Вмешательство провидения

Глава шестая

Итак, предстояли два события. В субботу она побывает на деревенском, празднике. Отец много рассказывал ей об этом. А в конце следующей недели они, наконец, едут в Лондон. Лори ужасно хотелось рассказать обо всем Стивену, и она очень расстроилась, узнав, что его не будет на деревенском гулянье.

— Наверное, надо написать письмо сэру Джералду Хокесу и его жене, — сказала Лори, обращаясь к дяде Вернону. — Этого требует вежливость, правда? Они ведь пригласили меня навестить их, когда буду в Лондоне.

— Конечно. Но ведь можно просто позвонить им из гостиницы и договориться о визите на то время, когда мы с тетей будем у врача.

— У вас уже назначено время? — Лори мгновенно вспомнила о главной цели, ради которой затевается поездка. Вовсе не ради нее.

— Мы договорились на понедельник после обеда, так что у нас будет целых два дня, чтобы устроиться и кое-что посмотреть, — сказала Элен.

— А вы не боитесь, тетя Элен?

Вопрос этот сорвался у Лори с языка помимо ее воли. Элен слабо улыбнулась.

— Знаешь, Лори, я смотрю на вещи философски. Чему суждено быть, то и будет. Ты девушка самостоятельная, активная, я уверена, ты прекрасно со всем справишься. Так чего мне бояться?

— Ой, а я бы боялась. Вы такая смелая.

— Да нет, любовь моя. Просто я старше.

В субботу Роберт Коннорс лихо подкатил к дому на спортивном автомобиле, опровергнув тем самым убеждение Лори, что он умеет ездить только верхом.

— Будьте осторожны, Роберт, берегите нашу девочку, и смотрите, никаких гонок, — обратился к нему Вернон, с удовольствием оглядывая хищный корпус машины и вслушиваясь в ровное урчание двигателя.

Роберт весело рассмеялся, запрокинув голову, и Лори в один миг стало понятно, как, наверное, тает сердце у какой-нибудь испанской сеньориты, стоит только ей посмотреть на его загорелое лицо и услышать этот мягкий смех.

— Я пока что не упустил ни одной девушки, сэр, если только сам этого не хотел. — Роберт рассмеялся еще веселее.

Кроме Элис Дэй, подумала Лори. Вот уж кто подходил ему, да и любому другому мужчине. И, однако, даже если она что-то значила для него, по его виду совсем не скажешь, что он расстроен ее исчезновением.

Лори заключила, что он или просто бессердечный, или очень скрытный. В обоих случаях это ее совершенно не касается. Она намерена весело провести этот весенний день, насладиться деревенским праздником, и все.

Автомобиль выехал за ворота, Лори почувствовала на себе пристальный взгляд Роберта. Она посмотрела на него — в его глазах стоял вызов.

— Вы боитесь скорости, Лори? Хотя вы мне не кажетесь девушкой, которая чего-то боится.

— Ну, не сказала бы. Надо быть дураком, чтобы действовать очертя голову, — уклончиво проговорила Лори, уверенная, что он прекрасно поймет ее намек.

Его рука легла на ее колено. Оно было укрыто юбкой элегантного зеленого костюма, но сам жест был отвратителен, и Лори, не говоря ни слова, оттолкнула его руку. Она не ханжа, но пусть он не думает, что может делать с ней все, что ему захочется.

Удивительно все-таки, какое превратное мнение складывается порой у человека о представителе иной культуры. Вот они с Робертом говорят на одном — почти — языке, и все-таки он подметил в ней какое-то отличие, которое его возбуждает. От этих размышлений Лори оторвал спокойный голос Роберта:

— Ну, так что вы думаете о моем брате? Кажется, он в вашем вкусе?

— Я хорошо отношусь ко всем, кого я повстречала в этой стране, — стараясь говорить так же спокойно, ответила Лори. — Люди есть люди, где бы они ни жили, ведь так? Тем более что английское произношение для меня привычно, так говорил мой отец.

— Я не об этом спрашивал. Что вы думаете о Стивене?

Лори ответила не сразу. Роберт явно старается поставить ее в неловкое положение, да и потом, что за манера — расспрашивать вот так бесцеремонно постороннего человека? Стивен тоже порой проявляет излишнее любопытство, но совсем по-другому. Он человек деликатный, а Роберт… Лори почему-то была уверена, что он способен и на грубость, и на жестокость.

— Он мне очень нравится, — твердо сказала она. — Он с большой добротой относится к людям, очень старательный и любит дело, которым занимается.

Роберт громко расхохотался.

— Боже, как это скучно! Да никогда женщина не скажет такое обо мне!

Лори рассердилась.

— Не знаю, как насчет скуки — а я нисколько не нахожу Стивена скучным, — только я уверена, что уж он-то точно не захотел бы пользоваться такой репутацией среди женщин, какой пользуетесь вы!

— Я вижу, он нашел в вашем лице горячую сторонницу, — язвительно заметил Роберт.

— Послушайте, может, мы поговорим о чем-нибудь другом? Я не хочу тратить время на задушевные разговоры. — Лори глубоко вздохнула, соображая, о чем бы спросить, и заговорила опять о том, что ее волновало: — Я надеюсь, тетя Фрида полностью оправилась после случившейся с ней неприятности.

— Еще как полностью! Она вообще никогда не зацикливается на том, что невозможно изменить, к тому же у нее есть теперь о чем посудачить с приятельницами. Она в центре всеобщего внимания.

Чувствовалось, что ему глубоко безразлична и тетя Фрида, и то, что происшедшее, возможно, потрясло старую женщину. Весь остаток пути до деревни Кингкум Лори просидела в молчании. В голове у нее крутилась одна-единственная мысль — пусть он и хорош собой, этот Роберт Коннорс, но еще немного, и она просто возненавидит его.

В Кингкуме царило настоящее веселье. Над улицами были протянуты полотна с приветственными лозунгами по случаю ежегодного праздника. На лужайке плясали, вокруг толпился народ. Роберт затормозил.

— Хотите посмотреть?

— Да, непременно! Как красиво! — закричала Лори, совершенно не заботясь о том, что Роберт, наверное, считает дураками всех этих взрослых мужчин, которые, выряженные черт-те как, трезвоня колокольчиками, прикрепленными к башмакам, скачут по лужайке, помахивая разноцветными платочками в такт музыке. Впрочем, в движениях танцоров прослеживался какой-то особый смысл. — Извините, мэм, эта пляска что-то означает? — обратилась Лори к стоявшей рядом женщине, поскольку Роберт, как она заметила, не был склонен рассказывать ей что бы то ни было. Он со скучающим видом ходил взад-вперед вдоль машины, дожидаясь, пока она насмотрится.

— Танцы разные, и у каждого своя история, голубушка. Я слышала, когда-то давно были такие специальные обряды в честь плодородия, я, правда, и сама точно не знаю, что и как, — ответила женщина, с любопытством глядя на Лори. — А ты, как я вижу, не местная?

— Нет, я из Бостона.

— Это где-то на севере, что ли? Лори улыбнулась.

— Нет. Это в Америке.

Женщина, потеряв всякий интерес к Лори, отвернулась и принялась энергично хлопать танцорам. Незаметно подошедший Роберт сказал ей на ухо:

— Вы с таким же успехом могли ей сказать, что прибыли с другой планеты. Что ей до Америки? Может, хватит стоять здесь? Главное происходит дальше за деревней.

— Поехали, — сказала Лори.

Она уже начала задумываться, зачем он вообще приехал с ней сюда. Может, просто назло своему брату… или это тетя Фрида потребовала от него вести себя по-соседски. Ни то, ни другое Лори очень не понравилось.

— Если у вас есть какие-то дела, вы поезжайте, Роберт, я прекрасно проведу время одна, — сказала она, сев в машину. — А вы потом подъедете и меня заберете.

— С чего это вы вдруг решили, что я брошу самую очаровательную девушку графства ради каких-то дел?

Лори предпочла бы не слышать этот комплимент, произнесенный им с такой легкостью и ничего не означающий. Она промолчала. Роберт глубоко вздохнул.

— Наверное, если бы это сказал Стивен, вы бы вели себя иначе, да?

Лори взглянула на него с изумлением. В его голосе звучала едва ли не ревность, какое-то человеческое чувство вместо обычной рисовки. Но не успела она об этом подумать, как он засмеялся.

— Все в порядке, не одна вы относитесь к нему так. Он — добропорядочный представитель семейства, а я — большой серый волк.

— Роберт, если вы не хотите испортить мне день, оставьте это, — резко одернула его Лори.

Она обрадовалась, когда впереди открылось поле, где стояли шатры и глухо звучала музыка. У Лори забилось сердце. Отец не раз рассказывал ей вот о таких сельских праздниках, на которых царит атмосфера добросердечия и приветливости.

Роберту все это, наверное, кажется обыденным, но она хочет все услышать и испытать, чтобы потом вспоминать с волнением, как вспоминал отец.

Лори, то и дело прыская со смеху, посмотрела, как бегают в мешках и «на трех ногах», решила не рисковать и не пробовать вытащить из воды яблоко зубами, зато вволю пошвырялась мокрыми тряпками в колодника, причем тот большинство их благополучно поймал под буйные выкрики и смех зевак. Пройдясь по торговым рядам, она не удержалась и накупила варенья и пирогов, а потом остановилась в раздумье перед шатром гадалки.

— Это просто переодетая жена фермера, — сообщил Роберт. — Она никакая не ясновидящая, если вообще такие существуют, в чем я сомневаюсь, и скажет вам то, что, как она полагает, вы хотите услышать.

— А разве не это нужно каждому из нас? — С этими словами Лори проскользнула мимо Роберта и вошла в темный шатер.

Там она немножко постояла, пока глаза не привыкли к темноте. Она прекрасно знала, что перед ней местная крестьянка в цыганском платье, тем более что при ее появлении женщина быстро спрятала вязанье.

— И чем же я могу тебе услужить, бриллиантовая ты моя? — заговорила женщина хрипловатым голосом. — Может, хочешь узнать, что тебя ждет впереди?

— Да, хочу, — с улыбкой ответила Лори. — Посеребрить вам руку?

— Обязательно, моя дорогая. Три пенса серебром, в церковную кассу. — Женщина взяла монету у Лори и уперла взгляд в лежащий перед ней хрустальный шар. — О, я вижу, ты проделала долгий, долгий путь, — монотонно говорила женщина. — Через море. Я вижу воду, много-много воды.

Ну, это понятно, подумала Лори. Кто-то тут ее узнал и сообщил, что она из Америки.

— Хрусталь помутнел, но все же я вижу мужчину… Нет, погоди. Там двое мужчин, и тебе предстоит выбирать.

Лори стало еще веселее. Ну конечно, этого и следовало ожидать. Несмотря на нарочитую многозначительность, с какой говорила женщина — словно вещала со сцены, вид у нее был самый простецкий. А еще Лори никак не могла забыть про вязанье…

— А что я выберу — ехать обратно домой или остаться здесь? — услышала Лори свой собственный голос. Она совсем не собиралась ничего говорить, вопрос сам вырвался у нее.

— Ну, что касается этого, то тебе и тут придется выбирать, дорогуша, — уклончиво ответила женщина. — Скажем так: придет время, и ты будешь благословлять тот день, когда приняла верное решение.

Непонятно почему, Лори вдруг почувствовала, как в душе ее закипает гнев. В маленьком шатре стоял удушливый запах каких-то трав, перед глазами все плыло, не хватало воздуха. Лори показалось, будто она тонет и сейчас задохнется. Единственное, чего она жаждала, — поскорее выбраться наружу.

— Ладно, спасибо, мэм, все это очень интересно, — с трудом выдавила Лори, стремительно откинула полог, загораживавший вход в шатер, и остановилась, судорожно хватая ртом предвечерний воздух. Ей было дурно, на миг показалось даже, что она вот-вот упадет в обморок, а к обморокам Лори Хартман относилась крайне неодобрительно.

Но постепенно она успокоилась, сердце больше не бухало молотом в груди, дыхание выровнялось, как будто она и не выскочила только что из шатра в панике. Какая паника? Это же смешно! Глупости, люди просто развлекаются… и все же был ужасный миг, когда Лори охватило пронзительное предощущение чего-то страшного, словно приоткрылся какой-то таинственный занавес, и она заглянула за него…

Но здесь, снаружи, все было как прежде. Праздник продолжался, люди веселились, наслаждаясь весенним теплом. Нет, она просто глупая, наивная девчонка…

Роберт, весело переговаривавшийся неподалеку с какой-то местной девушкой, заметил Лори, оставил свою собеседницу и с насмешливым видом направился к ней.

— Что это с вами? Вы побледнели. Неужели гадалка открыла вам какую-то жуткую тайну?

— Да нет, ничего такого, чего бы я не знала. Что же все-таки сказала ей эта женщина? Если задуматься, ничего, кроме банальностей. Остальное доделало собственное воображение Лори.

— Что вы говорите? Уж не хотите ли вы сказать, что она не сообщила, что вы выйдете замуж за богатого симпатичного джентльмена и будете счастливы? Разве не это вы, женщины, желаете услышать?

— Далеко не все, — возразила Лори. — Хотите верьте, хотите нет, но не все из нас только и думают, как бы найти себе мужа.

— Но это же было бы крайне огорчительно, если бы такая девушка, как вы, предпочла не выходить замуж, а остаться старой девой.

— Я этого не говорила…

Роберт, однако, ее уже не слушал — его внимание переключилось на площадку, где несколько девушек, под строгим присмотром своих отцов, позволяли поцеловать себя всякому, кто готов был уплатить пенни за поцелуй. Лори удовольствовалась объяснениями Роберта, что он идет туда, дабы исполнить свой долг перед церковью, внести свою лепту в церковную кассу, и пошла бродить по полю среди веселой толпы, с жадностью вдыхая воздух и жалея только об одном — что рядом с ней нет Стивена.

Поймав себя на этой мысли, Лори чуть не споткнулась. Роберт, конечно, может быть очень обаятельным, когда захочет, но со Стивеном ей намного проще.

— Вы не против, если мы заедем к нам домой выпить чаю? — спросил Роберт, когда они оба решили, что с них достаточно. — Тетя Фрида наверняка ждет, что я вас приглашу.

Вот и еще одно подтверждение того, что ему никогда не сравниться со Стивеном, ему недостает тонкости, подумала Лори и приняла приглашение.

Ее уверенность в том, что Стивен уравновешеннее своего брата, рухнула мгновенно, стоило только ей приехать в Коннорс-Корт. Когда они с Робертом вошли в гостиную, Стивен вскочил со стула, сжимая кулаки.

— Что случилось? — спросил Роберт. — У тебя такой ошарашенный вид.

— Сам все поймешь, когда узнаешь. Мы с тетей Фридой пришли в контору Слейтера очень кстати, потому что он сам собирался ехать к нам. Дела тети были улажены, насколько это возможно, ну а поскольку я находился там…

— Господи боже мой, ты можешь пояснее? — с раздражением перебил брата Роберт. — Я ничего не могу понять.

— Я, пожалуй, поеду, у вас семейные дела… — начала Лори.

Ни тот, ни другой не обратили на нее ни малейшего внимания, а поскольку кто-то из них должен был отвезти ее домой, Лори замолчала и опустилась на софу.

— Это касается отцовского завещания, — сказал Стивен.

Роберт сощурился.

— И что там такое? Все вроде бы решено. Или открылось что-то новенькое? Если Слейтер знал что-то, чего мы не знали, он должен был поставить нас в известность…

— Судя по всему, в завещании есть некая приписка, которая должна быть оглашена не раньше чем в мае, в день рождения. По словам Слейтера, это указано открытым текстом.

— Ладно, продолжай. Что в ней, в этой так называемой приписке? — Голос Роберта подрагивал. Было ясно, что сообщение его крайне обеспокоило.

— Старый черт не говорит. Дескать, считает своим моральным долгом предупредить нас, что все не так определенно, как мы думали.

— Что? И ты этим удовольствовался?

— Интересно, как бы я вытянул из него что-то, если он обязан, как поверенный, не сообщать пока ничего…

— Ну, тогда я сам поеду в Эксетер и расколю этого ублюдка! — закричал Роберт.

Лори тихо охнула, братья одновременно повернули головы и посмотрели на нее. Стивен торопливо проговорил:

— Вы уж простите моему брату некоторую грубость манер, Лори, но обстоятельства таковы…

— Обстоятельства таковы, что я и сам в состоянии попросить прощения, — фыркнул Роберт.

Лори встала и оправила юбку. Щеки ее пылали.

— Извините меня, но, может, я пойду скажу, чтобы принесли чай? Или я беру на себя слишком много?

Оба взглянули на нее как на надоедливую муху. Лори внутренне поежилась.

— Пожалуйста, сходите, Лори, — напряженным голосом сказал Стивен. — Уж лучше мы продолжим наш разговор наедине.

Лори, пожав плечами, оставила их переругиваться друг с другом, нашла кухню и попросила служанку через десять минут накрыть чай на троих в гостиной. Правильно она поступила или неправильно, ясно было одно — если бы она не взяла инициативу в свои руки, то неизвестно, сколько бы продолжалась перепалка, а она больше не могла это выносить.

Она побрела по саду, гадая, что же такое могло вывести из равновесия обоих братьев. Почему в приписке к духовному завещанию должно быть непременно что-то плохое? А вдруг хорошее?

Вполне может быть, что мистер Коннорс оставил кругленькую сумму, которая должна быть выдана братьям в определенный день рождения… Но тогда почему поверенный счел необходимым предупредить их заранее?

У Лори внезапно заболела голова. Какое ей дело, в конце концов? Она уже будет далеко отсюда, когда настанет эта столь важная дата. Но ей тут же вспомнились не слишком лестные слова Стивена об отношении его отца к нему и к Роберту. Роберта он считал своим первенцем, хотя тот родился всего на минуту-другую раньше брата, и возлагал на него надежды, которые юноша не оправдал, потому отец и установил нынешний порядок управления судоверфью. Дядя Вернон тоже говорил Лори, что от отца братьев Коннорс можно ждать чего угодно. Так что неизвестно, что у них впереди…

Лори бродила по саду, пока не решила, что стол в гостиной наверняка уже накрыт, и лишь тогда неохотно пошла к дому. То, что начиналось как веселое развлечение, превратилось в нечто прямо противоположное.

Как Лори и предполагала, служанка была уже в гостиной и разливала чай. Братья как будто немного успокоились.

— Мне очень жаль, что вам пришлось наблюдать эту сцену, — торопливо проговорил Стивен. — Просто, когда вы появились, я только что приехал с тетей Фридой и не владел собой.

— Не беспокойтесь из-за меня, — пробормотала Лори. — И хочу вас заверить — то, что я здесь услышала, дальше не пойдет.

— Спасибо, — сказал Роберт. По его голосу чувствовалось, что он все еще на взводе.

Хотя, конечно, Стивен узнал обо всем раньше, а потому у него было больше времени подумать и взять себя в руки.

— Если вы не возражаете, я сразу после чая поеду домой, — сказала Лори, не обращаясь ни к одному из братьев определенно.

— Конечно, — отозвался Роберт. — Достаточно вам впечатлений на один день.

Лори взглянула на него с подозрением: то ли он смеется над ней, то ли просто еще не остыл после стычки со Стивеном. Только если он полагает, что шумный деревенский праздник и его дурацкая перебранка с братом способны вывести ее из душевного равновесия, то он ее совсем не знает.

Лори была рада покинуть, наконец, Коннорс-Корт, хотя было бы намного лучше, если б ее повез Стивен. Роберт был явно взбешен тем, что отец лежит в могиле, а все продолжает диктовать ему свою волю. Лори поежилась. Господи, что за картины лезут ей в голову. А потом, ведь вполне возможно, что братьев ждет щедрый отцовский дар, пусть и запоздалый…

— Не придавайте значения нашим ссорам со Стивеном, — внезапно заговорил Роберт, когда они, проделав в молчании почти весь путь, приближались к Хартман-Хаусу. — Я слышал, у вас нет ни братьев, ни сестер… Знаете, такое часто случается между братьями, да и между сестрами тоже, особенно если у них небольшая разница в возрасте. А уж близнецов вообще ничто не разделяет.

Если не считать того, что они постоянно соперничают друг с другом, подумала Лори. Он бросил недовольный взгляд на ее отчужденное лицо, но никак не выказал своего раздражения.

— Должна вам сказать, я слышала немало споров, даже очень горячих, в нашем доме. К моему отцу часто приходили друзья и коллеги. О чем они только не спорили, о политике, о социальных вопросах, да о чем угодно, — и мне тоже позволялось вставить слово и высказать свое мнение.

— Ах да, — протянул Роберт. — Я же забыл, какие вы, американцы, прогрессивные по сравнению с нами. Да, в этом мы отстали, ничего не скажешь.

Он что, намекает на то, что английские леди считают ниже своего достоинства принимать участие в спорах? Ну и пусть. Она сделает вид, что ничего не поняла. Они уже почти приехали, да и вообще на сегодня впечатлений достаточно. По крайней мере, будет о чем подумать. Не в последнюю очередь Лори занимала причина странного поведения Стивена. Конечно, это семейное дело Коннорсов, но так получилось, что она, сама того не желая, оказалась в гуще событий.

Лори вспомнились горящие глаза Стивена, напрягшиеся жилы на мощной шее, и почему-то от этих воспоминаний ее охватило нервное возбуждение. Да, он не чужд физического труда, потому такой сильный, он из тех, кто не будет сидеть в стороне, когда другие работают, Лори это чувствовала инстинктивно. И пусть кому-то Стивен покажется менее интересным, чем его брат-бродяга, все равно он ему не уступает в мужественности. Ничуть.

— Нет, вам стоит задержаться здесь до нашего дня рождения, — сказал Роберт, смягчая тон. Наверное, решил, что переборщил с сарказмом. — Жаль, что вы уже купили билет. Вы когда-нибудь были на маскараде?

— Нет, никогда, — ответила Лори. — Должно быть, это интересно…

— Еще как. Это будет нечто! Вашу тетю и дядю мы уже пригласили, и, если вы решите остаться, обещаю, ваше имя будет во главе списка приглашенных. В каком бы костюме вы ни пришли, вы все равно затмите всех местных девушек.

— О, благодарю, сэр, вы так добры, но как вы можете такое говорить после того, как я видела вас со столь прелестными девушками? — сказала Лори и засмеялась, глядя в его посветлевшее лицо.

— Но я так считаю! — воскликнул Роберт. — Я действительно хочу, чтобы вы остались. Мы все хотим.

Наверное, так оно и есть, подумала Лори. Ну почему все на нее так давят, хотя, по правде говоря, слышать это очень приятно.

Попрощавшись с Робертом, она вышла из машины и направилась к дому. Когда автомобиль с ревом помчался прочь, на лице Лори все еще блуждала улыбка.

Элен сидела в гостиной и листала журнал. Услышав шаги, она подняла голову.

— Ну как, Лори, хорошо провела время? Судя по твоему румянцу, так оно и есть, если, конечно, Роберт не выкинул чего-нибудь эдакого. Он обаятельный шалопай, но ты, я думаю, достаточно умна, чтобы не придавать значения его глупостям.

— Ой, тетя, разве я стану относиться серьезно к таким вещам? А что вы ищете?

Элен пододвинула к Лори раскрытый журнал.

— Видишь, это средневековые костюмы. Хочу поехать на маскарад к Коннорсам в костюме средневековой придворной дамы. У нас на чердаке есть старинные вещи, думаю, можно что-то сделать. Как ты считаешь?

Лори бросила взгляд на картинки в журнале, выписанном из какого-то лондонского музея.

— Красивые, — заметила она, пробежав глазами текст под картинками, где рассказывалось, из какого бархата шили эти костюмы и какими кружевами украшали, и стала рассматривать причудливые головные уборы.

— Да, красивые. — Элен вздохнула. — На тебе бы такой наряд смотрелся куда лучше, чем на мне. А ты не хочешь посмотреть, что у нас хранится в старых сундуках? Поможешь мне выбрать что-нибудь, из чего мой портной сможет что-то сделать.

Сказано это было самым невинным тоном, хотя Лори все же почудился некий тайный смысл. Когда служанки принесли с чердака сундук и разложили его содержимое на кровати Элен, девушка решила: как вообще можно подумать, что она согласится надеть какое-нибудь из этих платьев? Хотя Лори не могла отрицать, что ткани, из которых сшиты эти старомодные платья, приятны на ощупь, а аксессуары — прелестны. Недаром Элен бережет все это как сокровище. Эти вещи из бархата цвета бронзы и голубовато-серебристая парча словно умоляли, чтобы кто-то вытащил их, наконец, на свет божий.

— Интересно, а что бы ты надела, если бы шла на маскарад? — спросила Элен.

— Не надо, тетя, вы же знаете, это маловероятно…

— Но пофантазировать-то можно? Мне казалось, все молодые девушки любят фантазировать, — не сдавалась Элен.

— Ну ладно, — сказала Лори, чувствуя прилив некоторой веселой бесшабашности. — Раз я американка и должна отвечать репутации девушки современной, я бы надела алое шелковое платье и шляпу с перьями, ну, как одевались девицы в салунах на Диком Западе. Вот уж было бы потрясение для всего графства! — Лори рассмеялась, представив себе эту сцену.

— Наоборот, все молодые люди были бы в восторге, — проговорила Элен.

— Все равно ведь этого не будет, — сказала сквозь смех Лори.

За обедом Лори не удержалась, чтобы не рассказать о том, что было в Коннорс-Корте. Вернон Хартман глубокомысленно покачал головой.

— Вот уж кто умел портить жизнь своим сыновьям, так это старик Коннорс. Все боялся, как бы они не подумали, что все им достанется легко. Уж на что поведение Роберта бесило его, но нет, он все равно не оставлял своих попыток заставить того заниматься судостроением. Он и умер-то с этой мыслью.

— Но неужели он мог что-то такое написать в своем завещании, что может повредить братьям даже сейчас, когда прошло уже столько лет после его смерти? — воскликнула Лори. Ей, выросшей в любви и согласии, было даже трудно представить себе такую мстительность.

— Я бы не назвал его непорядочным человеком, нет, просто он положил слишком много сил на то, чтобы сделать верфь такой, какова она сейчас, и не хотел, чтобы Роберт, получив ее, развалил все дело. Поскольку Роберт считается старшим, хотя и родился всего на десять минут раньше, то в день, когда ему исполнится тридцать лет, предприятие по закону перейдет к нему. Когда старик Коннорс почувствовал, что больше не в состоянии управлять верфью, он препоручил ее консорциуму, а управляющим сделал Стивена, видя, что Роберт ничуть не интересуется делом и подолгу пропадает в Испании.

Лори показалось, что дядя словно бы осуждает Роберта. Но как можно заставить человека заниматься бизнесом, если его это совершенно не интересует? Лори решила промолчать. Дядя между тем продолжал:

— Убедившись, что дела идут неплохо, Коннорс распорядился, чтобы данное положение вещей сохранялось и после его кончины. Когда это стало известно, все, естественно, были недовольны, как ты сама понимаешь.

— И такое положение вещей должно было сохраниться только до нынешнего года, — закончила за него Лори.

— Вот именно. Роберт всегда чувствовал себя обиженным, и как человек, знающий его прекрасно, я уверен, что на дне рождения он непременно заявит о своих правах. И не имеет значения, что он потом намерен делать с верфью. Ну а Стивен, естественно, будет против, хотя, по правде говоря, он бессилен. Если Роберт захочет продать верфь, это будет конец всего.

Тут послышался голос Элен:

— Лори, а ты не хотела бы посмотреть на этот фейерверк? Я имею в виду не только празднование дня рождения.

Лори не могла не признаться, что ей действительно было бы любопытно поприсутствовать. Но не станет же она отказываться от своих планов только ради того, чтобы посмотреть, как подействует на Роберта и Стивена злосчастная приписка к духовному завещанию мистера Коннорса.

Что бы там ни говорили, Коннорс казался ей низким человеком, и она всей душой сочувствовала обоим братьям. Да и, в конце концов, если Роберт решит продать верфь, что мешает Стивену заявить свои права на нее? Это бы все решило.