В плену у полуночи

ГЛАВА 10

Он не стал отчитываться за свои действия и объяснять, куда он ее несет, а просто вышел из лаборатории и понес ее вдоль по коридору, из которого они с Алекс пришли несколько минут назад.

— Опусти меня, — требовала Дженна. Ее разум все еще был затуманен, а в висках стучало с каждым длинным шагом Брока все сильнее. Она пошевелилась в его руках, стараясь не обращать внимание на то, как от такого маленького движения закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. Она откинулась на его мускулистое предплечье и издала полный боли стон. — Я сказала опусти меня, черт побери!

Он хмыкнул, но продолжил идти. — Я и в первый раз тебя услышал.

Она закрыла глаза только потому, что ей было слишком тяжело держать их открытыми и смотреть на движущийся потолок, пока Брок нес ее все дальше вглубь бункера. На мгновение он замедлил шаг и Дженна открыла глаза, когда он занес ее в выделенные ей апартаменты.

— Опусти меня, пожалуйста, — пробормотала она. В горле пересохло и язык еле поворачивался. В голове как будто стучал отбойный молоток, а высокочастотный звон в ушах словно хотел расколоть ее череп пополам. — О, боже, — выдохнула она, не в силах скрыть свою агонию. — Как же больно…

— Все хорошо, — тихо сказал Брок. — Теперь все будет хорошо.

— Нет, не будет, — всхлипнула она, стыдясь своей собственной слабости и того, что Брок видит ее такой. — Что со мной происходит? Что он со мной сделал?

— Сейчас это не важно, — прошептал Брок слишком осторожно, чтобы поверить. — Давай сначала избавим тебя от боли.

Он пересек комнату и опустился на колени, чтобы положить ее на диван.

Дженна откинулась назад и позволила ему бережно выпрямить свои ноги. Несмотря на весь дискомфорт и переживания, она не могла не почувствовать нежность в его сильных руках, способных забрать чью-то жизнь практически не прилагая усилий.

— Расслабься, — сказал он, и те самые нежные и сильные руки коснулись ее лица. Он наклонился и слегка погладил ее по щеке, было невозможно оторвать взгляд от его темных глаз. — Дженна, просто дыши и расслабься. Сможешь сделать это для меня?

Она слегка успокоилась, утопая в звуке ее имени на его губах, и мягкой теплоте его пальцев, медленно опускающихся от щеки к подбородку, а затем вниз к шее. Резкие вдохи и выдохи, разрывающие ее грудь, начали замедляться, когда Брок одной рукой взял ее под голову, а второй медленно и успокаивающе совершал круговые движения вдоль ее шеи.

— Вот так, — пробормотал он, все еще не отводя от нее свой интенсивный, но в тоже время невероятно нежный взгляд. — Отпусти всю боль и расслабься. Ты в безопасности, Дженна. Ты можешь мне доверять.

Она не понимала, почему эти слова так сильно на нее повлияли. Возможно, боль ослабила ее. Возможно, это был страх перед неизвестностью, зияющей бездной неопределенности, которая после той холодной, ужасающей ночи на Аляске, внезапно стала ее реальностью. А может потому, что прошло уже четыре долгих и одиноких года с тех пор, как она чувствовала теплое прикосновение мужчины, даже если оно было предложено в знак утешения.

Прошло четыре пустых года с тех пор, как она убедила себя, что не нуждается в нежности и интимности. С тех пор, как она последний раз чувствовала себя живой и желанной женщиной, способной однажды открыть свое сердце для чего-то большего.

Дженна закрыла глаза, почувствовав подступающие слезы. Она подавила внезапную волну эмоций и сфокусировалась на успокаивающих прикосновениях Брока.

Она позволила себе утонуть в его голосе, ощущая, как его слова и прикосновения работают в тандеме, чтобы провести ее сквозь муки этой странной травмы, которая, казалось, разрывала ее изнутри.

— Вот так, Дженна. Теперь просто дыши.

Она чувствовала, как от его слов боль в голове утихает. Брок поглаживал ее виски большими пальцами, бережно поддерживая ее голову остальными. Пронзительный звон в ушах начал удаляться, пока не исчез полностью.

— Ты отлично держишься, — прошептал Брок очень низким голосом, практически рыком. — Отпусти эту боль, Дженна. Отдай ее мне.

Она глубоко и облегченно вздохнула, не в силах удержаться, пока Брок гладил ее по лицу и шее. Она застонала, приветствуя удовольствие, медленно поглощающее ее агонию. — Так приятно, — прошептала она, не в силах противостоять желанию еще сильнее погрузиться в его прикосновения.

— Боль теперь не такая сильная.

— Это хорошо, Дженна, — он резко вздохнул и хрипло выдохнул. — Теперь отпусти ее полностью. Дженна почувствовала, как кончики его пальцев дрожат. Она открыла веки и уставилась на него, пораженная увиденным.

Сухожилия на его шее были туго натянуты, а челюсть так сильно сжата, что было удивительно, как его зубы еще не сломались. Под его скулами ходили желваки, а на лбу и над верхней губой выступил пот.

Ему было больно.

Также мучительно больно, как было ей несколько минут назад, пока его прикосновения не избавили ее от этой агонии.

И тогда к ней пришло осознание того, что он не просто успокаивал ее своими руками, а каким-то образом забирал ее боль. Он осознанно пропускал ее через себя.

Оскорбленная самой идеей, но еще более смущенная тем, что она позволила себе лежать здесь и думать, что его прикосновения были чем-то иным, нежели жалостью, Дженна отшатнулась от него и приняла сидячее положение. Она задыхалась от возмущения, глядя в его светящиеся янтарем карие глаза.

— Какого черта ты, по-твоему, делаешь? — выдохнула она, вскакивая на ноги. Его челюсть напряглась, когда он встал напротив нее. — Помогаю тебе.

В мгновение ока на нее нахлынули воспоминания о последствиях ее плена существом, ворвавшимся к ней в хижину. Тогда ей тоже было больно. Она находилась в шоковом состоянии и испытывала ужас, настолько сильно утопая в страхе и смятении, что думала, что может умереть.

И она вспомнила теплые и заботливые руки, что успокаивали ее. Вспомнила лицо мрачного, но красивого незнакомца, который вошел в ее жизнь словно темный ангел. Который оберегал и успокаивал, когда вся ее реальность погрузилась в хаос.

— Ты был там, — пробормотала она, ошеломленная тем, что поняла это только сейчас. — На Аляске, когда Древний сбежал. Ты остался со мной. Тогда ты тоже забрал мою боль. А также потом, когда меня привезли в бункер. Боже… ты находился рядом со мной все то время, что я была в лазарете?

Его взгляд был зафиксирован на ней, темный и нечитаемый. — Я был единственным, кто мог тебе помочь.

— Кто тебя просил? — намеренно резко спросила она, пытаясь избавиться от ощущения непрошеного и нежеланного тепла, все еще разливающегося по ее телу.

Он думал, что обязан нянчиться с ней словно с ребенком, пока она пребывает в этом затянувшемся кошмаре. И хуже всего то, что он продолжает так думать. Она скорее будет проклята, чем позволит ему еще хоть на секунду думать, что его прикосновения были желанны.

Его лицо все еще было искажено болью от того, что он сделал для нее несколько минут назад. Он покачал головой и тихо ругнулся. — Для женщины, которая не желает принимать чью-либо помощь, ты больше всех в ней нуждаешься.

Она едва сдержалась, чтобы не сказать, куда он может засунуть свои сантименты. — Я могу о себе позаботиться.

— Также, как позаботилась вчера в городе? — бросил он. — Или также как несколько минут назад в лаборатории, когда единственное, что отделяло твою упрямую задницу от пола, были мои руки?

Ее щеки покраснели от унижения, словно от пощечины. — Знаешь что, избавь нас обоих от нервотрепки и не делай мне больше одолжений.

Она развернулась и направилась к все еще открытой двери. Каждый, чудесным образом безболезненный шаг, только усилил ее гнев от действий Брока и еще более решительно настроил держаться как можно дальше от него.

Прежде, чем она ступила на порог, он оказался перед ней, блокируя путь. Она даже не видела и не слышала, чтобы он сдвинулся с места.

Она остановилась, уставившись на него и поразившись сверхъестественной скоростью, которой он, очевидно, обладал.

— Уйди с дороги, — сказала она и попыталась пройти мимо него. Он моментально шагнул в ту же сторону и оказался перед ней.

Его интенсивный взгляд явно говорил о том, что он хотел что-то сказать, но Дженна не хотела ничего слышать. Она хотела побыть одна.

Ей нужно было немного пространства, чтобы обдумать все, что с ней произошло… все, что происходит в данный момент и становится все более пугающим.

— Отойди, — сказала она с небольшой заминкой, ненавидя себя за нее.

Брок медленно поднял руку и убрал прядь волос с ее лба. Этот жест был полон нежности и доброты, которую она так жаждала, но боялась принять. — Ты теперь в нашем мире, Дженна, и хочешь ты это признавать или нет, но ты пытаешься прыгнуть выше своей головы.

Пока он говорил, она смотрела на его рот, будучи невольно прикована к движениям его полных, чувствительных губ. Он все еще страдал от боли; она видела это по тому, как раздувались его ноздри, когда он делал глубокий вдох и контролируемый выдох. Напряжение на его красивом лице и сильной шее также не уменьшилось.

Видеть, как он несет за нее её ношу, заставило ее почувствовать себя слабой и бессильной.

Всю свою жизнь она пыталась всем доказать, что чего-то стоит. Сначала своему отцу и брату Заку. Оба из них дали ей четко понять, что сомневаются в ее способностях сделать успешную карьеру в правоохранительных органах. Затем она стала стремиться стать идеальной женой и матерью. За основу всей ее жизни были взяты сила, дисциплина и стремление соответствовать.

Невероятно, но стоя сейчас перед Броком, она хотела, чтобы пол под ней внезапно провалился и поглотил ее целиком. Но не от того, что Брок был не человеком, а кем-то опасным и внеземным, а от страха, что сквозь ее твердую оболочку гнева, которой она прикрывалась словно броней, он сможет увидеть ту неудачницу, которой она на самом деле была.

Брок покачал головой в затянувшемся между ними молчании. Его глаза медленно изучали ее лицо, прежде чем встретиться с ее взглядом. — В жизни бывают вещи и похуже, чем время от времени позволить себе опереться на кого-то, Дженна.

— К черту! Я сказала уйди с дороги! — она толкнула его, вложив в этот толчок весь гнев и страх, что был внутри нее.

Брок отлетел на несколько шагов назад, практически врезаясь в стену коридора.

Дженна резко втянула воздух, ошеломленная и пораженная тем, что только что сделала. Ею завладел ужас.

Брок представлял из себя настоящую мощь: шесть с половиной футов роста и примерно двести пятидесяти фунтов мышц и грубой силы. Он был намного сильнее, чем она. Намного сильнее, чем кто-либо, кого она знала.

И она только что смогла его оттолкнуть на несколько метров.

Его брови удивленно взметнулись вверх. — Черт возьми, — пробормотал он. В его голосе больше читалось изумление, чем злость.

Дженна уставилась на свои руки, словно они принадлежали не ей, а кому-то другому. — О, боже! Как я… Что сейчас произошло?

— Все в порядке, — сказал он, двигаясь к ней с присущем ему спокойствием.

— Брок, извини. Я правда не хотела…

— Я знаю, — сказал он, утвердительно кивая. — Ничего страшного, я в порядке.

Истерика начала подбираться к ее горлу. Сначала она узнает шокирующую новость о том, что имплантат каким-то образом изменил ее ДНК, а теперь обнаружилась эта сила, которой у нее не должно быть в принципе. Она вспомнила свой побег из бункера и удивительные языковые способности, которые появились у нее с тех пор, как Древний поместил часть себя в ее позвоночник.

— Какого черта со мной происходит, Брок? Когда это все закончится? Он взял ее дрожащие руки в свои и крепко сжал.

— Чтобы с тобой не происходило, ты не должна проходить через это одна. Ты должна это понять. Она не знала, говорит ли он только за себя или за всех обитателей бункера. Она не смогла найти в себе силы это уточнить. Она говорила себе, что неважно, что он имел в виду, но это не помогало остановить бешеный ритм ее сердца, когда она на него смотрела. В пылу его бездонных карих глаз, все ее страхи начали таять.

Она хотела бы отрицать это чувство тепла и защищенности, но до тех пор, пока Брок удерживал ее своими руками и взглядом, это было невозможно.

После длительного молчания он нахмурился и медленно отпустил ее, позволив ладоням пройтись вдоль ее рук. Это было чувственное прикосновение, длившееся слишком долго, чтобы не понять его интимный подтекст. Дженна это знала и видела, что он тоже.

Его карие глаза, будто стали еще темнее, поглощая ее. Они медленно опустились к ее губам и задержались, когда из ее рта вырвался слабый, дрожащий вздох.

Она понимала, что ей следует отойти от него. Не было никакой необходимости оставаться так близко друг к другу. Их тела разделяло лишь несколько дюймов. Все, что требовалось, чтобы их губы соприкоснулись, это легкий наклон его головы или небольшое движение вверх ее.

От мысли о поцелуе с Броком ее пульс ускорился.

Это было последним, о чем она думала, когда он принес ее в эту комнату, или когда страх и гнев заставили ее шипеть и огрызаться, словно пойманное в ловушку животное.

Но теперь, когда он стоял так близко, и она чувствовала жар его тела, ей хотелось вдохнуть пряный аромат его кожи. Тайное желание поцеловать Брока пульсировало в ней с каждым трепещущим ударом сердца.

Возможно, он знал, что она чувствует. Возможно, он чувствовал тоже самое.

Он выпалил резкое проклятие и сделал маленький шаг назад, сверля ее жестким, яростным взглядом. — Черт… Дженна…

Когда он потянулся и взял ее лицо в свои большие ладони, казалось, что весь воздух из комнаты испарился. Легкие Дженны оцепенели, но сердце продолжало стучать с такой скоростью, что она думала оно может разорваться.

Она ждала в ужасе, но с надеждой. Обезумевшая от нужды почувствовать его губы на своих. Он быстро провел языком по своим губам, невольно дав ей возможность увидеть кончики его острых, сверкающих как бриллианты клыков. Он снова выругался, а затем отошел на расстояние вытянутой руки. Там, где еще секунду назад было тепло его тела, теперь была стена холодного воздуха.

— Меня не должно здесь быть, — хрипло пробормотал он. — И тебе нужно отдохнуть. Будь как дома. Если на кровати недостаточно одеял, то возьми еще в моей гардеробной рядом с ванной. Бери все, что тебе будет нужно.

Дженне пришлось себя мысленно встряхнуть, чтобы вернуться к разговору. — Это, эм… твои апартаменты?

Он слегка кивнул, уже выходя в коридор. — Были. Теперь они твои.

— Подожди, — Дженна подошла к нему. — А ты? Тебе есть где остаться?

— Не волнуйся об этом, — сказал он и сделал паузу, чтобы посмотреть на нее. — Отдыхай, Дженна. Увидимся позже.

Кровь Брока все еще кипела, когда он остановился перед последними доступными апартаментами и постучал в закрытую дверь.

— Ты на одиннадцать минут раньше, чем мы договаривались, — послышался глубокий, сухой голос с другой стороны.

Дверь распахнулась и Брока пронзила пара нечитаемых глаз ярко золотого цвета.

— Тук-тук, это Эйвон (Отсылка к рекламе компании Avon шестидесятых годов.), — сказал Брок вместо приветствия и поднял черную кожаную сумку с личными вещами, которые он забрал из своих апартаментов ранее. — И что значит я должен был прийти только через одиннадцать минут? Дружище, не говори мне, что ты из тех заносчивых соседей по комнате, которые все делают по часам. Мои выбор был ограничен, когда ты и Чейз заняли последние свободные комнаты в бункере. И, честно говоря, если бы нам с Гарвардом пришлось делить апартаменты, я не уверен, что мы бы оба дожили до следующей недели.

Хантер лишь промолчал, когда Брок обошел его и прошел в вглубь апартаментов. Он бесшумно проследовал за ним в спальню, словно призрак. — Я думал это кто-то другой, — немного запоздало сказал он.

— Да? — Брок обернулся, чтобы посмотреть на мужественного члена Рода первого поколения, питая искреннее любопытство к самому новому и замкнутому члену Ордена. Не говоря уже о том, что он стремился отвлечься от жарких мыслей о Дженне Дэрроу. — Кого ты еще ждал, кроме меня?

— Это не имеет значения, — ответил Хантер.

— Окей, — пожал плечами Брок. — Просто пытаюсь поддержать беседу, вот и все.

Выражение лица Хантера осталось невозмутимым, абсолютно нейтральным. Оно и не удивительно, учитывая, что он рос и воспитывался как личный ассассин Драгоса. Черт, да у него даже нормального имени не было. Как и ко всем солдатам в персональной армии Драгоса, которую он выращивал с помощью Древнего, к нему обращались, ссылаясь на его главное предназначение в жизни: Охотник.

Он присоединился к Ордену пару месяцев назад, когда Брок, Николай и еще несколько воинов совершили рейд на собрание Драгоса со своими агентами. Во время схватки Хантер был освобожден и теперь выступает против своего создателя в попытках Ордена ликвидировать Драгоса.

Брок остановился перед двумя двухэтажными кроватями, стоящими по обе стороны скромной комнаты, похожей на казарму. Они обе выглядели по-армейски аккуратно. Бежевые одеяла и белые простыни были заправлены без единой складки, а у изголовья каждого спального места лежала подушка.

— Ну что, какую мне занять?

— Мне всё равно.

Брок оглянулся на бесстрастное лицо и непроницаемые золотые глаза.

— Ладно, тогда скажи на какой ты обычно спишь, а я возьму другую.

Невозмутимый взгляд Хантера не изменился ни на йоту. — Это мебель, у меня нет привязанности ни к одной из них.

— Нет привязанности, — пробормотал Брок и тихо ругнулся. — Отлично сказано, дружище. Может быть, ты сможешь научить меня своему пофигистическому отношению ко всему. Время от времени это было бы чертовски кстати. Особенно с женщинами.

Он с рыком бросил сумку на кровать слева от него, затем провел ладонью по лицу и голове. Стон, вырвавшийся из его горла, был полон разочарования и сдерживаемого желания, которое он пытался подавить с тех пор, как покинул Дженну и вместе с ней искушение, в котором он крайне не нуждался.

— Черт! — прошипел он. Лишь от одного воспоминания о ее прекрасном лице, запрокинутом чтобы посмотреть ему в глаза, его тело снова напряглось.

Если бы он ее не знал, он бы подумал, что она ждала от него поцелуя. В тот момент все мужское в нем кричало об этом, но он знал, что это было бы последнее, в чем она нуждалась.

Она находилась в смятении и была уязвима. Он предполагал, что он не из тех мужчин, кто мог бы воспользоваться ситуацией просто потому, что его либидо жаждало попробовать ее на вкус.

Естественно, это не облегчило его сильную эрекцию, внезапно вновь вернувшуюся к жизни. Будь она не ладна.

— Так держать, герой! — ругал он себя. — Теперь тебе придется провести неделю в ледяной ванне, чтобы отплатить за свое благородство.

— Ты нездоров? — спросил Хантер, заставив Брока осознать, что другой мужчина все еще стоит у него за спиной.

— Ага, — сказал Брок, саркастично усмехнувшись. — Я нездоров, ясно? И если хочешь знать правду, я нездоров с тех пор, как впервые ее увидел.

— Человеческая женщина, — с серьезным пониманием ответил Хантер. — Очевидно, что она является проблемой для тебя.

Брок невесело усмехнулся. — Думаешь?

— Да, думаю, — в его ответе не было суждений, только констатация факта. Он разговаривал как машина: абсолютная точность, ноль эмоций. — Я предполагаю, что все в лаборатории пришли к такому же выводу, когда ты позволил комментарию Чейза, относительно твоей привязанности к женщине, спровоцировать твой гнев. Твои действия показали слабое место в твоем обучении и, что еще хуже, отсутствие самоконтроля. Ты среагировал легкомысленно.

— Спасибо за замечание, — ответил Брок, подозревая, что потратил свой сарказм на нелюдимого и невозмутимого Хантера впустую. — Напомни мне отплатить тебе той же монетой, если ты когда-нибудь осмелишься впустить женщину в свою душу.

Хантер никак не отреагировал, а просто смотрел на него без единого проявления эмоций.

— Со мной такого не случится.

— Черт, — сказал Брок, качая головой от слов сурового солдата первого поколения, выращенного в строгой и не предполагающей заботы дисциплине. — Ты, очевидно, еще не был с правильной женщиной, раз можешь быть так уверен в себе.

Выражение лица Хантера осталось стоическим. Отдаленным и отстраненным. На самом деле, чем дольше Брок на него смотрел, тем более очевидной для него становилась правда.

— О, чёрт! Ты когда-нибудь вообще был с женщиной? О, Боже… ты еще девственник, не так ли? Золотые глаза Хантера были зафиксированы на Броке, словно он считал это испытанием силы воли, не позволяя этому откровению хоть как-то на него повлиять.

И Брок должен был отдать ему должное. Ни одна эмоция не промелькнула ни в его сверхъестественных глазах, ни в идеально вышколенных чертах лица.

Единственное, что заставило Хантера вздрогнуть, это мягкий звук от обутых в тапочки ног, послышавшийся снаружи коридора. Детский голос, голос Миры, раздался в гостиной.

— Хантер, ты здесь?

Без лишних слов он развернулся и пошел навстречу к маленькой девочке.

— Сейчас неподходящее время, — услышал Брок его ровный голос.

— Но разве ты не хочешь узнать, что случится, когда Гарри наденет плащ-невидимку? — спросила Мира с нотками разочарования в ее обычно веселом голосе. — Это одна из моих самых любимых частей в книге. Ты должен услышать эту главу! Тебе понравится.

— Она права, это одна из лучших частей, — Брок вышел из спальни, не зная, что больше заставило его улыбаться: осознание того, что хладнокровный убийца первого поколения был девственником, или то, что встреча, сорванная Броком, чтобы занести свои вещи, была часом чтения с самым маленьким обитателем бункера.

Он подмигнул Мире и улыбнулся, когда та плюхнулась на диван и распахнула книгу в том месте, где закончила читать в прошлый раз. — Расслабься, — сказал он Хантеру, который стоял неподвижно, словно статуя. — Я никому не расскажу твои секреты.

Он не стал дожидаться реакции, а просто вышел в коридор, оставляя Хантера смотреть себе в след.