куда-нибудь в топи!

И я заревела теперь уже совсем натурально. Бранов воскликнул что-то, выставив руки ладонями вперед, и тут же отпрянул, со словами:

— Да ты в окно-то выгляни! Чего ревешь?

Я проморгалась и уставилась в молочно-белую белизну. Это еще что за мгла? Что я увидеть-то должна? Серую безысходность и мир напоследок?

Поняв, что я тупо гляжу перед собой, мужчина в негодовании цокнул и вновь потянулся ко мне. Я шарахнулась от него, вжавшись в спинку кресла, но аспирант лишь дотянулся до окна и поелозил ладонью по стеклу.

— Запотело… — прошептала я, прильнув носом к мокрому окну.

Снег совсем сошел на нет. Фонарей тоже раз-два и обчелся. Только ровные ряды гаражей, а над ними вдали…

— Это общага что ли? — я обернулась, затаив дыхание. — Моя?

— Твоя, — усмехнулся аспирант, задумчиво проведя пятерней по своим коротким, торчащим забавным ежиком, волосам. — Ну ты и правда совсем…

Бранов как-то нервно хохотнул, крутя пальцем у виска.

— Так я же не знала… Я думала, вы меня сейчас тут…

— Да нужна ты мне сто лет в обед.

Аспирант нажал на кнопочку на панели, и в двери что-то щелкнуло.

— Я могу идти?

Неужели все обошлось?

— В добрый путь, блаженная, — подтвердил он мои рассуждения и снова усмехнулся.

Я несмело подняла рычажок и дверь отворилась. Одной ногой ступила на дорогу и тут же почувствовала себя в безопасности. Обернулась.

— Ну вы и изверг, конечно.

— Иди уже.

Я послушно перекинула вторую ногу и выползла из машинных сумерек. Луна, размером не больше пятирублевой монеты, едва проглядывала из-за облаков. Небо медленно, но верно прояснялось, обнажая россыпь звезд.

— Так а зачем все-таки приехали? — заглянула я в салон. — Чего хотели-то?

Аспирант положил руки на руль и не глядя ответил.

— Чего хотел — узнал. Топай давай отсюда.

Распрямившись и задрав голову, я с облегчением выдохнула, выпуская клубок пара. В чудесное спасение все еще верилось с трудом. Но любопытство, давным-давно порубив и расфасовав по кулькам благоразумие, разевало теперь рот с голодным плачем. Ему информации было слишком мало.

— Ян Викторыч, мне что, опасность теперь грозит?

— Да иди ты уже, кому говорю!

Дверца громко хлопнула, и машина, взревев, сорвалась с места. Сделав круг почета и развернувшись, аспирант притормозил подле меня и приспустил стекло.

— Шапку надень, — с издевкой бросил он. — У тебя и так с головой что-то не так, а мне не с руки будет, если ты экзамен у Завлинского завалишь.

— Не с руки…экзамен… — как болванчик повторила я, глядя вслед уносящейся легковушке.

Клубы выхлопных газов окутали меня с ног до головы, и едва туман рассеялся, тараканы, давным-давно оформившие прописку у меня в голове, тоже выстроились по порядку и готовы были дать полный отчет о случившемся.

– Да он совсем ненормальный что ли? — рычала я, пробираясь по сугробам к общежитию. — Завез, не пойми куда!

Сотню раз пожалела, что напрямик пошла. Лучше бы по дороге. Похоже, здесь и впрямь давным-давно никто не ходил. Лишь тонкая цепочка собачьих следов тянулась вверх по склону, и я поклясться была готова, что аспирант намеренно меня сюда притащил. Чтобы напугать и помучать. Ну и, если верить его словам, что-то разузнать. Вот только что?

Набрав полные ботинки снега, я все же выбралась на расчищенную дорогу. Дыхание от гневных ругательств и подъема в гору сбилось напрочь. Опасаясь, как бы ангину не схлопотать, я остановилась, чтобы отдышаться.

— Садист чертов, — постигая дзен, глубоко вдохнула я и уставилась в небо.

Совсем разъяснило, и звезды теперь сияли ярче, зазывнее, таинственнее.

«The Truth Is Out There», что означает: Истина где-то рядом…

Ха! Рядом? Да она у меня под носом, и имя ей: Ян Бранов.

Я снова гневно нахмурилась и, сжав кулаки, возобновила путь.

— Ну, погоди, Бранов-Баранов! Доберусь до цивилизации живой, точно до смерти залайкаю! Узнаешь у меня…

**Междуглавие**

Уже несколько минут Ян сидел в машине и таращился на вновь запорхавшие в пирамиде фонарного света лёгкие снежинки. Зима, судя по всему, будет холодной. Вон как старательно заметает дороги.

И откуда только такой снегопад принесло? С гор разве что. Вот и откапывай потом машину поутру. Впрочем, повалит-повалит снег хлопьями пару дней от силы, а затем посереет и осядет под дыханием заводских труб и выхлопных газов. Но пока — то красиво.

Вот только на душе неспокойно. Даже будто бы стыдно.

Ян с обреченным вздохом уткнулся лбом в руль, прикрыл глаза.

Зря он, конечно, решил припугнуть эту девчонку. Теперь как минимум несколько недель придется носить одежду с длинными рукавами. Да еще и коситься на него, как на врага народа, теперь будет.

Проведя с недовольным видом по располосованному острыми женскими ноготками предплечью, Ян сморщился от боли.

Ну и пусть косится! Только бы болтать не вздумала, хотя… Как бы не храбрилась, никому она ничего не скажет. Натура не та, а уж он-то умеет в людях разбираться. Интуитивно чувствует, что у каждого внутри.

Полезное умение, впрочем-то. Прикладное.

Ян заглушил, наконец, двигатель, и ночь в мгновение ока обступила. Обняла.

Нет, ни эту девицу, ни ее сумасшедшую книжку выпускать из виду нельзя. По крайней мере, пока. И пусть Мика, как показала сегодняшняя встреча, «чистая», поостеречься не помешает. Кто его знает, сколько у нее этих «Императоров» дома под подушкой хранится? И если уж один проснулся, то и остальные вполне могут. Это ж дело такое… Хорошо еще «Герои Эллады» вовремя под руку попались!

Ян снова тяжело вздохнул, растирая виски.

К сожалению, что же послужило толчком к пробуждению, он так понять и не смог. Приходила даже шальная мысль, что он сам, в порыве гнева, чуть не уволок девчонку в ее же фантазии, но тут же быстро отмел ее. Пробудить книгу под силу только Хаосу, а значит, посыл шел изнутри. И если так, то что ему, Яну, теперь делать?

Если этот всплеск привлек должное внимание — хорошо. Просто замечательно. А если нет? Жалко будет, если девочка сгинет.

На душе снова одинокая кошка заскребла, однако решение, к счастью, соизволило прийти само собой. И причем, самое что ни на есть простое.

Работу за других Ян, разумеется, выполнять не собирается. Своей столько, что разгребать и разгребать. Но за этой писакой, так уж и быть, приглядит, пока специально обученные люди ей не займутся.

Плюс, провести наблюдения для собственного интереса лишним никогда не будет, а значит, придется потерпеть. Да и совсем не хочется, чтобы зав. отнял и так по блату доставшиеся лекционные часы. А с этой девицы станется, нажалуется ещё.

Воспрянув духом, Ян даже улыбнулся, распрямился, откинувшись на сидение. Пошарил в кармане, достал смартфон и взглянул на дисплей.

Странное у нее фото, конечно: голова в конфетти, на шее ярко-зеленая мишура, а сама съежилась вся, будто ее вот-вот ведром воды окатят. Явно по-настоящему веселится. Так на фотосессии ни за что не сфотографируешься. Да и скорее это и впрямь просто общий, любительский кадр. Только обрезанный. Вон даже кусок чьего-то плеча с краю торчит.

Огонек онлайна Мики В. На протяжении всего времени исследования страницы, записей и личных данных исправно светил зелёным. Ян уже даже тоже хотел отсыпать ей пару десятков лайков. Пусть побесится. За комплимент она это точно не примет, будет искать подвох и вопить почем зря.

Коварная усмешка уже поползла по губам, но мозг вовремя включился. Вместо этого написал короткое:

Ян Бранов: Реферат. Жду.

Сообщение и секунды непрочитанным не провисело. Похоже, с телефоном девчонка не разлучается.

— Ну, все. Мой преподавательский долг выполнен.

Со смехом отворил Ян дверь, пиликнул сигнализацией и уже направился в сторону подъезда, как беззвучное гудение принесло ответ.

Мика В.: Погодите… Реферат? Вы это серьезно?

Ян замер у подъезда, тыкая в экран уже порядком замерзшими пальцами.

Ян Бранов: Вполне. Вы получили задание, извольте выполнять.

Набирает сообщение… Набирает… Чего там так долго набирать-то можно?

Мика В.: Реферат будет готов завтра.

Ян Бранов: Ок. Завтра, так завтра. «Неуд» тоже оценка.

Совсем уж наседать не хотелось, но раз уж такое дело, раз уж до поры до времени нужно за девчонкой приглядеть, то и обстановку разрядить не помешает.

Снова секунду висело сообщение.

Мика В.: Ян Викторович, вы что, угрожаете мне?о_О В вашем-то положении?!

Ян Бранов: Мое положение меня вполне устраивает, а вот на вашем месте, Мария, я бы попридержал язык и…

Нет. Лёгким движением стёр недописанное сообщение. Субординация прежде всего! А ее границы и без того со вчерашнего путешествия в болота Лернейские по швам трещат, усугублять не стоит.

Ян Бранов: Угрожаю? Увольте. В любом случае, так и быть, я готов пойти вам на встречу. Реферат — завтра. Справитесь, поставлю заслуженную оценку.

На сей раз ответ не заставил себя ждать.

Мика В.: Спасибо.

Ян в задумчивости поскреб пальцем висок.

Интересно, девицы ее возраста обычно напропалую сыплют смайликами. Обилием скобочек-улыбок на крайний случай, а эта будто бы из последних сил держится. Пытается держать лицо и казаться серьезной? Ну, ну.

Ян Бранов: Пожалуйста. И, Мария, не забывайте о доп. занятиях=)

Ян не удержался и хохотнул, отворяя в потёмках лестничной клетки дверь своей квартиры.

Ну, все. Теперь точно можно спать спокойно. Это ее демонстративно-глухое молчание и в мгновение погасший значок онлайна куда красноречивее сотни орущих смайлов.