Вельмата. Длинные тени

Глава 7. Та, кто ты есть

Настя еле плелась за Яной, грациозно топающей по старой штольне, словно барышня на променаде. Кругом мерцало слабое розовое сияние, и в нём неоном высвечивались узоры и письмена на потолке и стенах тоннеля — что-то среднее между наскальной живописью и славянскими рунами.

— Что это такое? — хрипло спросила Настя у Яниной спины.

— Заклинания, — бросила Яна через плечо. — Ну, и вешки, чтобы с пути не сбиваться.

Они прошли множество коридоров и несколько раз свернули. Наконец Яна остановилась. Кажется, в сплошной тишине подземелий стали различимыми звуки — слабый ветер в ветвях и что-то вроде журчания воды. В лицо слабо дохнуло свежестью осенней ночи.

— Так что? — медленно проговорила Яна, наконец удостоив Настю поворотом головы. — Они тебя сильно достают?

— Кто? — не поняла Настя, у которой перед глазами плыли радужные круги.

— Призраки, — просто ответила Яна.

— Не то чтобы достают, — промямлила Настя, не в силах объяснить её взаимоотношения с этими сущностями.

— Ясно. Поначалу всегда так. Попробуем тебе помочь. — Яна сняла перчатки и задрала рукав куртки. Как и в прошлый раз, на её запястье болтался браслет из бусин в виде человеческих черепков.

Яна длинными ногтями кое-как развязала узел верёвочки и, спустив одну из бусин, протянула на раскрытой ладони Насте:

— Вот, держи. Носи на руке или на шее. Должно стать полегче. Но это всё равно не надолго. Чужие обереги быстро теряют силу, надо делать свои.

— Обереги? — произнесла Настя единственное слово, что не вывалилось из памяти.

Яна недовольно цыкнула и засунула бусину в Настин нагрудный карман.

— Пошли, — скомандовала Яна и направилась вперёд.

Скоро розоватое свечение стало затухать, письмена и рисунки на стенах тоннеля потускнели. А потом и сам тоннель закончился, и Настя следом за Яной поднялась по неровным ступеням, а потом вышла на открытое пространство.

Ноги вязли в песке, рядом шумела вода.

— Где это мы? — спросила Настя, осматриваясь. Ивы размахивали голыми прутьями на ветру, а шум города сюда не долетал вообще.

— Ты серьёзно? Не узнаёшь? — насмешливо спросила Яна.

Настя только покачала головой. Кажется, она здесь бывала и вроде бы совсем недавно. Но из-за событий сегодняшнего вечера сконцентрироваться на чётких воспоминаниях не получалось, перед глазами всё время пыли полупрозрачные воющие пятна.

— Да ты же только вчера тут разгуливала с тем красавчиком, — насмешливо произнесла Яна.

— С кем? — напрочь не поняла Настя.

Яна снова недовольно цыкнула и картинно тяжко вздохнула:

— С парнем, который хочет раскатать ваш посёлок.

Настя в ответ смогла только вяло понимающе помычать. Она опять просто тащилась за Яной, мечтая уснуть часов на пятнадцать. И тут её осенило.

— Погоди-ка. — Настя даже остановилась. — Мы что, на пляже у заброшенных дач? Где «Изыскатель»?

— Ну? — нетерпеливо произнесла Яна.

— Как мы могли здесь оказаться?! Мы же только что были на набережной! Это же совсем другой конец города! Сюда пешком плюхать полдня! — Факты не укладывались в голове, слова разваливались на части.

— Как бы тебе объяснить, — медленно проговорила Яна. — Ну, скажем, мы просто прошли напрямик под землёй.

— Да даже если напрямик, то за десять минут никак не… — Настя увидела синее светящееся пятно за кустами и попятилась.

— Не дрейфь, — подбодрила её Яна. — Я же дала тебе оберег. Он теперь близко не подойдёт.

Яна взяла Настю за плечи и повела по пляжу. Действительно, призрак так и остался стоять на одном месте. И не жужжал, и не выл. Красота. Всегда бы так.

— Каблуки вязнут, — недовольно цедила Яна, пробираясь по песку.

— Нет, погоди, — снова начала Настя. — Как всё-таки мы смогли так быстро сюда попасть?

— Понимаешь, — проговорила Яна, глядя под ноги и вышагивая, как цапля, — подземный Нижний — это не то же самое, что наземный. Ну, или внешний. Внутри время течёт по-другому.

Настя отложила услышанное на потом, потому что сейчас была не в состоянии переварить эту информацию.

— Я думала, штольни есть только в старой части.

— Они много где есть, — произнесла Яна, заходя в заросли кустов. — И не всё то, что под землёй — штольни. Есть и другие ходы.

— Кто их выкопал? — продолжала выспрашивать Настя, отчаявшись хоть что-то понять.

— Точно неизвестно. Хотя кое-где остались автографы. — Яна отводила с пути ветки и придерживала, чтобы они не хлестали Настю по лицу.

— То есть, по подземным ходам можно попасть куда угодно?

— Ну, не то чтобы совсем куда угодно, — медленно произнесла Яна. — Некоторые места закрыты. В другие нужен пропуск. А если дороги не знаешь, так можно совсем заблудиться. Хотя всегда можно попросить показать путь, но этому я тебя потом научу. Мне кажется, сейчас ты подустала.

Заросли закончились, и показался Настин дом. Яна любезно открыла для неё дверь в подъезд. На пороге квартиры Настя замялась, потому что не знала, стоит ли приглашать такую гостью на чай. С другой стороны, они ведь, кажется, были знакомы с бабушкой Алиной. Так что Настя отперла замок и сделала приглашающий жест.

— Сначала войди сама, — сказала Яна, покачав головой.

— Почему?

— Такие правила. Сначала входит хозяин дома и здоровается с жилищем. Потом уже приглашают гостей. И да. Вот ещё что. Никогда, запомни, никогда не входи в дом без приглашения.

— Ладно, — пожала плечами Настя и ступила в темноту прихожей. Зажгла свет.

Яна вырисовывались резкими штрихами на фоне тьмы подъезда. Настя вопросительно на неё глянула.

— Да ты меня, похоже, вообще не слушаешь, — прошипела Яна, закатывая глаза. — Поздоровайся с домом. А потом уже меня приглашай войти.

— Э… — У Насти ни единой мысли не было, как надо здороваться с квартирой.

— Скажи что-нибудь вроде «мир этому дому», — произнесла Яна, будто пыталась добиться от двоечника решения квадратного уравнения.

— Мир моему дому, — громко произнесла Настя в недра квартиры, чувствуя себя дубом, внезапно выросшем в театральном зале. Потом повернулась к Яне: — Входи, пожалуйста.

— Спасибо, — чётко произнесла Яна и переступила порог. — Да, если ты замужем, то пальто и перчатки с тебя должен снять муж. Но это я так, к слову.

Яна сама прекрасно сумела снять обувь и куртку, затем деловито прошла в ванную и вымыла руки. Включила свет на кухне. Настя за это время успела только разуться.

— У тебя холодильник не работает, — донеслось из кухни.

— Он просто выключен, чтобы проводку не нагружать, — вяло проговорила Настя, входя в ванную.

Пока она умывалась, Яна успела вскипятить чайник и достать чашки из буфета.

— Ты здесь уже бывала, да? — спросила Настя, плюхаясь на стул и вытягивая гудящие от усталости ноги.

— Угу. — Яна заварила чай, не глядя на Настю. — Давно.

— Вы давно знакомы с бабушкой Алиной? — спросила Настя, когда Яна молча села на стул. — Просто она никогда о тебе не говорила.

— А ты разве помнишь всё, что она говорила? — подняла брови Яна.

Настя только отвела взгляд. Кажется, бабушкин «бред» был самой важной информацией в Настиной жизни, и она умудрилась благополучно всё пропустить мимо ушей и почти ничегошеньки не запомнить.

— Ты вроде сказала, она спасла тебе жизнь, — пробормотала Настя, кляня себя за невнимание и глобальную тупость.

— Угу, — снова промычала Яна, глазея по сторонам. — Но тут такое дело… С чего бы начать. Ладно, начну с главного. Твоя бабушка была Вельматой.

— Кем? — переспросила Настя.

— Вельмата — это воскрешающая ведьма. Да, ведьма — это не колдунья в остроконечной шляпе, не магиня из реалити-шоу и не сисястая размалёванная тёлка, валяющаяся на нарисованном пентакле. Ведьма — от слова «ведать». То есть, это та, кто знает и умеет чуть побольше остальных. Ясно?

— Вроде да, — неуверенно кивнула Настя.

— Так вот, — сцепила пальцы Яна. — Ведьмы бывают разные. Тут всё как у обычных людей. Кто-то хорошо рисует, кто-то поёт, кто-то быстро бегает, кто-то филигранно мозги выносит. В нашем случае есть области, в которых ведьмы хорошо ориентируются. Например, я — Вияна, ведьма силы. Стены прошибать могу. И черепа кроить. Мне поперёк дороги не становись. А ты — Вельмата, воскре…

— Я?! — опешила Настя. — Я-то тут вообще причём?!

— Просто ты — та, кто ты есть, — буднично произнесла Яна. — Ну, повезло тебе такой уродиться, что поделать.

— Как это — повезло?! А меня кто-нибудь спросил?!

— Не ори, — резко произнесла Яна. Потом фыркнула: — Спросил. Меня вот тоже никто не спрашивал, хочу ли я родиться у гулящей мамаши, которая мужиков меняла чаще, чем трусы. И в школе тоже никто не спрашивал, почему я в обносках и откуда у меня синяки. Чморили, и всё. И мамкины дружки тоже не спрашивали.

Яна замолчала, со злобной гримасой глядя в пустоту.

— И что потом? — тихо спросила Настя, опасаясь, как бы Яна на эмоциях её в крысу не превратила. Ведьма всё-таки.

— А потом мамаша сошлась с одним уродом. Он на мне живого места не оставил. — Яна широко раскрыла глаза и разговаривала с пространством. — Помню, парю я где-то сверху, а на каталке моя тушка лежит. Простынкой накрыта, только рука вывалилась. Тут дверь открывается, и входит тётка в халате. Глянула на тушку, а потом поворачивается, смотрит на меня снизу вверх и говорит: далече собралась? Схватила меня за ногу, и как дёрнет вниз. Я и очнулась.

— Очнулась в морге? — с трудом произнесла Настя, всё-таки поняв, кто была та тётка.

— Ну да, — улыбнулась Яна, наконец сфокусировав взгляд на Насте. — Твоя бабушка Алина меня вернула. Она мне много чего объяснила. Например, что у меня есть сила. Мне всегда казалось, что я — самое слабое существо на земле, и все об меня ноги вытирают. А оказалось, нет. Алина была единственная, кто увидел меня настоящую, пусть и в морге, уже после смерти. А представляешь, как остальные удивились?

Тут Яна звонко рассмеялась:

— Как отчим офигел, когда я вернулась. А как он из окна вылетел! — Яна прищурила глаза и расплылась в улыбке, будто вспомнила нечто потрясающее.

— Он что…

— Да нет, живой. Бока ему намяла и кое-что отшибла, чтобы неповадно было. — Яна невозмутимо наливала чай. — Мамашу в подполе заперла и держала там, пока не протрезвела. Она, кстати, сейчас совсем выправилась — работает, в церковь ходит. Даже общаемся.

— Это хорошо, — произнесла Настя, чтобы хоть что-нибудь сказать. Чай в глотку не лез.

— И никто больше не смеет меня обидеть, — скаля зубы, процедила Яна, снова мрачно глядя в пустоту.

— А что насчёт…

— А, воскрешение. — Яна часто заморгала. — Кстати, ты в курсе, что значит твоё имя?

— Воскресение, кажется, или что-то в этом роде, — неуверенно произнесла Настя.

— Точно, — кивнула Яна. — Фамилию не надо растолковывать, да? Вот и хорошо. Но в нашем случае воскрешение — это не оживление. И не евангельское воскрешение Лазаря. Это умение видеть и призывать души, призраки и тени умерших. Общаться с ними. Помогать.

— По-мо-гать? — проскрипела Настя.

— Ну да. — Яна отпила чаю. — А ты думаешь, они просто так тут болтаются? Нет, все они что-то забыли, не успели, не выполнили… И бродят здесь, не могут упокоиться. Твоя задача — им помочь.

— Моя? — потрясённо спросила Настя.

— Ну не моя же. Я и так два года за ними гонялась, пока ты тут сопли жевала. Просто Алина умерла, и Вельматы у нас не стало. А кто-то же должен мертвяками заниматься.

— У кого — у нас? — переспросила Настя, у которой информация переполнила разум.

— Ну, у нас тут целое сообщество. Мрачный круг теней. Ведьмы должны держаться вместе. — Яна улыбнулась и подмигнула.

— А отказаться можно? — вяло поинтересовалась Настя. Всё, сказанное Яной, слишком сильно походило на маразматический бред бабушки Алины.

— Отказаться? Наверное, — неуверенно пожала плечами Яна. — Хотя на моей памяти такого не было. В любом случае, оно тебя всё равно догонит. Или ты сойдёшь с ума.

— Мне кажется, я уже, — буркнула Настя, глядя, как в чашке плавали чаинки.

— Это поначалу у всех так. Пройдёт, — отмахнулась Яна. — Ладно, поздно уже. Мне пора. Я оставлю тебе свой номер на всякий случай. Номер Бороды у тебя есть…

— И он тоже? — глупо спросила Настя.

— Ну да, — улыбнулась Яна. — Он у нас вроде координатора. Так, что ещё? А, да. Ходы. Запоминай. Если там окажешься и не будешь знать, куда идти, делай так. Пальцем рисуешь на стене круг, а в нём — стрелку. Потом произносишь: «Невтем-ки». Запомнила? Только говори так, будто обращаешься к живому существу. Проси, а не требуй. Тогда стрелка укажет путь. И потом смотри на стены: там тоже будут появляться такие стрелки. Когда дойдёшь куда надо, ладонью сотри рисунок и мысленно поблагодари ходы. Что ещё? Да, оберег. Носи пока, но он скоро ослабнет. Но мы тебе потом свой сделаем, уже надолго. Ну, я пошла. А ты выспись.

Яна оделась и упорхнула. А Настя вернулась в кухню. Села за стол. Яна здесь была, или ей всё померещилось? Набережная, призраки, тоннели. Воскрешающая Алина. Настя уткнулась лицом в ладони. А если всё это происходило только в её воображении? Как бы проверить.

Настя вскинулась. Вышла в прихожую, нашла свою куртку. Вдохнула поглубже и засунула руку в нагрудный карман. Точно. Нащупала там небольшой прохладный шарик. Вытащила бусину в виде человеческого черепа. Оберег.

Сжала бусину в кулаке и приникла спиной к стене. Закрыла глаза. В кулаке стало горячо, будто что-то маленькое пульсировало.

Как там Яна сказала? Можно сойти с ума? Можно. Но не сейчас. Да и вообще не стоит.

Эта штука помогает от гуляющих привидений, правильно? Правильно. Вот пусть и помогает дальше.

Настя прошла в комнату, залезла в сервант. Отыскала коробку с нитками. Вытащила чёрный клубок, отмотала нить и, обрезав, продела в бусину. Намотала на запястье. А вроде и неплохо смотрится.

Почему-то вспомнились черепа на палках в палисаднике, таращащиеся в окна соседей. Тоже привидений отгоняют, наверное.

Но как же всё это навалилось. Пытаясь ни о чём не думать, Настя приняла душ и завалилась спать. Но стоило прикрыть глаза, как тут же вихрем всплывали полупрозрачные призраки, воющие сущности, разрисованные стены тоннелей, истории Яны.

Вот она лежит на каталке под простынёй и слабо светится багровым. И она же, полупрозрачная и мерцающая, парит под потрескавшимся потолком серой комнаты, выложенной старым кафелем. Только тощая и вся переломанная, будто по ней поезд проехал.

Старый покосившийся деревенский дом. Дверь вылетает с оглушительным треском. Потом кто-то истошно кричит, звенят стёкла, хрустят рамы. Спиной вперёд, вышибая часть стены, летит здоровенный мужик в засаленной майке.

Настя открыла глаза. Пульс частил. О том, что рассказала Яна, и потом можно подумать. А сейчас выспаться бы.

Но как же Яна изменилась — была тощая, угловатая, страшненькая, сутулая, волосёнки жиденькие. А сейчас на неё пялятся все мужчины в радиусе километра.

А у Бороды, интересно, какая история?

Так, истории лучше бы оставить до завтра. Спать. Спать. Спать! Настя повернулась на бок и подтянула колени к груди. Полежала немного с открытыми глазами.

Потом представила, что рядом лежит Гошка и обнимает её. По шее прошелестело тёплое дыхание, спине стало горячо. Наконец получилось расслабиться. Она больше не одна в этой тёмной квартире, наполненной шагами, скрипами и шорохами.

Где-то шебуршат летучие мыши. Мордочки у них, как у маленьких сереньких медвежат. Крылья большие, кожистые. Размах под метр, если мышь большая.

Они стаей кружат у мутных световых шаров фонарей, летая восьмёрками туда-сюда. Мокрый асфальт… нет, это не асфальт. Булыжная мостовая. Каждый камень отражает блики, так что земля кажется покрытой бриллиантами. Высоченные деревья застыли, растопырив голые ветви, тонущие кончиками в ночном тумане.

Водная гладь напоминает большое чёрное зеркало, слегка прикрытое лёгким сероватым одеялом.

Знакомое место, только никак не получается вспомнить, что это. И где. А скорее — когда.