Ведьма и дракон. От судьбы в академии (не)спрячешься (СИ)

Глава 30

Утро я встретила с улыбкой. Стоило только вынырнуть из темноты сна, как ощущение счастья нахлынуло и не собиралось отпускать. Губы разъезжались, а сердце заходилось в груди от воспоминаний о прошедшем вечере. О пламени, что плясало в глазах Гордана. О нежных прикосновениях, которые дарили его пальцы, о горячем желании, которое растекалось по венам, стоило Гордану лишь едва коснуться губами моих губ. О его тихом голосе, который мурашками рассыпался по коже. Мы говорили весь вечер. Гордан рассказывал о создании артефакта для моих глаз, о том, как он скучал и хотел быть рядом. Я робко признавалась, что тоже безмерно скучала, извела себя мыслями о том, что он передумал и наделала глупостей. За которые до сих пор было немного стыдно. А он посмеивался, щелкал мне легонько по носу, как нерадивому ребенку, а потом целовал так, что я забывала обо всех обидах, и не понимала, как вообще могла на него злиться и в нем усомниться. Сладко потянувшись, перевернулась на бок. Еще один выходной. Вчера Гордан вернул меня в башню к полуночи, как и обещал. Сегодня же я собиралась заняться подготовкой к занятиям. Мне нужно было приготовить доклад по управлению стихиями. Уж не знаю, почему, но именно мне Дайна поручила изучить случаи, когда ведьмы вошедшие в полную силу, не справлялись с возросшими возможностями. И стихия их уничтожала. Причины, способы выхода из такой ситуации и способы усмирения разбушевашвейся силы. Неторопясь я собралась, накинула плащ, натянула капюшон поглубже и вышла из комнаты. В башне было тихо. Наверное, большинство либо все ещё спали, либо уже сбежали в город. Вышла во двор. Небо казалось таким низким, будто до него можно было дотянуться пальцами. Тяжелые серые тучи медленно ползли по небу, будто толкая друг друга. Вдохнула влажный воздух, напоенный запахом дождя, прелых листьев и влажной земли. Улыбаясь даже этому хмурому дню я брела по тропинке, здороваясь с ведьмами, которых встречала по пути. Из головы никак не выходили воспоминания о вчерашнем дне. Поднялась по ступенькам ко входу на факультет, поздоровалась с ведьмами, которые стояли у входа, и уже войдя в здание, услышала за спиной обрывок фразы: - Она? Это ее мать изнасиловал дракон? Меня словно молнией прошибло, выбивая воздух из легких. Я остановилась, не в силах даже обернуться. Кажется, девушки с четвертого курса. И я все еще слышала их разговор. - Да-да. Говорят, она его дочь, - проговорила одна из них негромко. - Кошмар! - выдохнула другая, - что за урод! А ей каково жить, зная, что ее отец насильник? Ужас. Кажется, даже воздух стал плотнее. Иначе как объяснить, что каждый шаг давался с трудом. Но я заставляла себя уйти и не слушать дальше. И вроде девочки не говорили ничего дурного, но меня словно помоями облили. Вошла в библиотеку. Теперь казалось, что все при виде меня начинали шептаться и шушукаться. Казалось, что бросали взгляды, полные осуждения и сочувствия, от которых становилось тошно. Но я постаралась отмахнуться от этих ощущений. Убеждала себя, что мне чудится и кажется. Даже нашла нужные книги и выписала всю информацию о том, как ведьмы теряли себя, как стихия поглощала их, сводя с ума. Как они не могли остановиться вовремя. И погибали. Иногда, унося с собой целые деревни. Читала ужасы о том, как поглощенные эйфорией от слияния, они уступали главенство стихии и больше не могли вернуть контроль. А надо было всего лишь не отпускать нити. Не забывать о контроле, не отдаваться эмоциям. Закончив запись, я размяла шею и пальцы. Обернулась, поймала взгляд какой-то ведьмочки с другого курса, улыбнулась ей. А она отвернулась и склонилась к подружке. Теперь на меня косились они обе. А я вновь начала переживать. - Интересно, а где ее отец? - ударился в спину мне чужой шепот. - Говорят, он сил лишился. У нас эта история в горах гремела. - Вообще-то отец ее и забрать мог. Или дитя собственного насилия ему оказалось ни к чему? Я почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу. Обернулась, метнула сердитый взгляд на сплетниц и выскочила из библиотеки. Весь день я не высовывалась из комнаты. Но к вечеру накрутила себя так, что не было никаких сил ждать и терпеть. Когда стемнело и башня наполнилась голосами, я пошла к Лиссе. Несколько раз стукнула в дверь ее комнаты. Девушка тут же распахнула дверь и испуганными, полными сожаления глазами уставилась на меня. Я даже сказать ничего не успела. - Клянусь Праматерью, Маришка, я не хотела, чтобы так получилось. Мы шли с девочками, они расспрашивали... Я рассказала только им. Но недалеко шли другие. Видимо, услышали. И теперь... Мари, - она схватила меня за руки, а глаза ее наполнились слезами. - Прости. Я не хотела, чтобы все о тебе судачили. О твоей семье. О твоем отце. Я не думала. Я такая дура! А я стояла, смотрела на нее и не знала, что сказать. Думала лишь о том, сколько еще нужно будет времени, чтобы все перестали говорить обо мне и тыкать в меня пальцами?

**************************************

Весь вечер я старалась не вылезать из комнаты. Все эти сплетни словно липли на меня, тянули к земле, давили на плечи и вызывали желание спрятаться от всего мира.

Я злилась на Лиссу, на всех этих сплетниц, давила слезы и пыталась проглотить тошнотворный ком, который будто застрял в горле, убеждала себя, что я ни в чем не виновата, что все сплетни, что я успела услышать лишь о том, как мне сочувствуют… Но все эти косые взгляды, шепотки за спиной изводили и не давали покоя. Было больно, неприятно и обидно. А утро наступило так быстро… Пришлось сцепив зубы вставать, натягивать эту ужасную тренировочную форму, вставлять артефакты в глаза и идти на занятие с Водяницким.

Внизу, на мое удивление, стояла Бель и Велиника. Обычно мы не ждали друг друга, но сегодня было иначе.

- Доброе утро, Мари, - коротко улыбнулась Бель. Эхом ей отозвалась и Вэл, широко при этом зевнув.

- Доброе, девочки, - настороженно отозвалась я, ожидая волны вопросов от Вэл. Бель и так все знала лучше остальных. Но никаких вопросов не последовало. Девочки просто дождались, когда я спущусь и пошли вместе со мной. Я немного выдохнула. Хоть на несколько мгновений выдохнуть и представить, что ничего не изменилось.

Верховная встретила нас хмурым взглядом и поджатыми губами. Лишь в ее глазах я прочла сожаление и твердую решимость. Вэл и Бель первыми зашли в портал, а меня Дайна придержала, заглянула в глаза и строго проговорила:

- Не вешать нос, Мари! Пусть хоть весь мир судачит о тебе, что угодно. А ты расти, становись сильнее и покажи им, что сломить тебя этой ерундой невозможно. Ты сильнее твоего отца, ты сильнее каждого из них, сильнее всех нас. И не потому что, тебя Праматерь наградила этой силой, а потому что смогла не сломаться и жить дальше достойно, не оглядываясь на грехи своих предков.

- Спасибо, - вымученно улыбнулась и нырнула в портал.

- Вот и наша последняя, - тут же раздался громкий голос эннера Водяницкого, - ведьмы три круга по залу! - скомандовал он.

Мы рванули по кругу, где уже бодро бежали драконы. Дарк на другой стороне махнул мне привествтенно рукой и улыбнулся, как всегда. Гордан тоже подарил улыбку - ласковую и нежную. Интересно, он уже слышал всю ту гадость, которой трясут обо мне? Я бежала рядом с девочками и думала о том, как отреагирует Гордан, когда узнает судьбу моего рождения? Но из этих мыслей меня вырвал голос Каменева:

- Весенняя, а правду говорят, что твой отец Гершальд? - дракон подстроился под мой бег и косился на меня.

- Он мне не отец, - процедила я, сжав челюсти.

- Да-а, понимаю, - скривился он и тут же был оттеснен Дарком от меня подальше.

- Вот скажи мне, Каменев? Ты идиот? Ты чего к девчонке пристал? Смотайся к Гершальду, у того поспрашивай, а от Весенней отстань.

- Райн, Каменев, - рявкнул Водяницкий, - вам ускорения придать или вы сами ногами шевелить начнете?

Дарк подмигнул, ободряюще улыбнулся и крикнул через плечо:

- Сестра по несчастью, мы в расчете, - хмыкнул и рванул вперед.

Я часто-часто заморгала. Слезы накатили на глаза от чувства благодарности к Дарку. Уж в какой раз он вступается за меня. И даже не сразу поняла, что он имел в виду. А ведь совсем недавно я и сама убеждала его, что грязные делишки его предка никак не касаются самого Дарка. Вот уж точно брат по несчастью.

День прошел кошмарно. Я слышала эти вопросы и шепотки, особо наглые и смелые подходили прямо ко мне, но натыкались на стену из ведьм, которые заставляли оставить меня в покое. Особенно злой была Лисса. Уж она чехвостила сплетниц. Видимо, вину чувствовала, что стала причиной этой шумихи. Но дальше других зашла подружка Велимира:

- Я вот думаю, а чего это Верховная вокруг Весенней так суетится? Гнилому семени свою должность готовит, - она говорила нарочито громко, чтобы я услышала ее слова в коридоре. - Неужто сами Гершальты подсуетились? Хоть одну пристроить. Остальные-то бесполезные.

**********************************

Я так устала от всего этого, что ее злословие стало последней каплей. Глаза застилала красная пелена, в ушах загудело и зашумело, по вискам стали колотить мелкие невидимые молоточки. Казалось, что вот-вот из ушей повалит пар. Я резко развернулась. В этом коридоре я не видела никого и ничего, кроме черноволосой змеи, которая постоянно меня задирала.

Колючие лианы вырвались из пола и спеленали ведьму до колена. Она завизжала, дернулась и повалилась на пол.

- Ты! - визжала она, - отпусти! Отпусти сейчас же.

Мари! - воскликнул кто-то рядом.

А я медленно наступала на ведьмочку. Отсечь всех охочих до сплетен зрителей и накрыть себя и подругу Велимира куполом, не составило труда. Воздух трещал, ветер развивал мои волосы и бросал в лицо той ведьме ее черную копну.

- Ты хочешь узнать, почему Верховная выбрала меня? - голос мой при этом звучал ровно и спокойно. - Ты хочешь убедиться, что я достойна? Ищешь, до чего бы доколупаться. Как бы меня задеть и унизить. Я могла бы раздавить тебя, как клопа, но не стану. Мне никакой пользы, лишь неприятные ощущения. Да и не кровожадная я. Была бы мстительной… - развела руки в стороны. - И да, кстати, поэтому тоже меня выбрала Дайна. Потому что я милосердна. Немного наивна и добродушна. Но это не значит, что я позволю себя обижать. А ты Грозовая, - я даже сама удивилась, что вспомнила ее фамилию, - прекрати заедаться. Тебе до меня еще расти и расти. Но дорасти так и не выйдет. Потому что та гниль, о которой ты так лихо рассуждаешь - это именно то, чем ты наполнена. Хочешь мне сказать еще что-нибудь? - я с презрением смотрела на испуганную растрепанную девицу, которая не могла подняться с пола. Она замотала головой и поджала губы.

- Хорошо, - выдохнула я. И вся злость рассеялась вместе с магией. Я осмотрела ошарашенных ведьмочек, которые замерли вдоль стен коридора. Здесь стояла тишина, а у меня в груди царило опустошение и какое-то бессилие. Руки повисли плетьми, плечи опустились. Хотелось выйти на улицу и подышать холодным отрезвляющим воздухом. А потом залезть в горячую воду и отмываться от всей этой грязи, что успела налипнуть за два дня непрекращающихся сплетен. Но совесть уже запустила зубы в сердце. Нельзя использовать магию, чтобы свести счеты с обидчиками. Ни матушка, ни Верховная меня за это по головке не погладят. Да и хороша ли будущая Верховная, которая будет всем рты затыкать магией, коли кто злословить посмеет. - Думаю, мне стоит зайти к Верховной и получить нагоняй, - грустно улыбнулась всем и никому одновременно.

- Именно так, Мари, - раздался спокойный голос Верховной, - еще и поэтому я считаю, что ты достойна стать мне заменой. Ты ответственна. - Ко мне в кабинет. И ты, Грозовая, тоже. Обсудим произошедшее.

- Я не виновата, - возмущенно воскликнула Грозовая, когда я молча развернулась и последовала за Верховной.

- Я бы хотела уточнить некоторые детали, - выступила из толпы Ариссабель.

- Не стоит, Ледяная, - голос Верховной был все также сух и спокоен, - уж не думаете ли вы, - она обвела взглядом всех присутствующих и остановилась на стоящей растрепанной Грозовой, - что на этом факультете может происходить хоть что-то, о чем я не узнаю? Ты все еще будешь настаивать на своей невиновности? И продолжишь испытывать мое терпение, Грозовая?

Девушка мотнула головой, опустила взгляд и поплелась за нами.

А я шла и чехвостила себя на чем свет стоит. Ну вот зачем было срываться и устраивать эту показательную порку? Нет, я, конечно, рада, что голоса за спиной, наконец, стихли и никто не трясет подлостью моего отца в своих разговорах. Но как же стыдно перед Дайной, которая рассчитывала на мое благоразумие и просила не совершать глупостей.

Но глупости - штука коварная. Оказалось, что даже поступив правильно иногда совершаешь их, сама того не подозревая.

***************"

В кабинете я стояла молча, сплела пальцы в замок перед собой и смотрела в стол, изучая естественный рисунок дерева. Дайна тоже хранила молчание. Зато Грозовая не переставала тараторить активно помогая себе руками. - Я вообще не понимаю, чего она на меня сорвалась. Вся академия об этом говорит. Вся! Я всего лишь чужие слова пересказала. Хотела правду узнать, чтобы не плодить слухи. А она, - голос ведьмы сорвался, будто она вот-вот сорвется на слезы. Правда я в это представление ни капли не верила. А Дайна была еще умнее меня, чтобы в это поверить. - Это уже не впервые. Она натравливает на меня свою подружку эту Ледяную. Не так давно ее дракон гадостей наговорил моим подругам. Она меня невзлюбила. Я для нее козел отпущения. И вот сегодня. Публично. Она... Она... Она ведь унизила меня. Буквально поставила на колени на глазах у всех. - Достаточно, - спокойно проговорила Дайна, и Грозовая тут же замолчала. - Марьяна? Я подняла взгляд, посмотрела в глаза Верховной и спокойно тихо проговорила: - Я использовала магию. Не имела права. Готова понести за это наказание. - Печать ограничения? - бросила Дайна обыденным тоном. А рядом ахнула Грозовая. Я пожала плечами: - Срок? - спросила я, чувствуя пустоту. - Думаю, недели будет достаточно, - ответила Дайна. - Это не первый случай, дорогая. Нужно лучше контролировать свои эмоции и не забывать о последствиях. Твоя сила это не только дар, но и бремя. - Хорошо, - проговорила я, сделала два шага к столу, закатала рукава и протянула руки к Верховной. Она взяла меня за предплечья, сжала и начала шептать. Магия заструилась по кабинету, звякнула чем-то в шкафу, пошевелила шторы на окнах и наши волосы, пробежалась уколами по спине и свернулась на предплечьях обеих рук в замысловатую рунную вязь. В душе стало пусто. Там, где, будто ключ из-под земли, раньше лилась энергия, там, где она бурлила, теперь было пусто и холодно. Будто весь мир, такой яркий и шумный, отрезали от меня. Будто меня загнали в комнату без единой щели, где даже дышать было тяжело. Опустила рукава, сцепила руки за спиной и отошла от стола. - Я ни в чем не виновата. Не лишайте магии, - взмолилась Грозовая. И я ее понимала. Для ведьмы или дракона - это тяжелое наказание. Мы без магии словно лишаемся и зрения, и слуха, и обоняния... Всех чувств. Все вокруг становится серым и тусклым. - Вот в этом ваша главная разница, Грозовая. Именно поэтому тебе никогда не стать великой ведьмой. Ты не готова отвечать за последствия. Просто знай, Грозовая, я за тобой наблюдаю. Давно. Я не стану ограничивать тебя в магии. Ты будешь всю неделю выгребать стайки у свиней и коров. Каждый день после занятий. Таково будет твое наказание. Я криво усмехнулась, когда увидела, как Грозовая бледнеет, а потом зеленеет. Она даже на руки свои взглянула, будто не веря, что именно ими придется выгребать все дерьмо за свиньями и коровами. Кажется, она была даже готова согласиться на ограничение. - Если я узнаю, что ты пропустила свое наказание, я продлю его еще на неделю. Мари, - она взглянула на меня, - не ломай печать. Я знаю, что для тебя это просто. Грозовая взглянула на меня ошарашенно. Кажется, только сейчас она вдруг поверила в мою силу. А я нахмурилась и кивнула. И только позже поняла, что Верховная сказала это даже не для меня. Я никогда не избегала наказания, каким бы оно не было. Она говорила это для Грозовой. А я ничего, смогла бы прожить и без магии неделю. Даже больше. И когда я вышла в учебные коридоры, я начала улыбаться. На меня косились. Кто-то отворачивался слишком спешно. Но больше никто не тыкал пальцем и не бросал мне в спину грязные сплетни. И это было прекрасно. Разве что я переживала, что Грозовая и за это решит отомстить. Подло. Исподтишка. Но немного поразмыслив, подумала, что она побоится так рисковать. Верховная в гневе страшна.