Вдова и Черный герцог (СИ)

Глава 19. Незваные гости

— А теперь скажи мне честно: ты знал об этом, Дориан? — строго сказала я, устремив на него колючий взгляд.

— Клянусь, что не имел ни малейшего понятия, — ответил мужчина, глядя мне в глаза.

— Но если… если кузены Брайана, Адольф Сквирлет, Роберт и Деймонд Рейнеры… если они среди верхушки того же культа Древнего, соответственно — заодно с Жанной Пуэйсон, и унаследовать Винзерхолл было, да и вероятно до сих пор является частью их плана…

— Вот именно, — кивнул Дориан, придержав меня под руку. К счастью, сейчас мы были одни в моем кабинете, поэтому никто не мог увидеть этого. — Очевидно, они едут сюда по указанию маркизы.

— Проклятье, — прошипела я, сжав кулаки.

Что делать?

Меньше часа назад мне доставили письмо от этих троих. В котором они сообщали, что обстоятельства сложились для них неожиданным образом, и в результате внезапного изменения планов они будут проезжать неподалеку. И находясь в непростой дороге уже несколько суток, любезно просят меня, вдову своего покойного кузена и мать их формально племянника, принять их в Винзерхолле на одну ночь. Чтобы они отдохнули, прежде чем на следующий день отправляться дальше.

Меня трясло. Эти трое очевидно опасны — не только лично для меня и Вильяма, но и, вероятно, для всего мира, учитывая их намерение освободить Древнего. И из соображений безопасности мне лучше отправить им навстречу письмо с отказом в гостеприимстве. Если же они его проигнорируют и все равно приедут — не просто не открывать замковые врата, а и вообще не опускать перед ними подъемный мост!

Теоретически, чисто формально, я как законная владелица Винзерхолла, имела право так поступить. Однако у этого решения были бы последствия. И не только репутационные! Ведь у меня никогда не было прямого конфликта с кузенами покойного мужчины, так что не имелось и личной причины поступать так грубо. Соответственно, сделай я так — и это, по меньшей мере, вызвало бы немало подозрений на тему: «Не узнала ли порой леди Рейнер лишнего? То ли от своего покойного мужа лично, то ли найдя какие-то оставленные им материалы, благодаря которым теперь знает о Древнем и планах кузенов по отношению к нему? А может даже и о маркизе Пуэйсон».

И тогда я окажусь в еще большей опасности. Ибо, как я помнила из записей, благодаря моему покойному мужу Жанна знала тайные ходы, по которым можно пробраться внутрь замка. Соответственно, ее приспешники, очевидно, тоже были о них хорошо информированы. Мне же, в отличие от нее, Брайан эти ходы не показал. В результате… если его кузены действительно захотят попасть в Винзерхолл, они это сделают. При этом уже будут иметь серьезные подозрения относительно того, что я могу знать больше, чем должна знать. Соответственно, и станут действовать сразу жестко.

Если же изобразить сдержанное гостеприимство, есть шанс обвести их вокруг пальца.

Вот только... а действительно ли я могу доверять во всей этой истории Дориану Бладблеку — своему бывшему любовнику, который когда-то решил соблазнить меня ради пари? Ведь если окажется, что он просто очень искусно обманывал меня, и в действительности работает на маркизу… я попаду в опасную ловушку.

— Что интересно, — продолжал Дориан, пока я сходила с ума в своих размышлениях. — Если они направляются сюда осуществлять свой план, то я, находясь здесь, очевидно этому плану как минимум не мешаю. Более того, возможно даже как-то в него вписан. И в таком случае…

— В таком случае? — вздрогнула я.

— Если они захотят меня как-то задействовать, мне будет гораздо проще пустить их план по ветру.

— Это при условии, что они действительно планируют тебя задействовать.

— И при условии, что маркиза действительно не догадывается, что я мог ее предать ради женщины, о моей «интрижке» с которой три года назад болтала половина столицы, — мрачно проскрежетал зубами Дориан. — Однако… к счастью для нас, у меня тогда была репутация ужасного человека, поэтому никто не сомневался в том, что я только поиграл с тобой и бросил. И убеждены, что ты в действительности ничего для меня не значила.

— Никто, кроме одного человека, — напомнила я, нахмурив брови. — Ты уверен, что твой бывший дружок не разболтал никому о вашем разговоре?

— Натаниэль? Вполне мог разболтать… если бы не одно «но», — задумался мужчина. — Рассказывать о том нашем разговоре значило бы для него самостоятельно топтаться по собственной гордости. Ведь я, его «полезный дружок», которого он считал своей марионеткой, которая сделает что угодно, стоит ему только щелкнуть пальцами… Я фактически послал его к черту ради девушки, которая была для него абсолютно пустым местом. Так что признать публично, что потерял власть надо мной из-за тебя, значило бы сделать из себя посмешище. Соответственно, думаю, он был едва ли не больше всех заинтересован в том, чтобы никто не узнал о моих истинных чувствах к тебе. К тому же, на эту версию играет то, что он одолжил твоему отцу свой Мнемозис с камнем, на который записал воспоминание о нашей паре. Конечно, я не исключаю вероятности того, что он где-то проболтался, эти слухи дошли до Жанны Пуэйсон, поэтому на самом деле ей все известно, соответственно — я не расслабляюсь. И все же мы, думаю, имеем неплохие шансы.

— Надеюсь, Дориан, — вздохнула я, покачав головой.

Когда их карета остановилась в замковом дворе, лил обильный ночной дождь, капли которого время от времени освещали вспышки молний. А удары грома были такими мощными, что казалось даже странным то, что они своими волнами не разбрасывают капли во все стороны.

— Мои поздравления, леди Рейнер, — галантно проговорил Адольф Сквирлет, войдя в гостиную, где я ждала непрошеных гостей. Без вежливой улыбки — к счастью, черное вдовье платье позволяло здороваться без улыбки, не нарушая этикет.

— Добрый вечер, лорд Сквирлет, лорды Рейнеры, — сдержанно кивнула я в ответ. — Хоть вы и сообщили о своем визите так неожиданно, но прислуга успела подготовить для вас комнаты и горячие ванны, чтобы вы могли как следует отдохнуть с дороги. Через два часа приглашаю вас присоединиться ко мне за ужином.

Последнего я сама, как несложно догадаться, категорически не желала. Однако проклятый этикет заставлял хозяйку дома поужинать со своими гостями, даже если вообще их не звала.

— С большим удовольствием, — поклонился Адольф, и вместе с кузенами последовал за слугами, которые понесли их чемоданы в отведенные для них гостевые комнаты.

Когда эти два часа прошли, все трое собрались в столовой, где я пригласила их к столу. Как только все сели, слуги вынесли первые блюда и налили вина.

— Кстати, я слышал, здесь сейчас находится лорд Дориан Бладблек? — протянул Роберт Рейнер, беря вилку. — Разве он не присоединится к нам?

— Нет, лорд Бладблек, по привычке, приказывает слугам принести ужин в свою комнату, — сдержанно ответила я. — В конце концов, он здесь, потому что того требуют служебные обязанности и приказ Его величества, а не по собственному желанию. И уж тем более не как мой гость. Так что у нас нет никакой причины ужинать вместе.

— Вы правы, — вежливо улыбнулся Деймонд Рейнер, отпивая вина.

Интересно, а он этим вопросом не прощупывал ли часом почву относительно того, не стали ли мы с Дорианом «настолько близки», чтобы ужинать вместе? Или, по крайней мере, чтобы я звала его на ужин с неожиданными гостями?

Ужин прошел в атмосфере, которую трудно назвать непринужденной и общительной. Что не удивительно! Ведь даже если забыть о причастности кузенов Брайана к культу Древнего и их мутных мотивах… Мы с этими тремя раньше не то что никогда не были близкими друзьями. Не то что виделись только дважды — на нашей свадьбе с Браяном и когда зачитывали завещание. А еще, собственно, имели на этом зачитывании завещания максимально неприятный обмен напряженными взглядами, когда стряпчий сообщил, кому же переходит Винзерхолл со всем имуществом, а кому не достается абсолютно ничего.

— Спасибо за прекрасный ужин, леди Рейнер, — улыбнулся Адольф, доев десерт. — А теперь прошу простить, но мы с кузенами очень устали с дороги, и хотели бы как следует выспаться, прежде чем завтра продолжать свой путь.

— Конечно, была очень рада вашей компании, — формально соврала я. — Хороших снов и хорошо отдохнуть. И счастливой вам завтра дороги.

Простившись с гостями, я направилась к себе.

Ночь обещала быть долгой. Ведь пока эти трое здесь, ни я, ни Дориан не собирались сомкнуть глаз.

Понимая, что дверь «дорогих гостей» должна быть под постоянным наблюдением, чтобы они часом никуда не отправились незаметно посреди ночи, я расположила всех в комнатах рядом. В самом конце глухого коридора. Так, чтобы вздумай кто из них куда-нибудь пойти — ему непременно пришлось бы пройти мимо двери комнаты, где притаился Черный герцог. Который, соответственно, должен был караулить всю ночь, прислушиваясь к малейшему шороху из коридоров.

Искренне надеясь, что кузенам Брайана, чтобы освободить Древнего, все же нужно спускаться в подземелье замка, и сделать этого прямо из своих комнат они не смогут, я вошла в свои покои…

И едва захлопнула дверь — услышала тихий голос, одновременно с которым моей шеи коснулось острие холодного кинжала!

— Ни звука, дорогая.

Я знал этот голос. Боюсь, мне никогда не удастся забыть его, даже если бы я этого больше всего пожелала.

Голос, который я слышала на записях воспоминаний моего покойного мужа.

Голос женщины, предлагавшей ему свое тело в обмен на старинный серебряный кубок, а затем отдававшейся ему в одной из комнат дворца.

Голос женщины, соблазнявшей его в тайной комнате Винзерхолла, которую он ей показал.

Голос женщины, уколовшей его ядовитой иглой, когда спала с ним в его собственной спальне.

И медленно обернувшись, я действительно увидела ее.

Жанну Пуэйсон. Королевскую фаворитку.

Даже здесь, в полутемной комнате, было видно, что она очень красива. И этой красоты ничуть не умаляло то, что она сейчас была одета не в роскошные платья и украшения из редких драгоценностей тонкой ювелирной работы, а в обычный дорожный брючный костюм. Волосы же, вместо изысканной прически, просто собраны в тугой хвост на затылке.

Но что хуже всего для меня, в ее глазах я совершенно не двусмысленно прочла: она поняла, что я узнала ее. Более того, очевидно поняла и то, что это не то самое «узнавание» человека, которого ты видела раз в жизни, и то мельком.

Нет, это узнавание женщины, о чьем романе с твоим покойным мужем тебе прекрасно известно.

— Добрый вечер, дорогая. Рада, что вы хорошо чувствуете себя, — цинично улыбнулась Жанна, продолжая держать меня на острие кинжала, сверкавшего во вспышках молний, пробивавшихся сквозь стекла больших незашторенных окон.

— Что здесь происходит? — растерянно выдохнула я, просто не зная, что делать, как быть.

Комната, где притаился Дориан, далеко отсюда. И даже если предположить, что он действительно на моей стороне, а не работает на эту женщину… даже если я закричу, зовя его на помощь, он меня вряд ли услышит. А если бы и услышал, то не успел бы даже выйти из комнаты, прежде чем клинок королевской фаворитки уже проткнул бы меня насквозь!

Проклятье, неужели… неужели она пробралась в замок по тому самому неизвестному мне тайному ходу, пока кузены Брайана отвлекали мое внимание за ужином?

— Умоляю, Скарлет, играть в девочку, которая ничего не знает и не понимает, не имеет смысла, — захохотала Жанна.

Захохотала так, как обычно это делают озорные дети.

И что самое жуткое, мне показалось, будто не так давно я уже слышала этот смех.

— Что вы хотите от меня? — дрожа, прошептала я.

— Для начала — немного прогуляться, — хмыкнула женщина, взглядом указывая мне направление.

Изо всех сил сдерживая дрожь, я открыла дверь своих покоев и вышла в коридор. Что ж, по крайней мере, прямо в моей спальне не было ни одного тайного хода, который Брайан показал бы этой вертихвостке! Выходить нам пришлось прямо через дверь. А потом еще некоторое время тихо идти по коридорам, пока мы не оказались…

У места, которое я видела в своем сне. Того самого, где мы с Дорианом страстно занимались любовью прямо на полу.

Места, где в том сне находилась та загадочная дверь, которой в реальности не было.

— А теперь, дорогая, мне понадобится ваша помощь, — улыбнулась женщина, указывая на один из камней в кладке коридора. Находившийся в самом центре места, на котором должна быть несуществующая дверь. — Приложите сюда свой перстень, который остался вам от мужа.

Минуточку… не может быть! Проклятье, неужели?

Печать заклинания никак не проявляла себя, пока кольцо не оказалось в считанных сантиметрах от нее. Только тогда она засияла слабыми очертаниями. И когда я приложила его к ней, кладка прямо на моих глазах превратилась в ту самую дверь из моего сна!

— Потяните за ручку, будьте добры, — подмигнула Жанна, нажав на кинжал, все так же прижатый к моей шее. Совсем немного, но достаточно, чтобы я почувствовала укол, а кончиком лезвия скользнула капля моей крови.

Я понимала, что этого делать не следует. Что все это однозначно плохо кончится. Однако глубоко дыша, все равно сделала это, и дверь отворилась. Ведь если она меня сейчас убьет, то не факт, что это сорвет ее планы. Возможно, эта женщина знает способ все равно осуществить задуманное, даже если проткнет мне горло! Но если я не буду спешить умирать, возможно, смогу как-то ей помешать.

Утешаясь этими мыслями, я выполнила приказ ее пугающего взгляда и начала медленно спускаться по лестнице, освещенной только масляной лампой, которую сжимала в руке. Жанна же не отставала от меня, продолжая держать кинжал у моего горла.

Шаг за шагом, мы сначала добрались до уровня первого этажа, а потом… потом оказались в подземельях. Я четко почувствовала это: когда стало гораздо холоднее, когда воздух приобрел особую тяжелую влажность и запахи. Но что пугало меня больше всего…

Мне было известно о двух уровнях подземелья Винзерхолла. Первый — который использовался в качестве складов и для хранения продуктов. Второй — к которому доступ не имел почти никто из работавших в замке слуг. Темные, жуткие помещения, среди которых и темницы, где закрывали задержанных, и пыточные, где их допрашивали. Они были пусты, но если лорд кого-то арестовывал в пределах своего замка, этого человека бросали сюда. И говорят, в старые времена многие заключенные встретили в этих темницах свой конец.

Однако по-настоящему жутко мне стало, когда я четко осознала: никаких сомнений, мы спустились еще глубже. Значительно ниже второго уровня подземелий. Это был даже не третий и не четвёртый. Нет, если примерно предположить «на глаз», то сейчас мы спустились туда, где должен быть, по меньшей мере, пятый уровень подземелья. И только тогда эта темная лестница закончилась тяжелой металлической дверью, украшенной вычурным жутким символом.

— Прекрасно, — фанатично прошептала Жанна, глядя на дверь с едва сдерживаемым нетерпением. — А теперь… — выдохнула она, дрожа от волнения. — Сначала, дорогая, приложите свое кольцо к центру символа, дальше — к дверной ручке. А потом проверни ее, чтобы щелкнула трижды, и откройте дверь. И да, будьте добры, не заставляйте меня ждать, — надменно добавила она, еще раз слегка надавив острием кинжала на кожу моей шеи.

Перед глазами у меня все расплывалось от волнения. Дышать было тяжело, и затхлый воздух едва пробивался в мои легкие. Казалось, я вот-вот потеряю сознание, когда моя рука, словно принадлежа вообще кому-то другому, выполняла все, что приказала королевская фаворитка. И когда она закончила, когда дверь послушно отворилась, я прочла на лице этой женщины то самое выражение триумфа, которое бывает, когда ты до последнего боишься, что что-то пойдет не так, не сработает, не получится… но в конце концов получаешь именно тот результат, которого так хотел.

— Удивительно, — выдохнула она, затаив дыхание.

— Так я уже могу идти? — с надеждой пробормотала я.

Хоть и понимала, что бесполезно на это надеяться!

— Какое еще «идти», дорогая? — расхохоталась женщина. — Впереди самое важное!

— Разве главное, что я должна сделать — это не открыть дверь? — растерялась я, против воли проходя за Жанной внутрь большого темного зала, в центре которого лежала каменная плита с тем же символом по центру.

— О нет, это была только часть, — лукаво усмехнулась она. — А главное у вас все еще впереди, моя дорогая жертвенная овечка, которую старательно и тщательно выкармливали ради этого мгновения.

— То есть? — выдохнула я, и тут увидела, что вслед за нами в зал сквозь ту же дверь вошли и они: трое кузенов Брайана, одетые в темно-синие балахоны с капюшонами.

Балахоны, где на груди был тот же символ, нарисованный белым.

— То есть, я готовила вас к этому очень давно и очень долго, — протянула Жанна, в то время как двое из мужчин схватили меня за руки и силком потащили к плите, заставляя лечь на нее спиной! Где закрепили мои руки и ноги цепями и кандалами, тянущимися от пола.

— Я не понимаю…

— Ты подходила мне, Скарлет, — озорно засмеялась Жанна, тем временем мужчины начали зажигать свечи вокруг нас. — Один из твоих предков был причастен к заключению Древнего, и в тебе, как в одной из его потомков, проявились нужные мне особенности крови. Ты, конечно, не была единственной возможной жертвой, но я увидела возможность сделать это с тобой, когда ты прибыла в столицу. Итак, я начала свою маленькую игру, чтобы вывести в тебе нужную формулу.

— То есть? — растерянно выдохнула я, широко открыв глаза. Да что она несет?!

— Для начала, мы позаботились о том, чтобы у Брайана Рейнера точно не было собственных детей, — заговорила Жанна, внимательно меня рассматривая. Но, очевидно, наслаждаясь моей реакцией на каждое свое слово. — И когда он узнал, что Адольф, Роберт и Деймонд причастны к культу Древнего, мы решили использовать это в свою пользу, и побудить его выдать за своего законного наследника бастарда, рожденного его женой. Однако этой женой не могла стать его первая жена — она нам, к сожалению, не подходила. Эта роль должна была принадлежать тебе, следовательно, пришлось повозиться. И для начала, один из моих людей пустил в дело свою марионетку, подтолкнув ее обесчестить тебя. Я же заменила противозачаточный артефакт Дориана Бладблека на фальшивку. А затем немного подтасовала карты, чтобы вы оба оказались в одной постели именно той ночью, когда у тебя, согласно моей магической проверке твоего тела, был самый высокий шанс забеременеть.

— То есть, эти три предложения моей помолвки…

— Именно, это я устроила все так, чтобы в тот день твой отец получил предложения от трех таких выгодных для него гипотетических зятей, от которых у молодой девушки, горячо влюбленной в столичного красавца, волосы встали бы дыбом, — расхохоталась женщина. — К сожалению, кое-что пошло не по плану, и тот мужчина действительно в тебя влюбился. Но я ради перестраховки вовремя избавилась от него: устроила все так, чтобы король приказал ему немедленно отправляться в срочную рабочую поездку, которая светила серьезным повышением. Как оказалось, не зря, потому что он уже, как мне сообщили, собирался бежать просить твоей руки у твоего отца. А выйди ты за него замуж — это бы все испортило! К счастью, уже после первой ночи ты забеременела от него, поэтому мне не пришлось искать, в чью бы еще кровать тебя уложить. Оставалось только вручить тебя будущему мужу. И тогда мой дорогой друг Натаниэль встретился с Брайаном Рейнером, словно невзначай рассказав ему о такой удобной для его ситуации невесте. А потом посетил имение твоего отца вместе с Мнемозисом и камнем, на который записал свое воспоминание. После этого вопрос твоей помолвки был решен за считанные дни. Ты же, ничего не помня, отправилась в новую светлую супружескую жизнь, длившуюся почти три года. За это время мы, конечно, укрепляли лорда Рейнера во мнении, что ты и твой ребенок ему катастрофически необходимы, чтобы уберечь мир от Древнего. Сначала ударили по нему известием о том, что его бывшая жена, так и не подарившая ему наследника за пятнадцать лет, успешно родила от другого, как только он с ней развелся. А потом добили напрасной надеждой, когда бывшая любовница уверяла, будто беременна от него… но как только ее ребенок родился, стало очевидно, что она лгала, соответственно ему опять не удалось оплодотворить женщину. Так что ты оставалась в этом замке, ожидая этого дня. Я тем временем продолжала готовить все для ритуала. Сошлась с Брайаном Рейнером. Очаровала его, чтобы он не задумываясь выполнял мои «маленькие женские прихоти». Получила от него все желаемое, и наконец убила, когда пришло время переходить к следующему этапу.

— Следующему этапу?

— Мне нужно было, чтобы к моменту жертвоприношения ты была не просто новой единственной правительницей Винзерхолла. Ты должна быть еще и беременна, — зловеще улыбнулась Жанна. — Собственно, не только ты, но и твой нерожденный ребенок является жертвой, которая освободит Древнего, разрушив все печати.

— Постой, ребенок?! — побледнела я, почувствовав, как замерло сердце.

— Верно, дорогая, — лукаво улыбнулась женщина. — Делу невероятно помогло то, как легко ты беременеешь от этого мужчины, если не пользуешься противозачаточным артефактом… или если незаметно заменить его противозачаточный артефакт на поддельный. И поскольку ты была тогда в него безумно влюблена, именно Дориан Бладблек был главной кандидатурой на эту роль. Ведь именно у него было больше всего шансов оказаться с тобой в одной постели как можно скорее. Даже несмотря на то, что ты находилась в статусе вдовы, которая во-первых должна была, согласно этикету, ходить в трауре, а не развлекаться с первым встречным. Во-вторых, чьего мужа загадочно убили, а значит, просто обязана подозревать всех вокруг, боясь, что кто угодно может навредить ей. Для укрепления этой уверенности мы даже устроили маленькое покушение на тебя во время похорон, от которого герой твоего сердца тебя, не задумываясь, спас! — засмеялась Жанна, пока мужчины рисовали на полу разные жуткие символы.

— И поэтому…

— Да, — кивнула королевская фаворитка. — Его величество, слушаясь моего шепота, отправил официально — «расследовать убийство Брайана Рейнера», а на самом деле — просто заметать за мной следы, именно твоего бывшего любовника. Конечно, не говоря ему, что у тебя стерли все воспоминания о нем. Ну а дальше вас просто подталкивали в нужном направлении.

— Значит, эти наши совместные сны…

— Вы видели их благодаря силе Древнего. Который, к сожалению, не мог вырваться, однако способен был влиять на ваши сновидения, — сказала Жанна, вертя в руках кинжал. — В конце концов вы, сперва отдавшись страсти во снах, впоследствии оказались в постели и наяву, не отличая снов от реальности. И когда я убедилась, что ты снова беременна от него, начала действовать. Теперь... Через минуту они закончат приготовления, — хмыкнула фаворитка, указав взглядом на мужчин, которые дочеривали символы на полу. — И тогда Древний наконец будет освобожден из его вековой тюрьмы!

— Но ведь это безумие! — отчаянно закричала я, понимая, насколько бессмысленно взывать к голосу разума фанатиков, проделавших такую работу ради своей цели. Конечно, люди, настолько одержимые своей идеей, однозначно не передумают после лихорадочной речи о том, что их замысел не приведет ни к чему хорошему. Но я все равно не могла не говорить. — Разве вы не понимаете? Древний — это злое божество! И он будет мучить не только всех других людей… неужели вы действительно надеетесь, действительно верите, действительно абсолютно убеждены, что он будет благосклонен к вам после того, как вы освободите его? А не наоборот — ради забавы и вас самих убьет, едва получив свободу?

— Понимаешь, дорогая, — зловеще засмеялась Жанна. — Мне не нужна благосклонность Древнего. И я делаю все это не для того, чтобы ее получить.

— А ради чего тогда?

— Потому что я и есть Древний! — заявила женщина, и в этот момент меня словно пронзило ледяным холодом. — Это тело — просто мой аватар. Красивая девушка, обладавшая в своей крови особой силой, которая так и не пробудилась. Она жила в одном из провинциальных отдаленных городков королевства. Была совсем юная, но жизнь оказалась к ней жестока. Сначала ее отец скончался. Потом, когда мать вышла замуж за нового мужа, бедняжка все время терпела издевательства, находя утешение только в своем любимом. Однако когда умерла и мать — отчим изнасиловал ее, а любимый бросил, как только она рассказала ему об этом, придя к нему в слезах. Бедняжка, рыдая, побежала топиться. И когда она уже была в толще воды, когда душа покинула ее тело, этим телом овладел я! К счастью для меня еще оставались люди, которые продолжали мне поклоняться, и их молитвы, их фанатичная вера, давали мне силы. Выплыв на берег, я начал активно действовать, связавшись со своим культом. Конечно, это не было моим полноценным телом. Я до сих пор сидел здесь, внизу, в каменной тюрьме, находящейся под этой печатью. Однако я получил возможность управлять этим телом, словно своей куклой, поддерживая в нем процессы жизнедеятельности, чтобы оно оставалось теплым и не начинало гнить. А все, что было под силу, это легкое внушение, чтобы иметь влияние на сознание людей. Поэтому я решил воспользоваться этой способностью и отправился в столицу. Где очаровав короля, получил титул, состояние и самое важное — доступ к миллиону нитей, используя которые, начал воплощать план своего освобождения. Который теперь, наконец, будет завершен! — радостно произнес Древний, занося кинжал над моим животом!

Я хотела зажмуриться. Хотела не смотреть на то, как будут обрывать мою жизнь. Но не могла, просто оцепенела. Поэтому продолжала широко открытыми глазами наблюдать за стремительно понесшимся вниз клинком навстречу моей мягкой, беззащитной плоти…

Вдруг рука, сжимавшая этот кинжал, отделилась от тела и упала на пол неподалеку от меня! Но прежде чем металл лезвия ударился о камень, даже прежде чем долетели до пола капли крови из страшной раны, Дориан Бладблек, неожиданно выскочивший из темноты, одним взмахом меча снес Жанне голову и ударом ноги отбросил ее тело в сторону!

— Проклятье, как ты выбрался? Мы же позаботились о том, чтобы ты остался в своей комнате! — заорал Адольф, в последний момент достав меч, которым едва успел перехватить удар Дориана, направленный на него.

— А кто сказал, что я действительно сидел в той комнате, куда вы запустили свой ядовитый газ? — с издевкой улыбнулся Дориан, перехватывая удар меча Роберта, который вместе с братом пошел на него в атаку.

— Итак, ты… — прошипел Деймонд, чья атака также была молниеносно отбита.

— Именно, притаился у входа, пока вы тут болтали, — хохотнул Черный герцог, делая новый выпад… и всех троих разбросала волна мощного заклинания! — И как только убедился, что тело Жанны Пуэйсон — обычное человеческое, просто аватар, лишенный особых свойств, а значит, его можно убить — больше не стал тратить время попусту. Вдобавок, думаю, после того, как со смертью маркизы ее чары спадут с короля, он уже будет не так упорен в вопросах, касающихся ее персоны и тех решений, к которым она его принуждала, влияя на сознание.

Заскрипев зубами, кузены Брайана не стали ждать, пока Дориан перебьет их одного за другим. Они атаковали его. Жестко, быстро, смертоносно. Однако ни один их удар не достигал цели! Дориану было непросто, однозначно непросто — все трое были искусными фехтовальщиками. А колдовать, одновременно сражаясь мечом, очевидно было очень сложно. Но мужчина не сдавался, даже на мгновение не позволял одержать преимущество в поединке. И вот наконец Роберт, защипев, упал на колено, держась за раненое плечо! Между тем Деймонд пошел в атаку, надеясь сыграть на том, что противник расслабился после первой маленькой победы… Но сам попал в ловушку, и через мгновение уже упал на пол в предсмертных конвульсиях!

— Ах ты!.. — закричал Роберт, вскакивая на ноги, несмотря на рану. Но чуда не произошло, в считанные секунды он уже присоединился к своему младшему брату.

— Не надейся, что я сдамся, — прошипел Адольф, парируя удар… и нанеся Дориану колотую рану в левое плечо! — Ты убил только аватар Древнего, но сам он до сих пор здесь, под этой плитой. И как только я прикончу тебя, смогу завершить ритуал и освободить его, принеся в жертву твою потаскуху!

— Поэтому этого никогда не произойдет, пес. Ибо я никому, ни при каких обстоятельствах, не позволю навредить ей, — выпалил Дориан, одним ударом снеся ему голову!

Казалось, я просто не могу дышать. Дрожь — сильная, как в лихорадке. Моя голова кружилась, меня тошнило, хотелось кричать, убежать отсюда… но я не могла. Прикованная цепями к холодному, сырому каменному полу, я только лежала на месте, не сводя взгляда с Черного герцога, который приблизился ко мне, даже несмотря на свое окровавленное плечо.

Встав на колени, он быстро начал освобождать меня от оков с помощью ключа, которого нашел в кармане одного из мужчин. Минута, еще одна…

И я почувствовала, как он, так же дрожа, прижал меня к себе. Изо всех сил.

— Я люблю тебя, Скарлет, — лихорадочно прошептал Дориан. — Люблю. Люблю. Люблю. Люблю.

Я же ничего не отвечала. Лишь раз за разом целовала соленые губы, которые снова и снова шептали мне это единственное слово.