В лабиринте нереальностей. Книга вторая

Глава 20

Дождь...

И рассвет.

Я его не видела, лишь чувствовала. Хмурые тучи не позволяли его увидеть, но я чувствовала, как на востоке стало светлее буквально на долю процента.

В голове не было особых мыслей, да и бессмысленно это было — думать. О чём?

Вот и я не знала...

Мне не было ни тепло, ни холодно, ни больно, ни даже грустно.

Липкая, заполнившая всё моё сознание апатия обволокла и не отпускала.

Я сидела на низком бортике фонтана, который нашла в придворцовом парке и просто смотрела, как в его чашу падают капли дождя и расходятся по воде кругами. Кап, кап.

Кап.

Кап...

Капли были разными. Какая-то чуть больше, какая-то чуть меньше и поэтому круги тоже были разными.

Наверное, это даже немного завораживало.

А спустя минуту моё уединение и тишину самого раннего утра нарушили незваные гости.

— Она здесь!

— Здесь!

— Здесь-здесь!!!

Вокруг меня закружили, закричали странные серые тени, не похожие ни на что определенное, вызвав глухое раздражение.

Зачем они мешают мне слушать дождь?

А затем всё резко стихло.

Стало так тихо, что я даже сначала не поняла, лишь через мгновение сообразив, что это закончился и дождь.

А затем я услышала чье-то дыхание. Резко обернулась...

— Кто вы?

Удивленно рассматривая мужчину с разноцветными глазами, я никак не могла понять, откуда он кажется мне знакомым, но потом поняла, что в принципе это не слишком важно и особого значения не имеет.

Даже его разноцветные глаза и брови престали удивлять и ещё пару секунд посмотрев на хмурого и кажется даже чем-то взволнованного незнакомца, я отвернулась.

Наверное заблудился...

— Ира... Ира, ты меня не помнишь?

А вот он оставлять меня в покое не хотел.

— Нет.

— Я Эйнар.

— Понятно... — кивнув, провела рукой по воде, но пальцы прошли сквозь жидкость, не потревожив её спокойствие и я расстроилась. — Верни дождь. Пожалуйста...

— Зачем? — он всё не уходил и даже обошел, чтобы наверное лучше видеть.

— Он красиво поёт...

— А хочешь, он споёт для тебя настоящую песню?

— Настоящую? — его слова удивили и я переспросила: — Ты можешь его попросить?

— Конечно, — он кивнул так уверенно, что я удивилась снова. — Я ведь бог. Точнее полубог... Но это неважно. Хочешь услышать настоящую песню дождя?

— Да.

Он искал её полночи. Почти сразу увидев, что тело ещё живо, но душа его уже покинула, он сразу бросился на её поиски, понимая, что времени не так много.

А когда нашел, то понял, что едва не опоздал.

Она уже начала забывать.

— Красиво... — на лице и в голосе призрака было катастрофично мало эмоций, но он чувствовал, что ещё не всё потеряно.

Если бы она не стала с ним разговаривать, то да — он бы наверное опустил руки. Но не сейчас!

Ему было довольно сложно подчинить дождь, ведь он был полубогом льда и тумана, но ради Иры он бы перевернул горы, что там какой-то дождь!

— Нравится?

— Да...

— А хочешь... — голос срывался, но он запрещал себе думать о худшем и пытался достучаться до её сознания и пробудить хоть какие-то эмоции. — Хочешь, я буду делать красивые и удивительные вещи ежедневно? Только для тебя.

— Зачем?

— Потому что люблю тебя.

— Странно... — она посмотрела так удивленно, что его сердце пропустило удар. — Я тебя не знаю. Как ты можешь меня любить?

— Ты знаешь. Только забыла. Знаешь... — он попытался взять её за руку, но она отшатнулась, не позволив, так что у него получилось лишь указать ей на её же руку. — Посмотри. У тебя на пальце кольцо. Кольцо, которое я тебе подарил. Пожалуйста, вспомни!

— Не кричи. Ты мешаешь дождю петь... — её взгляд был таким по-детски укоризненным, что вся его злость, всё его раздражение на свою же беспомощность испарились и осталась лишь безысходная грусть. А затем она посмотрела на кольцо. Задумчиво нахмурила бровки... — Нет, я не помню. Это плохо?

— Да, это плохо. Очень плохо.

— Тебе плохо?

— Да...

Когда мужчина расстроился, мне почему-то тоже стало грустно.

— У тебя в глазах дождь...

— Это слёзы.

— Зачем?

— Мне плохо...

— Не надо. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. — Не представляя, чем помочь, в итоге просто спросила: — Я могу тебе помочь?

— Да... — он почему-то удивился. А потом обрадовался. — Да, конечно! Дай мне руку. Просто дай мне свою руку, на которой кольцо. Пожалуйста...

И столько искренней мольбы было в его голосе, что я удивилась. А затем подумала... И почему-то улыбнулась, послушно протянув ему свою руку.

Господи, как у меня всё болит...

В голове гудело, по краю сознания кто-то громко кричал, ругался, топал, выяснял отношения...

У нас дома никогда и никто не выяснял отношения...

Мысль почему-то напугала.

Я не дома?

Резко открыв глаза, первым кого я увидела, был разноцветный незнакомец. Мужчина лет тридцати. Он сидел на стуле у моей кровати, почему-то держал за руку и не сводил с меня своего жуткого взгляда.

— Тихо...

Я попыталась выдернуть руку, но он держал крепко. Я попыталась закричать, но вместо крика из горла вырвались лишь приглушенные хрипы.

Стало страшно. Так страшно, что я просто зажмурилась.

— Ира, не плачь. Пожалуйста...

То, что он знал моё имя, напугало ещё больше, так что я закричала. Всё-таки я закричала...

А затем он схватил меня так крепко, что я уже не могла кричать.

А затем моя голова взорвалась.

Мир замер.

Постоял в неподвижности мгновение...

И снова продолжил свой путь.

А перед моими крепко зажмуренными глазами завертелся калейдоскоп событий и образов. Мама, папа, бабушка... Зеркало Судеб... Вигард. Амэн, его отец... Итан и Федя со сковородой. Родители и их личные войска...

Белоснежный волк и чьи-то надежные, крепкие объятия.

Чьи-то...

— Эйнар...

Я вспомнила. Вспомнила всё. Совсем всё.

— Да, лапушка, это я.

— Мне так страшно было... — я не хотела плакать, но слёзы капали сами. Слёзы радости, что всё наконец закончилось. Слёзы облегчения, что он успел и не дал мне уйти туда, откуда не возвращаются.

— Не бойся. Ничего больше не бойся. Всё будет хорошо.

— Я знаю... — говорить было ещё тяжело, но он слышал даже мой шепот. Он его чуял.

Выздоравливала я долго, почти месяц. Оказалось, что Яков действительно не просто душил, а выжигал мою магию и душу, но именно кольцо, подаренное Эйнаром, не позволило ему совершить злодеяние, а после так и вообще превратило в гиену. Кстати гиеной он прожил недолго — Эйнар его убил, но я даже и не подумала его упрекнуть. Таких нелюдей даже Лабиринту не исправить.

За месяц, пока я вынужденно находилась в постели, чересчур ослабнув от воздействия магии смерти, меня посетила наверное вся столица, точнее её нечеловеческая составляющая. Комната была сплошь заставлена цветами и подарками от благодарных горожан, которые знали, что на самом деле произошло той знаменательной ночью. В комнате постоянно находились домовушки, растущий не по дням, а по часам Сёмочка, Федя и минимум три Тени. Двери караулили бдительные черти, которых папа передал в моё подчинение насовсем, прислав длинное и проникновенное письмо, что "негоже царице без личного войска". В нём же посоветовал как можно быстрее выйти замуж и подарить им с мамой внуков, чтобы самой заняться детьми, а государственные дела переложить на супруга.

Да-да, меня всё-таки решили короновать.

Бывший царь Кощей выздоровел быстрее меня и одним теплым летним вечем пришел меня проведать, да поставить в известность, что на трон больше не вернется, потому что раз у одного злодея получилось его свергнуть, так значит не так он силен, как в годы молодые и пора уступать место тем, кому это по силам. Сам же он планировал переехать в дальнюю деревню, да заняться разведением голубей.

— Мне тоже это не по силам! — Я правда пыталась донести это до него, но на меня хитро посмотрели, затем кивнули в сторону Теней и многозначительно намекнули, что замужество не за горами, а там и кандидат другой появится.

Сговорились. Точно все сговорились!

А ещё я узнала, что на самом деле шеф вернул себе разум буквально за несколько часов до нашего прихода, но не знал, что делать дальше, потому что видел — в одиночку ему с Яковом не справиться. Как только его ранение затянулось, он снова ушел в Лабиринт, чтобы снять с себя не только женский облик, но и все остаточные эффекты от гипноза и приворота. Пробыл он там кстати довольно долго, вернувшись буквально на днях, но уже мужчиной.

Исхудавшим, осунувшимся, задумчивым и невероятно серьёзным.

В Лабиринт кстати пришлось отправить довольно многих — заколдованных котят, Даниила Андреевича, Акакия, Айрин и ещё с десяток крыс, которых выловили по дворцовым подвалом Тени, определив, что это слуги и стражники. На текущий момент вернулись все, кроме Айрин, Акакия и Виктора.

А ещё сегодня я наконец-то встала с кровати без посторонней помощи!3ec623

— Солнышко...

Царские покои проветривали ежедневно, но ничто не сравнится с настоящими солнечными лучами, пойманными в собственные ладошки на личном балконе.

— Ира! — Наверное на меня наябедничали Тени, потому что прошло всего три секунды, как в мою спальню ворвался кое-кто вредный и тут же подхватил меня на руки. — Тебе нельзя вставать!

— Можно, — я была с ним не согласна, причем категорически. — Если могу встать — значит можно. А если будешь запрещать — расстроюсь и обижусь! А мне нельзя расстраиваться! Так я буду дольше выздоравливать!

— Ладно-ладно, угомонись, — тут же пойдя на попятную, Эйнар всё равно не отпустил, вместо этого устроившись в балконном кресле со мной на руках. А затем очень серьезно спросил: — Правда уже лучше?

— Да, — улыбка сама собой легла на губы. — Правда. Марфа Васильна сказала, что теперь мне уже можно потихоньку ходить и побольше бывать на солнце. И знахарка час назад была, подтвердила. Слабость ещё есть небольшая, но я ведь не буду в крайности кидаться, так что всё нормально. Как у вас дела?

— Нормально, — неопределенно пожав плечами, жених неожиданно сморщил нос. — Бюро "МагДел" надо заново укомплектовывать, только... Пока справляемся, но Мила увольняется, а вдвоём Самуил с Алефом точно не справятся.

— Увольняется? — я подозревала об истинных причинах увольнения и поэтому новость оказалась действительно грустной. — Она уверена, что у неё нет шансов?

— Ты о чём?

— О ней и шефе.

— О? — удивление Эйнара было таким искренним, что я поняла, что сболтнула лишнего.

Упс.

— Ты не знал?

— Нет. И зря, кстати. — Мужчина загадочно прищурился, а затем тихо-тихо признался: — Она ему тоже нравится, но он боится ей в этом признаться. Думает, что недостоин и прочая. Но я тебе ничего не говорил. Сделаю ему пару намеков, дальше сами справятся.

— Хорошо, — ответив так же тихо, поняла, что радость за друзей одна из самых светлых радостей. Но есть и такие, которые ещё светлее... — А можно я тебе тоже признаюсь?

— В чём?

С момента, как он пас меня от смерти и вернул душу в тело, прошел почти месяц, и он приходил ко мне каждый день, проводя рядом по нескольку часов, но я ещё ни разу не говорила ему самого главного. Ни разу.

— Я люблю тебя. Сильно-сильно. Ты самый хороший и надежный. А ещё ответственный и добрый. И честный... И самый-самый любимый!

— Я... — наверное, он растерялся, потому что в распахнутых глазах было невероятно много разнообразных эмоций — от шока до радости, от легкого недоумения до дикого восторга. — А замуж пойдешь?

— Да.

Мой короткий ответ так его обрадовал, что он обнял меня крепко-крепко и на ушко радостно спросил:

— Хочешь, ради тебя я переверну этот мир?

— Нет. Я хочу, чтобы ты поставил его на ноги. Сможешь?

— Ради тебя? Легко!