Верь в меня

9. «Эндорфины»

Открыв входную дверь ключом, отступаю в сторону. Кивком указываю Данилу, чтоб заходил внутрь первым.

На ощупь нахожу выключатель, врубаю в коридоре свет. В квартире тишина, потому что моя соседка ещё на работе. Она работает официанткой в ресторане, часто приходит домой глубокой ночью, когда я уже сплю. Мы редко с ней пересекаемся. Можно считать, идеальные соседи, не доставляем друг другу проблем от слова «совсем».

Сняв туфли и поставив их на обувную полку рядом с моими кедами, Данил оглядывается. Ему не очень нравится то, что он видит. Хмурится постоянно. Взгляд скептически скользит по видавшим лучшие времена обоям на стенах.

— Не стесняйся, чувствуй себя как дома, — подмигиваю застывшему посреди коридора Данилу.

— Эта квартира ещё хуже, чем твоя предыдущая однушка.

— И что? Роскошь и красивый интерьер не главное в жизни.

— А что для тебя главное, Настя? Чего ты хочешь добиться в своей жизни?

Пожимаю плечами. Я правда не знаю. Раньше мне казалось, что самое главное — построить семью, где уютный дом полон детей. Но Потоцкому об этом знать необязательно, дети — его уязвимое место.

Не выдержав моей тишины, Данил тянет меня за руку. Смотрит с высоты своего роста, немного склонив голову. А я в этот момент тяжело дышу, в глаза его заглядываю: хочу увидеть там что-нибудь такое, что подарит мне надежду на хэппи-энд.

Его рука тянется к моим волосам. Пальцами ведёт по прядям вверх-вниз.

Волнительно. Дрожь рассыпается по спине мелкими бусинками. Закрыв глаза, жду, когда его губы прикоснуться к моим.

Секунды тянутся целой вечностью. Мне хочется поцеловать его первой, но я не решаюсь — сама не знаю почему. Возможно, просто на интуитивном уровне хочу быть ведомой, а не ведущей. Мы же, девочки, любим, когда всё по классике: он сильный и властный, а она хрупкая и нежная, ну прям цветочек.

Его поцелуй вонзается в мои приоткрытые губы. Привстав на носочки, руками обхватываю шею Данила и со всей страстью отдаюсь этому поцелую. В голове минимум мыслей. Немного позже я сделаю выводы, что поцелуи Потоцкого — намного лучше любых антидепрессантов. Таблетки садят печень, а страсть к любимому мужчине делает меня счастливой, я прямо-таки ощущаю, как в моём организме с геометрической прогрессией увеличиваются эндорфины.

— Где твоя спальня? — шепчет, когда я подставляю шею для поцелуев.

— Может, сначала в душ? — мне не хочется прерывать романтический момент, но я уверена, что нам двоим не помешал бы душ.

Усмехнувшись, Данил разжимает пальцы, которые скрепил в замок на моей пояснице. Говорит, что не против и просит выделить ему полотенце.

Так быстро, как сейчас, я ещё никогда не принимала душ. Справившись за минуту, выхожу из ванной комнаты. Встретившись с Потоцким в коридоре, скольжу быстрым взглядом по его голому торсу. Данил уже снял рубашку и стоит передо мной в одних брюках: ремень расстёгнут, широкая резинка боксёров выглядывает над линией брюк.

Медленно сглатываю. Хочется дать себе подзатыльника, чтоб не выглядеть как влюблённая по самые уши малолетка. Но сейчас это вряд ли может помочь.

Я с ума схожу от одного только вида его рельефной груди почти без волос и плоского живота с намёком на кубики.

Поняв, что я разглядываю его, поэтому и застыла как вкопанная, Данил нагло усмехается. Мимо проходит, скрывается за дверью ванной.

А я бегу в свою спальню и пытаюсь в ультрабыстром режиме прибраться в своей комнате. Я из тех людей, кто живёт в творческом беспорядке. Причём он у меня везде, даже в шкафу и на кровати.

Данил застаёт меня как раз в тот момент, когда я пытаюсь впихнуть в шкаф невпихуемое.

Подойдя со спины, обхватывает за талию и нежно прикасается губами к плечу.

— Хозяюшка, — не смеётся, но я и так знаю, что это подкол. — Готовить хоть умеешь?

— А ты себе жену ищешь или бесплатную домработницу? Если последнее, то это точно не ко мне.

Резкий манёвр и я отказываюсь повёрнутой к нему лицом.

— Я пошутил, Насть, — выдаёт на полном серьёзе, а я без обид. Когда-нибудь потом мы ещё раз обсудим быт, сейчас это точно не вовремя.

— Я поняла.

Потянув меня за руку, ведёт к кровати. Сев на неё, привлекает меня к себе, чтоб я устроилась сверху него.

Его влажная после душа кожа блестит. Убираю со лба чёлку, пальцами касаюсь прямых, широких бровей. Сегодня мы не спешим — у нас же теперь всё серьёзно, типа, навсегда.

Полотенце с моего тела сдирает одним взмахом руки. Ладонью накрывает полушарие груди, а губами тянется к соску. Языком обводит контур. Дразнит, вызывая во мне ещё больше возбуждения.

Я тоже хочу его целовать. Хаотичными поцелуями покрывать каждый сантиметр его охрененного тела.

Просунув между разведённых бёдер руку, касается промежности. Гладит половые губы и, убедившись, что я достаточно влажная, просовывает в меня один палец.

Первый стон вырывается из груди. Я насаживаюсь на его палец всё быстрее. За плечи хватаюсь, когда экстаз затуманивает разум.

Мы не договариваемся заранее, всё получается само собой. Я сегодня сверху. На корточках. Прыгаю на нём и ловлю кайф, слыша его тяжёлое дыхание.

Сжимая мои ягодицы, Данил поддаётся вперёд. Увеличивает проникновение. И поймав нужную волну, я кончаю первой. Взрыв безумной силы прокатывается по телу и я выдыхаюсь. Хочу упасть ему на грудь, чтоб отдышаться, но Данил подминает меня под себя. Размашистыми толчками входит на всю длину члена, пока не кончает сам.

Пока он крепко спит, я тихо встаю с кровати и надеваю первую попавшуюся длинную футболку. Стоя перед зеркалом, собираю волосы на затылке в высокий хвост. Не удержавшись от соблазна, смотрю на него спящего через зеркальное отражение. Бедолага. Явно тесно на моей полуторке, особенно если учесть, что я всю ночь прижималась к нему намертво.

Мобильный вибрирует. Чтобы его не разбудить выхожу из спальни, вызов принимаю на кухне. Звонит Артём, спрашивает: почему уже девять утра, а я до сих пор не на работе. Не то что он сильно нервничает или пытается меня отчитать, но голос реально взволнованный.

— Тём, я заболела, — обдумав предлог, пытаюсь выдавить из себя кашель. Ну не говорить же боссу, что проспала — он всё равно на работу выгонит, а у меня сегодня нерабочее настроение.

— Серьёзное что-то?

— Простудилась где-то. Денёк отлежусь и сразу в строй, можно?

— Ах, Настя… Тебе к врачу, а не отлежаться.

— Всё нормально будет, не парься.

Артём вздыхает, а я слышу приближающиеся к кухне шаги и спешу попрощаться — вдруг сейчас Потоцкий подойдёт со всеми спецэффектами, палиться совсем не хочется.

— И мне кофе сделай, пожалуйста, — это не Потоцкий, а соседка Катя.

— Доброе утро, — отложив телефон в сторону, оборачиваюсь: — А ты чего в такую рань встала?

Потирая сонные глаза, Катя загадочно улыбается:

— С вами поспишь, — заявляет соседка, а я не сразу нахожу что ответить. — Он тут надолго?

— Не знаю, а что?

— Да ничё, ничё. Просто вы очень громкие, а мы с тобой об этом не договаривались, Насть.

— Кать, ну сори, — пожимаю плечами, мне неловко, но оправдываться не собираюсь.

Обнажённый по пояс в одних брюках в кухню входит Данил. Увидев мою соседку, доброжелательно улыбается, но Катя лишь закатывает глаза, и взгляд отводит в сторону, а затем и вовсе уходит.

— Кажется, я совсем не понравился твоей соседке, — обняв меня за талию, притягивает к себе и целует в щеку.

— Тебе не кажется. Доброе утро, выспался? — коснувшись пальцами его чёлки, пытаюсь разгладить образовавшуюся вертикальную морщинку между бровей.

— Ужасная кровать. Как ты спишь на этой рухляди?

— Мне нормально, привыкла. Кофе будешь?

— Буду. И тебя. И кофе, — набросившись на мою шею, осыпает кожу мелкими поцелуями, а я хихикаю — его щетинистый подбородок такой колючий.

— Дань, ну мы же не одни, — упираюсь руками в его плечи, но Потоцкий не сбавляет прыти, ещё сильнее сжимает ладонями мои ягодицы, забравшись под футболку.

Держась за руки, прогуливаемся по парку. Мне ещё с трудом верится, что всё это происходит наяву, ведь невозможно быть такой счастливой. Кажется, что волшебство может закончиться, стоит хорошенько мотнуть головой.

— Хочу мороженое, — тяну Данила за руку к будке с мороженым, он усмехается и с немалым удовольствием наблюдает, как я занимаю очередь, а затем долго выбираю: какое хочу съесть.

Ощущая себя одной из тех ребятишек, которые с лыбой до ушей благодарят своих родителей за мороженое, я обнимаю Потоцкого за шею. Встаю на цыпочки, чтоб дотянуться до его щеки.

— Спасибо, — губами касаюсь быстро, а он перехватывает инициативу и целует меня по-взрослому: глубоко с языком, до спёртого дыхания и подгибающихся коленей.

Поцелуй прерывает телефонный звонок. Извинившись, Данил немного отходит в сторону и говорит по телефону. А я наблюдаю за ним, затаив дыхание. И ловлю себя на мысли, что это волшебство таки заканчивается. Он скоро уедет, и я опять останусь тет-а-тет со своими депрессивными мыслями и тогда мне совсем вилы.

Закончив говорить, Данил возвращается ко мне. По его грустному взгляду всё понимаю без слов, оттого и сердце тоскливо щемит в груди.

— Тебе пора, да? — пытливо заглядываю в его глаза, пусть скажет, что никуда не уедет.

— Прости, Настюш. Работу никто не отменял.

Вздыхаю.

— Я всё понимаю, — отвечаю грустным от тоски голосом, а он касается кончика моего носа пальцем, мол, не грусти. — Когда теперь увидимся?

— Не знаю. Пока не знаю. Может, ты ко мне приедешь?

Пожимаю плечами. А я и сама ничего не знаю. Отношений на расстоянии у меня ещё не было. Это какой-то новый этап в жизни, который пока мне кажется нереальным.