Веселая вдовушка

15.

В эту ночь за стенами замка ревела буря и лил проливной дождь. Остаток дня Гэррэт потратил на чистку и смазку целого арсенала ружей и мушкетов, которые Уил должен был припрятать в карете. Было уже далеко за полночь, но виконт и не думал ложиться. Полковнику становилось немного легче всякий раз, когда он, глядя сквозь вычищенный им канал воронёного ствола, представлял, что берет на мушку разбойников, захвативших его жену. Вскоре все его оружие отливало зловещим тусклым блеском, а деревянные приклады золотисто отсвечивали лакированными ложами. Гэррэт вновь собрал и свинтил пистолеты и ружья, отмерил пороховые заряды, завернул пули в промасленные тряпицы, а затем проверил работу курков и спусковых крючков.

Завершив приготовления к бою, он лёг в постель, но так и не смог заснуть. Ему мерещились грубые руки, рвущие одежду Бесс, похотливые, гнусные рожи насильников.

С первым светом виконт спустил ноги с постели и прислушался. Буря утихла. Не желая никого беспокоить, он оделся сам, подпоясался алым офицерским шарфом, сунул в ножны саблю и заткнул за пояс заряженные пистолеты. Уж если ему доведётся попасть в западню, он заберёт с собой на тот свет с полдесятка Габбинсов!

Накинув на плечи алый офицерский плащ, прихватив шляпу и перчатки, Гэррэт спустился вниз. В этот час в замке было совсем тихо, только с кухни доносилось звяканье посуды. Заглянув в замковую часовню, виконт застал там преподобного Снида — старый священник стоял на коленях перед католическим распятием. Всю ночь, не смыкая глаз, молился он о спасении графини Рейвенволд.

Гэррэт велел, чтобы завтрак для него и отца Снида накрыли прямо в кухне, на столике огромного очага. Присутствие хозяина вызвало такой же переполох, как визит лисы в курятник — но Гэррэта это заботило мало. Он набросился на завтрак, жадно поглощая жареный бекон и жидкую овсяную кашу.

Трапеза была в самом разгаре, когда мальчик-конюх сообщил, что конь для милорда, а также карета готовы.

Виконт повернулся к преподобному Сниду и крепко обнял его на прощание.

— Спасибо за все, — сердечно сказал он. — Карета, в которой вы приехали, — ваша. Располагайте ею по своему усмотрению. Я заплатил кучеру и лакею и велел им отвезти ваше преподобие домой, в Сейлсбьюри. Полагаю, вы, ваше преподобие, не станете затягивать с отъездом.

Преподобный Снид кивнул.

— Я так и поступлю, хотя на самом деле предпочёл бы поехать с тобой. — Он пристально посмотрел на Гэррэта. — Леди Элизабет исключительная женщина, Крейтон, — умная, находчивая, храбрая, самоотверженная… Хотя ваш брак и не совсем обычен, тебе, мой мальчик, повезло.

— Повезло? — Гэррэта позабавила уверенность, прозвучавшая в словах преподобного. — Может быть, в один прекрасный день, когда мы заживём как муж и жена, я и соглашусь с вами. Но до тех пор торопиться с выводами я не стану. — Он нахлобучил шляпу. — А теперь, мой друг, мне пора ехать выручать свою храбрую, умную, находчивую жену.

Святой отец перекрестил его:

— Ступай, и да поможет тебе господь. Выходя из кухни, Гэррэт заметил, что все слуги куда-то в одночасье подевались.

Минутой позже он обнаружил их во дворе — всех до единого.

Выстроившись за спиной конюха, они ожидали появления Гэррэта. В руках у некоторых были вилы, у других — цепы, словом, каждый вооружился как мог, но все обитатели замка, судя по их решительному виду, были готовы отправиться в дорогу. Рядом со слугами толпились арендаторы и крестьяне Рейвенволдов. Это были большей частью старики, одетые в лохмотья, женщины в рваных платках, повязанных крест-накрест на груди, и совсем ещё зелёные юнцы, неуклюжие, оборванные, с первым пушком на верхней губе. При всём том в глубоко запавших от голода, усталых глазах этих людей читалась та же отчаянная решимость.

Никто не проронил ни слова. Люди во все глаза смотрели на Крейтона, молча подтверждая свою верность Бесс. Глядя на них, Гэррэт воочию убедился: судьба хозяйки им небезразлична.

Измождённая, худая женщина выступила вперёд, ведя за собой выводок тощих, грязных детей. Она опиралась на плечо мальчугана лет десяти. Крестьянка остановилась перед Гэррэтом и поклонилась.

— Доброе утро, ваша светлость. Я вдова Эдмундсон. Мы прослышали о том, что пропала наша леди, и все пришли вам на помощь.

Она подтолкнула парнишку вперёд.

— Это Тэнни, мой старшенький. Он крепкий парень и очень быстро бегает. — Женщина поёжилась и поплотнее закуталась от ветра в тонкий платок. — Я и сама могу с вами пойти, хотя и болею. Но за нашу хозяйку я готова и смерть принять. Наша леди — сущий ангел, ваша светлость. Божий ангел, она прибирала у меня, готовила и заботилась обо мне все те месяцы, пока я была прикована к постели. Лишь благодаря её доброте эти несмышлёныши не остались без матери.

Бесс убирала хижины и готовила для крестьян?

Миссис Эдмундсон пригладила грязную макушку сына.

— Слушайся его светлости, Тэнни, и делай, что милорд скажет, — не заставляй просить себя дважды. Господь не оставит нашу леди, но ты тоже расстарайся ради неё. — Она подтолкнула парнишку к Гэррэту. — Возьмите его с собой,сэр.

Гэррэт был потрясён до глубины души. Он вдруг понял, почему Бесс так редко улыбалась. Все эти годы, пока Рейвенволд транжирил, Элизабет трудилась не покладая рук, чтобы спасти от голода людей, которых её муж бессовестно обирал. Глядя на Бесс глазами её арендаторов, он увидел свою жену в совершенно ином свете. Эта незнакомая ему женщина ради других отказывала себе в куске хлеба и, забыв о своей знатности, не брезговала чёрной работой, помогая тем, кто обращался к ней за поддержкой.

От нахлынувших чувств у Гэррэта перехватило горло. Откашлявшись, он обратился к крестьянам:

— Поверьте, я искренне тронут вашей преданностью графине. Не сомневаюсь, что ваша госпожа обрадуется, узнав, как дружно вы пришли ей на помощь, но, к счастью, пока ваше содействие не требуется. Мне известно, где миледи, и я все подготовил к её освобождению.

Люди беспокойно загомонили.

— Я не успокоюсь, пока она не будет спасена, — твёрдо заверил их Гэррэт, а затем велел Гвиннет накормить и напоить всех собравшихся, а затем отсчитать каждому — будь то мужчина, женщина или ребёнок — по десять пенсов из замковой казны.

— Отныне никто не будет здесь голодать, — прибавил он, — по крайней мере, до тех пор, пока мой сундук не оскудеет.

И пока крестьяне, переговариваясь, двинулись к дверям замка, Гэррэт вскочил в седло и направил гнедого жеребца к воротам. Жестом приказав Уилу и юному Тэнни следовать за собой, он дал жеребцу шпоры и понёсся в сторону Дартмура.

Путь по песчаным холмам оказался нелёгким. Недавний дождь превратил дорогу в настоящее болото. Карета то и дело застревала в грязи, и Гэррэт спешивался, чтобы помочь Уилу и Тэнни вытаскивать колеса. Когда путники достигли края холмов, прошло полных два дня, и все трое устали до смерти.

Здесь Гэррэт велел спутникам ожидать его, а сам дал коню шпоры и направил его на унылую равнину.

Через три часа тягостного пути он заметил одинокую скалу, возвышавшуюся над бурым пологим краем.

Судя по всему, это и был Зуб Дракона.

Виконт двинул коня вперёд. В низине над болотцами снова начал куриться туман, местами столь плотный, что временами скрывал от взгляда Зуб Дракона, но ближе к сумеркам Гэррэт добрался до подножия этой скалы.

Бесс там не было.

В общем-то, он и не ожидал, что найдёт её там — вот так, сразу, — но все равно испытал горечь разочарования.

Продрогший и усталый, Гэррэт привязал жеребца к сломанной ветке упавшего дерева и, достав из седельной сумки припасы, не разводя огня, поел копчёной ветчины с сухарями и запил все это пивом. Вскоре начало темнеть. Гэррэта пробрала дрожь и, надо сказать, не только от холода и сырости. За ним наблюдали Габбинсы. Он знал, что они рядом, но наступившее к ночи затишье нарушал один только ветер.

Завернувшись в плотный плащ, Гэррэт устроился на земле возле зарослей густого кустарника и стал ждать. Над его головой на ночном небе временами расступались тучи, и тогда его взгляду открывался загадочный узор ярких звёзд. Сон в его расчёты не входил, но, сам того не замечая, он время от времени принимался клевать носом. Потом он вскакивал, дико озирался, устремляя глаза в черноту ночи, а затем, не обнаружив ничего подозрительного, успокаивался. То и дело он поднимался и, крадучись, пробирался в темноте к подножию скалы, но не находил никаких следов ни Бесс, ни Габбинсов.

Последний раз Гэррэт задремал на рассвете, перед восходом солнца. Он очнулся в серебристом предутреннем мареве, услышав непонятный, приглушённый туманом звук. Туман был такой густой и плотный, что уже в нескольких шагах ничего нельзя было рассмотреть. Виконт поднялся и осторожно пошёл на звук.

Под скалой он увидел Бесс. Его жену привязали к одиноко росшему здесь дереву. Её голова была безвольно опущена, лицо скрывала спутанная грива белокурых волос. С шеи тяжело свисал все тот же красный бархатный мешок.

Приготовясь к самому худшему, Гэррэт с замирающим сердцем подошёл к ней вплотную. Осторожно приподняв ладонями голову Бесс, он откинул со лба спутанную золотистую прядь. Взглянул — и задохнулся от ярости, заскрежетав зубами.

Её нежные, красивые губы потрескались и распухли, а на бледной коже темнели синяки и ссадины. Рубашка была разорвана на груди, и над лифом чернели кровоподтёки. И всё-таки Бесс была жива. На шее билась тоненькая голубая жилка, а дыхание было медленным и мерным. Благодарение господу! Гэррэт обхватил жену руками, наклонился, вдыхая знакомый сладостный аромат её кожи, перебить который не могла никакая на свете вонь и грязь. В этот момент он испытал огромное облегчение — словно гора упала с плеч. Потом пришло отрезвление — радоваться рано. Они ещё не избавились от опасности.

Прежде всего нужно было снять с неё этот проклятый мешок. Гэррэт осторожно потянул за шёлковые ленты — и поразился, услышав звон монет. В мешке оказалась большая часть выкупа.

Из тумана раздался хриплый женский голос:

— Это за наших детей!

Другой голос, на этот раз мужской, проревел:

— Забирай её и уходи ко всем чертям. Вслед за этим послышалось громкое гиканье и раздался топот копыт. Гэррэт прикрыл Бесс своим телом, но нападения не последовало. В них никто не стрелял. Не было слышно и криков — только затихающий вдали топот копыт. Они с Бесс остались в одиночестве.

Виконт засунул мешочек с золотом за пояс. Почему Габбинсы вернули выкуп? Они же славятся своей жадностью. У них, что называется, и снега зимой не выпросишь.

Крейтон перерезал верёвки, которыми Элизабет была привязана к дереву. Бесчувственное тело сползло по стволу вниз, но Гэррэт вовремя подхватил Бесс на руки. Прижавшись щекой к её разбитым, сухим губам, он хрипло прошептал:

— Все хорошо, дорогая моя девочка. Все дурное уже позади. Ты в безопасности.

Прижимая Бесс к груди, Гэррэт заметил, как от её волос отделилась какая-то крохотная чёрная крупинка — не больше макового зёрнышка-и прыгнула к нему на плащ. Одна, другая, третья… Что-то поползло у него по шее. Блохи! За несколько дней, проведённых у Габбинсов, бедняжка Бесс набралась блох, вшей и ещё бог знает каких паразитов.

Ладно, решил Гэррэт, с этой ратью расправимся позже. Сейчас главное — довезти Бесс до дома живой.

Он отнёс неподвижное тело супруги к коню, уложил Бесс поперёк седла, а потом, вскочив на коня, приподнял её и изо всех сил прижал к себе.

Как долго она пробудет без сознания? И какие ужасы всплывут в её памяти, когда она очнётся?

Когда Уил увидел, в каком бедственном состоянии находится его хозяйка, верный управляющий помрачнел. Похоже, его мучила та же мысль, что и Гэррэта, — неужели Габбинсы надругались над графиней?

С помощью слуг Гэррэт снял жену с лошади, а потом, не выпуская Бесс из рук, протиснулся вместе с ней в карету.

— Принесите одеяла, она совсем замёрзла. Его все яростней кусали блохи, но Гэррэт не шевелился, боясь обеспокоить жену. В сравнении с тем, что случилось, блошиные укусы — сущие пустяки.

Уил принёс пару тёплых шерстяных одеял и бережно укутал ими хозяйку.

— Что-нибудь произошло за то время, пока меня не было?

— Да, милорд. — Уил присел на сиденье напротив. — Боюсь, новости не слишком приятные. Нас заметили кавалеры. Небольшой конный отряд. Они подъехали к нам и чуть было не забрали с собой Тэнни. В армию. Мне каким-то чудом удалось их отговорить. Я сказал им, что вы, полковник, в милости у его величества — ну и всё такое. Короче, они отпустили Тэнни.

— Что они здесь делали?

— Искали мятежников. Говорят, где-то в этих местах видели отряд «железнобоких» из Плимута. Солдаты сказали, что нам не следует возвращаться домой этим путём.

— Другого пути нет, — устало произнёс Гэррэт. — Как, скажи на милость, я доставлю теперь графиню в замок Рейвенволд?

А зачем, собственно, им с Бесс туда возвращаться? Замок холоден и мрачен, точно склеп, и к тому же поблизости нет врача, который мог бы ухаживать за Бесс. Нет, в самом деле, какого чёрта им тащиться в Рейвенволд? Ведь Эксетер ближе. На деньги, оставшиеся от выкупа, Гэррэт мог без труда нанять врача, снять приличное жильё и заказать в модной лавке новую одежду для жены. А потом, как только Бесс немного оправится и снова сможет путешествовать, он отвезёт её к себе домой — в Чествик.

Что бы там с Бесс ни случилось, а в Чествике ей будет лучше, чем в Рейвенволде. Гораздо лучше.