Ведь они не ты (СИ)

Глава 21

Полина проснулась только на следующее утро.

Было еще слишком рано.

В эту ночь ей не снились никакие сны, проснулась странно отдохнувшей и свежей, словно и не было вчерашнего сумасшедшего дня, словно это не ее пытались убить. Произошедшее казалось сном, нелепым и абсурдным. Кошмары, скорее всего, придут позже, будут выматывать, пугать, лишая сил…

Алекс обнимал ее нежной лаской медведя. Держал в капкане своих сильных рук. Девушка осторожно выбралась из стальных объятий, стараясь не тревожить его.

Прошла в ванную комнату. Ее глаза встретились с отражением в зеркале, и она грустно улыбнулась. Как и предполагала. Отражение рассказывало, что вчерашнее нападение не вымысел ее больной фантазии или плохой сон. А реальность.

Пальцы мягко коснулись лица, где этот подонок оставил синяки. Прикосновение переместилось к распухшим губам, куда он ударил ее. Крови нет, но они все еще болели.

Полин взгляд исследовал лицо, красные отметины теперь медленно переходили в легкий оттенок зеленого и красного. Она прикоснулась к особо ярким отметинам, поморщилась от того, насколько болезненной и чувствительной была кожа.

Глубоко вдохнула. И выдохнула. Бросив на себя последний взгляд, вошла в душ и включила воду. Она каскадом обрушилась на нее, падая, как прекрасный водопад. Девушка упивалась свежестью и успокаивающим ритмом, закрывая глаза и просто наслаждаясь этим легким прикосновением счастья.

Ей было все равно, сколько она там простояла, но к тому времени, как вышла, кожа покраснела от горячей воды. Она почувствовала тепло и радость от осознания, что жива и счастлива.

Улыбка коснулась ее лица. Марк мог пытаться сколько угодно, но он никогда ее не убьет. У нее самый надежный защитник! Александр Соболев.

Может быть, внутри и чувствовала себя запуганной жертвой, но она же все еще жива! Ольховский мог преследовать ее, звонить каждый день, угрожать, но тот факт, что она все еще дышала, доказывал, что Алекс ее защитит и спасет. Убережет от бед!

Вернувшись в спальню, Полина бросила взгляд на кровать. Мужчина тихо сопел в подушку. Полина залюбовалась. Этой мужской красотой. Идеальными мужественными чертами. Чувственными губами. Вопреки всему здравому смыслу, ей нравилось в нем все! Даже его дыхание, которое готова слушать с замиранием сердца! Ее влекло к нему. Безумно. А его влекло к ней. Это было очевидно!

Только вот… Надо не забываться! Все не так просто! Но сейчас не хотелось омрачать настроение такими думами. Хотелось обо всем забыть. Об опасениях, тревогах, страхах… Не думать. Просто погрузиться. В чувства. В Алекса. И наслаждаться.

Как будто лед какой-то ломается внутри. И хрустит. И больно становится. И страшно.

Полина понимала насколько шатки и не проверены их отношения. Чуть что, сразу сомневается в Алексе. Но вчерашние события, и как он заботился, оберегал и спасал ей жизнь, убедительно показывает, насколько она важна для него. Стоит признать, наконец-то кто-то относился к ней так, как она хотела, как к чему-то самому ценному и важному.

И кажется… Случилось то, чего она так опасалась! Кажется, Полина впервые по-настоящему полюбила! Не влюбилась, а именно полюбила!

Почувствовала, как губы сами собой расплываются в дурацкую улыбку! Будь, что будет!!!

Она доверится жизни, Алексу. Примет любовь, расцветающую в душе. Просто растворится в этих сладких ощущениях. Хотя бы попытается…

Взяла всю необходимую одежду, белье, лекарства, косметику и вернулась в ванную комнату.

Сегодня Полина надела костюм цвета пудры — легкую блузу-кимоно с запахом из мягчайшего вареного натурального шелка и недлинную юбку-гофре. Волосы убрала в незатейливый высокий пучок, немного растрепанный, но очень подходящий ей к образу.

Конечно, в офис она не планировала сегодня, не с ее лицом! Но в порядок стоило привести себя. Предстояла конференция с французами по видеосвязи, да и совещание у нее сегодня с логистами запланировано. На два часа дня.

С макияжем пришлось повозиться. Сначала чудодейственную мазь нанесла, что доктор привез накануне. Эффект за ночь оказался ошеломительный! Скорее всего, мазь содержит огромное количество гепарина или троксевазина. Она помогла уменьшить опухоль, боль и воспаление. После Поля уже нанесла цветные корректоры, тональный крем, консилеры, пудра. Все пошло в ход. Полина максимально попыталась скрыть отеки и пока еще неявные синяки на лице. Благо качественная косметика была на ее стороне. И результатом она осталась довольна!

Покинув ванну, Полина бросила очередной взгляд на шикарного спящего мужчину. Он завораживал. Обволакивал ее своей дикой энергией. Одна его рука была закинута на лицо, скрывая большую часть его, так что были видны только рот и подбородок.

Улыбнувшись, Полина покинула комнату, и спустилась в кухню. Не забыв прихватить мобильный телефон и ежедневник из сумки.

Первым делом Полина Дмитриевна позвонила господину Старкову. Геннадий Эдуардович, не смотря на ранний час, ответил сразу. Разговор вышел тяжелый. Госпожа Шумова укорила генерального директора в том, что смолчал про Ольховского. Тот в свою очередь каялся и уверял, что молчал только из благих побуждений. Оберегал ее. В конце недолгого диалога Поля уведомила, что до конца недели работает удаленно. В офис она не планировала приезжать. И сообщила адрес квартиры Алекса для доставки курьером срочной корреспонденции. Старков поспешно сообщил, что планируемая поездка во Францию перенесена на начало следующей недели и продлится дней пять.

Попрощавшись холодно с генеральным директором Полина, просмотрела на телефоне корпоративную и личную почту, новостную ленту, сделала пометки в календаре, ежедневнике. Написала сообщение своему секретарю. Потом Иришке, родителям. Ответила на какие-то еще важные письма.

Выпив чашку приготовленного ароматного кофе, Полина приступила к приготовлению завтрака. На двоих. Она решила сотворить что-то простое, но с изюминкой. Хотелось что-то сделать для Алекса, удивить его.

Две кнопки на пульте, и вот уже сюиты для виолончели Баха размеренно текут через динамики колонок. Улыбнулась. Идеальная атмосфера для приготовления завтрака… любимому? Любимому!

Погода на улице радовала ярким солнышком, пробивающим сквозь шторы в кухне. Поля даже зажмурилась от удовольствия. Сегодня ее настроение просто зашкаливало и казалось, что его ничего не испортит. Она жива. У нее потрясающий защитник. Мужчина, который ее любит. Боже, он ее любит!!!

Тут в кухню вошел Соболев. Он подошел к Поле сзади, обнял за талию, чмокнул в шею и прошептал:

— Доброе утро.

Полина вздрогнула от неожиданности. Развернулась. И посмотрела на него.

— Доброе утро. Ты меня напугал, так бесшумно подкрался.

— Извини, не хотел.

Полину гипнотизировал его взгляд, она не могла оторвать от него глаз. Невозможно было отрицать, он очень красивый мужчина!

На нем были серые спортивные штаны и светлая футболка, которая подчеркивала его широкие плечи и красивые накачанные руки. Он был босиком, волосы растрепаны. Если бы не свежий и умытый вид, она подумала бы, что он только встал с кровати.

— Как себя чувствуешь? — спросил Алекс. — Ты в порядке?

— По большей части. Благодарю.

Несомненно, он поймал ее оценивающий женский взгляд. Его дыхание стало частым, глаза загорелись страстью. Атмосфера между ними накалилась. Его шарящий по ее телу взгляд слегка прищуренных глаз становился чувственным, превращаясь в почти осязаемую невесомую ласку. Задержался на ее лице.

— Выглядишь потрясающе! Как будто даже светишься… А чем это вкусненько так пахнет?! — вмиг переключился Алекс.

На его лице застыло странное выражение. Словно он хочет сказать что-то еще. Но не сделал этого.

— Наш завтрак. Все уже готово. Ты голоден?

— О, да! — его взгляд обжигал, и Полине подумалось, что он совсем не еду имеет в виду.

— Тогда прошу за стол, — улыбнулась она, немного, смутившись.

— Я хотел бы поговорить, — произнес он достаточно спокойно.

— Я понимаю, но не сейчас. У нас будет время после завтрака. Если ты, конечно, не спешишь на работу. Алекс, ты позволишь воспользоваться твоим компьютером?

— Вся квартира, техника, аппаратура, гаджеты и… я, в том числе в полном твоем распоряжении! Пользуйся, милая!

Полина улыбнулась ему, и у Александра перехватило дыхание, прямо в легких. Она поймала его в прекрасную ловушку, и он просто тонул в ней. Ее улыбки заставляли его сердце замирать, а затем биться в бешеном ритме.

У судьбы странная манера играть людьми. Поля и Алекс стали ее невольными жертвами. Сначала свела вместе, после развела на долгие двадцать лет. И вот случайная встреча все расставила по своим местам. Они встретились вновь.

Александр был благодарен судьбе, что привела его к ней, его милой Поле. К единственному человеку, который когда-либо держал его сердце в своих ладонях.

Его мир больше не был черно-белым. Ничто больше не исчезало в темноте. Ему все было ясно. И Александр точно знал, чего хочет.

Он хотел ее. Он любил ее.

Она — то, чего он жаждал больше всего на свете.

Он нуждался в ней. Он выбрал ее! Без вариантов и компромиссов!

Александр полностью одержим Полей. И он это принял. Ее имя, ее жизнь, ее душа глубоко въелись в него. Он хотел быть тем, кто ей нужен. Тем, кого она хочет. Тем, кого она любит. Тем, кого она выбрала.

«Я тебя не отпущу! Убью любого, кто попытается отнять тебя у меня! Убью любого, кто причинит тебе боль».

Алекс был пристрастен к ее голосу, к ее телу, к глубине ее души, к тому, как она дышала и как ее губы изгибались в улыбке. Поля могла успокоить бурное море внутри него. Она останавливала мысли, успокаивала войну в его голове и прогоняла бесов с его плеча.

Их глаза встретились.

Она вдохнула.

Он выдохнул.

Они вдохнули.

Он хотел дотянуться до нее…

Он хотел обнять ее…

Полина, молча, смотрела на него… ее глаза затуманились, и… отвернулся к накрытому столу к завтраку.

От прекрасного вида у Соболева тут же потекли слюнки. Тарелки с овсяной кашей были похожи на произведение искусства. Там и кедровые орешки, и кунжутные семечки, и ягоды. Еще и чем-то сверху сделаны тонкие прямые линии, он подозревал, что это сироп. Все очень красиво украшено, выложено различными узорами или просто присыпано сверху небрежным взмахом руки мастера. И еще сырники!

— Обожаю сырники со сметаной! А это что? Клубничное варенье? Ты его сама, что ли сделала? Ты невероятная!

Как он смог устоять на месте и не броситься на всю эту вкуснятину, для него осталось загадкой.

— А там что? — указал на заварочный чайник, внутри которого отчетливо видел кусочки лимона, апельсина и еще какую-то оранжевую субстанцию.

— Облепиховый чай. Садись, остывает все.

Алекс повернулся к Полине. Медленно поднял руку и очень осторожно заправил ей за ухо выбившуюся светлую прядь.

Боже, он чуть ее не потерял! Ужас прошелся когтями по его позвоночнику. Рычащий, защитный зверь поднялся в его груди с такой силой, что ошеломил Алекса. Зверь в груди рычал, готовый разорвать в клочья не только Ольховского, но и охрану за то, что не защитили ее. Был зол на себя, что не оказался рядом.

Соболев заставил себя отбросить гнев в сторону. Позже. У него были более важные вещи сейчас, на которых нужно было сосредоточиться.

На ней! Полине! На его любимой девочке!

Она поражала его своей искренностью, бескорыстием, своей женственностью, мягкостью. Ей ничего от него не нужно. Хотя он мог дать все, подарить хоть целый мир. Она не гонится за деньгами, должностями, статусом. Не стремится стать его женщиной… И он не знал, что с этим делать.

Не сводя с нее блестящих глаз, медленно склонил голову… И все. Ему просто снесло крышу!

Он приблизил свои губы к ней, пока она не перестала дышать. Когда его губы накрыли горячим и жарким поцелуем, у нее откуда-то изнутри поднялся жар. Он растекался по телу горячей лавой. Словно спящий вулкан.

Его тело прижималось к ее, она чувствовала каждую мышцу этого необыкновенно гармонично сложенного мужчины. В его присутствии она пробуждалась и теряла над собой контроль.

‒ Люблю! Безгранично и безмерно, ‒ шептал он.

Полина прижалась к нему, снова и снова вдыхая его запах. И каждый раз не могла надышаться им. Ей всегда его будет мало. Его руки сжались вокруг нее стальной хваткой, не желая отпускать. Держал Алекс крепко. И целовал также крепко. Сильно. С неистовой жадностью, граничащей с такой неутолимой жаждой, что дыхание вовсе покинуло ее. Поцелуй вышел слишком горячим и глубоким. Нахлынувшие чувства накрыли ее с головой.

— Маленькая моя… Какая же ты! — За неимением свободного стола он посадил ее прямо на барную стойку.

— Алекс… завтрак!!! Остановись, — Полина с трудом, но все же пришла в себя, разрывая поцелуй.

Он не отпускал. Исступленно целовал, болезненно прижимая к себе, словно это единственный шанс, которого больше никогда не будет. Реальность будто бы размылась и ничего больше не существовало. Ничего, кроме губ и его рук. Его пальцы вплетались в ее волосы. Прикосновения, где они касались ее кожи, обжигали. Вспыхивали искры, и эти искры разбегались по телу. Это напоминало помешательство или что-то вроде того.

Это что-то бежало по ее венам и отзывалось в груди рычащим вздохом. Соболев на мгновение отстранился, поднял на нее затуманенный взор, а потом снова притянул ее к себе. И с хрипотцой спросил:

— Уверена?

— Да, — ответила с легкой заминкой, отмечая его напряженное лицо. — Не сейчас. Давай… позавтракаем.

— Хорошо, — медленно кивнул Алекс, отстранился, ласково касаясь пальцами ее щеки.

Его голос звучал так хрипло и глубоко, что внутри нее снова дрогнула невидимая струна. Она захлестывала, оборачивалась вокруг тела невидимым поводком, словно подтягивая все ближе и ближе к этому потрясающему мужчине.

После завтрака он усадил девушку на диван в гостиной, опустился перед ней на корточки и принялся пристально смотреть ей в глаза.

— Что случилось у вас с Ольховским? Мне нужно знать. Расскажи.

— Ты ведь знал, что это Марк меня преследует? — напряженно спросила Поля.

— Мы буквально на днях узнали, что это он. Полина, послушай…

— Алекс ты опять решаешь все, не советуясь со мной. Скрываешь важную информацию. Ты же обещал! — воскликнула она, перебив мужчину. — На счет Ольховского промолчал, на счет квартиры, заметь моей квартиры, сам все решил… Ты ни в чем не советуешься со мной! Даже не ставишь в известность!

— Поля, милая, я беспокоюсь о тебе, оберегаю. Стараюсь как лучше для тебя. Пойми, не могу по-другому. Я ни о ком в своей жизни никогда не заботился. Только о себе. К тому же не привык я советоваться. Может, и делаю что-то не так, но только из лучших побуждений. Ты важна для меня! Очень важна! На счет квартиры… Хотел тебе помочь, оградить от переживаний. Давай так поступим… Выбери дизайнера. На свой вкус. У меня есть несколько на примете. Выберешь, встретитесь, и решишь, как лучше отремонтировать квартиру. В каком стиле. Я не буду вмешиваться. Обещаю. Только от моей помощи не отказывайся. На счет Ольховского… Я оберегал тебя от потрясений. Вот только… не уберег от него самого. Прости, милая. Я подвел тебя. Позволил ему добраться до тебя, причинить боль.

— Все обошлось, — сказала она тоненьким голосом. — Я в порядке.

Вена пульсировала у него на виске.

— Ты в порядке, — повторил он. Это прозвучало как рычание.

— Алекс, не надо. Все действительно в порядке. Это… было не в твоих руках. Это я понимаю. И… благодарю тебя. Ты и так сделал все, что мог. Очень благодарна тебе. Невероятно благодарна. Тебе и твоим людям. За защиту и спасение! Только прошу, в будущем не скрывай от меня ничего. Для меня важно твое доверие и честность. Есть что-то еще, чего я не знаю, но знать должна?

— Да, есть, — медленно произнес он. Словно нехотя. — Мы встретились со Старковым и наметили единую стратегию по обезвреживанию Ольховского. После свадьбы Яропольской Ирины ты летишь в Париж. В командировку. На несколько дней. Думается, нам хватит времени, чтобы его найти.

Полина кивнула, соглашаясь. Это дельная мысль. Здравая. Никакая она не героиня, а банальная трусиха. Пусть пока мужчины разбираются с этим подонком, она будет далеко отсюда.

— Хорошо. Со Старковым мы уже обсудили поездку. Я лечу ночью в воскресенье. Еще что-нибудь?

— Полина, прошу тебя уволиться из «StarkPlus». Не стоит работать на компанию, из-за которой у тебя такие проблемы. Услышь меня.

— Я подумаю. Это серьезный шаг. — Если честно Полина Дмитриевна и сама уже подумывала расстаться с господином Старковым. Он знал о планах своего бывшего родственника и смолчал о смертельной опасности для нее. Нечестно! Подло! Какую бы цель он не преследовал. Не может она работать на «StarkPlus» уже также с энтузиазмом и открытыми глазами. Теперь только с оглядкой. Не доверяет она больше генеральному.

— Понял. Подумай хорошо, милая. А сейчас расскажи про Ольховского. Я хотел бы услышать от тебя версию тех событий, после которых у него появились мысли о мести.

Алекс сел, напротив в кресло и взял ее за руки. Он внимательно смотрел на нее, ловя ее дыхание и каждую эмоцию.

— Да… Ольховский. Мы сразу как-то взаимно не полюбили друг друга. Хотя это мягко сказано. Я презирала его… Регина, жена его, всегда вызывала у меня только уважение. Это удивительно добрый, отзывчивый и… наивный человек! Я не понимала, как она могла любить Марка. Он же чудовище!

Полина рассказывала. Ее лоб был нахмурен. Взгляд был сосредоточен на неприятных воспоминаниях. Пульс в какой-то момент ускорился, а мозг прокручивал колесо памяти. Воспоминания били по всем ее синапсам.

Он изменял своей жене направо и налево. При этом с Региной обращался, как с недоразвитой. Унижал ее. Ольховский — человек без чувств, одержимым желанием уничтожить тех, кого считал ниже себя в иерархии игры и власти. Он хотел трон, который никогда не принадлежал ему с самого начала, и все же он грязно сражался, чтобы завоевать то, что ему не принадлежит. Уничтожал. Тех, кто ему мешал. Всех на своем пути к власти и деньгам. Он брал все, что желал. Иногда принуждал к интимным отношениям женщин. А потом выбрасывал, когда они становились бесполезными для него. Ненужными.

— У него работала личным помощником одна девушка. Вероника Устинова. Умная, красивая, успешная… Он ее сломал. Растоптал. Она много чего знала о нем, как позже выяснилось. О его делах. Изменах жене… Мы с ней приятельствовали. Частенько встречались в кафе. Обедали вместе. Однажды, думаю, когда уже совсем стало в невмоготу, она выплеснула мне всю горечь, что накопилась на душе. Рассказала, как ее третирует, унижает… принуждает к интиму Ольховский. На мой вопрос, почему не увольняется или не доложит Старкову, сказала, что не может. У нее на руках была малолетняя дочь, больная мать и отец-пенсионер. Марк грозился ее подставить на финансовых махинациях, пообещал, что посадит. А дочь упечет в детский дом, если только та заикнется о чем-либо генеральному или его сестре. Сказал, что даже если Вероника уволится, он ее все равно достанет. И вряд ли она найдет работу с такой же высокой оплатой. Уж он-то постарается. Так ей грозил.

Полина пыталась убедить Устинову сдать Марка. Но Вероника была запугана. Сломлена. Госпожа Шумова очень хотела помочь ей. Хотела открыть глаза Регине, Старкову… Начала сама собирать информацию на Ольховского, беседовала с коллегами, более внимательно отслеживала денежные потоки, сличала ведомости…

— Думаю этот мерзавец понял, что я под него копаю. Однажды он меня подловил и предупредил, чтобы не совалась куда меня не просят. Иначе пожалею… Несмотря на угрозы, я продолжила собирать информацию. Ольховский после еще не раз… предупреждал. Спустя какое-то время Вероника все же уволилась. Познакомилась с мужчиной и уехала к нему на родину. В Карелию. Дочь и родителей забрала с собой. Перед отъездом Устинова приехала ко мне домой. Поздно ночью. Она куталась в огромный шарф. Пряталась от внутридомовых камер, да и вообще пугалась собственной тени. В ту ночь Вероника передала мне флешку. На ней были сканы финансовых документов, договоров, накладных, уличающих Ольховского в мошенничестве, в том числе и с поставками сырья и оборудования. Марк проводил сделки через подставные фирмы и уводил сумасшедшие суммы. По документам проходило дорогостоящее оборудование, а по факту поставлялся дешевый, некачественный аналог… На носителе также были и деловых встреч Ольховского с разными людьми…

Полина вздохнула. Да и много еще чего было на той флешке. Вероничка постаралась, собрала достаточно информации, чтобы посадить этого монстра. Только боялась очень. Сама бы она никогда не решилась, вот и передала госпоже Шумовой обличительную информацию. Полина, не раздумывая, направилась к Старкову и отдала ему весь материал. Лишь сказав, что это она собрала компромат. Это было обязательное условие Устиновой. И тогда закрутилось…

— Я запомнила его глаза, когда охрана выводила его из кабинета господина Старкова через служебный выход. Случайно оказалась в приемной генерального в тот момент. Неукротимая злость. Бьющая через край. Лютая ненависть. Презрение и жажда… убийства.

Таким мощным был тот направленный во внешний мир злобный поток, что она чуть не захлебнулась в нем тогда, как в самом настоящем водном потоке.

— Но… — продолжила девушка, чуть помедлив. Ее охватил ледяной ужас, отвратительный, он словно холодный пот покрыл ее спину, крупными каплями пополз по лбу, по шее, парализуя дыхание… — Я даже не допускала мысли, что Марк будет действительно мстить. И мстить мне. Будет одержим желанием убить… Убить… меня.

Стоило прозвучать этим словам, как туго затянутая струна напряжения и страха, лопнула. Руки мелко задрожали, в носу противно защипало. Она судорожно вздохнула, ощущая, как не прошеные слезы готовы пролиться.

— Поля… — выдохнул Алекс.

Мужчина быстрым движением пересел к ней, обнял за плечи, притянул, прижал к себе. Крепко прижал. Почувствовала его горячее дыхание, сильные руки на своем теле, дарящие чувство защищенности.

Он никогда не думал, что так сильно будет сжиматься и болеть сердце. За нее, хрупкую и сильную одновременно. Кидающуюся в бездну без раздумий. Спешащую оказывать поддержку и помощь, когда так остро сама в них нуждается.

— Поля, посмотри на меня. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы оградить тебя от Ольховского. Обещаю. Доверься мне!

Она посмотрела на него глазами, которые пронзили его сердце и согрели до глубины души.

— Я доверяю тебе.

Это были единственные слова, которые нужно было сказать. Эти слова были всем, что он хотел услышать. Сейчас. Ее доверие. Безграничное. Он стал еще на шаг ближе. К мечте о совместном будущем. К ее любви к нему!

Алекс не переставал обнимать ее. Через минуту она успокоилась, сердце забилось ровно.

— Спасибо тебе, — прошептала Поля.

Он внимательно изучил Полину взглядом, убедившись, что с ней все в порядке.

Их глаза встретились, и воздух стал еще плотнее.

Синие, загадочные, пронзительные. У Алекса были такие глаза, которые смотрели прямо в душу человека, проникая сквозь все слои выращенного льда, чтобы добраться до сердца, скрытого под ним.

Он смотрел на нее так, словно она была его солнцем. Его луной. Его звездами. И небом.

«Я люблю тебя!»

Полина открыла рот, чтобы произнести эти слова… но не смогла. Да, она верила ему, доверяла. Но признаться в любви?

— Алекс… — в горле пересохло, сглотнув, продолжила: — мне необходимо купить вечернее платье для свадьбы Ирины и Михаила. Она уже в субботу. Ты же знаешь, что случилось с моими вещами.

— Понятно. Давай завтра съездим в одно место. Ты обязательно что-то подберешь себе по вкусу. И я заодно присмотрю себе соответствующее событию.

Полина удивленно приподняла брови.

— Соответствующее чему?

— Свадебному торжеству. Не думаешь же, ты, что я отпущу тебя одну на это мероприятие. Я иду с тобой!

Полина улыбнулась. Она очень даже за! Ей вспомнились слова подруги, что были сказаны в шутку. Что Полина обязательно встретит на юбилее завода своего короля, и они вместе придут к ней на свадьбу. Ну не пророчица ли?!

— Хорошо. Договорились. Я тогда пока поработаю.

Алекс кивнул и, коснувшись ее губ в легком поцелуе, пожелал хорошего дня. Полина выбрала для себя место под кабинет на втором этаже комнату, которая служила для релакса. Среди цветов, небольшого фонтанчика нашелся и стол, и удобное кресло. Ну а ноутбук она утащила из кабинета господина Соболева.

— Он заплатит. За все, что сделал, он заплатит в десять раз больше. Он заплатит за то, что даже подумал о том, чтобы причинить боль Поле, — пробормотал Александр, нарушая молчание. Он потер затылок, словно пытаясь помассировать напряженные мышцы.

Игнат с Александром сидели в кабинете Соболева в городской квартире. Ланге только закончил с настройками. Он обновил систему безопасности и добавил скрытые камеры, изображение с которых поступало прямо на телефон ему и Саше.

Полина Дмитриевна работала в комнате наверху, где оборудовала себе временный кабинет. Александр тоже решил остаться дома, отменил все встречи. Все звонки, только важные звонки, переводились секретарем на домашний телефон.

Сашин голос был хриплым, и в нем слышались нотки гнева. Когда его глаза встретились с глазами Игната, безопасник увидел… убийцу. Ланге знал, что Александр жаждет покончить с жизнью Ольховского.

— Что ты задумал? — спросил он, двигаясь вперед.

Соболев откинулся на спинку кресла и посмотрел на Игната. Яростный взгляд на лице Александра мог заставить любого захныкать.

Александр Михайлович посмотрел прямо в глаза, прежде чем продолжить, понизил голос:

— Найти эту тварь и покончить с ним. В конце, только один человек будет стоять и дышать. И есть только два варианта.

Господин Ланге услышал тихие, невысказанные слова. Истинный смысл того, что он сказал.

В конце концов, только один человек останется в живых. Будет стоять и дышать. Александр Соболев или Марк Ольховский.

И все зависело от того, насколько хорошо Игнат выполнит свою работу. Приняв решение, он отправил короткое сообщение на некий номер, известный только ему.

Спустя какое-то время Игнат покинул квартиру босса и друга. Выйдя в холодный темный вечер, он обнаружил, что его уже ждала машина.

— Рад, что ты откликнулся, — поприветствовал он водителя, садясь в автомобиль. — Мне нужна твоя помощь. Здесь досье на объект. Я сообщу место и время отдельно. Ты знаешь, что надо делать.

Игнат посмотрел на собеседника взглядом, который говорил все. Тот понял и кивнул. И промолчал. Он вообще был человеком немногословным. Его действия говорили громче слов. Лицо было бесстрастным, жестким и твердым. Но глаза, черт возьми… они хранили самые темные тайны.

Господин Ланге не думал, что еще когда-либо воспользуется услугами профессионального киллера. Но допустить, чтобы его друг стал убийцей, он не мог. Для того есть профессионалы.