Вдова и Черный герцог (СИ)

Глава 16. Засекреченная боль

Войдя в свой «временный» кабинет ближе к вечеру — через пару часов после того, как закрыла тайник с Мнемозисом в кабинете Браяна — я обнаружила на своем рабочем столе письмо от Дориана Бладблека. С отчетом о его просмотре трех изумрудов. И прочитав его, ухмыльнулась с болезненно-горьким цинизмом.

Как я и думала, он соврал.

Вернее, «недоговорил». Очень многое недоговорил.

В его отчете говорилось, что на камнях были записаны воспоминания лорда Рейнера о его романе с одной знатной придворной дамой, имени которой он мне назвать не может, дабы не дискредитировать ее. И о том, что Браян делал этой даме некий дорогой подарок. Собственно, все: ни о том, что это была фаворитка короля, ни о том, что это она же его убила, ни о ее тайных визитах в Винзерхолл, ни о загадочном кубке, подаренном в обмен на жаркую ночь… Ни о прочих «незначительных деталях».

Скрипнув зубами, я смяла письмо и швырнула его в камин. Что ж, могу поздравить Дориана Бладблека с тем, что он получил свое! А меня — с тем, что я сумела скрыть от него свою осведомленность. Подумать только! Еще недавно сочла бы безумцем того, кто сказал бы мне, что от серьезных проблем меня может спасти подобное стечение обстоятельств, которое удастся использовать для прикрытия и якобы как веский повод отказаться от просмотра записей воспоминаний, которые от меня так стремились утаить.

И все же, основная моя проблема все еще не решена: задание Дориана Бладблека — не только замести следы королевской фаворитки, но еще и сделать из меня козла отпущения. Об этом забывать однозначно не стоит. А значит, мне нужно думать над своими дальнейшими действиями. И, для начала…

Для начала вернуть себе воспоминания, от которых отказалась. Надеясь на то, что в них будет что-то, способное мне помочь. Малейшая зацепка, от надежды на которую я не имею права отмахиваться.

Поэтому морально подготовившись, я достала кулон с гранатовой розой. И четко понимая, что горько пожалею об этом, надела его на свою тонкую шею…

* * *

— Добрый вечер. Леди Скарлет Риверлесс, верно? — улыбнулся Черный герцог, целуя мою руку посреди бального зала королевского дворца.

Играла музыка, яркий свет свечей осветлял роскошный зал, словно лучи полуденного солнца. А множество богато разодетых пар если не танцевали на паркете, то вели светские беседы с бокалами вина.

— Да, верно, лорд…

— Дориан Бладблек, к вашим услугам, — отрекомендовался он. — Не окажете ли мне честь, подарив танец?

— С огромным удовольствием, — смущенно улыбнулась а. А уже через минуту закружилась, прижимаясь к нему всем телом. И ох, как же голова пошла кругом! От его прикосновений, его улыбки, пьянящего взгляда глаз цвета красного вина.

Когда танец закончился, он взял меня за руку, и не говоря ни единого слова, увлек за собой в сад. Где нежно горели фонари, уютно освещая аллеи и извивистые дорожки.

— Насколько я понимаю, сегодня — ваш дебют в свете? — уточнил мужчина, ведя меня под руку.

— Верно. До этого я много раз бывала в столице, хоть и жила в отцовском поместье в провинции. Однако прошлые визиты проходили без посещения официальных мероприятий.

— Должно быть, вы там умирали от тоски, — вздохнул он, игриво подмигнув.

Я зарделась.

— А вы, я смотрю, знаток скуки?

— Увы, с моей работой не соскучишься.

— Вот как? И чем же вы занимаетесь?

— Несу службу во внутренней королевской полиции. И надеюсь уже в скором времени ее возглавить.

— Надо же! — наигранно охнула я, глядя на него из-под пышных ресниц. — Так значит, к моей персоне проявляет интерес сам будущий глава королевской внутренней полиции? Скажите, офицер, мне следует беспокоиться, — игриво добавила я, сама удивляясь, откуда во мне внезапно взялось столько кокетства.

— Кто знает, юная леди, кто знает, — ухмыльнулся он, резко развернувшись. И теперь, стоя напротив меня, внезапно прижался ко мне всем телом!

— Так что, я арестована? — улыбнулась я, не сводя с него зачарованного взгляда.

— Возможно, — прошептал Дориан, коснувшись ладонью моей нежной щеки.

Совершенно точно: помня предостережения матери, я не выпила сегодня ни единой капли вина. Вот только сейчас, в этот момент, ощущала себя абсолютно пьяной! Этот взгляд, этот голос. Тепло его тела. Каждый жест. Я как будто тонула в омуте, пребывая во власти абсолютного сладкого дурмана.

— Тогда предлагаю в обязательном порядке обсудить мое обвинение при нашей следующей встрече, — хихикнула я, обдав дыханием его губы.

А в следующий миг, выскользнув, словно горная река, скрылась за поворотом тропинки, окруженной деревьями и высокими кустарниками! Откуда, быстро застучав каблуками по брусчатке, помчала обратно ко входу в бальный зал.

…При этом просто не в силах спрятать озорную улыбку, игравшую на моих губах!

В следующий раз я увидела его два дня спустя. Когда он пришел с визитом в наш столичный дом. Официально — хотел переговорить по какому-то вопросу с моим отцом. Вот только ни за что не поверю, будто офицер на руководящих посадах во внутренней полиции пришел сюда, не зная, что родителей сейчас нет дома! И единственная, кто встретиться ему, когда лакей откроет дверь — это их лишь недавно отпраздновавшая совершеннолетие дочь.

— Прошу за мной, лорд Бладблек, — кивнула я, всеми силами стараясь сдержать при слугах игривую улыбку и волнительный блеск в глазах. — Отец должен скоро вернуться. Пока же могу ли я предложить вам чаю?

— С огромным удовольствием, леди Риверлесс, — галантно кивнул Дориан, поцеловав мою руку.

Без лишних слов служанка помчала готовить чай, и принесла поднос с чашками, заварником и печеньем буквально через минуту после того, как мы прошли в чайную, где обустроились в креслах за изящным деревянным резным столиком.

— Если честно, не ожидала увидеть вас здесь, лорд Бладблек, — проговорила я, когда за удалившейся служанкой закрылась дверь. Проводив ее взглядом, я на миг заколебалась, а затем все же перевела взгляд на Черного герцога…

И в ту же секунду поняла, что пропала.

Сердце… оно колотилось слишком быстро. Сейчас мы с ним были вдвоем, наедине, в небольшой уютной чайной. И боюсь, то, как тяжело мне было сейчас вдыхать воздух, с потрохами выдавало ему мое волнение!

— Почему же, Скарлет? — тихо проговорил он своим бархатистым голосом, который буквально ласкал мои уши. А затем, с издевкой ухмыльнувшись, добавил: — По какой причине вы решили, будто у меня не может быть никаких дел к вашему отцу?

— Разве у моего отца какие-нибудь проблемы с законом… офицер? — добавила я, сама поражаясь тому, как откровенно кокетничаю каждым словом, каждой ноткой голоса, каждым движением своего тела. — Раз вы так внезапно нагрянули с визитом, предварительно о нем не предупредив.

— Что вы, — хмыкнул мужчина, и когда он подался вперед, в мою сторону, чтобы налить себе чаю, мое сердце вздрогнуло. — Всего лишь пара вопросов, которые мне срочно понадобилось с ним решить, пока он в столице, — продолжал Дориан, и ставя заварник, как бы невзначай задел рукой мою лежавшую на столешнице ладонь…

Ощутив, как она при этом вздрогнула, на миг замер, а затем снова прикоснулся к ней. Еще миг — и его рука медленно накрыла мою.

— То есть, хотите сказать, у меня нет ни единого повода для беспокойства? — тихо выдохнула я, просто млея от его взгляда, с которым он скользил своими теплыми пальцами по моей руке.

— А вот этого я не говорил, — прошептал мужчина, беря меня за руку…

В следующую секунду все произошло, словно в тумане.

Легкое движение, с которым Дориан едва ощутимо потянул меня на себя. И я, будто маленькое перышко, подхваченное порывом ветра, в мгновение ока сорвалась с места, оказавшись у него на коленях!

Целовала.

Прижимаясь к нему. Обвивая руками его шею. Задыхаясь.

Я целовала его.

И дрожа, едва ли не теряя сознание от пьянящего головокружения, ловила каждое движение губ Дориана, вначале жарко отвечавшего на мой поцелуй… а затем и перехватившего инициативу! Крепко прижимавшего меня к себе. Скользившего руками по моей спине. Касавшегося ладонями шеи, щек, ключиц.

Я просто теряла голову. Безнадежно. С концами. Настолько, что даже не находила в себе сил удивляться собственному безрассудству. Ведь всю свою жизнь я была хорошей, послушной юной леди, которая воспитывалась в строгости, вела себя согласно этикету.

Вот только теперь, стоило просто попасть в плен глаз этого мужчины, и все полетело в тартарары! Я просто сходила с ума от страсти, которая переполняла меня и била ключом.

Кто знает, чем бы это закончилось — настолько мой разум был затуманен. Возможно, я бы даже отдалась ему просто здесь, в чайной, напрочь позабыв о том, что могу привлечь внимание слуг, если застону вдруг слишком громко… Но внезапно послышался громкий стук, с которым закрылась тяжелая входная дверь! А затем, вздрогнув, замерла, выпустив губы Дориана, прислушалась и в самом деле услышала долетавшие с первого этажа звуки шагов и громкий голос отца!

Проклятье, а ведь если бы чайная не находилась просто над прихожей — кто знает, услышала ли бы я настолько вовремя, что родители вернулись? Или же узнала бы об этом как раз в тот момент, как разъяренный отец, войдя в чайную, набросился бы на мужчину, страстно целующего его дочь?

Запаниковав, я пересела обратно в свое кресло и принялась быстро дышать, понимая, что физически не смогу вовремя согнать со щек румянец! Что уж говорить о раскрасневшихся губах.

К счастью Дориан, вероятно, тоже это понимая, встал со своего кресла и торопливо направился к двери комнаты. Таким образом вышел к отцу навстречу, как раз когда тот открыл ее.

— Лорд Бладблек, не ожидал увидеть вас сегодня, — услышала я голос отца, и чтобы создать какую-нибудь иллюзию «занятости», взяла со столика чашку чая, которую поднесла к губам (надеясь, что хотя бы красноту губ смогу, в случае чего, объяснить тем, что пила слишком горячий чай).

— Сам, если честно, изначально это не планировал, но обстоятельства слегка изменились, — как ни в чем не бывало, заговорил Дориан. И полностью поглощая внимание отца, чтобы тот вдруг не стал рассматривать меня, ушел вместе с ним в направлении кабинета.

Подождав немного, я осторожно выглянула из комнаты, а затем прошла к себе. Лишь закрывшись в комнате, вздохнула с облегчением…

И позволила себе, закусив губу, тихонько застонать от сладострастных воспоминаний про свой первый поцелуй, всего несколько минут назад захвативший меня пламенем страсти!

После этого мы с Дорианом виделись почти каждый день. На прогулке в парке. Во время приема. На выставке цветов в городском саду… И каждый раз Черному герцогу удавалось хоть ненадолго увлечь меня в безлюдное место, где я снова и снова могла таять от наслаждения на его губах. Вот только все равно не удавалось насытиться этими поцелуями! Мне было мало. Каждый раз я не хотела отпускать эти губы, не хотела ускользать из его объятий, терять ощущение тепла крепкого тела, прижимавшего меня к себе. Словно крошки, которые одна за одну кидаешь голубю: ровно столько, чтобы он не умер с голоду, но совсем не достаточно для того, чтобы бедная птичка насытилась, утолив тот самый терзающий ее голод.

Я просто бездумно нырнула в этот водоворот, не просто не зная, куда он меня приведет… но даже не задумываясь об этом. Тонула, упиваясь своим сладким маленьким порочным секретом.

А потом случился вечер, который изменил все.

— Это что… шутка? — возмущенно выдохнула я, и кажется, отец сам был в шоке с того, как я гневно стукнула кулаком по его рабочему столу в домашнем кабинете.

— С какой стати этому быть шуткой? — нахмурился он, пристально глядя на меня. И видимо не узнавая во мне свою, как правило, покорную, послушную дочь, которой я всегда была… прежде, чем тайно вкусила вкус губ Дориана Бладблека.

— С такой, что этому лорду Винстону сорок девять лет, он весит как средних размеров слон, а еще он надменный заносчивый придира. Какого рожна я должна выходить за НЕГО замуж?!

— Мне казалось, это очевидно, Скарлет, — напряженно протянул отец, медленно встав из-за стола, и скрестил со мной взгляды. Причем явно был растерян, когда я не потупила взор. — Это очень выгодный брак, и вступить в него — твой долг как дочери аристократического дома.

— Ни за что! Слышишь, отец? — выпалила я, сжимая кулаки. — Делай что хочешь, но ты не заставишь меня выйти за этого борова!

— Внимательно подбирай выражения, Скарлет!

— О, уверяю тебя, отец, я подбираю их максимально тщательно! — хмыкнула я, вздернув нос. — Прости, если у тебя были планы повыгоднее меня продать неважно кому. Но так уж вышло, что я живой человек, с чувствами которого тебе не помешает хоть немного считаться. Поэтому нет, я не выйду ни за лорда Винстона, ни за мерзкого сынишку лорда Чарлера, ни за умирающего от сифилиса сера Борджера!

— Это гадкие слухи, у сера Борджера нет…

— Ох, умоляю! Можно хотя бы в домашнем кабинете без этих «официальных версий», о ложности которых знают все, вплоть до последней собаки на придворной псарне? — фыркнула я, скрестив руки на груди.

— Твое поведение переступает всякую черту, — строго прошипел отец. — Будь благодарна за то, что я проявляю великодушие, и позволяю тебе самой выбрать между этими тремя кандидатами. Среди которых лорд Винстон — самая желанная для меня кандидатура, и я буду тебе крайне признателен, если ты выберешь именно его. Но если нет — я приму твой выбор вне зависимости от того, падет он на юного наследника Чарлеров, либо на сера Борджера.

— Мой ВЫБОР не падет ни на одного из них. Точка.

— Ты выйдешь за одного из них. Точка, — заявил отец, теперь уже сам стукнув кулаком по столу. — Это не обсуждается. Времени, чтобы выбрать одного из них, у тебя до утра, а после я отправлю твоему жениху письмо с поздравлениями, в котором сообщу, что мы приняли его заманчивое предложение.

— Этого не будет! Слышишь?! — закричала я, и уже захлопнув за собой дверь отцовского кабинета…

Расплакалась.

Но даже не думая останавливаться и тихо реветь — прибавила ходу, в считанные минуты подбежала к входной двери и выпорхнула из дома на столичные вечерние улицы.

Понятия не имею, сколько бродила по ним — я просто потеряла счет времени. Лишь в один единственный момент замерла.

Когда увидела прямо перед собой Дориана.

— Юной леди не стоит ходить одной по столице, еще и в такой поздний час, — тихо проговорил он, ласково касаясь моей щеки.

— Ты сейчас в самом деле стоишь передо мной, или мне просто мерещиться? — прошептала я, не сводя с него глаз, которые (я только сейчас это поняла) все еще были влажными.

— Не мерещиться.

— И каким же образом ты так вовремя оказался здесь?

— А ты думала, я не приставлю никого поглядывать за домом девушки, которая мне небезразлична, чтобы мне сразу же донесли, случись возле ее дома что-нибудь подозрительное? Например — внезапный побег этой девушки куда глаза глядят?

Промолчав, я опустила взгляд.

— Скарлет, что случилось?

— Можешь отвести меня… куда-нибудь? Где меня никто не увидит? Например — к тебе домой? А уже там поговорим.

— Твоя правда, лучше нам не торчать посреди улицы невесть сколько, — кивнул Дориан, и взяв меня за руку, быстро провел к неприметной улочке, возле которой стояла карета. Укрывшись в ее темном уютном чреве, я тут же прижалась к Черному герцогу, давшему кучеру приказ трогаться к его дому.

Всю дорогу я сидела в его объятиях, наслаждаясь их теплом. А когда карета остановилась — вместе с Дорианом быстрым шагом прошла внутрь особняка, где к нам (вероятно, по заранее отданному распоряжению) не вышел никто из слуг. Оглядываясь по сторонам, мужчина быстро провел меня на второй этаж, где мы уединились в одной из комнат.

— Так что случилось?

— Отец собрался выдать меня замуж, — выпалила я, сжав кулаки. — И заявил, что до утра я должна выбрать между хрякоподобным лордом Винстоном, гадким сынком лорда Чарлера и страдающим от сифилиса сером Борджером.

Судя по выражению лица Дориана, его эта новость так же не обрадовала.

— Этого не будет. Слышишь? — прошипел он, сжимая кулаки.

— Знаю. Я не позволю, — немного безумно улыбнулась я…

И тут же порвалась ему навстречу! Всем телом. Прижимаясь к нему, забрасывая руки на сильные плечи, и снова ныряя в сладостную бездну его губ.

— Скарлет? — охнул Дориан с протяжным стоном, ощутив, как моя рука проскользнула под его рубаху.

— Возьми меня, сейчас же, — горячо прошептала я в его губы. И наслаждаясь дурманом в его темно-красных глазах. — Я уже давно этого хочу.

— Это неразумно, — пробормотал Дориан, в то время как я уже торопливо расстегивала его штаны.

— А мне плевать на «разумность»! — заявила я, касаясь губами шеи под его ухом. — Мне надоело быть «хорошей, послушной девочкой» — живим мертвецом, холодной куклой без сердца, отцовской разменной монетой. Я хочу быть испорченной, падшей, скомпрометированной. Такой, которую не выйдет продать какому-нибудь престарелому баклану ради личной выгоды на роль «статусной молодой жены». Ни за что, слышишь? Я хочу отдать себя, особенно впервые, тому мужчине, от которого без ума. Которого хочу сама. Поэтому немедленно отнеси меня в свою спальню, положи на кровать и возьми. Я уже давно не ребенок, я сама могу принимать решения. И я решила, Дориан, — шепнула я, просовывая руку в его белье…

Взрыв. Резкий, безумный, неконтролируемый, и такой горячий! Губы на моих губах. Глаза, полностью заволоченные пеленой густого тумана. Руки, ловко избавляющие меня от одежды — деталь за деталью. Пока я, в одном только исподнем, не оказалась спиной на большой мягкой кровати, к которой меня страстно прижимало горячее мужское тело! Тело, которое я и сама успешно избавляла от одежды, так что теперь наслаждалась тем, как обнаженная кожа Дориана Бладблека соединялась с моей кожей.

Мне говорили, что первый раз с мужчиной — это всегда очень больно и с большим количеством крови. Вот только… то ли со мной было что-то не так, то ли я просто была слишком сильно возбуждена. Но боли я практически не почувствовала. Лишь чистое наслаждение от того, что, наконец, принадлежу ему. Полностью.

Утром я проснулась в его объятиях. Совершенно без одежды, лишь накрытая одеялом.

— Прости, я должен был сдержаться, — прошептал Дориан, виновато глядя мне в глаза, и перебирая пальцами длинные гранатовые волосы.

— Тебе не за что извиняться. Я сама этого хотела. И я ни о чем не жалею, — шепнула я в ответ, и потянувшись, коснулась губами его губ.

— Я люблю тебя, — выдохнул он.

Те самые слова, от которых по моему телу пробежала мелкая, искристая дрожь.

— И я люблю тебя, — ответила я, ощущая, как он крепко сжимает мою руку.

— Послушай… Мне нужно поговорить с твоим отцом сегодня вечером. Обещаю, что не позволю выдать тебя замуж против воли. Но прежде я должен буду… кое-что уладить, провести пару встреч, чтобы все наверняка получилось. До того пообещай не делать глупостей. Просто вернись домой и подожди меня. Хорошо?

Я не хотела возвращаться домой. Не хотела покидать его объятий.

И все же, глубоко вдохнув, кивнула.

А вскоре в самом деле вернулась домой. Где отец, бледный как мел, встретил меня чуть ли не на пороге.

— Надо же, а я уже собирался ехать к дому лорда Бладблека, чтобы поинтересоваться, в самом ли деле моя дочь, как мне донесли, была замечена прошлым вечером в его компании, — строго процедил он, едва провел меня в свой кабинет и закрыл за нами дверь.

— Это не важно, отец, — холодно проговорила я, глядя на него. — Давай просто сойдемся на том, что я не выйду замуж ни за одну из трех ранее озвученных тобой кандидатур.

— Похоже, в самом деле не выйдешь, — прорычал отец. — Слухи разлетаются, словно лесной пожар, Скарлет. И двое из этих кандидатур сегодня утром уже сами поспешили отозвать свои брачные предложения. Не исключено, что к вечеру сер Борджер, проспавшись после своих ночных процедур, тоже захочет взять с них пример.

— Вот и славно. Рада, что ситуация разрешилась сама по себе, — съязвила я, и тут же увидела, как побагровело лицо отца.

— Мы с тобой поговорим позже, Скарлет. Но да, пока что ты добилась своего: я не буду некоторое время поднимать вопрос твоего замужества. Как минимум потому, что сейчас, после твоей выходки, вряд ли найду подходящую партию. Вернемся к нему немного позже. А пока можешь идти.

На его лице так и читалось: «Скажи, что все эти слухи — неправда. Что тебе хватило ума не делать ЭТОГО». Но я не стала говорить отцу вообще ничего. Просто вышла из его кабинета и направилась в свою комнату.

В которой, наконец, позволила себе устало рухнуть в кресло и закрыть глаза. А еще — задрожать.

Я в самом деле ждала, что Дориан придет сегодня вечером на обещанный разговор с моим отцом… вот только он так и не пришел. Вместо этого я получила единственное письмо, в котором было лишь несколько строк:

«Король внезапно приказал мне отправляться в срочную далекую поездку. Прости, Скарлет, мне очень жаль. Клянусь, как только я вернусь — встречусь с твоим отцом и серьезно с ним поговорю. Неважно, будет он на тот момент в столице, или уже вернется в свои владения. Если все сложится удачно — к тому моменту я уже буду главой королевской внутренней полиции, и тогда у него точно не останется никаких аргументом. Просто… дождись меня».

Уже через день отец сообщил, что мы возвращаемся, и мне ничего не оставалось, кроме как сжать губы, покидая столицу.

А через три недели отец вошел в мою комнату и строго прошипел:

— Твоя горничная сообщила, что ты все еще не просила принести тебе гигиенические салфетки. Хотя, согласно ее подсчетам, они должны были понадобиться еще на прошлой неделе.

Я не ответила. Лишь сжала кулаки…

И ощутила пощечину!

Тем же вечером меня осмотрел врач, служивший в замке, и подтвердил, что я беременна.

Тогда я получила от отца еще одну пощечину. В ответ на которую сообщила, что покончу с собой, если он только попробует насильно избавить меня от этого ребенка.

Следующую неделю мы с ним не разговаривали…

А потом он вызвал меня в свой кабинет. Где на столе я увидела прибор, которого раньше не замечала в нашем доме.

Мнемозис.

— Мне его одолжил… один человек, — проговорил отец, жестом приглашая меня сесть на стул напротив хрустального шара. — Он встретился со мной, и искренне раскаиваясь в своей причастности к инциденту, решил, что ты должна кое-что узнать, — осторожно вздохнул он, вставляя в слот средних размеров сапфир.

Хрустальный шар тут же наполнил синий туман, в котором вскоре проявилось лицо Дориана Бладблека.

— Говорю тебе, эти приехавшие в столицу на дебют провинциальные девицы все одинаковые, — хохотнул он, попивая вино из хрустального бокала. — Воспитываются папочками в строгости, все такие хорошие, правильные, воспитанные неприступные цветочки… Вот только стоит с ними немного поработать, и они уже наивно отдаются первому встречному, который правильно поманит пальчиком.

— Дориан, ты слишком самоуверен, — хмыкнул в ответ мужчина, с воспоминаний которого делалась запись.

— Вот увидишь, неделя, максимум две, и эта малышка будет подо мной стонать, с разбегу прыгнув в мою постель.

— Ставлю пять золотых, что у тебя ничего не выйдет.

— Принято, — ухмыльнулся Дориан, и залпом допив вино, двинулся вперед

К тому месту, где стояла я. Как раз в тот момент, когда увидела его впервые. Впервые услышала его голос. И приняла то приглашение на танец.

Запись оборвалась, синий туман в хрустальном шаре развеялся. Я же так и сидела, неподвижно глядя на него.

Пять золотых.

Так значит, вот какова была моя цена? Пять золотых.

Собственное лицо ощущалось, словно каменная маска, по которой текли слезы. Мир словно провалился в черную попасть. А все, что осталось от меня, это один пульсирующий комок острой боли, который разрывал меня на части с каждым вдохом.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, Скарлет, — словно издалека, долетел до меня голос отца, положившего на мое плечо руку, которая как будто весила целую тонну. — Пойми, дочка, ты... просто цеплялась не за того человека. Но к твоему счастью, для тебя ещё не всё потеряно.

— О чем ты? — отрешённо поговорила я.

— Есть один благородный лорд, который согласен взять тебя в жены просто вот так, в твоём... непростом положении. Он обещает быть тебе надёжными мужем, который позаботиться о тебе. И станет отцом твоему ребенку, признав его за своего. А то, что лорд Бладблек обесчестил тебя, и я, и твой муж будем официально называть «просто подлыми слухами». Вот только есть один нюанс.

— Какой ещё нюанс?

— Ты должна будешь... согласиться на одну деликатную процедуру. Чтобы обезопасить его. Но не волнуйся, дорогая. Эта процедура пойдет на пользу и тебе. Потому что избавит тебя от боли.

Я вошла в лазарет отцовского дома, где все должно было произойти. Здесь не находилось никого из тех, кто обычно в нем работал. Лишь я... И мужчина средних лет, в руках которого был саквояж. Как раз при мое мне он поставил его на стол и начал извлекать пробирки с зельями, артефакты, различные предметы. Среди которых и кулон в виде розы из граната.

— Не беспокойтесь, вы ничего не почувствуете и не вспомните, — поговорил он с успокаивающей улыбкой. — После того, как вы дадите магическое согласие и наденете кулон, я начну процедуру извлечения фрагментов памяти, каждый из которых вы будете самостоятельно мне передавать. Главное, не забывайте: принципиально важно, чтобы вы отдали совершенно все воспоминания, так или иначе связанные с этим человеком. Тогда вы получите максимально качественный и максимально надежный результат, который будет гарантировать, что рецидива не случиться. Следовательно — и боль, которую вам причинили, больше никогда не вернется. Когда я закончу, вы останетесь без сознания на некоторое время, за которое я проведу так же процедуру восстановления девственности. А проснетесь вы, уже ничего не помня обо всем пережитом кошмаре, — вздохнул он и, изображая участие, заботливо положил мне руку на плечо.

Я же лишь дрожала.

А потом на мою шею недели кулон в виде грантовой розы, и перед глазами все заволокло черной пеленой...

* * *

Тяжело дыша, я с трудом открыла глаза и поняла две вещи.

Первая — я лежала на полу возле своего рабочего стола.

Вторая — рядом со мной, положив мою голову себе на колени, сидел Дориан Бладблек.

Едва я осознала это, меня затрясло, словно в лихорадке. Губы дрожали, по щекам текли слезы, а в горле застрял дикий, отчаянный крик.

— Скарлет… — сипло прошептал он, и я поняла, что его взгляд замер на кулоне в виде гранатовой розы.

Я не могла пошевелиться. Не могла выдавить из себя ни единого слова — просто потому, что грудь словно что-то сковало, не позволяя мне даже выдыхать воздух, так необходимый, чтобы издать из своей глотки хоть какой-нибудь звук, хоть какое-нибудь подобие связной речи.

— Ты… теперь помнишь? — дрожащим голосом спросил он. Краем сознания я ощутила его руку, сжимавшую мою…

Словно обожженная этим прикосновением, я вырвала свою ладонь.

— Лучше бы и дальше не помнила, — слабо проговорила я, понимая, что мой голос захлебывается в собственных рыданиях.

Хотелось со всей силы яростно закричать на него, чтобы убирался. Раз и навсегда. Вот только душившие меня слезы не позволяли сделать этого. Все, на что меня хватило — это разбито прошептать:

— Я тебя ненавижу.

— Послушай, я сам… не знаю всего до конца! — сбиваясь, заговорил он. — Но… нам нужно поговорить, понимаешь? Что бы ни случилось, ты должна знать, что я… я в самом деле любил тебя! И все еще люблю, слышишь? Ты…

— Заткнись, сволочь, — всхлипнула я, и набравшись сил, приподнялась, слабым жестом отталкивая его от себя. — Я знаю ВСЕ.

— Скарлет?

— Пари, — сквозь зубы прошипела я. — Мне показали запись на Мнемозисе. Ту самую, которую сделал из своих воспоминаний твой дружок, с которым ты поспорил на меня! Поспорил, что «через неделю, максимум две, я буду под тобой стонать, с разбегу прыгнув в твою постель».

В мгновение ока Дориан побледнел, как мел. Его зрачки расширились, губы, исказившись, дрожали, дыхание стало резким, прерывистым.

— Нам… нам нужно поговорить…

— Нам не о чем разговаривать! — завизжала я, с размаху отвесив ему пощечину.

Уже которую на моей памяти?

Заливаясь слезами, я встала на ноги и, опираясь на стол, отошла на несколько шагов.

— Прекрати это, слышишь? Хочешь убить меня — убей. Хочешь подвести под эшафот, повесив на меня убийство Браяна — вперед. Покончи со всем поскорее. Просто умоляю, прекрати. Все это. Хватит глумиться. Неужели тебе ВСЕ ЕЩЕ недостаточно? Ты ведь уже выиграл свои пять золотых, верно? Так может, хотя бы сейчас пора остановиться?

— Скарлет, послушай меня внимательно, — напряженно проговорил Дориан неровным голосом. — Я понимаю, как все это выглядит. Но… послушай, я действительно тебя люблю. Всегда любил. Поэтому я не успокоюсь, пока мы не поговорим. Пока хотя бы сейчас ты не выслушаешь меня, раз уж ТОГДА нас такой возможности лишили.

Я ничего не сказала. Лишь, шатаясь, вышла из кабинета. И закрыв за собой дверь, за которой остался Дориан Бладблек — словно вихрь, помчала в свои покои. Где не хотела ничего, кроме одного: упасть лицом на пол и долго, отчаянно рыдать.