Ведь они не ты (СИ)

Глава 24

«Соберись!», — прокричал Александр. Надо взять себя в руки!

Господин Соболев захлебывался бессильной злостью.

До последнего надеялся спасти! Ее спасти!

Он налил себе еще порцию виски и выпил одним большим глотком, не почувствовав вкуса. Размахнувшись, со всей силы запустил пустой бокал в стену, уступив клокочущей внутри ярости.

Его даже подташнивало, и он знал, что не от виски, а от страха и злости. Страха за нее и бешеной злости на себя. Не уберег. Не защитил.

Черт! Черт!!! ЧЕРТ!!!

Необходимо успокоиться! В ярости невозможно думать, а думать надо… Четко, быстро, от этого зависит ее жизнь!

Резко подскочив с кресла, так, что тот отлетел в сторону и грохнулся спинкой на пол, в два стремительных шага он подскочил к окну, дернул ручку стеклопакета, распахивая створку на всю ширь.

Нервно-судорожно вдохнув-втянув в себя холодный вечерний воздух. Положил ладонь на глаза, с силой вдавив большим и средним пальцами виски, и пообещал, наверное, самому себе:

— Я эту суку достану… достану… Только бы Полю не тронул. Успеть бы…

Господин Соболев вытащил из закромов, тайников и прочих мест все свои сбережения-накопления. Обналичил, продал, обменял все, что смог. Но все равно не успевал. Слишком мало времени дал ему Ольховский. Сумма, которую тот потребовал за жизнь любимой, была астрономической. И Александр не успевал. Катастрофически не успевал собрать к сроку!

Решение он принял молниеносно. Был только один выход. Единственный. И он им воспользовался. Соболев сделал звонок и предложил своему основному конкуренту купить все активы за определенную сумму. Недостающую для выкупа. Только за наличку. И срочно. Тот, конечно же, согласился на щедрое предложение. И теперь Александр ждал с нетерпением Ланге. С деньгами.

Только бы успеть!

Когда Соболеву сообщили пришедшие в себя, оглушенные и раненные охранники о пропаже Поли из здания ресторана, он думал, что это был самый страшный миг его жизни. Но нет! Ошибался! Самое страшное его ждало впереди.

Он проклинал себя, что оставил ее. Уехал! Бросился за Марком. Хотел лично его убить. Захватить в врасплох. Игнату поступила информация о местонахождении Ольховского, и Соболев не раздумывая, рванул в указанное место. Какой же он кретин!!! Ланге же его отговаривал! Убеждал, предлагал остаться. Безопасник сам бы разобрался. Но нет! Александру уж очень хотелось посмотреть в глаза этому подонку и нажать на курок. Сам. Лично. Решил потешить свою гордыню. И поплатился.

Они только выехали на трассу в сторону заброшенного химического завода в пригороде, когда поступил звонок Игнату о произошедшем. Об исчезновении Полины. Слова главного безопасника словно ударили под дых. Черная пелена боли и страха за жизнь той, кто для него все, едва не лишила контроля над собой. Тогда-то он и понял, что это был отвлекающий маневр, ложная информация. Марк удивительно все просчитал.

Мразь!!! Тварь!!! И теперь его любимая в руках чудовища!!! ЧЕРТ! ЧЕРТ!!!

Звонок на мобильный Соболеву поступил только через три часа после похищения. Это были самые беспросветные, жуткие и болезненные три часа. Время неизвестности и страха. Время бесполезных поисков и черного отчаяния.

Сначала пришло сообщение с неопределенного номера, вернее фотографии на которых была запечатлена Поля. Она была без сознания и привязана к стулу в каком-то темном помещении. А после позвонил сам Ольховский. Он, зверски издеваясь и насмехаясь, изложил свои требования. Шантажировал, обещая насилие, пытки-издевательства и убийство Поли. Он обозначил сумму, за которую готов вернуть госпожу Шумову, даже в целости и сохранности, по его словам, забыть о ее существовании. И установил срок.

— Я буду исполнять все его требования. ВСЕ! — прокричал Александр придушенно в пустоту, вынужденно сдерживая рвущийся из него дикий, бессильный крик, чтобы не сойти с ума от безысходности. — Буду исполнять!

Дверь кабинета генерального директора открылась без стука и оповещения верным секретарем. В этом не было необходимости. Появившийся посетитель имел на это право. Он на все имел право. Его ждали с нетерпением.

Александр резко развернулся и с надеждой поймал взгляд главного безопасника. Игнат Карлович кивнул. И, немного приподнял черный чемодан, что держал в руке, привлекая к нему внимание. Соболев облегченно выдохнул, надежда вспыхнула с новой силой.

Все будет хорошо! Он спасет ее. Успеет.

Теперь он почти нищий. Но это неважно. Главное, чтобы Поля осталась жива!!! Главное вернуть ее и обезопасить. Защитить. Уберечь. Она его жизнь, его счастье, его богатство!

— Здесь вся сумма! — коротко произнес безопасник. — Только Саша… не стоит платить. Нельзя потакать террористам и шантажистам. Пойми…

— Он ее убьет, если я не заплачу! — рявкнул Соболев, не дослушав начальника безопасности.

Да, все он понимает! Не маленький. Но не может иначе. Он будет использовать все возможности, даже такие призрачные.

— Я не думаю, что его остановит получение денег. С твоего позволения, буду действовать параллельно. Своими методами. Как считаю нужным.

— Действуй. Тебе виднее. Нам надо ехать. Время почти закончилось.

— Машина ждет у служебного входа.

— Тогда идем.

Они в мрачном молчании покинули кабинет. Спустились на лифте вниз и покинули здание. Сели в бронированный автомобиль, который с визгом сорвался с места. Выехали с охраняемой стоянки концерна и направились в место, указанное Ольховским, как пункт передачи денег.

Согласно инструкции Ольховского необходимо было оставить чемодан в оговоренном месте и уехать. А после ждать и надеяться. Ждать когда эта мразь выполнит свою часть сделки, позвонит. Сообщит место нахождения Поли. И надеяться, что точно выполнит. Все просто и понятно. Ничего сложного.

Только в какой-то момент все пошло далеко не так, как планировалось. И стало все сложно. Алекс слишком поздно понял, Ланге все же оказался прав. Ольховский даже и не планировал выполнять свое обещание. Отпустить Полю. Живой.

Но было уже поздно. Слишком поздно.

В сознание приходила тяжело.

Голова кружилась, как сумасшедшая разболтанная карусель. Тело было легким и тяжелым одновременно. В горле першило от сухости. Глаза вообще не открывались. Веки, будто налились свинцом. Ужасно хотелось пить и кричать, чтобы дали хоть что-нибудь, чтобы эта сумасшедшая гонка за собственными извилинами прекратилась. Но самым главным и, пожалуй, мерзким было то, что ее тошнило. Кошмарно. Зверски. Ч и т а й н а К н и г о е д. н е т

Кое-как приоткрыв глаза, Полина осмотрелась и увидела, что помещение, в котором она находилась, являлось большой комнатой без окон с железной дверью, с голыми, без намека на отделку, бетонными стенами, потолком и полом. Помещение явно имело хозяйственное предназначение, вдоль стен стояли какие-то ящики, коробки. Через весь потолок тянулись две железные балки, непонятного предназначения и функций, через одну из них была перекинута цепь с монументальным крюком на конце.

Она сидела на стуле, стоявшем посередине комнаты, и ее руки были примотаны скотчем к задней спинке, а ноги — к ножкам стула. Дернулась — бесполезно. Намертво приклеена.

Кровь отхлынула от головы, оставляя вместо себя холод. Сердце колотилось так, что болели ребра. Ей было страшно! Чудовищно страшно! До жути! И не отпускало ощущение нереальности.

Почему Ольховский ее не убил сразу, там в дамской комнате? А приволок сюда. Ему что-то надо от нее? Поиздеваться? Замучить… до смерти?

«Что же делать?!» — простонала Поля.

Вопрос был нелогичен, делать она ничего не могла, ведь сидела приклеенная скотчем.

«Надо же что-то делать, как-то выгребать из этого треша непроходимого! Что-то ведь делать надо же! Но, что? И как?»

От неопределенности и страха — животного, тупого, который ее накрывал, проникая везде, сжирая все, даже звенящую боль в челюсти и голове, — Шумова почувствовала, что ее затягивает непролазная, тягучая, как патока, мерзкая паника!

Она тряхнула головой, прикусила губу, специально делая себе больно, изгоняя приближающуюся истерику и страх.

«Прекрати! Нельзя! Соберись!» — прокричала на себя девушка.

Еще не все потеряно! Алекс… он найдет ее. Спасет.

Медленно выдохнула, успокаиваясь, находя утешение в абсолютной вере в то, что Соболев непременно ее вытащит из лап смерти.

«Поторопись, любимый!!! Я жду тебя. Я верю».

Вдруг зябко поежилась. Одновременно и сердце, инстинкт, и интуиция завопили, затвердили об опасности. Медленно подняла голову и уперлась взглядом в железную дверь. Та, скрипнув, открылась…

Из темноты шагнул мужской силуэт. Полина пыталась разглядеть. Вглядывалась…

«Кто ты?! Алекс? Господи!!! Пусть это будет ОН!!!».

Надеялась! Дыхание перехватило от щемящего ожидания. Но…

Она встретилась с глазами безумца. Мертвого душой безумца. Страшный взгляд беспощадного от безразличия человека, для которого давно уже стерты всякие рамки, ограничения и запреты, а жизнь других людей не стоит даже воздуха, которым они дышат.

— Смотрю, очухалась! — услышала она до боли знакомый насмешливый голос.

Войдя в комнату, Марк Ольховский, улыбнулся. Улыбкой маньяка, убийцы. Самый мерзкий голос напильником резанул по натянутым нервам. Полина заметно поморщилась.

— Вижу, что не рада. Как же так, мышь?! Я так очень даже! Считал секунды до нашей встречи.

Он подошел к ней и ухватил лапищей за подбородок, дернул ее голову вверх и, брызгая слюной, процедил:

— Очень ждал. Долго-долго. Сильно-сильно.

— Да пошел ты! — процедила Поля, пытаясь не сорваться в омут паники и ужаса. — Отпусти меня немедленно! Алекс тебя достанет и уничтожит…

Но тот не дал ей договорить, резко наклонился ближе и издевательски ухмыльнулся:

— Алекс? Не тот ли это субъект, кишки которого разбросало в разные стороны буквально недавно? Вместе с его хваленой службой безопасности и бронированным автомобилем. Э-э-э, нет, мышь! Это вряд ли! Никто меня никогда уже не достанет и уж тем более не уничтожит! Взрыв был знатный, сдохли все! Помер твой неугомонный Александр Михайлович Соболев.

Она в ужасе смотрела и не понимала, что он говорит. О чем он? Какой взрыв?

— Сдох твой любовничек и защитник!!! Заплатил за твою драгоценную жизнь огроменную сумму и помер. Он отлично мне заплатил. Можешь гордиться собой, ты дорого стоишь. Заряд детонировал, аккурат, как только они оставили деньги, сели в машину. Очень, наверное, торопились… Не переживай, скоро ты встретишься с ним…

Она не воспринимала больше слова, не понимала, о чем тот говорит — как какое-то отдаленное бубнение, звуки эти казались ей такими страшными, зловещими.

Алекс… О, Боже! Он не мог… погибнуть. Или… Нет. Нет! НЕТ!!!

Полину накрыла безысходная, какая-то серая муть отчаяния. Заполняя сознание, парализуя. Подминая под себя все существо — личность, разум, все, что было Полиной Шумовой. Ужас захлестнул ее, сдавил горло петлей, не давая дышать.

Алекс… Его нет? Погиб? Нет. Нет! НЕТ!!!

И неожиданно, когда безнадега почти сожрала ее, она выскочила из затягивающей трясины и с удивлением поняла, что верила! Она абсолютно точно, с ясностью прозрачной небесной синевы, верила. Алекс не мертв! Не может он погибнуть. Только не ОН. Ольховский врет или ошибается. Неважно. Алекс жив. И он придет за ней.

И она перестала бояться! Совсем!!! Будто кто-то щелкнул там, наверху пальцами, и восприятие мира, действительности изменилось! Было страшно, страшно, страшно — оп! — стало спокойно, еще щелчок, и из глубины Полиного существа поднялась злость!

Вот же тварь! Какая же мразь этот Ольховский!!! Он столько причинил горя людям. Очень многие пострадали от него. Он монстр. Пытался ее убить, держал в постоянном страхе. Издевался. Он угрожал Алексу. Ее Алексу.

— Ты… — она материлась смачно, с красиво построенными оборотами и завихрениями. Она поливала Марка такой словесной грязью, что сама удивлялась, откуда знает столько унизительных и скверных слов. Смысл некоторых даже не понимала. Зато Марк прекрасно понимал. С каждым произнесенным ею словом, он зверел. Его глаза наливались кровью и бешеной тьмой. Беспощадной. Убийственной.

Полина смотрела ему в глаза и говорила, говорила, говорила…. Она уже не могла остановиться. Хотя следовало. Накипело. Вырывалось из нее лавиной боли и ярости.

И ей полегчало! Отпустило. А Ольховского накрыло.

Он ее ударил. В челюсть, кулаком — тяжелым, как кувалда, кулаком. Не выдержала психика. Нервный какой! Я еще метил в непобедимые вселенского масштаба злодеи!

В голове что-то взорвалось и лопнуло, перед глазами вспыхнули яркие, слепящие веселые солнышки, взрываясь и разлетаясь на миллионы салютных огоньков. Боль была чудовищной. Девушке показалось, что у нее повылетали все зубы и отскочило полчерепа. Но она не потеряла сознания, не закрыла глаза. Она смотрела на своего врага. Во все глаза. Столько сколько могла.

— Сегодня ты сдохнешь, — рычал он. — Наконец-то! Сгниешь, как кусок мяса. Сегодня отличный день. Получил отличную денежную компенсацию и покончу с тобой…

Полина стала впадать в какую-то прострацию, ей казалось, что из нее ручьями течет кровь, много, много крови, и заливает все вокруг — пол, ее приклеенные к ножкам стула ноги, руки, глаза.

А потом Ольховский отшвырнул ее в стену, как кутенка, вместе со стулом. И ухмыльнулся. Жутко, спокойно… Явно ждал ее агонии. Жаждал ее смерти. От удара тело обожгло страшной невыносимой болью. Его губы растянулись в зловещей предвкушающей улыбке садиста.

Занес ногу, целясь ей в живот… в голову… Боль… А потом опять боль. Еще и еще. И еще. Он наносил удары. Снова и снова. Опять и опять…

Полина не хотела умирать. До отчаяния и крика в горле. А уж тем более так… Горькая правда жизни — что человек смертен — обрушилась на нее холодным цунами именно в этот момент, завертело, как сломанную куклу.

Крик отчаяния и ярости вырвался лишь хрипом из груди. Но сил, как и возможности, сопротивляться не было. Она уже не видела лица избивающего ее мужчины. Глаза застилали слезы. Она уже плохо соображала, что же происходит вокруг. Видимо, нервное напряжение, и болевой шок очень сильно ударили по ее разуму, и она уже не знала, хочет ли жить, либо хочет закрыть глаза и больше ни о чем не думать.

— Ну, все надо кончать с тобой. Надоела ты мне. Прощай, падаль! — произнес отморозок, и сплюнул в ее сторону. А потом достал пистолет и навел на нее. — Ты будешь сдыхать, истекая кровью. В одиночестве, среди крыс.

А дальше все было, как в кадрах замедленной киносъемки.

Она почувствовала, как в нее вонзилась пуля. Вздрогнула и почувствовала боль в груди. Ощущение такое, словно ее очень сильно толкнули. Тело стало каким-то чужим, оно совершенно ее не слушалось. Поля ощутила беспомощность и безнадежность.

Какое-то странное чувство и какая-то странная, непонятная боль. Сердце забилось медленно-медленно. Хотелось вдохнуть больше воздуха, но не получалось, что-то сдавливало грудь и не давало этого сделать. Она чувствовала, что в помещение пахло кровью. Ее кровью. И еще запах… смерти. Ее смерти.

В какой-то момент Поля уловила какие-то непонятные голоса, крики, выстрелы… глухой звук падения чего-то тяжелого. Но все это уже так далеко… И ей нет до этого особого дела. Словно они в другом измерении, а быть может, даже уже в другом мире.

— Поля! Не-е-ет! — самый дорогой и родной голос на свете разорвал накрывающую ее тишину. Крик раздался совсем рядом. Неожиданно. Словно сквозь толщу воды. — Не-е-ет!!!

— Алекс… — разбитые губы растянулись в улыбке. — Любимый!

Она знала! Он не мог погибнуть. Она верила, он придет. И он пришел!

Только поздно. Слишком поздно.

Поля улыбнулась. Улыбнулась Алексу. И собственной смерти. Уж если и суждено ей умереть так рано, то она должна встретить свою смерть с улыбкой. С любимым. Он рядом. Жив. Самый лучший мужчина на свете. Она любила. И была любима.

— Алекс… — позвала она тихо-тихо, но он услышал. Он всегда ее слышал. — Мой Алекс…

— Я здесь… любимая… — разрезая путы, привязывающие ее к стулу, шептал он. Его голос прерывался от хрипа и эмоций. — Все будет… хорошо… Я рядом…

Она приняла ЛЮБОВЬ. Его и свою. Полностью. И НАВСЕГДА. Она сдалась. Сдалась ЕМУ. Полина готова была идти за ним всю свою ЖИЗНЬ. За своим МУЖЧИНОЙ. Идти за ЛЮБОВЬЮ в сердце. Идти в прекрасный, крепкий СОЮЗ.

Но поздно. Слишком поздно.

Это оглушало и завораживало одновременно! Исчезла тонкая и неприступная грань между ними. Словно Полина, наконец-то, разрешила ЕМУ войти и всецело остаться в самом центре ее СЕРДЦА. Не прячась. Не сомневаясь. Живя.

Жаль… НЕ УСПЕЛА… Не успела сказать ему, что любит. Что выбирает. Его. Единственного. Самого невероятного мужчину на земле. Не успела. Потеряла время на борьбу. Страхи. Сомнение. Отрицание. Недоверие.

В ней прорвалось новое, незнакомое доселе чувство. В тот миг в девушке оглушающим колокольным гулом звенело Решение. Ясность! Выбор. И, пожалуй, еще никогда не была так уверена в верности своего решения… И так благодарна ЕМУ за все…

— Я. ВЫБИРАЮ. ТЕБЯ! — вкладывая всю свою душу и последние силы в каждое слово, прохрипела она. Он должен знать.

Невероятная волна силы и легкости захлестнула все тело! Полина словно прошла какую-то невидимую, но очень важную грань! Нашла свой тайный портал! Взломала свою ловушку!!!

Внутри все звенело и пело от радости! Невыносимая боль ушла, заглохла. Отступила. Из глаз капали слезы. И она была счастлива… Ей было не важно, что он ответит или скажет. Она ничего не ждала. Она сделала выбор в сердце.

Только поздно. Слишком поздно… Она умирала.

Прости, Алекс, что так долго шла к этому выбору! Так долго шла на встречу к тебе. Прости… Голоса удалялись все больше и больше, а затем пропали совсем…

— ЛЮБИМЫЙ… — последний ее выдох был о нем.

Сознание окутала пелена… пришла темнота. И тишина.

— ЛЮБИМЫЙ… — слетели с губ последние слова.

После чего ее веки опустились вниз.

В ту секунду его накрыла мысль, что она может больше не проснуться и не посмотреть на него своим горящим взором, который вызывал в нем всегда трепет и волнение.

Поля. Его любовь. Ее может больше не быть.

Мужские слезы горя потекли по щекам огненным водопадом. Руки до боли сжали ее лицо, прижимая к груди в попытке отогреть и воскресить. Беззвучный крик вырвался из груди, царапая горло. Черная муть, раздирающая тело, душу, его мир… заволокла. Накрыла. Он тонул в ней. Захлебывался. Боль была невыносимой. Разрывала сознание. Хотелось кричать и рвать на части все, на что падал взор. Господин Соболев чувствовал свое бессилие, и от этого становилось еще хуже.

Это что, испытание забубенное или не судьба такая?! ОНА УМЕРЛА!?

— Ну, уж НЕТ!!! — рявкнул на последнюю предательскую мысль Соболев, изгоняя ее напрочь. — Испытание — да! Сдаваться — хрен вам!

Его руки были в крови. Одежда. Соболеву показалось, что и все помещение утопало в крови. Ее крови. В голове шумело от шока. Ему же нужно собраться. И предпринять хоть какие-то действия для спасения своей любимой. Сердце вырывалось из груди, перед глазами плыли белые пятна.

— Я. ТЕБЯ. НЕ. ОТПУЩУ. НИКОГДА. Никому не отдам!!! Даже СМЕРТИ!!!