Увядание розы

Глава 35

Отправив мужу письмо, Оля успокоилась. Намерения ясны, решение принято.

Осталось ждать. Ждать, когда придет ответ. Ждать, пока Извеков согласится на развод. В том, что он согласится, она не сомневалась. Теперь, когда у нее на руках оказались бесценные бумаги, обнаруженные в кабинете писателя.

Ольга решила не терять время попусту и хотя бы осмотреть Лондон. Но мысли, теснившиеся в ее голове, мешали наслаждаться красотами великого города. С таким же успехом она могла бы ходить по улицам какого-нибудь губернского Н-ска.

Магазины и лавки могли бы привлечь внимание, но к чему наряжаться, для кого, кто оценит и полюбуется? Вот-вот! Прав оказался Трофимов, она разучилась жить для себя, все с оглядкой на чужое мнение!

Но Оля все же заставила себя зайти в модный магазин и сделать покупки. Ей пришлось преодолеть робость от смущения, она напрочь забыла все английские слова.

Однако вышколенные английские приказчики смогли понять ее и без слов. Оля и испугаться не успела, как перед ней оказались разложенными новинки белья, чулки, корсеты. Вот натягивают шуршащее платье и миленькие ботиночки. Снимают с полок коробки со шляпами, украшенными цветами, перьями, птицами, фруктами. Вечером она встретила Трофимова, и тот ахнул, до чего хороши оказались обновки.

Оля просияла, хоть кто-то оценил ее мучения!

Они шли по широкому бульвару. Извекова держала спутника под руку. Должно быть, они хорошо смотрелись вдвоем! Во всяком случае, Оле так казалось.

И как бы сложилась ее жизнь, согласись она тогда, десять лет назад, на его предложение? Вот так бы шли под руку, смеялись или обсуждали домашние дела. Говорили бы о детях. Оля вздохнула, подумав о потерянной малютке. Вот еще один смертный грех Извекова, которому нет прощения!

Ольге было приятно, Трофимов излучал спокойствие и уверенность. Его рука, на которую она опиралась, казалась такой сильной, такой надежной! Одно печалило.

Бориса она теперь не интересовала совсем.

Он опекал ее как друг, и не более того.

И почему время нельзя поворотить вспять!

Оля споткнулась, Борис заботливо поддержал ее под локоть. Он ей что-то рассказывал о новых способах борьбы с инфекциями.

"Нет, я совсем ему не интересна теперь! Но ведь он и сам, в сущности, не изменился, ведь нечто подобное он толковал, и будучи студентом, когда, по его словам, был страстно влюблен! Но тогда эти разговоры только смешили или раздражали меня. Почему же теперь мне так неприятно слушать о его изысканиях? Неужто его любовь догнала меня только теперь?

Как это некстати! Я не хочу больше никого любить! Или наоборот, мне хочется хорошего высокого чувства и прочной искренней связи? Бог Ты мой, я совсем запуталась! Бедный папа! Как мне тебя не хватает!"

На глазах Ольги сверкнули слезы.

– Оля, да вы и не слушаете меня совсем! – Трофимов смотрел на спутницу строго, как учитель в гимназии.

– Признаться честно, да! – Она понурила голову. – Я все думаю… – Оля запнулась. – К чему мне развод, свобода?

Что мне с ней делать? Муж прав, я не смогу жить одна, не потому что беспомощна, а потому, что одиночество для меня немыслимо! Послушайте, Борис Михайлович! – вдруг с жаром воскликнула Оля. – Быть может, вы, способны простить меня, забыть ту боль, которую я принесла вам, и.., избавить меня от одиночества?

Оля, выдавив из себя последнюю фразу, покраснела. Смелость ее иссякла мгновенно, как только слова были произнесены. И в тот же миг она раскаялась в содеянном и устыдилась сказанному. Лоб ее покрылся бисеринками пота… Сделала предложение мужчине! Трофимов молчал, и это молчание становилось мучительным и неприличным. Он понимал нелепость ситуации, но растерялся, в голове, все перемешалось. А ведь он ожидал подобного! И придумывал разные речи, которые именно теперь напрочь вылетели из головы. Сердце бешено стучало. Предательское сердце, о чем ты так громко стучишь? Любовь жива и готова вырваться из тисков железного разума?., О нет! Это слишком больно! Они стояли друг против друга и не смотрели в глаза. Пешеходы обтекали странную пару широкой волной, а они все стояли, не решаясь идти или говорить.

– Господи! Как нелепо и стыдно! – наконец промолвила Извекова.

– Нет! Вам нечего стыдиться! Вы были искренни! Буря помимо моей воли бушует во мне. Вот видите, я тоже искренен с вами. Я не рисуюсь. Но я.., я не готов теперь любить, как прежде. И вы должны понять меня, слишком сильно было мое чувство к вам тогда, и много сил ушло на то, чтобы вытравить его из себя!

Она сделала движение, чтобы уйти и покончить с тягостным для нее разговором. Но Борис крепко держал ее за руку.

– Но это не значит, что я отвергаю возможность нашего союза. Послушайте, мы взрослые люди, вы уже не невинная девица. Замужняя женщина. Мы могли бы попробовать быть рядом, привыкать друг к другу. Заново узнавать. Мы будем вместе выращивать наше чувство, нашу любовь.

– Выращивать любовь? – Оля слабо улыбнулась. – Должно быть, это очень прихотливое создание.

Ее улыбка обнадежила Трофимова. Он поцеловал ей руку, хотя она и не произнесла слов согласия. Когда они подошли к дому, где Извекова снимала квартиру, оба подумали об одном и том же;

– Мы не будем торопить нашу любовь, – тихо произнес Борис и в первый раз в жизни прикоснулся губами к ее губам и поклонился на прощание.

Она поднялась к себе и долго сидела, не снимая шляпы и верхней одежды. Прежняя жизнь, полная домашних хлопот, Извеков, его дети, его книги, ее страдания, унижение – все отошло очень далеко, как будто и не было восьми лет. Вечернее солнце посылало в окошко последние лучики, они подбирались к стулу, на который она опустилась, робко трогали край платья, чертили невиданные фигуры на полу. Лучики надежды, нового счастья, новой жизни?