Ведь они не ты (СИ)

Глава 18

Было почти полвосьмого, когда они вошли в «Art-Gallery».

Здание галереи, ранее используемое под какой-то склад, ныне было полностью перестроено. Полированный деревянный пол сиял сочным медовым цветом, стены, покрашенные в различные бледные тона, создавали хороший фон для экспонатов.

Приглашенные и посетители прохаживались по залу небольшими группами с бокалами шампанского в руках. Из умело расставленных усилителей неслись негромкие звуки музыки в стиле new age, сливающие с приглушенным говором.

— Полина, солнце мое, ты пришла! — она сразу же попала в объятия своего знакомого.

Щетина на щеках и подбородке слегка кольнула ее при дружеском приветствии-поцелуе. Стройный, мускулистый, в простых джинсах и белой футболке под пиджаком casual-стиля. Вытравленный до белизны ежик на голове придавал ему еще более авангардный вид. О его сексуальных пристрастиях ходили невероятные слухи, но он не делал ничего, чтобы их опровергнуть. Все это окружало его ореолом таинственности и добавляло пиара.

— Здравствуй, Артур! Ты же знаешь, я не могла пропустить твою персональную выставку, — Полина постаралась отстраниться от импульсивного талантливого фотографа, услышав рядом недовольное покашливание Алекса.

— Божественно выглядишь! Ты отрада моих глаз! — Артур окинул ее восхищенным взглядом. Их дружеские отношения, начавшиеся чуть больше года, были чисто платоническими и опирались на понимание, симпатию и уважение друг к другу.

От проницательных глаз фотографа не укрылся ее маневр, и он улыбнулся мягкой понимающей улыбкой. Перевел взгляд на Алекса и воскликнул:

— Кто твой грозный спутник, солнечная моя? Кажется, он готов растерзать меня на мелкие кусочки?! Прошу познакомь!

— Александр Михайлович Соболев, Артур Геннадьевич Покровский! — представила Полина мужчин друг другу. Они обменялись оценивающими взглядами и крепким рукопожатием.

Фотограф перехватил два бокала шампанского с подноса у нанятого официанта и передал Полине и Алексу:

— Будьте моими гостями! Наслаждайтесь вечером! К сожалению, мне необходимо отлучиться и поприветствовать жену министра культуры. Прошу меня простить, я непременно еще подойду к вам. Жду от вас справедливой и честной критики!

Полина, проводив Артура глазами и улыбкой, взяла под руку Алекса и потянула его вдоль экспозиций. Тема выставки «Сама жизнь» четко прослеживалась во всех работах фотографа.

— Покровский всегда искал свой материал в потоке событий, в жизни. Он как никто другой умеет схватить момент, раскрывающий суть события, взаимоотношений людей, характера человека, тихой жизни вещей, всплеска стихий природы, — Полина Дмитриевна с нескрываемым восхищением делилась с Александром своим восторгом от работ Артура. — Удивительно! В каждой его фотокартине чувствуется оригинальность, неповторимость формы и содержания. У него очень развита интуиция и образное мышление.

Господин Соболев молча, внимал ее словам.

— Алекс, обрати внимание, у некоторых фотокартин уже висят таблички «Продано». Это успех! Он удивительно талантливый фотограф! — поделилась она своими наблюдениями. Полина подняла голову и наткнулась на мрачный взгляд мужчины.

— Возможно… — Алекс хмыкнул. Она почувствовала, как его рука легла ей на талию. И тут же принялась легко скользить вниз-вверх по спине. Ее словно током пронзило, еле удержалась на ногах.

Лицо его было непроницаемо, но за этим внешним спокойствием чувствовалось что-то тяжелое. Он наклонился к ней, легко коснувшись, горячим дыханием ее уха.

— Что тебя связывает с Покровским?

— Любовь… к фотографии и дружба! — медленно ответила. Она обнаружила, что смотрит, не отрываясь в его синие глаза. «Да он приревновал меня к Артуру!» — догадалась Полина. — Он оформлял с год назад для «StarkPlus» один проект. Артур профессионал с области фотографии и дизайна. Мы с ним как-то сразу подружились.

Александр кивнул, не комментируя ее ответ.

Они остановились у одной из фотографии, и госпожа Шумова, продолжила рассуждать о свете, цвете и стиле, необычной технике Покровского, упомянув также и о материальной ценности фотокартин и предполагаемом росте в ближайшее время.

Они неторопливо передвигались от одного полотна к другому. Полина Дмитриевна время от времени приходилось отвлекаться, здороваться со знакомыми, и всякий раз она представляла им Алекса, который очень уж собственнически обнимал ее за талию, что не ускользало от знакомых и не совсем знакомых. В выражении их лиц сквозило любопытство.

Мелькали вспышки фотокамер, ценители искусства выражали свое восхищение. Да это был триумф Покровского! Полина была рада за фотографа и горда им. О чем и сообщила ему при возможности.

— Ну, он у тебя и мавр! — вполголоса проговорил Артур, красноречиво указав кивком в сторону ее спутника.

Господин Покровский подошел к девушке, стоило отойти Алексу для приватной беседы с владельцем галереи, оказавшимся его знакомым.

— Одобряю твой выбор! Я рад, что у тебя появился мужчина. Тем более такой мужчина. Он глаз с тебя не спускает. За ним будешь как за каменной стеной, всегда защитит и согреет.

— Но… Он не мой. Мы… ты все неправильно понял.

— Угу… — усмехнулся друг. — Не обманывай ни меня, ни себя. Он весь твой с потрохами, как и ты его! За вами интересно наблюдать. У меня глаз наметан на такие вещи.

— Артур, не мели чушь!

— Надеюсь, на вашей свадьбе я буду приглашенным фотографом! — Полина что-то буркнула себе под нос, а господин Покровский тихонько рассмеялся. — Все ретируюсь солнечная моя, твой ревнивец возвращается! Увидимся…

— Тебя нельзя оставить даже на несколько минут, сразу воронье слетается, — проворчал Соболев, пристально глядя вслед Покровскому.

— О чем ты? — изобразила непонимание она.

— Все ты понимаешь, — он взял Полину за руку, сплел пальцы и поднес ее ладонь к губам. Его взгляд притягивал и не давал отвезти глаз. Все вокруг сжалось и потускнело, был только этот гипнотизирующий взгляд. — Не играй со мной, милая!

Он приблизил к ней лицо, легко коснулся губами уголка ее рта. И вдруг впился в губы таким жарким поцелуем, что у нее прервалось дыхание. Огонь, вспыхнувший где-то внутри, стремительно охватил ее всю, и Полина, дрожа, словно в лихорадке, обхватила его за шею, вжалась в него всем телом и будто растворилась в нем.

Прошло Бог знает сколько времени, прежде чем он чуть-чуть отодвинулся и легонько провел по краям ее вспухших губ.

— Мы вообще-то на выставке, не думаю, что наше поведение уместно, — прерывисто прошептала она, не спеша отстраняться.

Он улыбнулся:

— Не все ли равно?! Может да ну его, это искусство! Поехали домой! — его рука каким-то завораживающим движением скользила вдоль спины.

Полина колебалась недолго.

— Поехали, — кивнула она. Все равно уже ни на чем не получится сосредоточиться. Мысли то и дело возвращались к страстному поцелую.

— Отлично! Уходим, — с этими словами Алекс переплел их пальцы и потащил ее к выходу, пробираясь через толпу, улыбаясь и раскланиваясь на ходу.

Но сразу не получилось покинуть выставку. Господина Соболева задержал очередной знакомый, которому именно сейчас необходимо было обсудить с ним какие-то архиважные дела. Потом… журналисты. Яркая блондинка, представившись блогером, одаривая Алекса томными многозначительными взглядами, интересовалась его мнением о работах «выдающего фотографа современности» Покровского. При этом все пыталась вручить ему свою визитку. Но Алекс, сохраняя надменный вид, не велся на ее уловки. Это хорошо, что не велся, иначе Полина Дмитриевна повыдергала бы ее жиденькие волосенки… Да и ему тоже!

Спустя некоторое время им все уже удалось покинуть галерею, перед этим попрощавшись с Артуром. Алекс даже пожелал ему на прощание вдохновения и новых персональных выставок. Сама любезность!

— В следующий раз подумаю несколько раз, прежде чем предлагать посещение мероприятий такого сомнительного толка, — проворчал Алекс, помогая ей снять верхнюю одежду.

— Что тебя не устроило в выставке? — Полина с удовольствием скинула ботинки с непомерно высокими каблуками. — Не нравятся фотокартины?

— Скорее не нравятся фотографы, — признался Алекс. «Ревность все так и не утихла в нем», — поняла девушка.

— Какая жалось, — ехидно фыркнула она, пихая его локтем, — ведь я так люблю фотографов. Они такие… мм… такие…

Поля запнулась, подыскивая подходящее сравнение. Мужчина замер, и его глаза насмешливо поблескивали, глядя на нее.

— Чудики? — подсказал он и плавно приблизил свое лицо к губам девушки, коснувшись ее скулы. — Навязчивые?

— Нет, не то! — возразила молодая женщина, улыбнувшись против воли: когда Алекс хотел, он мог казаться очень милым. — Они такие импульсивные! Ярые ценители! Внимательные. Вот.

— Ах, так, — он мгновенно шагнул вперед, Полине пришлось отступить к стене.

Алекс положил ладони по бокам от ее головы, блокируя пути для маневра. Молодая женщина напряженно замерла. А он какое-то время молчал, позволяя ей в полной мере почувствовать его близость. Осознать неотвратимость его желания.

И переходя на игривый тон, губами склоняясь к ее шее, чтобы поймать крошечный завиток у основания волос, добавил:

— Ты еще просто не знаешь, какие строители ценители, и какими внимательными могут быть. Хочешь, милая, узнать? Я могу быть ну о-о-очень внимательным.

Последнее он уже шептал, покрывая поцелуями и колкими прикосновениями чуть проступившей щетины шею Полины.

— Вот хотя бы сейчас, — мужская рука скользнула по изгибам ее тела вниз, и остановилась где-то на бедре. В след за прикосновениями прокатилась судорога неподвластного ей и оттого более острого наслаждения. — Я немедленно готов доказать какой я внимательный и страстный ценитель… тебя.

Ноги подкосились, вдруг став ватными, а голова бессильно запрокинулась, откинувшись на плечо мужчины, позволяя увидеть ему трепещущее от участившегося дыхания горло.

Полина почувствовала, что неминуемо проигрывает магнетическому обаянию и страстности Алекса. Противостоять было невозможно. Девушка очень медленно выдохнула, попыталась взять себя в руки. Хотя очень хотела его объятий, его силы, его страсти.

— Я подумаю… — с трудом подбирая слова, выдавила, не имея сил смотреть ему в глаза и оттого сомкнув веки. — Обязательно подумаю… потом. А пока, хотела бы отдохнуть. Я устала. О-о-о…

Алекс, изнывая от нетерпеливого желания, прижался к ней с такой силой, что стиснул между стеной и собой, Полина не сдержала предвкушающего стона.

— А как на счет… сейчас? — шептал он, покрывая легким поцелуями ее лицо, — подумать… почувствовать мое внимание. Я так очень жажду. Изнываю от желания тебя целовать. Везде. Хочу прижиматься к тебе. Дарить самые откровенные ласки. Хочу искушать тебя и провоцировать…

Полина и сама до зуда хотела Алекса. Хотела прижаться всем телом и раствориться в объятиях. Замереть на обнаженной сильной груди, слушая рваные удары его сердца.

— Алекс, — сипло, прогнувшись вперед и умирая от восторга, пока его губы блуждали по обнаженной шее, слегка прикусывая кожу и целуя место укуса. — Нам не с-с-стоит…

Молодая женщина обхватила его плечи, прижимаясь так тесно, как только могла.

— О, Поля! Ты сведешь меня с ума, — встретив на миг взгляд ее наполненных туманом смятения и желания глаз, он сжал девушку в объятиях сильных рук.

Подхватил на руки и вместе со своей ношей поднялся наверх. В спальню. В ее спальню.

— Что ты творишь? — возмутилась Полина. — Отпусти.

— Ты же хочешь? Скажи… — опустив на поверхность постели, сжал ее затылок. В тот же миг горячие губы накрыли яростным поцелуем.

Полина задыхалась. Задыхалась от удовольствия. Ей стоило огромных усилий не отвечать ему. Только сил хватило ненадолго.

Его рука каким-то завораживающим движением скользила вдоль ключицы, и Полина с трудом подавила судорожный вздох, когда он, оторвавшись от губ, приник к ямочке у горла.

— Не надо, — беспомощно выдохнула она и почувствовала, как его губы дрогнули в улыбке. — О, Боже, Алекс…

Предательские мурашки все никак не хотели успокаиваться. Он целовал ее в ложбинку между грудями и неторопливо повел обжигающую цепочку поцелуев выше и выше, к губам.

— Уверена?

— Алекс, да… нет… — протянула она, всхлипывая от удовольствия, что волной растекалось по телу при каждом его движении.

Трудно что-то сообразить, когда кровь бежит по жилам с бешеной скоростью, разгоняя по всему телу томительный жар, от которого даже кости словно бы расплавляются и тело становится мягким, податливым, безвольным.

— Милая моя… Спорь… Ругайся со мной… Сопротивляйся, — шептал он еле слышно, целуя ее губы, лицо, шею. — Но только не обманывай меня и… не уходи.

Она подняла на него глаза. Лучше бы этого не делала. Он притягивал и не давал отвести глаз, и она почувствовала себя, словно мышь, попавшая в мышеловку. От этого глубокого, требовательного взгляда просто некуда было деться, и Полина явственно ощутила, как она попала, вляпалась по самую шею.

— Никогда, — добавил он. Легко коснулся губами уголка ее рта, погладил по щеке и… отстранился. Поднялся с постели. — Спокойной ночи, милая!

«В смысле?! Ты куда собрался?» — недоуменно воскликнула про себя, хлопая глазами, Полина. Она молча, наблюдала, как за Алексом закрылась дверь. Он покинул ее спальню.

«Но разве ты не этого хотела?! Чтобы он остановился? Да… То есть нет… О, черт! Не знаю».

Полина ударила со всей силы руками по кровати с обеих сторон от себя.

«Вот ведь Алекс! Змей-искуситель!» — простонала она.

Было около полуночи, когда Полина, приняв теплый душ, легла под прохладные простыни с твердым намерением уснуть. Но сон не шел.

В голове одна за другой проплывали картины прошедшего дня и вечера. Невероятный мужчина, чей взгляд неотступно преследует ее. Его голос, мягкий, словно шелк. Его руки и губы, теплые, ласкающие и в то же время настойчивые, жадные. Полине казалось, что она до сих пор чувствует изысканный аромат его одеколона. И еще слабый запах его тела… На какое-то время — две, три минуты — она погрузилась в забытье, в котором были только он и ее дикое, безудержное влечение к нему.

Ее тело, выгнувшись, повторяло все изгибы его тела, их губы слились в глубоком поцелуе… Господи, о чем она думает? Полина приподнялась и ткнула кулаком в подушку.

Ей надо думать, как решить проблему с жильем. Ну не может она жить у Алекса! Просто увязнет в нем. Еще один день, ночь… и больше не сможет уйти от него. Уйти без потери. Потери себя. Своего сердца…

Где-то в районе тумбочки пиликнул телефон. Как ее сумка оказалась в комнате? Полина улыбнулась.

«Алекс, — умилилась, — принес, наверное, когда она была в душе».

Она прекрасно помнила, что сумка осталась на пуфике в коридоре, когда они… Когда Алекс подхватил ее на руки и отнес наверх.

На экране горел значок поступления нового сообщения. И номер, который не удалось определить.

Открыла. Ее обуял ужас, сжал сердце в свои тиски.

«Спряталась?! Раз-два-три. Иду искать. Недолго тебе осталось развлекаться».

«Да что же это такое?» — простонала она про себя.

С трудом удержалась, чтобы не запустить телефон в стену. В порыве эмоций удалила сообщение. И поставила блокировку на номер, и вообще на все входящие скрытые номера.

Прикрыла глаза, успокаивая себя, восстанавливая сбившиеся дыхание. Он пугает ее до дрожи.

Сердце гулко стучало в груди, отдавая болью во всем теле.

Надо поспать, а завтра будет новый день…

Алекса решила не беспокоить жутким смс, утром расскажет.

Псих какой-то, какого черта?!? Кто ты такой, черт возьми? За что он ее кошмарит?

Полина проснулась неожиданно.

Проснулась, словно ее что-то толкнуло, и несколько секунд не могла понять, где она. Сон как будто продолжался, но она готова была поклясться, что все это происходит на самом деле. Прямо сейчас…

Охваченный яростью неизвестный мужчина в черном. Зияющий провал вместо лица. И она тоже там. Убегает, он догоняет. Сколь сильно бы она не бежала, все равно он дышал ей в спину. Полина оборачивается посмотреть… и падает, ударяется, рассекает бровь. Кровь на ладонях. Это чудовище нависает над ней… Он все ближе. Тянет к ней свои руки. Она в западне. Потом вдруг наступает темнота и … шум борьбы. Она крутит головой. Алекс. И зловещий преследователь. Они дерутся. Яростно избивают друг друга. Внезапно в руке у мужчины без лица что-то блеснуло. Нож. Он бьет в Алекса. Резко. Без замаха. Жестоко. Прямо в грудь. Без пощады. Удар останавливает Алекса. Он медленно оседает. Падает. Крик застревает у Полины в груди. Она кричит. Но ни одного звука не издается. Лишь слышен шепот Алекса: «Уходи…» Преследователь поворачивает голову в ее сторону: «Раз-два-три. Я иду искать». Из бездны вместо лица вырывается зловещий смех, металлический, неестественный…. Полина пытается разглядеть, кто он, ее преследователь, но его черты расплываются…

— Боже ты мой, — пробормотала Полина, садясь и включая свет с пульта.

Комната осветилась, разгоняя ее демонов. Она провела пальцами по щекам — они были мокры от слез. Полина потерла их ладонями, встала с кровати, накинула на плечи халат и убрала волосы в высокий жгут. Ее босые ноги утонули в толстом ковре приятной расцветки, лежащей на полу из древесины благородных пород.

Тихо вышла из комнаты и спустилась в кухню на первый этаж. Очень хотелось пить. Девушка достала из холодильника бутылку с водой, открыла ее и направилась в гостиную.

Было душно. Ей не хватало воздуха. Торопливо подошла к широкому панорамному окну. Она вдохнула всей грудью и застыла, глядя вдаль на полосу набережной.

Все сияло и сверкало, и тем темнее и гуще казалось ночное небо, сливающее на горизонте с белым полотном реки. Бесконечная цепочка фонарей, яркие вспышки неоновой рекламы, бесчисленные окна, изливающие свет на темные громады зданий, возвышающихся где-то там, у горизонта… Потрясающий открывающий вид прогонял прочь неприятности и заботы последних дней.

Полина поднесла бутылку к губам и сделала жадный глоток. Она простояла так минут десять, может, и все двадцать. Наконец, вздохнув, пошла обратно к себе в комнату — и оцепенело, остановилась. Увидев посреди гостиной высокую мужскую фигуру, темную на фоне падающего света из огромных окон. Легкая дрожь, пробежав по коже, пошевелила волосы, забралась под халат. На какую-то долю мгновения она растерялась, мысли ее судорожно заметались.

— Ты давно здесь стоишь? — она поразилась своему тонкому и слабому голосу.

— Несколько минут, — бесстрастно ответил Алекс.

Он был бос, на нем не было ничего кроме домашних брюк.

— Извини, если разбудила… просто сон приснился. Вот спустилась выпить воды.

— Ты в порядке? — лицо его было в тени, и она не видела его выражения.

— Да, спасибо, — старалась казаться бодрой и уверенной, но как же робела на самом деле, какой растерянной себя чувствовала.

В какой-то миг она чуть не бросилась к нему. Чтобы найти, наконец, успокоение в его теплых объятиях. Все ее чувства были обострены до предела.

Алекс, не произнося ни слова, медленно подошел к ней. Подошел совсем близко. Он пристально, неотрывно смотрел на нее немигающими глазами. Полина, как зачарованная, не в силах отвести взгляд, также смотрела на него.

Полину окатило жаркой волной. Казалось, каждая клеточка тела изнывает в ожидании, когда он коснется ее. Сердце стучало как бешеное. Сладкое томление тела, все усиливалось, превращаясь в жгучее, словно пламя, желание. Она слышала свое поверхностное, прерывистое дыхание и ощущала биение пульса в ямочке у горла.

Он сжал ее плечо одной рукой, а другой распустил тяжелый узел волос и, когда они рассыпались по плечам, провел по ним пальцами, будто гребнем, и заправил несколько прядей ей за ухо.

В гостиной будто стало на несколько градусов жарче.

Она стояла словно в полузабытьи. Но вот его губы скользнули по ее волосам, и замерли у виска. Помимо своей воли она обхватила его руками и прильнула к нему всем телом.

Ей не хотелось больше думать, хотелось только чувствовать, раствориться в ощущениях, уйти туда, где были лишь этот миг, этот мужчина и страсть.

Она подняла голову, обратив к нему лицо, и замерла, наслаждаясь тем, как он часто-часто целует ее щеку, все ниже, ниже, и вот его губы находят ее рот, на миг замирают — О, это мучительное промедление!

— Я… — Ничего уже не смогла сказать. Потому что горячие губы Алекса накрыли ее требовательным поцелуем. Мужчина, осторожно пробовал их на вкус. Будто проверяя, как далеко Полина готова зайти. Потом, не встретив сопротивления, впился горячим поцелуем.

Она задыхалась от удовольствия и дрожала от нетерпения. Нет, ей этого недостаточно, она хочет большего, и ее губы раскрываются ему навстречу, а голова судорожно запрокидывается в новом приливе страсти. Он наклоняется ниже, его рука скользит вверх по ее бедру. И вдруг резко прижимает ее к себе, она чувствует его желание, и от этого ей становится еще нестерпимее ждать, ждать…

— Хватайся крепче за мою шею, — шепчет Алекс, и Поля повинуется. У нее перехватывает дыхание, когда он подбрасывает ее, словно пушинку, и она обхватывает его ногами.

Он идет на второй этаж. В спальню. В свою. И покачивание при каждом его шаге отдается в ней мучительной вспышкой желания. Она почти не замечает, как они оказываются у кровати. Словно в полусне она чувствует, как он откидывает одеяло и кладет ее на простыню. И замирает под его неотрывным взглядом.

— Алекс, прошу…

Горячие поцелуи спускались ниже, по шее, к ключицам… Губы продолжали скользить все ниже и ниже. Не оставляя без внимания ни одного сантиметра разгоряченного тела. Каждое прикосновение заставляло прогибаться и стонать. Внутри появилась эта ноющая пустота. Мозг выключился. А тело требовало только одного, почувствовать этого невероятного мужчину. Всего. Полностью. До конца.

— О, Алекс…

— Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу, Поля? — прошептал он, глядя ей в глаза. Она кивнула в ответ. Его руки скользнули на талию, развязали поясок халата. Мужчина потянул медленно вниз бретельки ее ночной сорочки. — Не сейчас… Никогда.

Где-то в уголке сознания пульсировала веская причина этого не делать, но она меркла под гнетом сумасшедших ощущений. Инстинктивно подалась вперед. Еще ближе. Ближе к нему, не в силах больше ждать. Ведомая, только одним желанием, быть с этим мужчиной одним целым. Сейчас. Навсегда.

Они ничего не видели и не слышали вокруг, кроме друг друга, и неслись навстречу! Ничего не соображали, стаскивая одежду, постанывая от нетерпения — прижать тело к телу, вдохнуть, втянуть в себя запах — его, ее!

Полина не слышала, как из ее горла вырывались то ли стоны, то ли всхлипы. Он ласкал ее разгоряченное тело, не пропуская ни одной чувствительной точки. Она вздрагивала и напрягалась, отзываясь на его прикосновения. На какой-то миг ей показалось, что все — она не выдержит.

— Я … Я не могу больше…

— Моя… — утробно, горлом зарычав, Алекс, вошел в нее и остановился! — Моя!!!

Неотрывно глядя друг другу в глаза, осознали, что наконец-то! Наконец-то соединились. Хотелось задержать, продлить этот невероятный беспредельно чувственный миг единения! Первого в их жизни!

Полина инстинктивно толкнулась вперед, стараясь быть еще ближе к нему. Алекс рванул на встречу — быстрее, сильнее, без остатка — туда, к первому, как все у них сейчас, непознанному абсолютному единению!

Он рычал, крепко держа Полю в руках. Он проникал в нее глубже. Прижимал сильнее. Каждый толчок отражался миллионом осколков в голове.

Наконец-то!

— Моя!!! — удовлетворенно зарычал какой-то демон у него внутри. О котором даже не догадывался раньше. — Ты моя, Поля!!!

Она. Его. Женщина. Других вариантов в этой жизни не будет. Уже думал, не доживет до этого. Думал, сдохнет от неудовлетворенного желания. Слишком долго сдерживался. Слишком долго хотел. Ее. Именно ее.

С первого взгляда заворожила. Опьянила. С ума слетел напрочь. Как кувалдой бахнула по мозгам. Зацепила на крючок. Нет. На крюк. Огромный такой. Что только с мясом и вырвать. И то хрен знает, как еще получится!

Он с трудом сдерживал себя, но выжидал, пока она не захочет его так же сильно, как он ее. Алекс не давал ей спуску — гладил, изучал, целовал, тискал и начинал все сначала… спешил, рвался вперед, увлекая ее за собой, с ума сходил и никак не мог отпустить. И чувствуя, чувствуя, чувствуя, живя внутри ее, с ней, ведя ее за собой. Туда, туда, скорее, за край, за предел! Вдвоем!!! Только вдвоем!!!

Он с яростью впивался в ее губы, и когда они достигли апогея, и когда охватившая его дрожь слилась с содроганием ее тела… Пока напряжение, не стало критическим, и сознание не распалось на миллиарды цветных огоньков…

А после они упали, прерывисто дыша и шепотом повторяя сквозь стоны имена друг друга….

Вернувшись, они не расцепились. Остались едины. Одно целое!

Они лежали в объятьях друг друга. И его пальцы лениво чертили какие-то узоры у нее на коже, пока ее дыхание не выровнялось.

И он чувствовал абсолютно точно, что сейчас надо умирать! Потому что прожить такое осознание, чувствование, растворение в запредельности и остаться живым невозможно!

Но господин Соболев не умер, а очень даже живенько вновь потянулся к любимой женщине, такой податливой, страстной и желанной…

Он дурел от одного ее запаха. От кожи. Ему хотелось познать ее всю, впитать в разум, в свою иммунную систему, изучив кончиками пальцев, губами, кожей — всю!!!

Полина почувствовала, как его губы легко коснулись ее уха, затем переместились на шею, помедлили и переместились к уголку ее губ.

Его поцелуй был необычно нежен, это было ласковое, теплое прикосновение.

— Мы…

— Еще вместе, — выдохнул он. — Тебе не удобно?

— Наоборот, — прошептала в ответ.

Казалось, она готова лежать так вечно, слившись в одно целое с Алексом. Ей хотелось выразить в словах то, что она только что испытала. Это было нечто необычное, необыкновенное — эмоционально, духовно и физически.

Она впервые в жизни узнала, что такое слиться с кем-то вот так. Все делить пополам, владеть и отдавать во владение. Это пугало, потому что за этим всем неизбежно последует… Что последует?

«Не думай об этом, — приказала она себе. — Наслаждайся, и не думай, что готовит следующий день».

Конечно, это не любовь. Она его вовсе и не любит! Физическое влечение, страсть. Да, страсть! И все же то, что произошло с ними только что, больше, чем просто физическое влечение. Никогда и ни с кем Полина не испытывала то, что испытала в объятиях этого человека, и даже не подозревала, что такое возможно.

— Поля, милая… — позвал он.

Перевела взгляд на Алекса. Он пристально смотрел на нее. При одной только мысли о том, что они пережили некоторое время назад, жаркая волна окатила ее с головы до пят, глаза широко раскрылись. Алекс скользнул рукой вдоль ее тела. У Поли перехватило дыхание от пронзительного, нестерпимого до боли желания.

Он наклонился к ней и стал легонько, словно бы играя, целовать ее тело. Его рука уверено, настойчиво двинулась вниз, и, когда она, наконец, остановилась, Полина напряглась всем телом, словно струна…

Напористой страстности, что овладела ими ранее, теперь не было, все шло неторопливо и так захватывающе, что Полина погрузилась в какое-то полудремотное состояние, чувствуя, как накатывает и отступает теплая волна…

Он брал ее нежно, с томительной изматывающей неторопливостью. Они переживали каждое движение, как целую жизнь. И смотрел ей в глаза, не отрываясь, а лунный свет, проникающий сквозь не задернутые шторы, попадая в глаза Алекса, затягивал ее в омут… ее личный омут.

Это была долгая ночь, почти без сна, но полная чего-то неизвестного прежде, что они познавали вместе и каждый для себя. Это было безудержное торжество страсти, чувственности и блаженства, которое открыла для себя Полина.

Уже засыпая, Полина, сквозь сон услышала, как Алекс повернулся, чтобы она легла рядом с ним. Девушка пошевелилась, прижавшись к нему всем телом, и он укрыл их одеялом.