Вань, я не Яга! История попаданки

Глава 13. «Теплый» прием

Рядом хмыкнул Кощей, и тут же встрепенулась Ягуся:

— Не смей больше их обижать! А то я точно твое хозяйство оторву и суп сварганю! — с угрозой в голосе заявила наша неожиданная защитница, — Ты уже наигрался, меня из-за тебя чуть не сварили!

— Больше не буду, — потупив виновато взгляд, пообещал Кощей и тихо добавил, — Прости…

— И не подумаю! — отрезала Ягуся и отвернулась.

Я тоже хотела высказать темному колдуну все, что я о нем думаю, да и Ягиню со Змеем мне было в чем упрекнуть. Зрелищ им, видите ли, захотелось! Но меня остановил Ваня. Взял мою руку, прижал к сердцу и тихо сказал, хитро сощурившись:

— Давай не будем с ними ссориться, у нас с тобой магии нет…

Я ответила улыбкой, соглашаясь, и решила, прежде чем отправиться знакомиться с родителями, основательно со всеми попрощаться. Подошла к Змею Горынычу, который сидел и довольно поглаживал свой округлый животик.

— Спасибо, Горыныч, ты дважды меня от падения спас, — поблагодарила я трехголового.

— Дважды? Когда это я успел? — удивился Ворчун.

— Забудь, — отодвигая меня от Змея, буркнула Ягиня Берендеевна и добавила, обращаясь ко мне, — Ты это… если тебя этот… царевич обижать будет, сразу ко мне приходи. Я избушку к Стольному граду поближе подгоню. Вот тебе от меня булавка. С ней найдешь меня с закрытыми глазами. Поняла?

Я не сдержалась, обняла бабусю и шепнула ей на ушко:

— Может, помиришься с Кощеем?

Та передернула плечами и, задрав свой длинный нос, повторила:

— И не подумаю!

Кощей стоял рядом и все слышал, как бы тихо мы с ней не шептались.

— Нужна мне эта старая карга. Я себе молодую жену найду!

— Полюбовницу! — поправила его Ягуся.

— Что?

— Не что, а кого! Полюбовницу ты себе найти можешь. Жена у тебя одна — я! — ехидно заявила вздорная бабуся.

— Ты… — начал было запальчиво темный колдун, но его перебил Змей Горыныч.

— Славное сегодня представление было. Люблю, когда все счастливы. А эту парочку не выношу. Они только ругаются. Нет, чтоб вспомнить хорошие денечки, молодость. Вместе объединиться и шороху у соседей навести… Такой потенциал пропадает… — махнул короткой передней лапкой Горыныч, взмахнул крыльями и был таков.

Ягуся сверкнула сердито глазами вслед улетевшему Змею, свистнула метлу и, оседлав ее, крикнула на прощанье:

— Совет вам да любовь. Если совета будет мало, приходите, даром дам.

И упорхнула, будто старая потрепанная жизнью сова.

Ваня взял меня за руку и собирался уже топать в Стольный град, но Кощей возмутился:

— Эй, а вы кота своего забрать не желаете?

Он приподнял сжавшегося от страха Ваську. Котик выглядел таким замученным и похудевшим, что мое сердце не выдержало:

— Вань, давай заберем его себе, пожалуйста! — попросила я.

Мой царевич улыбнулся мне с нежностью, подхватил котика на ручки. Мы еще раз попрощались с Кощеем и пошли в Стольный град.

***

Брели мы целый день без остановок, без еды, один раз только воды в роднике попили и дальше пошли. В город я входила на последнем издыхании, ноги уже почти не слушались, каждая мышца в моем молодом и здоровом теле болела не хуже Ягусиных.

— Потерпи, любимая, вон впереди три терема возвышаются, видишь? Самый большой — это царский. В нем старший брат с батюшкой живут. Правый среднего брата. Ну а в левом мы с тобой, Улечка, жить будем.

Я даже улыбнуться не смогла, сил не было. А Ваня оставался бодрым, еще и Ваську всю дорогу нес. Васька в его добрых руках пригрелся и дремал. Я завидовала коту.

Через город мы прошли легко. Людей здесь сновало туда-сюда много, все хорошо одетые, приветливые. На улицах было чисто. Домики ладные, заборчики крашенные. Ну, просто сказочный городок!

Вскоре мы вышли на огромную площадь, на которой возвышались терема царской семьи. Ваня, естественно, потянул меня налево, открыл передо мной резные ворота, выкрашенные в зеленый. Я в предвкушении скорого отдыха сделала шаг, но тут же перед моим носом сверкнула железным боком грозная алебарда, преграждая путь.

— Стой, кто идет! — оглушил меня сердитый окрик.

— Это Иван-царевич, младший сын царя Феофана, — выступая вперед, объявил мой жених.

— Врешь! Да еще и со злым умыслом! Пытаешься заполучить царское имущество? Арестовать! — продолжал надрываться один из стражников, облаченных в красные кафтаны, сапоги и шапки. Вид у орущего был коварный: густые насупленные черные брови почти скрывали маленькие хитрые глазенки, а длинные усы прятали тонкие губы. Зато мясистый нос как слива отливал сизым на пол лица.

— Как вы смеете арестовывать царского сына! — возмутился Иван. Слушать его никто не стал. Заломили руки и куда-то повели. Васька едва успел соскочить с диким недовольным воплем. Меня тоже хотели скрутить. Но я зашипела, почти как наш многострадальный котик:

— Сама пойду, — и глянула так, что стражники присмирели и просто встали по бокам. Видимо, мой внешний вид их шокировал. Ведь я все еще расхаживала среди приличных людей в одной больничной рубахе, которая даже до коленок не дотягивала. Хорошо, Иван дал мне свой удлиненный кафтан, учитывая разницу в росте, он мне доходил до щиколоток. Я представила, что творится у меня на голове, и поняла, что стражники могут принять меня за помешанную… за буйно помешанную.

Иван тоже мало походил на царевича. В одной изрядно потрепанной рубашке, в стоптанных сапогах, с листьями в светлых спутанных волосах он скорее походил на разбойника с большой дороги. Эта мысль меня немного успокоила.

«Сейчас нас приведут к царю, и все встанет на свои места», — решила я.

Но к царю нас не привели. Закинули в какой-то мрачный и сырой каземат, дверь громыхнула, щелкнул замок, и мы с Ваней оказались отрезанными от мира.

— Эй, откройте немедленно! Вы не имеете права царского сына в темнице запирать! — заорала я, барабаня, что есть силы, в дверь.

— Не старайтесь зря. У вас осталось пара-тройка часов. На рассвете вас казнят. И кстати, у царя Якова Первого нет сыновей! — раздался ехидный голос за дверью, и тут же послышались удаляющиеся шаги. Вскоре вокруг наступила давящая тревожная тишина…

Я стояла как громом пораженная.

«Что, если Ваня не в себе? Вдруг он все выдумал про отца-царя и про богатую безбедную жизнь в тереме. А я как последняя простушка повелась на голубые глазки, милую улыбочку и смазливое личико… Я отказалась от благ цивилизации ради сумасшедшего?!» — метались в голове мысли. А сердце стучало, будто после спринтерского забега.

Я медленно обернулась к Ване, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать… Что не спровоцировать? Да что угодно! Новый поток вранья, точнее фантазий, или приступ агрессии. Я вспомнила, что с душевнобольными нужно во всем соглашаться. От волнения в глазах неприглядный окружающий мир расплывался, я щурилась, пытаясь рассмотреть выражение лица жениха, но он стоял спиной к окну, и закатный алый свет подсвечивал его фигуру, пряча от меня знакомые черты, выставляя на обозрение лишь мощный силуэт.

Он молчал. И, пожалуй, это беспокоило больше всего. Чего он ждет? Готовится к нападению? Каждая мышца в моем теле напряглась, собираясь защищаться. Да, завтра нас, возможно, казнят, но надежда умирает последней. Поэтому здесь и сейчас я точно просто так сдаваться не собираюсь.

— Уля… — раздался, наконец, сиплый то ли полустон, то ли полузов, и мужчина сделал шаг в мою сторону. Я отшатнулась, прижавшись спиной к двери…

Ваня заметил мой страх. Остановился, плечи его поникли, и он тихо сказал, понурив голову:

— Прости… Я втянул тебя в беду.

В его голосе была такая тоска, мне даже показалось, что царевич сдерживает слезы.

«Какая же я дурында, сорока пустоголовая! — обругала я себя, — Он точно меня любит. А я его! И мы обязательно спасемся!»

— Что происходит, Вань? — жалобно спросила я у жениха.

Царевич поднял голову, заглянул мне в глаза и печально изрек:

— Если мой средний брат Яков стал царем, значит, батюшка умер и старший Афанасий тоже.

Я схватилась за сердце от облегчения.

— Это заговор. Твой брат решил извести всех претендентов на трон, подкупив стражников. И подожди падать духом, может быть, Афанасий жив. Это ты в последнее время в лесу шатался и новостей не слышал, а он мог и прознать про захват власти Яковом. У кого бы выведать?..

Ваня посмотрел на меня с надеждой и предложил:

— Встань мне на плечи и выгляни в окно. Вдруг кто будет проходить, ты сможешь расспросить…

Так мы и сделали. Встав на плечи жениха, я смогла дотянуться до узкого окошка под потолком нашей темницы. Я обозрела широкий двор, белокаменные стены крепости, по которым ходили стражники во всем красном. По зеленой травке мимо шли караульные. Я решила попытать счастья:

— Эй… благородные защитники Отечества, — позвала я их.

Два мужика с простыми открытыми лицами осмотрелись. Один был бородатым, явно постарше, второй еще совсем юнец. Они не сразу заметили меня, пришлось помахать рукой. Поняв, что их зовет заключенная, они нахмурились и приняли грозный вид:

— Чего тебе надобно? — сердито спросил один из них, бородатый.

— Скажите, пожалуйста, многоуважаемые, я только сегодня прибыла к вам издалека, много чего не знала и, кажется, попала впросак. Я-то думала, что вашего царя зовут Феофан. А давно ли у вас правит Яков Первый?

Стражники немного расслабились, решив, что перед ними просто глупая баба.

— Так почитай, как пару недель. Нам тогда еще по мешку золотых всем вручили. Хорошо мы погуляли, — довольно улыбаясь своим воспоминаниям, поведал мне бородатый стражник.

— А разве не Афанасий должен был стать наследником? Он же старший сын…

— Так Афанасий и младший царский сын Иван пропали. Месяц назад все они разошлись в разные стороны на поиски волшебного ореха.

— Да, видать, прежний царь чувствовал скорую кончину, вот и понадеялся с помощью волшебства жизнь себе продлить. Но царевичи не успели, — подхватил младший.

— Вот я и говорю: вернулся только Яков, — закивал бородатый, — Средний царевич всегда был самым быстрым, сильным и смелым.

— Зато Афанасий был умным и справедливым, — заметил молодой.

— Ума и нажить можно, — одернул его старший товарищ.

— Это верно, — тут же согласился младший.

— Так, может, Афанасий еще вернется. Почему поторопились венчать на царство Якова? — не унималась я.

— Средний царевич сказал, что братья его сгинули, объявил их героями. Все и согласились, что тянуть нельзя, вот и вручили ему скипетр и державу, — пояснил младший.

— А ты чего это расспрашиваешь? — с подозрением спросил старший стражник.

— Я за справедливость, — пояснила я и отстранилась от окошка. Ваня помог мне спуститься на холодный пол темницы.

— Я думаю, ты права, Афанасий жив. Просто он в отличие от меня, дурака, понял, что соваться в столицу ему опасно. Но я не верю, что он просто так сдастся. Брат наверняка уже собирает армию в других городах, чтобы вернуть свой законный трон.

— Хорошо бы он поторопился… — вздохнула я, присаживаясь на солому, которая была навалена кучей в углу и явно должна была служить нам кроватью.

Ваня сел рядом со мной и поцеловал в висок. Я тут же обняла его в ответ. Как бы ни было горько на душе, усталость взяла свое. Мы уснули и не заметили, как на наше окно уселся черный ворон, внимательно осмотрел наши «царские» палаты и улетел, сердито каркая.

Утром нас разбудил лязг замка и грохот открывающейся двери.

— Пора в последний путь! — громко объявил все тот же стражник со сливой вместо носа, — Вам повезло, вас вышло провожать само солнышко, — съехидничал он.

Мы с Ваней молча встали. Он отряхнул с меня солому, я с него. Взявшись за руки, мы пошли под конвоем на улицу. Там стояли с десяток солдат с копьями и высокий, плечистый мужик в колпаке, натянутом до шеи и с дырками для глаз. В руках у палача был огромный топор. Гигант стоял, поставив ногу на широкий пень, перемазанный чем-то коричневым. У меня закружилась голова. Запекшаяся кровь сделала все мои страхи реальностью. Вот сейчас, через пару минут для меня все закончится…

— Кто здесь главный? — строго спросил Ваня.

— Ну, я, — вышел вперед сливоносый.

— Это я самозванец. Девушка ни при чем. Она в лесу жила, я ее похитил у бабки старой. Выгоните ее из города, зачем казнить? — спокойно спросил царевич и демонстративно снял с себя золотую цепь с крестом, положил на ладонь и выразительно посмотрел на главу стражи. Тот заулыбался и, протянув к царевичу руку, заговорил:

— И то правда. Про нее приказа не было. Выставить девицу из города!

Меня тут же подхватили двое под ручки и поволокли прочь.

— Нет!.. — начала, было, кричать я, но Ваня обернулся и так на меня посмотрел, что я подавилась собственными возражениями. А цепочка перекочевала из руки царевича в раскрытую ладонь стражника.

Я собиралась уже разрыдаться, как вдруг над головами людей пронеслась какая-то тень, и раздался знакомый брюзжащий крик:

— Караул! Цареубийцы! Царевича Ивана решили извести! Люди добрые, гляньте, чой-то деятся? Царского сына хотят уби-и-ить!

Все задрали вверх головы, палач с перепугу уронил топор, стражники — копья. Все стояли с открытыми ртами, а над ними зависла в воздухе на метле Баба-яга.

— Уйди, бабка! Не твоего ума дела! Улепетывай, пока тебя саму не сожгли, ведьма! — заверещал сливоносый.

— Что же это творится? Ироды на царстве. Быть беде! — продолжила голосить Ягуся, — При живом наследнике трон узурпировали. Злодеи!

— Да кто тебе сказал такую чушь? — продолжал возмущаться глава.

— Сама видела, как к Стольному граду направляется несметное войско, а ведет его Афанасий. И скоро ждет вас расплата за все злодеяния! — усмехнулась бабуся.

Сливоносый взъярился, отобрал у ближайшего стражника копье да как швырнет в Ягусю. Но она легко увернулась. Я не стала стоять, сложа руки. Пока мои конвоиры замерли, наблюдая за интересным спектаклем, я выхватили у одного из них меч и долбанула рукояткой по темечку главе стражи, который никак не хотел угомониться, и собирался уже запускать в Ягиню новым копьем.

Стоило сливоносому упасть к моим ногам, все внимание стражников вернулось с небес на землю. Они растерянно смотрели на меня и явно не понимали, что делать.

— Храбрые воины, — уверенно заговорил мой жених, — Я младший сын почившего царя Феофана, я точно знаю, что Афанасий, законный наследник нашего отца, жив. Яков захватил власть, подкупив бояр и нескольких трусливых командиров. Вы же, храбрые воины, с честью служили моему отцу, и будете служить брату. Давайте же встретим его у ворот с почестями. Слушай мою команду: встать в строй, к главным городским ворота шагом марш!

В груди замерло сердце. Сейчас решалась наша судьба. Поддержат ли Ваню стражники? Последуют ли за ним к законному наследнику, или останутся верны Якову. Если сливоносый придет в себя, пожалуй, могут и не прислушаться к мудрым словам царевича. Я глянула на главу стражи с тревогой, но тот все еще валялся у моих ног без сознания и блаженно улыбался. Я наклонилась и вытащила у него из кармана крестик Вани. Обойдется, корыстолюбец!

Когда я вновь посмотрела на стражников, которые до этого момента стояли не шелохнувшись, все пришло в движение.

Ваня оказался убедительным. Стража слаженно вытянулась в шеренгу и пошла за ним как мотыльки за пламенем свечи. Я помахала рукой бабусе:

— Спасибо, Ягиня Берендеевна!

Она недовольно поджала губы и проворчала:

— Больше спасать не буду! В расчете!

И была такова. Я улыбнулась ей вслед. Все-таки она вредная, но в душе добрая.

К городским воротам Ваня со своим маленьким взводом подошел одновременно с армией Афанасия. Старший брат с недоверием глянул на младшего…

Ваня не растерялся, преклонил колено и публично поклялся в верности царю Афанасию.

У Афони отлегло. Лицом он был почти так же пригож, как и младший брат, но уж больно серьезен. Вместе они пошли на Якова, а меня Ванюша отослал к нам домой под защитой двух стражей.

Стоило мне подойти к терему, как мне под ноги бросился Васька. Я взяла его на ручки и первого впустила в свой новый дом. Вот это были действительно царские палаты: резные потолки, мебель, ковры на стенах и на полу. Комнаты просторные и светлые. Только пусто.

— А где слуги Ивана? — спросила я замерших у входной двери стражников.

— Так Яков себе их забрал.

Я вздохнула и пошла на кухню, решив, что обед можно приготовить и самой. Затопила печь, замесила тесто, нашла в богатых кладовых мясо, сушеные грибы, лук, капусту, морковь. Наделала пирогов. Поставила самовар и решила, что нужно найти себе платье.

Спальню я обнаружила легко и несколько секунд рассматривала огромную кровать под балдахином. Представ на ней нас с Ваней, я почувствовала, что не так сильно я и проголодалась… Хотелось мне совершенно другого.

Мотнула головой, прогоняя сладостные видения, и занялась поиском одежды. Но сначала я нашла ванную комнату. В ней стояла бочка, лежали полотенца, исподнее, баночки с ароматными притирками. В бочке даже оказалась вода, холодная правда, но меня это не остановило.

Смыв с себя пыль дорог, волнения наших злоключений и усталость, я продолжила ревизию. В многочисленных сундуках царевича женских платьев не обнаружилось, что меня даже порадовало.

Поэтому я взяла его рубаху, расшитую золотой нитью, она мне была как вечернее платье. Подпоясалась золотым поясом, сверху накинула кафтан болотного цвета. Получился вполне приличный вид. Волосы расчесала, в косу заплела.

— Вроде и ничего так, — улыбнулась я своему мутноватому отражению в небольшом зеркальце, что нашла я у Вани на комоде.

— Ты у меня красавица, — услышала я от двери.

Жених стоял в проеме и улыбался.

— Вы уже победили? — удивилась я.

Он кивнул, подошел ко мне вплотную и заглянул в глаза, будто ища ответы на какие-то свои вопросы.

Я девушка догадливая, сама только что с вожделением смотрела на кровать, поэтому обняла жениха и прошептала:

— Я так переволновалась, что меня совершенно не держат ноги. Мне срочно нужно лечь.

Ваня улыбнулся, подхватил меня на руки и понес на царское ложе, горячо шепча мне на ушко:

— Я тебя от всех тревог теперь избавлю, Улечка. Душа моя…

В этот момент душа меня интересовала меньше всего! Куда больше меня интересовало Ванино тело и его способности. Царевич не подкачал. Он оказался выносливым, нежным, внимательным и голодным зверем. Из спальни мы вышли ближе к вечеру, успев три раза разорвать в клочья красивые Ванины рубашки, раздевая друг друга в страстных порывах, и расплескав пару бочек с водой. Если бы не голод, пожалуй, мы бы остались в спальне до утра, ведь новый царь Афанасий ждал нас лишь к завтраку.

В назначенное время мы прибыли в царский терем. Привели нас в большой зал, где могли бы вольготно расположиться все бояре города, и еще взводу стражей место бы нашлось. Но сейчас здесь было пусто.

«А где завтрак?!» — возмутился мой желудок, обиженный тем, что ему я в последние сутки почти не уделяла внимания.

У дальней стены на подиуме в резном кресле с высокой спинкой и обитыми красным бархатом подлокотниками сидел очень сосредоточенный Афанасий, а рядом с ним стоял дьячок, сложившись практически пополам в поклоне.

— Приветствую тебя, брат мой! — первым обратился к нам царь. Вернее, обратился он к Ване, все его внимание было приковано именно к нему.

— И тебе не хворать, брат! — откликнулся мой простак-жених.

— Как смеешь ты так обращаться к царю?! — тут же взвился негодованием царский прихвостень.

— Прости, царь, я еще не перестроился. Так много на нас с тобой навалилось: смерть батюшки, предательство среднего брата. Где он, кстати?

— Я не должен перед тобой отчитываться, — надменно начал Афанасий под одобрительные поклоны дьячка, — Но ты тоже его брат и, насколько я слышал, сам едва не пострадал от его козней, поэтому я отвечу: сегодня на рассвете его посадили в бочку, засмолили ее и отправили в синее море. Теперь его судьба в руках небес.

Я восхитилась легкомыслию местных царей, оставить в живых претендента на престол! Это или глупость, или они знают больше, чем я.

— Ты очень благороден, брат. Хоть в это время года на море и часто случаются бурные шторма, но ты все-таки подарил Якову маленький шанс на спасение, не стал марать руки в братской крови. Позволь выразить тебе свое восхищение и преданность, — заговорил Иван, и мне все сразу стало ясно. Какой коварный, оказывается, Афанасий, а строит из себя благородного…

— Могу ли я верить твоим речам? Они радуют слух и сердце, но я уже пережил одно разочарование. Так что прости мне мое недоверие, — пристально вглядываясь в лицо младшего брата, спросил царь.

— Как же я могу доказать тебе свою преданность? — насторожился Ваня.

— Женись на царевне Несмеяне из соседнего царства. Нам нужно укреплять с ними отношения. Тем более у тамошнего государя нет наследников, после его смерти ты станешь единственным претендентом на престол. С такими перспективами тебе точно не нужен будет мой, — спокойно предложил Афанасий, быстро исподтишка глянув в мою сторону. Ваня напрягся и заговорил резко:

— Это исключено…

— Да как ты смеешь перечить царю?! — снова подхватил знакомую песню дьячок.

— Вы недослушали его, царь! — вмешалась я.

— Да как ты смеешь обращаться к государю, простолюдинка?! Тебе вообще слово не давали! — от возмущения противный служка взвизгнул на целую октаву выше.

— Царь, прошу, позволь представить тебе мою невесту — Ульяну, — вступился за меня Иван.

— Иван, ты царевич и не можешь жениться на ком вздумается! — гневно сдвинув брови, произнес Афанасий. В его голосе отчетливо слышалась угроза.

— Я попросил ее руки еще до того, как узнал, что батюшка умер. Я всего лишь третий сын, уверен, отец не возражал бы против моей свадьбы по любви… — оправдываясь, заговорил мой царевич.

— Мы теперь ослаблены из-за Якова. Ты не можешь себе позволить такую роскошь, как брак по любви! — повысил голос государь.

«Завидует, гад!» — поставила я диагноз.

— Если брак с царевной Несмеяной так важен, женитесь на ней сами! — не выдержала я. Теперь, когда мне открылись все сильные стороны моего жениха, просто так отдавать его я никому не собиралась!

— Ты все никак не уймешься, девка! — возмутился снова дьячок и заорал так, что у меня уши заложило, — Стража!

— Вообще-то, брак со мной куда выгоднее Тридевятому царству, — поспешила добавить я в момент, когда прислужник сделал паузу, чтобы вздохнуть.

С шумом ввалилась стража, человек двадцать, не меньше. Кажется, кто-то подготовился к встрече с братом. К счастью, ни меня, ни Ваню скрутить не успели, потому что Афанасий вскочил и грозно, не повышая голоса, отдал приказ:

— Все вон.

Стражники растерянно моргнули, переглянулись, но убрались с царских глаз так же быстро, как и явились.

— Я сказал все вон, — отчеканил царь, глядя на дьячка как на таракана.

У того глазки забегали пуще прежнего, ручки затряслись, кажется, он пытался что-то пролепетать, но взгляд государя с каждой секундой промедления становился все тяжелее, в конце концов прихвостень смирился и вышел, постоянно оборачиваясь.

— Поясни, — потребовал царь.

Я заметила, что и Ваня бросает на меня заинтересованные взгляды.

— Я почти родственница Кощея — правителя Темного царства. Мы со Змеем Горынычем хорошие приятели.

— Да, она даже прозвища дала всем его головам, — разгадав мою затею, радостно подтвердил царевич.

— И Горыныч по моей просьбе освободил ваше царство от Соловья-разбойника! — с важным видом сообщила я, врала и не краснела, больно уж замуж за Ваню хотела.

— Да, Змей его в болота к кикиморам забросил, — с энтузиазмом пионера снова подтвердил Ванюша.

Афанасий задумчиво спросил:

— У тебя такая поддержка, а ты уступаешь трон мне?

— Это справедливо, ты старший, тебя к этому готовили. Я буду тебе во всем помогать, но правь уж как-нибудь сам, — попросил Ванюша.

— А мы обеспечим хорошие отношения с Темным царством! — подхватила я.

Кажется, мы все-таки сумели убедить недоверчивого старшего брата в своей искренней преданности, потому что он широко и искренне мне улыбнулся, сразу став похожим на Ваню, и торжественно произнес:

— Добро пожаловать в семью!

— А можно я буду звать тебя Афоня? — решила попытать счастья я.

Царь изменился в лице, огляделся по сторонам, будто искал, чем бы в меня запустить, не нашел, поэтому ограничился устным отказом:

— Нет, давай соблюдать этикет, я для тебя царь!

— Очень приятно, царь! — смиренно проговорила я, мысленно-то мне никто не запретит так его называть!

— Когда свадьба? — поинтересовался Афанасий.

— Сегодня, — хором ответили мы.

На ошарашенный взгляд брата Ваня весело сказал:

— Буду счастлив, если ты, царь, придешь к нам на площадь вечерком. Будешь почетным гостем.

Афоня кивнул. И мы пошли готовиться!