Венец безбрачия

7

Энджи задержалась в роскошной ванной, ожидая, пока высохнут после душа волосы, после чего закрутила их в две тугие косы. Кристофер любил, когда они были распущены — такая прическа казалась ему более эротичной, поэтому, спрятав волнистые кудри, она хотела дать ему понять, что настроена серьезно.

Девушка озабоченно вгляделась в свое отражение. Несмотря на жаркую, душную ночь, она накинула поверх ночной рубашки длинный банный халат, так что, кроме бледного лица и лодыжек, все ее тело было скрыто от постороннего взгляда. Затянув покрепче кушак, Анджелина открыла дверь. Только бы Крис приписал румянец на моих щеках благотворному действию душа, взмолилась она.

— Закончила? — Он сидел на краю постели, посредине которой уже громоздилась «китайская стена» из подушек, и изучал какие-то бумаги. — Это касается одного расследования, — пояснил он, откладывая их в сторону.

— Ты способен хоть иногда не работать?

— О, разумеется, Энджи! Если можно заняться чем-то более приятным, — пробормотал Кристофер, с удовольствием убеждаясь, что эти слова смутили ее. — Никогда не отказываюсь расслабиться.

Анджелину бросило в жар, и она торопливо шагнула по роскошному ковру в сторону гардероба, чуть не споткнувшись о вытянутые ноги Криса.

— Ванная свободна, — пролепетала она.

— Благодарю за информацию! — с той же плохо скрытой усмешкой отозвался он, наблюдая, как она садится в кресло возле туалетного столика и достает крем, чтобы нанести его на пылающее как маковый цвет лицо.

По пути в ванную он ласково пробежался пальцами по ее затылку и шее. Анджелина подпрыгнула и резко обернулась.

— Спокойно, девочка, спокойно, — с легким раздражением произнес Кристофер. — Я не кусаюсь… Точнее, кусаюсь, но не часто, — с плотоядной ухмылкой добавил он.

— Крис!..

— Да, Энджи? — кротко отозвался он.

— Ложись в постель поскорее! — выпалила она и тут же снова густо покраснела, прикусив язык.

— С огромным удовольствием, — любезно отозвался он. — Вот уж ни за что не подумал бы, что дождусь от тебя такого приглашения…

— И прекрати…

— Что именно?

— Ничего!

Кристофер улыбнулся и снова двинулся в сторону ванной.

— Трюк был отличный, но, к сожалению, не удался, — сказал он тихо.

— О чем ты? — вскинулась Анджелина, чувствуя, что ее щеки уже в который раз заливает краска;

— О твоей прическе! — ответил он, и только сейчас она заметила, что несколько локонов выбились из кос. — Иду, иду! — поднял он руки вверх в ответ на ее свирепый взгляд и поспешно скрылся в ванной.

Энджи захватила с собой лишь пару легких ночных рубашек, ожидая, что климат будет жарким, и, хотя сегодня надела самую плотную и закрытую из них, чувствовала себя почти обнаженной.

Что же делать? — лихорадочно думала она. Лечь спать в халате? В такую духоту это было бы безумием. Впрочем, его можно держать под рукой, чтобы в случае необходимости сразу же надеть.

Она нырнула под одеяло, извиваясь, вылезла из халата и занялась возведением оборонительных рубежей.

Когда Кристофер вышел из ванной, Анджелина лежала, запеленатая в одеяло, как в кокон, и держала в руках книжку, в которой не могла разобрать ни одной буквы.

— Чувствуешь себя, словно заново родился, — удовлетворенно произнес он.

Девушка подняла глаза от книжки и в ужасе увидела, что на нем лишь полотенце, обернутое вокруг бедер. Как загипнотизированная, она смотрела на его широкие плечи и волосатую мощную грудь, поблескивающую в свете ночника.

Кристофер остановился, и Анджелина поспешно потупилась, понимая, что невольно выдала себя.

— Замерзла? — лениво поинтересовался он.

Пытаясь сосредоточиться на книге, Анджелина краем глаза видела его загорелое, мускулистое тело совсем близко от себя.

— Нет, — запинаясь ответила она.

— Понятно, — произнес он, не двигаясь с места.

Это короткое слово было произнесено таким тоном, что у Энджи не осталось сомнений в том, что он разгадал ее опасения.

— Я же сказал, Энджи, тебе незачем меня бояться, — мягко сказал Кристофер.

Она пристально посмотрела ему в лицо.

— Я и не боюсь, — жестко ответила она. Так оно, в сущности, и было: ее беспокоили не возможные приставания Кристофера, а собственные ощущения.

Провести рядом с ним ночь и не иметь возможности прикоснуться!

— Отлично, — улыбнулся он, и ей захотелось его ударить. — Извини за такой вид. Я не догадался захватить с собой пару пижам.

— О-о! — Девушка покраснела как вареный рак.

— Да и халат мой остался в Барселоне, — продолжил Крис. — Впрочем, надеюсь, его вышлют мне домой.

Значит, он собирается спать обнаженным? — в ужасе подумала Анджелина. Только не это!

— Интересная книга? — показал он на книгу, на секунду сняв руку с бедра, и полотенце начало сползать.

— А? Да, очень, — поспешила отозваться она.

— Не знал, что ты умеешь читать вверх ногами.

Энджи готова была от стыда провалиться сквозь землю.

— Я ее уронила, — пролепетала она в свое оправдание, но, поняв, что эти слова могут только рассмешить его, умолкла. — Пора спать.

— Согласен. — Кристофер небрежно сбросил полотенце, прошел к своему краю кровати и забрался под одеяло.

— Спокойной ночи! — Анджелина поспешно отвернулась. Ее мозг сверлила ужасная мысль: оказывается, все это время, болтая с нею и неся всякую чепуху, он был возбужден.

— Сладких снов, Энджи! — пробормотал Кристофер.

На нее пахнуло чистым резким запахом лосьона для бритья. Почти тут же она услышала, как он ругается сквозь зубы, задев и обрушив возведенную посредине кровати баррикаду из подушек. Она торопливо выключила ночник, то же самое немедленно сделал Кристофер. Комната погрузилась в темноту. Они лежали тихо, чувствуя, как учащенно пульсирует в жилах кровь.

Как, черт возьми, меня угораздило попасть в такую ситуацию? — злилась Анджелина. Ей хотелось визжать, выплескивая свое отчаяние, но она лежала неподвижно, стараясь дышать как можно тише.

Жаркий, горячий, влажный воздух окутывал комнату, и через несколько минут девушка поняла, что скоро просто расплавится от жары. Она осторожно повернулась, надеясь, что Кристофер ничего не услышит, и откинула одеяло.

— Так легче? — донесся до нее его приглушенный голос.

— Да, спасибо!

— Отлично! Поспим немного, Энджи.

Легко сказать, поспим! — раздраженно подумала она, вглядываясь в темноту. Крис столько раз делил ложе с лицами противоположного пола, что для него в этом не было ничего необычного. Но с ней такое случилось впервые, и она чувствовала себя не в своей тарелке.

Слезы отчаяния подступили у нее к глазам, но Анджелина приказала себе дышать ровно и глубоко. И все же спать ей совершенно не хотелось. Еще ни разу в жизни у нее не было бессонницы, и она растерялась.

Несмотря на необъятные размеры кровати и гору подушек посредине, девушка на протяжении часа или около того лежала без сна, прислушиваясь, как дышит, шевелится, ворочается Кристофер. Она всячески пыталась расслабиться, но знать, что любимый мужчина лежит на расстоянии вытянутой руки, желая ее, пусть всего лишь физически, а близость между ними невозможна, было невыносимо.

Наконец Анджелина решила, что не будет спать вообще, а выждав еще несколько минут, проберется в гостиную. Там можно достать из холодильника сок или что-нибудь в этом роде и дождаться утра. Но тут она все-таки задремала, а когда открыла глаза, за окном уже светало. Полежав немного, девушка подняла руку, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь на своих миниатюрных серебряных наручных часиках.

— Пять утра! — донесся до нее низкий и глухой голос Кристофера.

Она окаменела и покосилась в сторону баррикады из подушек.

— Точно?

— Абсолютно, потому что я так и не уснул, — сказал он, приподнимаясь на локте и глядя на нее.

— Почему?

Вопрос был глупейший, но взъерошенные волосы и легкая синева на щеках делали Кристофера таким сексуальным, что Анджелина внезапно потеряла способность соображать.

— Не смог, — грустно усмехнулся он.

— Жаль. Теперь весь день будешь как вареный!

Крис внимательно разглядывал ее, и она подтянула тонкое одеяло к подбородку.

— Ничего, прорвемся. Бывали времена, когда я неделями спал по полчаса в сутки. Человек способен на многое, если его вынуждают обстоятельства.

— Но это же такие перегрузки для организма! — искренне ужаснулась Анджелина.

Кристофер небрежно пожал плечами.

— Да нет. Во всяком случае, для меня это не проблема, я не привык долго спать.

— Но здоровье важно для всех, — возразила девушка. — И потом…

— Мне всегда было интересно увидеть, как ты выглядишь поутру, — вдруг сказал он, и от его хриплого, низкого голоса она затрепетала.

Ей и самой приходилось мечтать о том, чтобы проснуться с ним рядом…

— Ты выглядишь, как взъерошенный золотисто-рыжий котенок с зелеными глазами, — тихо продолжил Кристофер. — Мне хочется услышать, как ты мурлычешь, Энджи. И я мог бы… Впрочем, ты сама это прекрасно знаешь, — заметил он, пристально глядя на нее. — Так почему же все время убегаешь от меня?

— Сколько самоуверенности! — бросила девушка ему в лицо, защищаясь. — Ведь великий Кристофер Шеппард не только лучший в мире частный детектив, но и непревзойденный любовник!.. — И она отвернулась.

— Стоп, Энджи! — мягко, почти нежно сказал он, протянув руку, а потом взял ее за подбородок и повернул к себе. — Ты сейчас играешь не свою роль, и она у тебя не очень-то хорошо получается. Я встречал в своей жизни слишком много стерв, чтобы не различать, где настоящая, а где поддельная.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду! — в отчаянии воскликнула Анджелина.

— Во сне ты повторяла мое имя. Несколько раз, — ровным тоном сообщил он. — Что тебе снилось, Энджи?

— Ничего! — Она снова попыталась отвернуться, прикусив губу и сдерживая слезы.

— Ты стонала при этом, — прошептал Кристофер. — Стонала и вздыхала. Я понял, что тебе снилось. Хочешь, скажу?

— Мне наплевать, что ты там думаешь! — парировала она.

— Тебя мучило желание, томила страсть, — сказал он и, помолчав, горячо добавил: — Я хочу тебя, Энджи! Безумно хочу!

Как же больно ей было слышать это. Существовали десятки, даже сотни мужчин, за которых она могла бы выйти замуж, потому что для них ее родственные отношения с Рубеном Барнетом не имели ни малейшего значения. Но с Кристофером все обстояло иначе. Она не могла позволить себе связать семейными узами человека его профессии, потому что это испортило бы ему карьеру, а возможно, даже угрожало жизни.

— Я вовсе не желаю тебя, — выдавила Анджелина. — Ничего у нас не получится… ничего!

— Это ложь! — глухо, без всякого выражения возразил Крис. — Я никогда не смогу забыть тебя, Энджи. Ты — во мне, в моей крови и в моей душе. Не могу сказать, чтобы я был в восторге от этого, потому что привык себя контролировать… Впрочем, ты знаешь, что мне не нравится, когда я уязвим…

— Но я этого вовсе не хочу! — запротестовала девушка, сама поражаясь своей горячности.

Она знала, как бороться с Кристофером, когда он держался холодно и высокомерно или, наоборот, был очаровательно безразличен, но с такой мрачной, исступленной и в то же время беззащитной чувственностью сталкивалась впервые, и это оружие оказалось просто убийственным.

Ей захотелось осыпать его лицо поцелуями, прижать к себе и рассказать о своей любви…

Что за мука! — с тоской подумала она.

— И все-таки ты это делаешь, — сказал Кристофер, чуть отодвинувшись, так что лицо его скрыла тень. — Лишь один человек в мире действовал на меня так же, но я вытравил его из своей души.

Кто? Догадки лихорадочно крутились у Анджелины в голове, но задать вопрос напрямик она не смела — слишком мучительно это было.

— Это не то, о чем ты думаешь, — пришел Кристофер ей на помощь. — Не женщина — по крайней мере, в том смысле, как ты это себе представляешь.

— Не женщина? — с неприкрытым удивлением переспросила она.

— Нет! — Он тяжело вздохнул, мотнул головой и продолжил: — Черт, раз уж начал, придется продолжить! Я никому об этом еще не рассказывал и не хочу, чтобы у тебя сложилось превратное мнение. Мне кажется, между нами и без того слишком много секретов и недомолвок, так пусть уж будет хоть одной меньше.

— Ты можешь ничего мне не объяснять, — сказала Анджелина, но глаза ее говорили другое.

— Речь идет о моей матери, Энджи, — начал Кристофер тихо. — Она оставила нас с отцом, когда мне было всего шесть лет — просто ушла и больше не вернулась. Эта женщина предпочла жить со своим любовником, а им был брат отца.

— Твой дядя? — широко раскрыла глаза девушка.

— Да! — тихо подтвердил он, глядя куда-то мимо нее — в собственное прошлое. — Он тоже оставил семью — моих тетю и двоюродных братьев. Эта любовная связь разрушила все наше многочисленное семейство. Его глава, мой дед по материнской линии, в честь которого я и получил свое имя, приказал дочери вернуться домой, но она не послушалась. Это был суровый, сильный человек, и такой поступок привел его в ярость. К чему он только ни прибегал… даже к шантажу и угрозам, но ничего не вышло. Мать оказалась куда больше похожей на него, чем он предполагал… Через пару недель всем стало ясно, что она не вернется, и тогда дед послал на переговоры моего отца. Мать отказалась с ним встречаться. Она сказала, что отныне начинает новую жизнь, и любовник для нее — все.

Анджелина слушала эту исповедь молча. Ей о многом хотелось спросить Кристофера, но она не осмеливалась.

— Она решила порвать все ниточки, связывающие ее с прошлым, — тихо продолжил Кристофер, — и пообещала деду в обмен на его финансовую поддержку уехать вместе с любовником из страны, чтобы об этом скандале все забыли. Дед согласился.

— Но ты говорил, что твои родители умерли, когда ты был ребенком! — напомнила Анджелина. — Выходит, это неправда?

— Они действительно умерли! — Крис безрадостно улыбнулся, и она поняла, что он переживает всю эту историю гораздо тяжелее, чем может показаться на первый взгляд.

Как могла женщина бросить своего ребенка?! Как она не понимала, что это навсегда разрушит его веру в семью, в любовь, в жизнь как таковую?

И тут Анджелина вдруг поняла, что именно этим объясняется тяга Кристофера к лидерству. Ощущение своей беспомощности, отчаяние и непереносимая обида на весь мир сделали его таким, какой он есть. Вот почему он изводит себя работой — это не просто стремление сделать карьеру, а, скорее, наркотик, с помощью которого он пытается забыться. А потрясающую выдержку и умение держать себя в руках в любой ситуации, будь то профессиональные обязанности или личная жизнь, он, видимо, воспитывал в себе с раннего детства.

— Прожив около года в Австралии, дядя решил, что ему приходится слишком много трудиться, добывая хлеб насущный, — с циничной ноткой в голосе продолжил свой печальный рассказ Кристофер. — Хотя моя мать и вложила полученные от деда деньги в его бизнес, дела пошли вовсе не так блестяще, как он ожидал. И тогда этот человек, его звали Лилендом, бросил ее и вернулся к своей семье. Тетка, фанатичная католичка, встретила возвращение блудного мужа с распростертыми объятиями, а моя мать… покончила с собой, когда поняла, что он не вернется, — еле слышно закончил он.

— Боже, Крис! Нет!.. — вырвалось у Анджелины.

— Я никак не мог понять, почему она сделала это, ведь отец призывал ее вернуться… — Кристофер медленно покачал головой. — Почему забыла даже о том, что у нее есть ребенок? Ведь в письмах отца была и моя приписка о том, как я люблю ее, о том, что я буду вести себя хорошо. Долгое время после того, как она ушла из жизни, я считал себя виновным во всем, — добавил он и, словно очнувшись, посмотрел на Анджелину. — Разумеется, теперь я понимаю гораздо больше, но тогда мне оставалось сделать только такой вывод. К сожалению, никто не поговорил со мной на эту тему. Отец был раздавлен и сломлен — он безумно любил эту женщину, а дед запретил даже упоминать ее имя в его присутствии. А через несколько месяцев умер и отец. Врачи сказали нам, что у него случился инфаркт, но я думаю, он просто не хотел жить, после того как моя мать покончила с собой. Она нанесла ему слишком сильный удар, ведь он до самой ее смерти надеялся, что она вернется, и все у нас начнется сначала…

— А ты? Что было с тобой? — тихо спросила Анджелина.

— Я? Я перебрался к деду и приучил себя не думать о родителях. Через какое-то время мне это удалось.

— А твой дядя?

— Лиленд прожил с женой года два, но, очевидно, его измена нанесла их семейным отношениям непоправимый урон. Тетка больше не доверяла ему, и вскоре выяснилось, что небезосновательно: он снова сбежал, на этот раз со своей секретаршей, с которой, судя по всему, крутил роман еще до того, как спутался с моей матерью. Одним словом, сплошная путаница и грязь!

— Как я тебе сочувствую, Крис! — вырвалось у Анджелины, и лицо его мгновенно изменилось.

— Я не прошу о сочувствии, Энджи! — возразил он резко. — И терпеть не могу, когда меня жалеют.

— Я знаю, знаю это! — горячо воскликнула она.

— Многим приходится сталкиваться и не с такими драмами, — немного успокоившись, сказал Кристофер. — Я с детства был богат, и это облегчило мне дальнейшую жизнь, а ведь тысячи людей не имеют ничего и при этом совершенно одиноки. — Он помолчал. — Итак, я рано понял, что должен всего добиваться самостоятельно. Дед держал меня под строжайшей опекой, буквально шагу ступить не давал. Я поначалу устраивал истерики, требовал, чтобы вернулась мать, и так продолжалось даже тогда, когда до меня дошло, что это невозможно. Люди надеются на чудо, даже если у них не осталось никакого шанса, вот и я верил, что когда-нибудь выяснится, что моя мать жива, и она ко мне вернется.

Анджелина не знала, что сказать.

— Жизнь не состоит только из черного или белого, Энджи. Между этими цветами — бесконечное количество оттенков, — глухо сказал Кристофер. — Каждого из нас душат по ночам свои кошмары и преследуют собственные ошибки, совершенные в прошлом. Но все равно любой человек заслуживает того, чтобы его любили… Или я заблуждаюсь? — спросил он вдруг.

— Нет, нет, это правда! — вырвалось у нее.

Откровенный рассказ Криса о себе заставил Энджи понять, что он нуждается в ласке, и сломил ее решимость не выдавать своих чувств.

Он склонился, чтобы поцеловать ее, и она больше не сопротивлялась.

Ей хотелось раскрыть ему всю правду и наконец избавиться от груза ответственности. Она слишком устала жить, запрещая себе быть счастливой и всегда помнить о чувстве долга. Ей надоело видеть небо серым, ощущать воздух — душным, а жизнь — беспросветной, и безумно хотелось из получеловека-полуавтомата превратиться в прежнюю Анджелину.

Когда ее губы с готовностью приоткрылись навстречу поцелую Кристофера, в его горле заклокотал низкий стон. Переполненная сочувствием, девушка обвила руками его плечи и прильнула к широкой груди.

Она целовала Криса с таким исступлением, какого сама от себя не ожидала. Она любила этого мужчину, жаждала его, стремилась к нему и ни о чем другом больше не могла думать. Не могла и не желала!

— Энджи, Энджи! — осыпая поцелуями ее лицо, веки, шею, бормотал Кристофер. — Ты такая сладкая, такая красивая!..

Она таяла в его объятиях, с каждым поцелуем воспламеняясь все больше. Наконец он одним мощным движением перекатился через барьер из подушек, разделявший их, и, запустив пальцы в ее волосы, торопливо высвободил их из плена тугих кос.

— Скажи, скажи, что ты хочешь меня, Энджи! — хрипло прошептал он.

Анджелина немедленно повиновалась, и слова, слетевшие с губ, вырвались из самой глубины сердца:

— Я люблю тебя, Кристофер! — словно зачарованная, пробормотала она. — Я люблю тебя!..

Он вскинул голову и, взглянув в ее искаженное страстью лицо, потребовал:

— Энджи! Ты слышишь, Энджи, взгляни на меня! Открой глаза! Я хочу, чтобы ты была в полном сознании, черт побери!

— Что? Что случилось? — дрожа всем телом, спросила девушка, дико озираясь. — Что-то не так? Почему ты так на меня смотришь?

Кристофер впился взглядом в ее лицо, внимательно изучая каждую черточку.

— Когда мы впервые познакомились, ты была девственницей. Почему?

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Странный вопрос! Я просто не встретила никого, кто бы… — Голос у нее осекся. — Но что произошло? Я ничего не понимаю… Какое это имеет отношение к тому, что происходит сейчас?

— Выходит, ты никого до меня не любила, так, Энджи?

— Да, именно так. — Она резко выпрямилась, натянув одеяло до самого подбородка. — И что отсюда следует?

— Очень многое. — Кристофер продолжал буравить ее лицо глазами. — Спустя два года после той нашей встречи ты все еще остаешься девственницей, так? — Это был уже не вопрос, а утверждение. — Получается, что за это время ты ни с кем не сблизилась. Я не сомневаюсь, что желающих стать твоим любовником было немало, но все они потерпели фиаско! — В голосе его звенел приговор.

— Откуда тебе все это известно? — впадая в панику, воскликнула Анджелина.

— Кристабел! — безжалостно сообщил он. — Она обо всем мне рассказала.

— Ох уж эта сплетница! — попыталась рассмеяться девушка. — Неужели ты веришь всему, что она говорит?

— Верю, потому что у нее нет причин лгать, — убежденно ответил Кристофер. — Кроме того, эта женщина из тех, кто не умеет держать язык за зубами. Могу по секрету сообщить, что ты своим поведением озадачила ее. Она говорила мне, что так и не пришла к выводу, чего ты заслуживаешь больше — сочувствия или восхищения…

— Я не нуждаюсь ни в чьем сочувствии, — быстро отозвалась Анджелина, уязвленная до глубины души.

— Временами все мы ощущаем такую потребность, — возразил он, — хотя и стараемся не показывать этого…

— Если ты считаешь, что я скрываю что-то от тебя, то глубоко ошибаешься.

— Ты только что сказала, что любишь меня, — напомнил Кристофер. — Это произошло в тот момент, когда ты на время перестала думать о будущем и просчитывать ситуацию на десять шагов вперед. — Его серые глаза приобрели отблеск стали. — Два года назад ты говорила то же самое. И я тебе верю, потому что знаю, что это правда. Я чувствую это сердцем.

— Крис!.. Не надо…

— А если ты любила тогда и любишь сейчас именно меня; если ни до, ни после нашей первой встречи у тебя не было любовников… — Он осекся, устремив округлившиеся глаза на ее белое, как мел, лицо. — Господи, Энджи, какой же я был дурак! Я пытался понять, почему не могу найти того парня, ради которого ты меня бросила, а все объяснялось так просто!.. Так вот почему ни одна из твоих подруг по колледжу не смогла внятно ответить на мои вопросы!..

— Ты виделся с ними? — Анджелина в ужасе смотрела на него. — Да кто дал тебе право?..

— Наша любовь! — резко бросил он. — И если бы я с самого начала слушался своего сердца, а не тебя…

— Ты с ума сошел, Крис!..

— Да, я сошел с ума, — покачав головой, подтвердил он. — Каким же кретином, каким же ослом я был! Я понимал, что ты не способна предать меня, но позволил убедить себя в этом. В тот памятный день, согласившись стать моей женой, ты была счастлива, по-настоящему счастлива… Я много раз анализировал происшедшее и не находил ни одной ошибки в своих рассуждениях. И вдруг буквально через несколько часов все резко изменилось. Что произошло после того, как мы расстались, Энджи? — тихо спросил он.

Анджелина молчала. Кристофер подобрался слишком близко к истине.

— Что бы там ни было, ты продолжала и продолжаешь любить меня, — продолжал он. — Любила тогда, любишь и сейчас. Повтори это!

Ей следовало рассмеяться ему в лицо, но сделать это она не смогла. Перед глазами у нее стоял несчастный ребенок, брошенный матерью и в самом нежном возрасте оставшийся сиротой.

— Энджи! — Крис нежно коснулся ее лица. — Ну? Я же вовсе не враг тебе.

— Я не желаю иметь какие-либо отношения с тобой ни сейчас, ни в будущем. Сегодня же я возвращаюсь в Барселону, — сказала Анджелина, дрожа всем телом.

— Ты не ответила на мой вопрос, Энджи, — настаивал он.

— Я тебе ответила!

— Нет! Все, что ты говорила с момента нашей новой встречи — совершенная чушь, и я буду ждать правдивого ответа столько времени, сколько потребуется, — угрожающе заявил он.

— Меньше всего на свете я бы хотела быть связанной с тобой, Кристофер Шеппард! — выпалила Анджелина с такой неподдельной горечью, что он отпрянул и лицо его побелело.

Воцарилось долгое молчание.

— Ты признаешь, что любишь меня, но не хочешь иметь со мной дела, — бесцветным голосом подытожил Крис. — Так?

— Да! — ответила она.

— Да, — эхом повторил он. — И ты предлагаешь меня принять это? После всего того, что мы значили друг для друга, я, по-твоему, должен позволить тебе уйти, не получив мало-мальски вразумительных объяснений?

Что она могла ответить?

— У тебя нет выбора, — констатировала девушка со всей холодностью, на которую была способна. — Так хочу я. Это мое решение.

— А тебя не интересует, чего хочу я? — взорвался Кристофер. — Тебе не кажется, что у меня тоже есть чувства и желания? Я, черт побери, вовсе не каменный!

— Я понимаю это, — опустив глаза, сказала она. — И прошу прощения за ту боль, которую тебе причиняю. Но будем откровенны до конца: я хочу сделать карьеру, но не смогу добиться этого, если свяжу себя браком. Я намерена полностью посвятить себя работе. Некоторые женщины могут сочетать это с семейной жизнью, но я не такая. Я знаю, чего хочу, и знаю, что делаю, Крис!

— А весь остальной мир пусть себе летит в тартарары? — с болезненным смешком поинтересовался он.

— Если тебе нравится такая формулировка… что ж, считай, что да.

— Откуда в тебе, с твоей ангельской внешностью, такая жестокость, Энджи?

— Вот такая я стерва! — с деланной усмешкой отозвалась она.

— Так, значит, ты не намерена объяснить, почему оставила меня два года назад? — сделал последнюю попытку Кристофер.

— Нет! — из последних сил бросила Анджелина.

Он встал с постели и прошел в ванную, с грохотом захлопнув за собой дверь.