Устрицы и белое вино

Глава 21, в которой Пьер открыл дверь

Он стоял босой и небрежным, но фантастически изысканным жестом поддерживал рукой полотенце, обернутое вокруг бедер. Больше на нем не было ничего. Я чуть не задохнулась – бабочки неистовствовали...

– Ха! – с улыбкой бархатно мурлыкнул он, поиграв глазами. – Заходи! – И выглянул на улицу через мое плечо, обдав теплотой и призывным ароматом своего тела. – Ты одна?

Вообще-то странный вопрос. Но я сумела лишь сдавленно вздохнуть, потому что едва справлялась с бабочками.

– Кто там? – донесся голос из комнаты.

Я вздрогнула, всматриваясь в полумрак комнаты. Да это же голос Аманды! И на кровати действительно лежит она. Но там нет другой кровати, а сестра Пьера почему-то голая...

– Это подружка Шарло! – отозвался Пьер и, дружелюбно повторив: – Заходи, заходи! – потянул меня за руку.

Прикосновения его пальцев и ладони обжигали. Но почему его сестра голая?.. Я растерянно сделала несколько шагов вперед. Пьер с улыбкой наклонил голову и спросил:

– Слышь, киска, как тебя звать? Я забыл!

Вивьен, хотела сказать я, но не успела открыть рот, потому что голая Аманда вскочила с кровати и подлетела ко мне без всякого стеснения! Да так неожиданно, что даже Пьер шарахнулся в сторону, невольно выпустив не только мою руку, но и уронив полотенце.

– Тебе чего тут надо, невеста? – Амандин длиннющий ноготь ткнулся в мою грудь. – Ты зачем пришла?

– Я... Ваш брат... Я бы хотела...

– Проваливай! – Она внимательно изучила свой палец. – Проваливай, говорю! Чуть ноготь из-за тебя не сломала!

Я никак не могла поверить ни собственным глазам, ни ушам. Замотала головой и в поисках поддержки посмотрела на Пьера.

– Да ладно, – миролюбиво сказал он Аманде, ногой отпихивая упавшее полотенце в сторону. – Ну ты чего завелась? Пусть останется.

– Ты спятил, кретин? – злобно прошипела Аманда.

– Чего на тебя наехало, Маню? Веселее ж вчетвером!

– В-в-вчетвером? – пролепетала я.

Брат и сестра – оба голые. Кажется, я близка к обмороку... Или я все-таки уснула в такси, а этот кошмар мне просто снится?

– Идиот! – басовито взвизгнула Аманда.

– А чего такого? – искренне удивился Пьер. – Конечно веселее, не чужие ж люди. – И вдруг хлопнул меня по ягодицам! – Точно, киска? Слышь, я опять забыл, как тебя звать?

Аманда шипела и выкрикивала всякие гадости, гнала, толкала меня. Я и сама мечтала о том, чтобы побыстрее исчезнуть отсюда, будь то сон или не сон! Но мои ноги буквально приросли к полу, я была не в состоянии двинуться с места! Может, потому и не в состоянии, что все это действительно сон?

А голые брат и сестра продолжали переругиваться! Аманда требовала, чтобы Пьер немедленно выкинул меня отсюда, а Пьер – впрочем, не особенно убедительно – настаивал на сексе в две пары, но оба не обращали на меня никакого внимания, словно предмета ссоры двух голых людей вовсе не было в комнате! Ну точно, дурной сон, но всего лишь сон! Я даже начала понемногу успокаиваться.

И тут Пьер тихо прошептал прямо мне в ухо:

– Слышь, киска, если тебе так охота, давай по-быстренькому за уголочком! А? – И громко сказал, явно для Аманды: – Вот пропасть, опять забыл! Как тебя звать-то?

– Оставьте меня в покое! Вы омерзительны! – выкрикнула я, удивляясь шипящим звукам уже собственного голоса.

– Это мы омерзительны? – Оскорбленная Аманда вновь двинулась на меня. – А тебя кто-нибудь звал? Сама пришла! Да кому ты тут нужна?

Сон не сон, но я влепила ей мощную пощечину! И тут же почувствовала ответ на своих щеках. Какой уж тут сон! Во сне мне никогда бы не было больно! И я решительно вцепилась в ее распущенные волосы, успев порадоваться, что ей будет не так-то легко добраться до моих – они убраны в пучок.

– Совсем спятили! – завопил Пьер, растаскивая нас, как щенят. – Убирайся, киска, – строго сказал он мне.

– Мерзость, мерзость! – шептала я. Меня трясло, и мой голос окончательно сел.

– Проваливай! – Пьер поволок меня к выходу, распахнул дверь на улицу и вытолкнул почти пинком.

– Вы омерзительны! – огрызнулась я, едва удержав равновесие, а циркач насмешливо хмыкнул:

– Ха! Так уж и быть, невеста, никому не скажу о твоем визите. А ведь мог бы!

Дверь с треском захлопнулась.

Пели невидимые цикады. Если бы дверь открывалась не внутрь, а наружу, он бы так и выскочил без одежды из дому? – зачем-то подумала я. Ветер принес запах жареной рыбы. Мой желудок мгновенно отреагировал спазмом. Я согнулась от боли. На растрескавшейся от жары земле – серая трава чахлыми кустиками... Ох, только бы не упасть...

Я сделала глубокий вздох и выпрямилась. Перед глазами плыла тропинка от дома к дороге, на дороге – припаркованные вразнобой машины, слева – шоссе, правее, за пустырем среди домиков мотеля, – кафе. Тусклый свет над площадкой со столиками перед ним... В неоновой вывеске вспыхивали только две буквы, остальные чернели провалами... Ветер снова принес рыбный запах. Ну да, там, наверное, и жарят рыбу, кафе в мотелях круглосуточные. Живот заурчал, меня начало поташнивать. Только теперь определенно от голода! Цикады пели...

Боже мой, как же я хочу есть! Это ведь так просто: надо всего-то дойти до этого кафе и заказать рыбу. Я сделала один неуверенный шаг, второй, как канатоходец помогая себе держать равновесие раскинутыми в разные стороны руками. И вдруг от одной из машин отделилось два темных силуэта – мужчина и женщина...

Женщина пошла мне навстречу и призывно замахала рукой. Неужели это... Нет! Этого не может быть!

– Вивьен! Все хорошо! Я с тобой! – внятным шепотом произнесла она и прибавила шагу.

Мадам Монте! Никаких сомнений. О, если бы я могла провалиться сквозь землю! Скорее бежать! Бежать прочь!

Но вместо этого я уже через мгновение прижалась к ней, прошептала:

– Мадам Монте, как же я теперь буду жить дальше? – И расплакалась на ее плече.

От волос и одежды мадам Монте пронзительно несло крепкими цветочными духами, но почему-то именно это и утешало.

– Просто Клара, – сказала она. – И давай на «ты», терпеть не могу китайских церемоний. Поживее, девочка, не тяни время. В машину – и поехали!

Клара распахнула передо мной заднюю дверцу. За рулем сидел Жерар, а Казимир – на заднем сиденье.

– Мя! – дружелюбно сказал Казимир.

– Салют, – поприветствовал Жерар.

– Как вы... Почему? Я...

– Садись, садись, – ободрил Жерар. – Просто моя мама – ясновидящая. Правда-правда, я сам никак не могу привыкнуть.

Я забралась в машину. Казимир тут же свернулся клубком на моих коленях.

– Ясновидящая и яснослышащая, – с улыбкой уточнила Клара, усаживаясь со мной рядом. – Поехали, сынок. Подальше от этого места. А ты кончай реветь, Вив, и быстро говори мне, чего ты сейчас хочешь больше всего на свете. Сейчас. Поняла? Только никаких желаний насчет смерти. Не то покусаю!

Я невольно фыркнула.

– Значит, вы вампир? Потому и толковали про сверхъестественное? – Клара – ведь отличная тетка, подумала я. Странно, что раньше она мне не нравилась.

– Молодец, Вив. Один-ноль в твою пользу. Только не «вы», а «ты». И не отвлекайся. Желание!

Тем временем мы уже выехали на шоссе. Казимир задушевно мурчал и топтал лапками мое колено.

– Ты ему определенно симпатична, Вив, – сказала Клара. – Давай-давай, твое желание!

– Я хочу есть, – призналась я. – Жареную курицу.

Жерар присвистнул. Кот дернул шкуркой, не одобряя звук.

– Ну, мамочка! Ты сегодня превзошла сама себя! Как ты угадала, что она запросит есть?

– Только вот насчет курицы я не угадала. – Клара виновато развела руками. – А рыбу будешь, Вив? Тоже жареная.

В моем желудке утвердительно заурчало, но перед глазами всплыли серые кустики на растрескавшейся земле. Голоса цикад, ветер с запахом рыбы, звук захлопнувшейся двери, презрительный голос Пьера и он сам – совершенно голый... Не менее голая Аманда, и тут же игривые глаза Пьера – «пусть останется, веселее вчетвером»... Меня передернуло от омерзения.

– Ну, как насчет рыбки? – напомнила Клара.

– Свежая, – не оборачиваясь к нам, сказал Жерар. – Прямо с огня. Только что купил, они здесь классно жарят.

Если бы в моем организме была бы хоть капля еды, меня бы сейчас точно вывернуло наизнанку!

– Спасибо, – вежливо сказала я. – Но, наверное, мне лучше поголодать. Кажется, я чем-то отравилась сегодня. Мутит с самого утра.

– Бывает. – Клара сочувственно покивала. – А может, все-таки попробуешь? Стошнит так стошнит. Но ведь хоть что-то в организме да останется.

Мой польщенный ее заботой организм утробным воем вновь напомнил о себе. Да так громко, что Казимир встрепенулся, выгнул спину и поставил гребнем шерсть. Ну и гад же ты, сказала я организму, двумя руками успокаивая кота, что ты творишь со мной весь день? Любая еда тебе не так! Даже дивная курица! Причем две. Да еще эти твои мерзкие бабочки! Это из-за них я вляпалась в эту идиотскую историю! Клара и Жерар не расспрашивают ни о чем, заботятся обо мне, угощают, увозят подальше от голых Брандонов, а как ты ведешь себя? Даже котенка перепугал, мерзавец.

В ответ обиженный мерзавец зарычал еще громче и мстительно пульнул мне в горло отрыжку. Срам-то какой! Я едва успела отвернуться к окну, чувствуя, как от последней капли унижения – со стороны собственного же организма! – по моему лицу бодро потекли слезы...

– Мне так стыдно, – прошептала я.

– Успокойся, девочка, просто приснился дурной сон, – сказала Клара и погладила меня по плечу. – Вот, попей. – Она протянула мне неизвестно откуда взявшуюся бутылку сока. – Открыть? Или сама справишься с крышкой?

– Откройте, спасибо, – всхлипнула я. – Почему вы решили обо мне заботиться?

– Казимир попросил, – очень серьезно сказала Клара. – Говорит, у Вив проблемы, нужно помочь ей.

– Нет, правда, почему?

– Слушай, а хочешь пройдемся вдоль берега? – вместо ответа вдруг предложила она, и я почувствовала, что сейчас это именно то, что мне необходимо.

– А можно? – робко спросила я, удивляясь ее прозорливости.

– Почему бы и нет? Сейчас нежарко, свежий воздух. Жеро, сынок, сверни-ка к морю.