Ведьма ищет фамильяра (Срочно!) (СИ)

Глава 32. Нужная ведьма

Академия, несколько дней спустя.

Ведьмы пили травяной чай с вареньем и играли в карты. Нетерпение просто сверлом закручивалось в нескольких местах, но скорее луна упадет на землю, чем кто-то признается первой, что ждать нет сил. Поэтому уже третью партию двойка била козырного туза, а джокер оказывался самой слабой картой в колоде, которую бьют все.

— Смотри, Гримма, уже который раз часы переворачиваем, а его все нет, — в очередной раз постучала по песочным часам скрюченная старая ведьма, переворачивая прозрачную склянку вверх ногами (или головой?). Песчинки резво посыпались вниз, отмеряя мгновения до встречи, которую ожидали обе ведьмы с самого утра. Уже и чай не лез, и варенье — третью банку открыли, даже блинчики у проходящих мимо башни студентов потребовали. Кстати, студенты едва так под этой башней и не остались лежать без чувств — Ямира своим видом и злобным голосом умудрилась испугать даже старшекурсников и одного из преподавателей — того, у кого нервы слабенькие.

— Смотрю, тут ничего не меняется, — прогрохотал голос от двери, а обе ведьмы так и подпрыгнули на месте от неожиданности, хоть и ожидали гостя.

— А ты все такой же невоспитанный, Дадуш, — Гримма, поджав губы, кинула карты на стол и решительно поднялась, выражая всем своим видом крайнее недовольство.

Мужчина хмыкнул, переступая порог кабинета, вынул из-за пазухи белого горностая и опустил его на землю. Обе ведьмы тут же отвлеклись и принялись изучать зверька.

— Надо же, фамильяр, настоящий, — усмехнулась Гримма, окутывая горностая ведьмовской силой, — и с моим проклятьем на хвосте.

— И даже не малиновый! — восхищенно проговорила Ямира, но тут же опасливо покосилась на окно, где мирно спали три ее малиновых фамильяра, неожиданно появившихся в ее жизни на старости лет.

— Кстати, — Дадуш Ги обратился к Гримме, насмешливо рассматривая, как статная красивая женщина с гордо-выпрямленной спиной и надменным лицом смотрит на чужого фамильяра и умиляется. Снял кожаную дорожную куртку и повесил на чью-то метлу, притаившуюся в углу у выхода — метла тут же принялась искрить всеми цветами радуги, и только после этого продолжил. — Как так получилось, что ты наградила проклятьем собственную внучку?

Женщина тут же потеряла интерес к горностаю и гневно сверкнула глазами на мужчину.

— Ты пропал, даже не знал никто, как тебя теперь искать! Агата и Мрыся тоже в ведьмином круге сгинули! А тут Арина заладила, что защитницей леса хочет стать! — женщина неосознанно принялась наступать на Дадуша, сжав кулаки до побелевших костяшек. — И даже ничего ее с этой мысли сбить не может, хоть ты гулем вой. Выбесила! Упрямая — вся в тебя!

— Ну и в тебя тоже, мам, — Дадуш бесстрашно подошел к женщине и обнял, хотя та стояла несгибаемым колом и не желала проявлять ответной нежности. — Хоть бы сына обняла что ли.

— Зачем? — в женщине клокотала злость, но со стороны было видно, что эта злость быстро испаряется. — Ты как вернулся, так опять и сбежишь. Разве нет? Разве ты не за этим пришел?

— Я пришел за Ямирой, ты права, мам.

Дадуш знал, что все эти годы мать переживала за него, помогала его жене в поисках дороги в тот мир, куда он провалился восемнадцать лет назад, следила за дочерью, и ему было тяжело признаваться, что это их свидание мимолетное, но и врать не мог — не принято между ними отмалчиваться и обманывать.

— Мне нужно сдержать обещание, что я дал ей.

— Небось понял, куда Мрыся пропала, — хохотнула Ямира, отпивая остывший чай, — поэтому за мной пришел.

— А ну и что? — фамильяр, что стоял тихо, пока две ведьмы его рассматривали, вдруг весь встопорщился и оскалили клыки. — Не всем же проклятьями сыпать — кто-то должен и ваши ведьмовские дыры латать.

— Цыц, хорек, — Гримма хоть и обмякла в объятиях сына, но подобного поведения от зверья не потерпела бы ни в каком состоянии. — Что это ты такой смелый? Ты ж прибыл сюда не случайно, вот и молчи, пока тебя не спросили, иначе можно и не получить то, ради чего пришел.

— Помоги ему, мам, — Дадуш погладил женщину по спине, а сам заглянул ей в глаза так просительно, как делал только в детстве. Выглядело это умилительно и смешно одновременно: седеющий крепкий мужчина, а ведет себя как ребенок. — Пусть это будет твоим подарком Арине к свадьбе.

— Что? Когда? За кого? Она ж знает, что всех к ней тянет проклятье, как же она так попала-то? Она случайно не…

Дадуш захохотал в голос на весь кабинет, так что метла, на которой висела его куртка, накренилась и громыхнулась на пол, увлекая за собой таких же незадачливых товарок.

— Помнится, ты то же самое спрашивала, когда я рассказал, что женился на Мрысе. А ведь должна знать, что ваша с Ямирой и Агатой защита просто непробиваема ни одним проклятьем или приворотом. Это и я на себе испытал, и Саже.

— Все-таки сделал предложение, чугунный лоб! — Ямира даже в ладоши захлопала. — А я все думала, что он непробиваем. Нет, Гримма, все же мы в тот раз перестарались — слишком сильную защиту поставили. Где это видано, чтобы мужчина к тридцати годам ни разу не влюбился?

— Зато для нашей девочки сердце сберег! — кажется, Гримма оттаяла и даже заулыбалась, предвкушая что-то свое. — Когда свадьба? В следующем году?

Дадуш крякнул, но взгляда не отвел, хотя улыбку сдержать так и не смог.

— Если поторопишься, то успеешь ей помочь платье застегнуть да волосы заплести.

— Так скоро? — лица вытянулись у обеих женщин, но Гримма тут же исправилась. — Кого я обманываю? От сливки не родятся малинки. Что мать с отцом, что дочь — одинаковые торопыги. Так, где там этот фамильяр бродит? Иди сюда — разбираться будем. Да не бойся ты — не испорчу твою белую шкурку.

Манипуляции заняли больше времени, чем ожидание гостя, но уже к вечеру Гримма с Ишей стояли на пороге Академии и прощались с Дадушем и Ямирой — каждой паре было в противоположную сторону.

— Ты точно не хочешь присутствовать на этой свадьбе? Сын, ты, итак, многое пропустил в жизни дочери.

— Когда я найду Мрысю и Агату, то это станет лучшим, что я сделаю в жизни дочери. Может, тогда мне будет не стыдно ей в глаза смотреть?

— Ну ладно, но ты обязательно передавай весточки через Валериана — он между ветвей Древа Тар-Дан научился летать не хуже старого ворона, что обронил первородное семя. Ямира, подруга, удачи тебе — ты заслужила вернуться в родной мир.

Ведьма подхватила саквояж, на котором мирно посапывал Иша, свистнула двум малиновым гулям, что носились вдоль тракта за ополоумевшей от страха бабочкой, и забралась в карету, что шла на юго-запад.

Мужчина и вторая ведьма сели в телегу, в которую тут же пробрались малиновая крыса и малиновый кот, и тронулись на юго-восток, мимо Великого Древа, через реку Пескарку к нужному ведьминому кругу.