Верь в меня

13. «Делать тебя счастливой»

Пока Данил общается с моим боссом по телефону, я расхаживаю по квартире не останавливаясь. За закрытой дверью кабинета слишком тихо. Любопытство распирает, но я заставляю себя быть терпеливой, и смиренно дождаться вердикта.

Я слишком взволнована, успокоиться не получается. Схватив айкос, выхожу на балкон. Шестнадцатый этаж. Очень высоко, смотреть вниз страшно. И как Потоцкий додумался забраться на такую высоту?

С первой затяжкой приходит небольшое облегчение и осознание, что я зря паникую. Ничего смертельно опасного не происходит. Ну подумаешь: Потоцкий заплатит приличную сумму денег за одностороннее расторжение контракта. Ха! Это же его любимый метод решения проблем. С него станется.

«Любимый метод? Ты в своём уме, Настя? Ты видела ту сумму? Если почку свою продашь, то даже на половину не хватит», — вопит внутренний голос.

Ну да. Сумма сказочная. Артём — гандон, всё предусмотрел. И нечего его обвинять в хитрожопости, насильно же никто не заставлял подписывать контракт.

«Думай, Настя, как бабки Потоцкому будешь отдавать. Из трудового рабства попасть в сексуальное — сомнительный выход», — продолжает топить мою самооценку всё тот же внутренний голос.

Закрываю уши руками, будто это может помочь заткнуть голос в моей голове. А где-то внутри меня отголоски здравого смысла подсказывают позвонить психиатру и договориться о встрече. Давненько я не была у врача. Пора бы уже показаться.

Заканчиваю курить. Возвратившись в квартиру, тихо на цыпочках подкрадываюсь к двери. И бам! Дверь резко отрывшись, впечатывается прямо в меня.

— Ай, — заскулив, ладонь прикладываю ко лбу.

— Сильно ударилась? Дай посмотрю, — Потоцкий убирает со лба мою ладонь, рассматривает и хмурится. — Блядь… Настя, ты как ребёнок. Нахрена под дверью стояла?

— Не злись. Я не специально

Чувствую, что вот-вот расплачусь. Нет чтобы меня пожалеть, так он ещё с претензиями наезжает.

— Ладно, прости. Я не хотел так грубо. Идём в кухне, приложим к твоему лбу что-то холодное, пока не появился синяк.

Видя меня за руку как свою дочку, Потоцкий быстрым шагом рассекает коридор. Едва успеваю за ним, приходится даже бежать.

В кухне усаживает меня на стул, из морозилки достаёт пакет с замороженными овощами и, заправив за уши пряди моих волос, прикладывает ко лбу этот пакет.

— Сильно болит?

— Чуть-чуть, — качаю головой, — ты поговорил с моим боссом?

Затаив дыхание, жду ответа Потоцкого.

— Поговорил, всё нормально. Контракт расторгнут. Ты ничего не должна модельному агентству.

— Серьёзно? — Данил кивает, а я откладываю в сторону пакет с замороженными овощами и спешу в объятия Потоцкого. — Боже, спасибо тебе огромное. Даже не знаю как тебя благодарить.

Радостно и неловко одновременно. Я же прекрасно понимаю: каким именно образом Данил решил мою проблему. Но зацикливаться на этом сейчас не очень хочется.

— Ночью отблагодаришь. Дважды, — улыбается Данил, возвращает пакет с овощами на прежнее место — к моему лбу. — Посиди пока здесь, схожу за ноутбуком.

Данил выходит из кухни на пару минут. Возвратившись, ставить передо мной ноутбук. А там открытая страница в Ворде. План задач.

Бегло веду глазами по строчкам. Повторяю вслух то, что читаю:

— Переезд Насти. Подать заявление в РАГС. Найти новое помещение для аренды фотостудии. Закупка оборудования. Определиться со свадьбой… Так. Стоп, — отрываю взгляд от экрана ноутбука, перевожу на довольное лицо Потоцкого. — Дань, что всё это значит? Нет, неправильно спрашиваю. Ты серьёзно, что ли?

— Очень серьёзно. Я набросал приблизительный план действий на ближайший месяц. Хотел обговорить его с тобой. Ну-с, с чего начнём?

— Я в шоке сейчас. Не могу поверить, что ты действительно готов ко всему этому. Дань, на самом деле, ты не обязан всё это делать. То, что я согласилась стать твоей женой — ещё не значит, что отныне ты должен стать спонсором моей жизни. Мне, конечно же, всё это приятно и…

Заставляет замолчать, приложив к моим губам палец.

— Ты очень много болтаешь. Насть, перестань нести херню и хоть раз в жизни позволь себе довериться мужчине. Мне приятно о тебе заботиться. Более того, мне хочется о тебе заботиться. Я не спонсор твоей жизни, а без пяти минут муж. Значит, имею полное право делать тебя счастливой, ты так не считаешь?

В столице сегодня дождь. Затянутое серыми тучами небо навевает на меня тоску. Пока Данил запихивает дорожные сумки в багажник своего «Ровера», я держу над ним зонтик.

— Последняя, — хлопает дверцей багажника, — не думал, что у тебя так много шмоток.

— Ага. А теперь представь, что они все поселятся у тебя в квартире. Готов поделиться полками в шкафу?

— Купим тебе новый шкаф, — усмехается Потоцкий. — Я ни за что не передумаю. Даже не мечтай.

Вздыхаю. Я тоже уже не передумаю. Решили быть вместе, значит, будем. Больше никаких там «встречаться» или «отношения на расстояние». Нам уже по тридцатке, нет времени размениваться на всю эту хрень. Живём в моменте: здесь и сейчас.

Устроившись за рулём, Данил ненадолго скашивает взгляд в мою сторону. Ладонь кладёт на моё колено, ведёт нею вверх-вниз. Тело отзывается на эту ласку знакомыми мурашками по коже. Прикосновения Потоцкого до сих пор для меня острые. Каждый раз всё как в первый — чувства обрушиваются лавиной, застают врасплох.

— Грустишь, что уезжаешь? — спрашивает он и я киваю. — Пройдёт. Время лечит, помнишь?

— Смотря что. Если говорить о чувствах к тебе, то меня не вылечило. Тебя — тоже.

— Я не об этом сейчас, Насть. Ну да ладно. Быстрее выедем — быстрее попадём домой.

Его «домой» отзываются во мне учащённым сердцебиением. Мы живём вместе в его квартире пару дней, а ощущения будто жили там всегда. Мне нравится. Не думала, что когда-то буду кайфовать от мужика, вечно снующего туда-сюда в поле моего зрения. Оказывается, он ни разу не раздражает, а очень даже наоборот.

Данил запускает мотор, сосредотачивается на дороге, а я выбираю на магнитофоне радиостанцию со спокойной музыкой и читаю на телефоне пропущенные сообщения.

Первое от Светы. Спрашивает как дела, приглашает в гости. Печатаю ответ, что скоро увидимся, но пока без подробностей. Представляю, как у друзей челюсть отпадёт, когда они узнают, что мы с Данилом таки вместе, да и не просто вместе, а решили пожениться.

Довольная улыбка, с которой я набирала текст сообщения Свете, сменяется унынием, стоит прочитать сообщение от мамы. Тут как всегда с претензиями. Через буквы чувствуется мамина обида: я опять забыла позвонить, бессовестная дочь, была в городе и даже к родителям не заехала на полчасика. Я правда забыла. Стыдно признаться, что о таком можно забыть, но вышло как-то так. Ещё в Турции я предупреждала маму, что скоро заявляюсь домой.

Откинувшись на спинку кресла, закрываю глаза и мысленно веду воображаемый диалог с мамой. Рассматриваю разные варианты. Говорить ей про Потоцкого или же… Нет, вариант «или же» вообще не канает. Рано или поздно родители обо всём узнают, да и как не сказать им, что родная дочь наконец-то выходит замуж? Вот они обрадуются первые секунды, пока я не назову имени зятя.

«Думай, Настя, думай», — настойчиво требует внутренний голос. А я не могу думать! Исход будет одинаковым: мои предки устроят очередную серию бразильского сериала, мол, как ты могла бессовестная, мы тебя не так воспитали.

От одних только догадок, что может произойти в будущем, меня бросает в холодный пот. Ссориться ни с кем не хочется. Но и смиренно терпеть весьма сомнительные упрёки — как-то тоже. В чём моя вина? Я знаю Потоцкого со своих девятнадцати лет, он стал моей первой и, как оказалось, единственной любовью в жизни. Был мужем лучшей подруги? Так это очень старая и неприятная для всех история. Был, да был, развелись без претензий друг к другу.

Хорошенько взвесив все «за» и «против», пишу маме сообщение, что выхожу замуж. Знаю, она сейчас тут же перезвонит. Ну пусть так. Если нельзя изменить ситуацию, то можно поменять к ней своё отношение. Родителей не выбирают. Пусть они у меня такие сильно «правильные» — любить же их меньше от этого я не стану.

Как я и предполагала, мама сразу же после прочтения звонит. Принимаю вызов, громкость убавляю заранее.

— И как это называется, доча? Ты выходишь замуж, а мы с отцом узнаём об этом только сейчас, да ещё и через сообщение? Тебе не кажется, что так не делается, а, Насть? Почему ты с нами не посоветовалась, почему не познакомила со своим женихом? В конце концов, он же должен попросить у отца твоей руки? — бухтит в трубку мама, а я улыбаюсь в этот момент.

Наверное, глупо выгляжу со стороны. Вон Потоцкий косится на меня с подозрением. А я ненадолго убираю от уха телефон и шёпотом ему говорю, что это мама на линии.

— Настя, ты почему молчишь? — выговорившись, мама вспоминает обо мне.

— Тебя слушаю. Высказалась, мам?

Вспыхнув как спичка, мама продолжает гнуть свою линию. Я не воспитанная — ну, как обычно, да.

— Ладно, и кто хоть твой будущий муж? Свадьба когда? Может, всё-таки познакомишь его с родителями заранее?

— Мам, мы приедем скоро. Только это… не волнуйся сильно.

— Да куда уж сильнее, Настя? Ты мне тут такую новость выдала.

— Мам, я Потоцкой скоро стану. Поэтому попросила тебя сильно не волноваться, — замолкаю, прислушиваюсь к стуку собственного сердца.

Секунды молчания тянутся вечностью. Знаю, мама сейчас в конкретном шоке, но я не жалею, что именно таким способом рассказала ей о главном событии в моей жизни. Да дело ведь не в способе, а в Даниле — его фамилию мама хорошо знает, потому что любила мою лучшую подругу, Людочку Потоцкую, как родную дочь.

— Ты же не шутишь сейчас, дочь?

— Не шучу.

Тяжёлый вздох. На пол что-то падает, приземлясь с грохотом — это у мамы. Я же смотрю на расслабленный профиль Данила, обожающим взглядом по его сильным рукам, крепко держащим руль. Он такой спокойный. Вот бы мне не хоть немного его похуизма.

— Приезжай. Поговорим, — цедит через зубы мама и первой кладёт трубку, что тоже ожидаемо. Она любитель громких сцен, потому что от природы очень темпераментная. Папа у меня намного спокойнее мамы, а вот я получилась: что-то среднее между этими двумя абсолютно разными людьми.