Ведьмина Ласка (СИ)

Глава 20

Светослав

— Работу, говоришь? — протеже Тима явственно ощущает себя не в своей тарелке. Взрослый, вроде, парень, с виду хулиганистый и нагловатый, а на деле скованный весь, как будто ждёт подвоха каждую секунду. Подозрительный тип. — Кем, например?

Широкие плечи дёргаются в неопределённом жесте.

— Охранником, может, или что-то такое. Образования у меня нет.

— А сообразительность в наличии? — Емельян вскидывает брови. — Кулаками махать много ума не надо, это правда. Ум нужен как раз, чтобы лишний раз не махать.

Крупная ладонь, в замешательстве трёт широкую, бычью шею. Мышцами и силой этого детину боги щедро одарили. Такому бы в кузнецы идти, ну и в богатыри-вышибалы можно, да. Недостатка в кадрах “Кости” не испытывали, но большей частью это наши, навьи ребята. Людей кот наплакал среди них, а иногда надо, чтоб кто-то с той стороны. Обычный.

— Вроде не прям что б дурак.

— Как будто будь дурак, сознался бы, — усмехнувшись отхожу к бару. В “Костях” ещё закрыто. В нижней, навьей части, у нас и так не дневного толка контингент, а перед праздником тем более. Ещё и Кир в отпуске в треклятой этой Италии. Нашёл время, в самом деле! Пополнив себе бокал наливкой, предлагаю Яну, качнув бутылкой. Отказывается, мотнув патлатой головой. Непьющий, что ли? Это хорошо. Алкашей нам и своих хватает. — Ну, раз привёл тебя Сварог под свой праздник, так тому и быть, видимо.

— А Сварог что? Так и хочется подзатыльник отвесить, как Игнату. За незнание родной культуры и непочтительность к предкам.

— А Сварог — покровитель кузнецов и плотников, Емельян. Ты это, если работать здесь решил, уж будь любезен, хоть просветись по части истории. Не немчура какая, русский же человек, местный вон даже.

Гость поднялся, повёл плечом, явно недовольный отповедью.

— Все мы тут характерные, Ян. А без знания простых вещей, на такой работе долго не протянешь.

— Строгое начальство уволит? Смелый парень-то. Смотрит гордо, усмешка с издёвкой. Видно, что работа ему позарез нужна, а всё равно не стерпел, не промолчал. По душе мне такие. Не люблю бесхребетных, от них куда больше проблем, чем от бунтарей.

— Помрёшь неестественной смертью, — в тон ему, усмехнувшись, по-свойски хлопаю ладонью по крупному плечу. Ростом он ниже, коренастый, сбитый. — Сегодня и приступишь. — В такой день будет испытание огнём прям.

— Мне бы постой ещё. В счёт заработка.

— Постой, говоришь? Персонал обычно разъезжается по домам. Работа ночная, а днём у всех свои дела… Фефелка? Определи сотрудника, — Ян, услышав обращение в никуда, завертел головой, ища глазами признаки присутствия ещё кого-то живого. — Выделишь комнату из пустых, в домике для отдыха.

Некрупная домовушка прошлёпала сквозь стену. Ян дёрнулся, как от огня. Пуганый, какой. Столько вроде повидал, проклятье словить успел, а к магии не привык до сих пор.

— Сразу надо? Или ещё распоряжения? — смерив новенького насмешливым взглядом, Фефелка остановилась напротив нас. Торчащие во все стороны волосы, маленькое тело и холщовая рубаха на манер сарафана делали её похожей на старую тряпичную куклу.

— Сразу веди. Покажи что-как, потом в клуб, на смену. Ах да, Ян. Форму тебе выдадут. Шкафы начальства неприкосновенны, — не удержавшись, рассмеялся. Нет, ну надо же. Умыкнуть Кировы запасы из Яговой хаты! Вернётся Яда, буду её дразнить, что мужа портки на благотворительность пустила. А Кощей тоже хорош. Не рассмотрел в хорьке мужика. Совсем людей счастье слепит.

— А когда вернётся начальство? Ядвига-то с Кириллом Константиновичем? — отчего-то спрашивает домовуша, не побоявшись лезть не в своё дело. — Она мне это …

Но дальше я уже не слышу… меня вновь накрывают воспоминания.

Меня вновь накрывают воспоминания…

— Пока Ядвига не вернётся, останешься здесь, — у меня в "Костях" номер на две комнаты, с ванной и гардеробной. Уходить, переночевать домой получается не всегда. В такие ночи, как сегодня хорошо, если можно себе позволить вздремнуть, часок-другой. И лучше чтоб под рукой на всякий пожарный. Это Кир может меня порталом из любой точки Навьего при желании выловить, остальные такой силой не наделены.

— Твоя, что ли? — Серафима оглядывает обстановку. Скупой интерьер, в котором я ничего не стал менять под себя. Всё равно только поспать и прихожу. Да и какая разница, что на стенах обои ли, краска. Как будто в этом прелесть крыши над головой.

— Моя. Тебя что-то не устраивает? Свободных номеров нет.

— Тогда нечего было меня сюда тащить, мне и у Яды неплохо было, — наглая девица обходит комнату, как будто квартиру себе выбирает прикупить.

— Там было плохо мне. Следить за тобой неудобно.

— А ты не следи. Очень надо.

— Мне как раз не очень, — не обращая внимания на гостью, прохожу вглубь комнаты, скидывая на ходу несвежую рубаху. — Своих девок хватает, чтоб ещё за чужими приглядывать.

Одна Лада любому последнюю душу вытрясет быстрей, чем моргнуть успеешь. Вот уж за кем глаз да глаз. А мне некогда всё. Может, потому и выросло, что выросло. Пороть надо было, да всё некому.

Эту вот тоже надо было, видно. Пороть.

"Пороть — это я люблю" — довольно шелестит из своего тёмного чулана левый. Вроде загнал назад, а всё не уляжется гад, как буйный постоялец после попойки.

Берусь за ремень, намереваясь сменить брюки на спортивные штаны. Пока скручиваю, чтобы убрать на полку, представляю, как мягкая кожа со шлепком расчерчивает упругие ягодицы Серафимы ярко-розовыми разводами, а она, конечно, шипит, извиваясь, пытается ускользнуть, но кто ж её пустит-то.

— Чужих, значит? — глубокий её голос возмущённо вибрирует хищным рокотом, предвестником скорой бури. Хорошо знаю этот тон у женщин: когда ты сказал что-то не то и вот он, последний шанс одуматься.

Пожимаю плечами:

— Руны моей на твоей руке нет. Значит, и головная боль не моя.

— Так я пойду, раз не твоя, — Девчонка зло фыркнула, будто чем недовольна, и размашистым шагом направилась к двери. Недостаточно быстро, чтобы успеть до того, как встаю у неё на пути. Глупая своевольная птица.

— Я же сказал, пока Яда не вернётся, ночевать будешь тут.

— Койку тебе греть? — от возмущения её маленькая грудь вздымается, как кузнечные меха. Глаза светятся гневом, а полные губы отчего-то дрожат, как будто обижена. Чем, спрашивается, недовольна? Разместили с комфортом. Ну, ограничили слегка передвижение, так в её же интересах, между прочим. Сейчас пойдёт подружку свою горемычную искать, а найдёт бед на хрупкий зад.

— Мне не надо, я не мерзлявый. Сам кого хочешь согрею.

— Отойди, сказала. Я здесь не ночую, — глупая девчонка в самом деле пытается сдвинуть меня с места. Не справившись, фыркая и пыхтя, пробует обойти то с одной, то с другой стороны. Не для того столько веков мои предки Калинов Мост сторожат, чтоб пигалица мимо, вот так легко, прошла. Такие смешные её натужные попытки, что вопреки напряжёнке всего творившегося в "Костях" смеюсь в голос, а она только сильней пыхтит и злится.

— Я всё равно сбегу! Не будешь же ты меня всю ночь сторожить! — осознав, наконец, бесполезность своих усилий, Серафима замирает, сложив на груди руки.

— Похож на дурака? — легко подхватив её за талию, перебрасываю через плечо и несу в спальню, придерживая под колени. Сири, матерясь, лупит кулаками по спине, обещая мне разве что не в огне гореть живьём, вызывая этим новый приступ смеха. Бросаю её на кровать, как куль с мукой, а она тут же пытается соскочить. Приходится придавить коленом, пока шарю рукой в тумбочке в поисках верёвки.

Даже привязанная за запястья к спинке кровати, Серафима дёргается и осыпает меня первосортной бранью.

— Будешь сквернословить, намылю тебе рот.

— Пусти, мудила!

— Чтоб потом всю ночь тебя псом сторожить? Без того дел по горло. Спокойной ночи, Серафима. Веди себя хорошо, а то вернусь с кляпом.

Когда выхожу из комнаты, щелчком пальцев погасив свет, в спину летит новая порция проклятий.

Меня такими не напугаешь, глупая. Моего проклятия страшнее ещё поискать.

— … или не надо?

— Что прости? — сморгнув, с удивлением осознаю, что Фефелка и Емельян всё ещё чего-то ждут.

— Пропуск, говорю, ему на Навью сторону надо?

В домике для персонала тоже два входа: обычный и навий.

— После испытательного сам нарисую. Ян, после смены меня найди, поговорим по твоему вопросу уже с опорой на факты.