Ведьмина Ласка (СИ) (Мию Логинова) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 7

Вася

Что ж, благодаря новым знакомым всё у меня как будто бы складывается очень даже неплохо, кроме того, что хорёк, скотина неблагодарная, сбежал.

А Яда говорила, что ручной…

Ага, как же. Немного грустно, но с другой стороны, значит ему точно стало лучше. К тому же если сердце и душа на волю рвётся, хоть какой любовью ни окружай, как соломку не стели, а всё равно… животное же. Что ему постель тёплая, да ласка человеческая, когда там, в смешении мшистых трав да в дупле поваленного дерева намного лучше?

Куда только теперь все лекарства и переноску девать? Разве что Ваську носить. Кстати, надо будет спросить у Яды, давно ли ветеринару показывали и почему до сих пор не кастрировали.

Поворачиваюсь к коту, нежно улыбаюсь, приговариваю:

— Васенька хочет к ветеринару, да? Блошек тебе выведем, прививки сделаем, бубенцы, — провожу пальцами перед его мордой, имитируя то, как пройдётся ножик, — чи-ик и всё. Сразу станешь красивый, толстый и довольный жизнью. Налево тянуть не будет, лежи себе, спи да ешь. Никаких проблем в жизни. Ла-аско-овый станешь.

Громко шипя, ожившее радио выплёвывает мне очередной “шедевр” нашей эстрады:

Эй, честной народ, ну-ка подходи сюда.

Для тебя готовится здесь лучшая еда.

Кто-то скажет шаверма, ну а кто-то шаурма.

Запах жареного мяса сводит каждого с ума.

Стоит с мяском под прилавком ведёрко.

Внутри кусочками лежит живодёрка.

Я ей судья, палач и закон.

Мучила зверей?

Теперь давай, в завертон!

— Эй! — возмущаюсь невесть кому. Смотрю на кота, — иногда такое дикое чувство создаётся, что это всё ты, Вассесуарий!

Добра и нежна,

Умна и красива…

Была создана ты

Природой на диво.

Смеюсь, потому что ну уж больно демонстративно закатывает глаза, а потом разом подбирается, а радио поёт:

В тот час, когда тоски не скроешь,

О чём мечталось — не сбылось…

Трактир своей души откроешь,

Войдёт в неё незваный гость.

И тут же, сквозь открытое настежь окошко слышу — Ну привет, красавица Изба, давно не виделись.

Землетрясение что ли, разом чувствую странную вибрацию. Сохранив запись в дневнике, выхожу на улицу. Примостившись на лавке, вывалив загорелые мускулистые ноги на стоящий рядом пенёк, с какой-то совершенно бесшабашной улыбкой на меня смотрит парень.

— И тебе привет, — не дожидаясь моего приветствия, говорит первый, — Василиса — прекрасная, да?

— Вася, да, — смущённо улыбнувшись, спускаюсь со ступеней.

— А с кем ты здоровался? — привстав на носочки, попыталась выглянуть за забор, может, ещё кто-то проходил, да я не увидела.

— С избой.

— С домом, что ль?

— Ну знаешь, как в Японии… — он неопределённо ведёт рукой.

— Не знаю.

— Ну ладно, — тут же широко улыбается. — Я Тим, меня Кирилл попросил заехать.

— Оу, ну я так и поняла, вчерашний сосед, видать, не от него был.

— Сосед? — удивился Тим, стреляя глазами в кота, который решил изобразить статуэтку у моих ног. А вот подлетевший Яким, громко каркнув, три раза постучал по спинке лавочки, мотнул головой, и вновь постучал.

— Ясно, — расхохотавшись, выдал Тим, зачем-то добавив, — дурачок, значит. Ну что, красавица, список подготовила?

— Да, только я в телефоне набросала, тебе на листочек переписать?

— Зачем же? Давай свой номер и сбрось в смарт, пойдёт?

Наморщив нос, всё же кивнула. Я не особо любитель раздавать незнакомцам свой номер. Как будто прочитав мысли, Тим успокоил:

— Не волнуйся, голые фотки присылать не буду, хоть как ни проси.

— Да не то, чтобы я думала просить, — щёки предательски заалели. Уж на этот образчик мужественности я, чего греха таить, и без футболки бы посмотреть не против. Друг Кирилла был отлично сложен: белые льняные шорты чуть выше колена, обтягивали рельефные бёдра и поджарый зад, такая же обтягивающая футболка — намекала на прокачанный торс и приковывала внимание к мускулистым рукам. Всё в нём, весь образ, — подобрано со вкусом и отлично демонстрирует что за вкусный экземпляр этот Тим…

— Тим? — выдаю я, всматриваясь в потрясающие светлые глаза в обрамлении лучиков лёгких морщинок. Видно, что парень — весельчак, балагур и очень часто смеётся.

— Да?

— А полное имя какое? — отклоняю его вызов на телефоне. — Как тебя записать?

— Тимофей Лиходеев я, но пиши просто Тим или Лихо, так меня все в округе знают. Как записать меня он не спрашивает, а как только пикает сигнал входящего сообщения со списком, пробегает по нему глазами. Мне немного неудобно оттого, что человек будет покупать всё за свои деньги, хотя очевидно, что в финансах не стеснён.

— Я там по минимуму всё, — пытаюсь оправдаться.

— Вижу, — неодобрительно хмыкает, а затем заливисто смеётся, — в этом списке продуктов Ваське и то, на один зуб. — Ладно, разберёмся. По ингредиентам вижу, что борщик варить надумала?

— Или супчик. В деревне вечно такого чего-то хочется… — вряд ли понятно объясняю я.

— С чесночком да сметанкой, да?

— Угу, — сглатываю голодную слюну. Из того, что было в холодильнике съестного я поняла, что Ядвига и Кирилл бывали здесь редко.

— На ужин напроситься можно?

— В смысле?

— Ну, на борщик и вот это всё? Обещаю не приставать! — поднимает обе руки с раскрытыми ладонями. — Наедимся чеснока, будем драконами, почти что огнедышащими. Ну как? Страсть как борща захотелось.

— М-м… ладно. Но я не обещаю, что будет вкусно. — Это я прибедняюсь. Мачеха держала меня в ежовых рукавицах и готовить научила первым делом. Но сейчас во мне просыпается, пусть и неуклюжая, но кокетка.

— Ты не представляешь насколько мы здесь все привыкшие к странной еде! — вновь хохочет он. У одного знакомого жена — вообще готовить не умеет, но всё равно не бросает попытки научится. Недавно на пирог грибной заезжал… Как видишь — выжил. А Яда вообще, чумовые эко — коктейли готовит. Прям хоть стартап открывай. “Отрава дней моих суровых! Уже даже название придумал.

— Ну, раз живой, значит всё получилось? — включаюсь я, проводя его к воротам. — Не отравили же.

— Скажем так: “Нипадох”, — цитирует явно кого-то он. — Так что, Васенька, напроситься на ужин можно?

— Да, конечно, и мне веселее будет, — пожимаю плечами.

— И с соседом познакомимся, — добавляет он, — если появится.

— Да вряд ли, — вздыхаю. — Он странный.

— Как и все мы здесь, — бросает Тимофей странную фразу напоследок.

Вася

Тим, к моему удивлению, оказался очень пунктуальным. Ровно через час мой холодильник был забит не только базовыми продуктами, из которых можно приготовить буквально что угодно, но в морозильной камере и на всех полочках едва смогли уместиться разнообразные вкусности. Что уж говорить о напитках.

Ужин я назначила на шесть и сейчас, пока на плите булькая кипящими овощами, готовился наваристый борщик, решила похозяйничать и обжить дом.

— Ну что, пушистая братва, — зову своих временных питомцев за собой. — Пойдёмте, искать где тут скатерти и вообще, что и чего…

Яким, поковылял к дверям, кряхтя как старый дедок. Поразительное нежелание летать у птицы! Васька, несмотря на свою упитанность, бодро потрусил вперёд, возглавляя процессию, шустро прикоснувшись к двери отделяющую кухню от всего дома, легко открыл, проскальзывая за порожек. Ну надо же, сколько силы в пушистой лапе! Как будто сама по себе перед ним открылась!

Чудеса, да и только которые, к слову, на этом не закончились. Стоило подумать или пробормотать под нос то, что ищу — оно находилось. Так, в отведённой для меня спальне, обнаружила старый, почерневший от времени ларец, окованный железом. Несмотря на древность, металл на углах и ажурной ковке блестел, словно только что отполированный. Кот с вороном облепили ларец, а птиц ещё и демонстративно по крышке постучал несколько раз.

— Некрасиво по чужим вещам лазить, — я с сомнением покачала головой.

Васька пихнул лапой сундук, словно он был невесомой шкатулкой, прямо к моим ногам.

— Если Яда спросит, так и скажу, что вы виноваты и уговорили. Пусть, лучше, буду слабохарактерной, чем вот это вот всё!

Звери выжидающе уставились на меня.

Сев по-турецки, прямо на пол, с каким-то невероятным предвкушением чуда открываю красивую расписную крышку сундука. Под ней нашлись вышитые скатерти с совершенно невообразимыми волшебными мотивами. Кого только не изобразила неизвестная мне мастерица! Работа была настолько тонкой, искусной и детализированной, что перед моими глазами буквально оживала сказка: вот зашумели зелёными листьями молодые веточки древнего леса, в чаще которого притаившись и выжидая, за юной девой наблюдает волк. Её белокурые волосы, бесстыдно треплет ветер, они смешиваются с высокими колосьями пшеницы, что оттеняют их жидким золотом. Девушка смеётся, широко расставив руки, кружась на месте она манит зверя к себе пальчиком… Ещё пара стежков и к ней навстречу выходит мужчина, чёрные волосы зачёсаны назад, поверх накинута, но не запахнута рубаха. Они обнимаются, застывают недвижимой скульптурой и только белый волчонок у их ног продолжает ластиться и прыгать нетерпеливо. Солнце греет им спины, пряча лица в тенях, завершая эпизод видом на тот же лес и красивый большой дом, стоящий вдали.

Я смаргиваю, смотрю на вышитую в руках скатерть.

— Всегда отличалась ярким воображением… Привидится же такое! — бормочу, откладывая полотно в сторону, вытаскиваю из сундука следующую. Вышитая гладь вновь оживает в моих руках полётом диковинной птицы и громадного трёхглавого змея. Они настолько разные: чешуйчатый, необъятный в своей мощи, пыщащий жаром дракон и намного меньше, но не менее завораживающая, играющая всеми цветами иссиня-чёрных и зелёных перьев птица. Они кружат в воздушном танце, играя наперегонки в воздушных потоках.

— Как краси-иво-о! — шепчу, рассматривая очередной шедевр. В этот раз, могу поспорить, я вижу изображённый дом в котором живу сейчас, кота и ворона и даже сбежавшую ласку! Они сидят за красиво накрытым столом на террасе, листва деревьев играет с бликами солнца в прятки, а цветы шумят роем трудолюбивых пчёл. Вышивальщице настолько правдоподобно удалось передать всё то, что происходит во дворе сейчас, в этот самый день, что в девушке я уже вижу себя, или мне просто хочется верить, что в этот раз сказка точно будет моя. С изумлением смотрю. как сидящая за столом ласка вдруг сбегает, несётся за угол двора, словно учуяла нежданного гостя, откуда почти сразу выходит парень. Красивый, высокий и статный. Девушка ждёт, стоя у стола тонкой осинкой. Когда он подходит, вскидывает руки, обхватив за шею и привстав на носочки, целует.

От увиденного у меня горят щёки, и я поспешно, словно подглядела в замочную скважину за недозволенным, складываю скатерть. Остальные не смотрю, лишь перекладываю аккуратной стопочкой. На дне ларца, нахожу ещё один сундучок, чуть поменьше. Яким нетерпеливо стучит клювом по полу.

— Открывать? — неуверенно морщусь.

Кот, подтянув лапу, стучит по крышке нетерпеливо.

— Ну точно дрессированные… — бормочу под нос, послушно открывая.

В этом ларце украшения.

— Вау-у…

Со мной происходит что-то странное, потому что ажурные, немного тусклые серебряные браслеты манят мягким, мерцающим светом. Как будто под гипнозом, один из них я надеваю на правое запястье, а второй на левое. Садятся словно влитые, замок щёлкает и я, как бы ни пыталась дёрнуть, не могу их снять.

— Да что ж такое! — отчаянно скребу по монолитному ободу с руническим текстом по центру.

Стоящее на кухне радио звучит как будто в голове, настолько громко я его вдруг ощущаю:

Я точно знаю, есть

Мир сказок и чудес,

Там, где живёт добро,

И отступает зло.

Любовь и жизнь моя,

И смысл бытия —

Магия, магия, маги-магия моя

— Васенька, — всхлипываю с отчаянием, протягивая руки к коту, словно он и правда может мне помочь. — Это же что получается? Полезла по чужим вещам, нагло примерила, снять не могу, по всему выйдет же, что стырила браслеты?! Помоги мне, пожалуйста!

Ждать ответ от животного, как минимум глупо, но его пронзительный, наполненный мудростью взгляд отчего-то вселяет надежду на получение ответа. Не успеваю ещё что-то сказать, охаю, ощущая, как неожиданно браслеты вжимаются в кожу, таранят запястья тысячами иголок и немилосердно жгут.

— А-ай! — зажимаю ладони между коленками в попытке унять боль. На глаза наворачиваются слёзы. — Твою-ю ма-ать, горячо то ка-ак, сейчас ладони отсохнут!

Не в силах терпеть боль, сворачиваюсь калачиком, прижимая многострадальные руки к себе, так концентрируюсь на этой горячечной агонии, что даже сперва не чувствую, как в голове проносятся совершенно чужие мысли, нашёптывая слова успокоения.

— … ише, тише, тише, — монотонно бормочет голос, — сейчас пройдёт, девочка. Потерпи, зато как нам всем легче-то сразу станет!

Замерев испуганной мышкой, прислушиваюсь. Уж за такой болью вполне могло и привидеться всё это.

— … ще не верит, — тише, чем первый, шелестит другой, прикасаясь к разуму немного неуверенно, с большой опаской и аккуратностью, словно сам ещё сомневается, что это возможно, — ты правда думаешь, что пора показывать…

— Яду вспомни. Что раньше, что позже — всё едино! Её браслеты приняли, значит наша она. Нечего тянуть.

— В-васька, это ты что ли? — так и продолжая лежать, таращу глаза на кота. — Ты у меня в голове говоришь?!

— Я. Говорю. Надеюсь недолго, — голос звучит до одури высокомерно, как будто ему самому противно в моей голове сидеть. — Наберёшься силы — по-людски заговорю.

— А-а-а, — заикаясь, хнычу я, — второй кто? — И тут же сама понимаю, — ворон?

— Яким, да, — не стал отнекиваться Васька.

— Я сошла с ума?

— Помилуйте Боги, — а вот Яким звучит, как и положено ворону, мудро. — Навья ты, Васенька. В роду ведьмы были, вот и браслеты тебя приняли.

— … точно сошла.

Кряхтя и охая, встаю на четвереньки, а после, даже не пытаясь содрать орудия пыток, молча собираю весь скарб обратно, оставив лишь скатерть с красивой парой и волчком.

— Поразительное спокойствие как для той, что только что о магии узнала, — голоса всё больше и больше набирают силы и уже не слышутся тихими отголосками.

— Потому что не верю, — отвечаю вслух.

— А вот так лучше не делать, — тут же вставил Яким, — пока не заговорим, безопаснее в мыслеформе общаться. Мало ли кто нагрянуть может.

Поставив ларец на место, замираю, понуро опустив плечи.

— Взаправду-таки, не сдурела?

— Всё так, — со вселенским терпением в очередной раз повторяет ворон.

— И вы теперь не замолкнете?

— Мы и так долго молчали! — возмущается Васька, скосив на меня зелёный глаз. — Ты думаешь, мне приятно весь тот эстрадный шлак перебирать, чтобы тебе хоть слово сказать?! И ведь всё равно ничего не поняла, дурёха!

— Так это ты был? Но как же так? Почему это со мной происходит?! — с силой хватаюсь за волосы. Не поможет, очевидно. Из головы этих двоих так просто не выгнать.

— Ой, всё, — звучит в ответ и тут же вновь поёт радио.

Ты не такая, как все

Живая. Не из гугла или яндекса, из ада или рая

Не ходишь по траве — по воздуху летаешь на метле,

Нагая и босая!

Потому что ты

Ведьма- ведьма, ведьма-ведьма!

Видимо ведьма-ведьма, ведьма- ведьма!

Видимо-видимо, видимо-видимо

Видимо ведьма- ведьма!

— М-мама… — пищу тихонько. — И правда… но… как? Почему? За что?! — затравленно озираюсь по сторонам.

— Хоть на край света беги, сила твоя пробудилась, магические потоки очищающим пламенем омылись, никуда не деться тебе девочка, — слова кота звучат зловеще. — Ведьмами не становятся, ими рождаются.

И словно в издёвку, радио вновь напоминает:

Потому что ты

Ведьма- ведьма, ведьма-ведьма!

Видимо ведьма-ведьма, ведьма- ведьма!

Видимо-видимо, видимо-видимо

Видимо ведьма- ведьма!

— Это невозможно, — бормочу себе под нос, вышагивая обратно на кухню. — У меня папа — самый обычный человек в мире…

— А мама? — спрашивает Яким.

— А мама, — с жаром начинаю, и давлюсь так и не озвученным. — Я… не знаю… от неё только куколка и осталась.

— Обережная? — хитро добавляет он, — та, что берегла от взгляда дурного, да слова кривого?

— Обережная? — эхом повторяю я.

— Сама посмотри. Замки сорвали и кукла твоя тоже теперь в силу войдёт. Мощнейший артефакт тебе матушка оставила. Невиданной силы.