— У вас действительно нет ничего попроще?
Фелиса критически оглядела себя. На ней была легкая синяя блузка с короткими рукавами, шелковые плиссированные брючки и сандалии. Все это она с большим трудом отыскала в недрах своего гардероба.
— А что, разве бывает проще? Эти вещи я ношу на загородной вилле, когда меня никто не видит… Хотя в последнее время там тоже не удается спрятаться от представителей прессы.
Полчаса назад Алекс попросил принцессу подняться в апартаменты — завязать волосы в хвост, как она никогда не носила, и надеть самую неброскую одежду, лучше брюки, чем юбку.
— Неужели у вас нет ни одних рваных джинсов? Мешковатой футболки? А как же кроссовки с дырой напротив большого пальца? — поддразнил он Фелису. — Ладно, шутки в сторону. Надеюсь, у вас есть темные очки?
— Ночью? Это будет выглядеть странно, разве нет?
Алекс бросил быстрый взгляд за окошко. Небо и впрямь вместо синего было темно-фиолетовым.
— И правда, я сутками сижу в подземелье и забываю о том, что на улице бывает день и ночь.
Он окинул принцессу оценивающим взглядом.
— Вам нужно выглядеть так, чтобы любой встречный при виде вас думал: надо же, в этой девице есть что-то общее с принцессой Фелисой да Романо!
— Ну, в таком наряде меня вряд ли кто узнает.
Алекс был менее оптимистичен.
— Этого недостаточно. Может, у вас есть простые очки, не темные?
У Фелисы были очки для чтения. Она надевала их, только находясь в одиночестве. И, признаться, совершенно не хотела щеголять в них в присутствии Алекса.
— Есть, но они такие уродливые! Лучше обойтись без очков.
— Наденьте их, принцесса.
Поражаясь своей покорности, Фелиса вынула из сумочки кожаный футляр. Никто с ней не разговаривал в таком тоне, как Алекс, но почему-то это ее не возмущало. Наоборот, сердце сладко замирало от его насмешливого, совершенно непочтительного голоса. Фелиса начинала чувствовать себя как обычная девушка, которая собирается на прогулку со своим парнем. Может быть, они даже зайдут в ресторанчик и она будет качаться на стуле и пить пиво из высокого бокала, не вызывая своим поведением ничьего ужаса или восторга.
Хотя Фелиса не умела качаться на стуле… И пиво тоже никогда не пила… Что же, обойдемся без крайностей, решила она. Достаточно будет посидеть с Алексом за столиком и поговорить как двое хороших приятелей, без сонма репортеров, записывающих каждое твое слово.
— Я бы не назвал эти очки уродливыми, — сообщил Алекс, когда нелюбимая Фелисой штуковина в металлической оправе заняла свое место у нее на носу. — Кроме того, так лучше в плане маскировки.
Он снова окинул взглядом переодетую принцессу, и по спине его пробежал холодок восторга. В воздухе запахло приключением. Таким молодым Алекс не чувствовал себя почти что никогда. Да, риск был велик — двойной риск, если учесть, что их с принцессой влекло друг к другу. Но сегодня ее день рождения, напомнил себе Алекс. В жизни Фелисы так мало всего увлекательного! И если быть осторожным, никто в целом свете не узнает, какой восхитительный вечер они провели вдвоем. От Фелисы вряд ли ожидают чего подобного — значит, вероятность быть раскрытыми ничтожно мала.
— Даже не представляю, на кого я похожа, — жалобно произнесла принцесса. — Ни в одном ресторане, где я бывала, меня еще не видели в таком наряде!
— И мы постараемся, чтобы не увидели. Рестораны, которые обычно посещают члены королевской семьи, автоматически исключаются из нашего списка веселых мест!
Алекс протянул принцессе ярко-красную бейсболку.
— Наденьте это. Я возьму рюкзак, так что вам не понадобится сумочка. Если бы и у вас нашелся бойскаутский рюкзачок, было бы совсем хорошо.
— Откуда бы у меня взяться бойскаутскому рюкзачку?
Фелиса неуверенно вертела в руках кепку с огромным козырьком и черным логотипом футбольной команды. Ясное дело, ей никогда не приходилось носить на голове подобных предметов!
Алекс выглядел ей под стать. Он успел переодеться в светлые джинсы, черную футболку и потрепанные кроссовки.
— Мы будем смотреться как парочка студентов, особенно если зайдем в недорогой ресторанчик в районе университета. А если бы у нас обоих на спинах болтались рюкзачки, никто бы на нас точно не обратил внимания. Так что надевайте кепку, принцесса. Это обязательная часть образа.
— Ну хорошо.
Фелиса надела бейсболку, пропустив через отверстие сзади золотистый хвост.
— Я выгляжу как девчонка-подросток, верно? Самое странное, что и чувствую я себя примерно так.
— А по-моему, вам идет такой стиль. — Алекс засмеялся. — Вы выглядите очень юной… И очень красивой.
Щеки Фелисы заалели. Поблагодарив за комплимент, что прозвучало несколько чопорно, она быстро сменила тему:
— Давайте-ка пойдем прежде, чем вы придумаете, что бы еще такое на меня надеть.
Алекс вскинул на плечо рюкзак — и вдруг нахмурился.
— А у вас есть идея, как нам незаметно выбраться из дворца? Если мы промаршируем через парадный вход, вряд ли поможет любая маскировка!
Принцесса неожиданно просияла. Она схватила Алекса за руку и потащила в дальний угол подземелья. Ничего не понимающий рыцарь шел за ней, пока они не уперлись в глухую стену. Фелиса отпустила его руку и начала шарить по стене. Алекс завороженно смотрел и никак не мог решиться спросить, что же она делает. Наконец Фелиса, радостно вскрикнув, нажала ладонями на нужную плиту, и та мягко повернулась, открывая проход.
— Вот это да! — выдохнул Алекс, наклоняясь, чтобы заглянуть в отверстие.
— Разве вы не читали сказок? В каждом дворце должен быть потайной ход. Вот и у нас есть. По преданию во время войн здесь прятали — сокровища короны.
Принцесса шагнула в проход, Алекс за ней — и с удивлением обнаружил, что каменная плита скрывает за собой железную дверь с вполне современным замком.
— Так, значит, кое-что все-таки модернизировали в этой части дворца, — усмехнулся Алекс и спросил: — А как же комитет по охране памятников старины?
— О, — принцесса рассмеялась, и он подумал, что никогда не видел ее такой веселой и беззаботной, — это было продиктовано соображениями государственной безопасности. Мои братья, будучи подростками, частенько норовили удрать из дворца, так что пришлось принять соответствующие меры.
Открыв дверь, Фелиса нашла в темноте коридора выключатель, и под потолком вспыхнули лампы дневного света. Они осветили железные двери по сторонам довольно узкого прохода.
— За этими дверьми находятся помещения. Сейчас в них что-то вроде складов. Их приказал устроить перед Первой мировой войной еще мой дед, король Франциск.
Фелиса с интересом наблюдала за реакцией Алекса.
— Ваш дед был очень разумным королем, — одобрительно заметил он.
— Мой отец говорит, что король Франциск был величайшим монархом своего времени, — с готовностью подхватила принцесса. — Я плохо помню дедушку. Он умер, когда мне едва исполнилось пять.
— Оказывается, все это время у меня под боком был подземный ход, а я и не знал, — хмыкнул Алекс. — А все потому, что толком не рассмотрел ваш план. Оставил его на потом, решив, что там нет ничего интересного. Хотя на плане, наверное, ход не указан.
— Не указан. Но я должна была вам сказать о нем, но забыла. Мне слишком давно не приходилось им пользоваться.
— Вы вовсе не обязаны делиться со мной фамильными секретами.
— Дело не в секретах, — усмехнулась принцесса. — Просто могло бы нехорошо получиться, если бы во время вашей ночной работы у вас за спиной ниоткуда возник принц Кандидо.
— Он часто ходит этим коридором?
— Довольно часто. А до того, как познакомился с Тересой, считайте, что каждый день. Мой брат — большой любитель развлечений. Он то и дело выбирается из дворца и отправляется со своими друзьями то на бега, то в казино, то кататься на лыжах. Кандидо увлекается горными лыжами и парапланеризмом и часто пренебрегает ради развлечений обязанностями принца. Нам с Маннесом с самого детства приходится покрывать его перед отцом, которого очень огорчает поведение Кандидо. Ведь именно ему предстоит в свое время унаследовать трон… Впрочем, я думаю, с возрастом у него прибавится ответственности.
Разговаривая, они шли по подземному ходу и вскоре оказались у небольшой ниши, в которой на специальной подставке лежало что-то запакованное в чехол.
— Это лыжи Кандидо, — фыркнула Фелиса, указывая на продолговатый сверток. — Интересно, знает ли об этом Тереса или от нее мой брат тоже сбегает, не сказав, куда и насколько собрался?
Алекс снял длинную нить паутины, тянувшуюся к лыжам с потолка.
— По крайней мере, одно я могу сказать твердо: ими не пользовались довольно долгое время.
— Вы очень наблюдательны, — похвалила принцесса.
Алекс пожал плечами.
— Такая уж у меня профессия.
Она взглянула на него с улыбкой, но ничего не сказала.
— А куда выходит подземный ход? — спросил Алекс через несколько минут пути.
— Увидите. Да мы уже почти пришли.
И впрямь вскоре коридор заворачивал направо и слегка поднимался вверх, кончаясь еще одной железной дверью. На этой изнутри был только огромный засов. Принцесса привычным движением отодвинула его, и Алекс увидел за дверью удивительное зрелище: множество часов, больших и маленьких, стенных с кукушкой и огромных ходиков, возвышающихся на подставках. И все это мерно тикало с разной громкостью, создавая впечатление мастерской Времени. И все часы показывали восемь вечера. Неожиданно огромный агрегат в углу захрипел и издал такое оглушительное «бом», что Алекс вздрогнул. Через мгновение к нему присоединились все часы, что находились здесь, — одни громко и звонко, другие приглушенно.
Фелиса прыснула, увидев растерянное лицо своего спутника.
— Видите, нас встречают боем колоколов! Должно быть, это торжественное приветствие. Мы в часовой мастерской Альваро дель Портильо на Войсковой улице.
Алекс не сразу поверил своим ушам. Войсковая улица… Значит, она сохранила до сих пор свое название. Именно здесь некогда проходили военные сборы леонских рыцарей, когда их призывал король на сорокадневную службу, которой всякий вассал обязан сюзерену. Может быть, в этом самом доме были расквартированы «копья» — отряды кого-то из тех рыцарей, занесенных в список на пергаменте… Король Диего высоко оценил бы тайный ход, соединяющий подземелье дворца с этим самым местом! Алекс представил давно почившего короля, раздумывающего над тем, как лучше использовать ход в стратегических целях…
Часы умолкли, только самый большой агрегат с тяжелыми гирями за стеклом продолжал хрипеть. Принцесса и ее спутник прошли между рядов тикающих механизмов в следующую комнату, где располагалась собственно мастерская. Здесь пахло старым деревом, пылью и еще чем-то, что Алекс смог определить как запах времени. Ему казалось, что время совершает круг. Сотни живых и мертвых часовых механизмов, окружающих его со всех сторон, казались рыцарю символом его собственной жизни. Он снова был здесь, на Войсковой улице, в своем родном Леоне, и судьба его зависела от обитателей дворца. Может, это добрый знак, предвестие, что круг проклятия замыкается и мучения подходят к концу?..
Мягкий голос Фелисы нарушил ход его мыслей.
— Семья дель Портильо — верные друзья короны, — объяснила она. — Еще в шестнадцатом веке предок нынешнего владельца мастерской был королевским врачом и часовщиком по совместительству. За любовь к механике его едва не обвинили в колдовстве. Но король взял его семью под особое покровительство. Кстати сказать, колдунов в роде мастера Альваро, естественно, не было.
— И теперь они — одни из немногих, кто знает о существовании подземного хода? — спросил Алекс.
— Ну да. Кроме владельцев мастерской, которые никогда им не пользуются, о ходе известно членам королевской семьи и, возможно, кое-кому из еще живущих дедушкиных слуг. Будем надеяться, что никому не придет в голову воспользоваться ходом одновременно с нами…
Принцесса прислушалась. Но позади, за прикрытой железной дверью, была тишина.
— Так, теперь осталось еще… — Она встала на цыпочки и пошарила над массивной дубовой притолокой. — Отлично, они на месте. Вот было бы смешно, если бы мы теперь не смогли выбраться из мастерской!
В руках Фелисы оказалась связка ключей. Сначала она отперла дверь, потом опустилась на колени перед кованой решеткой и вставила ключ в особый замок. Алекс вовремя оказался рядом, чтобы помочь ей поднять решетку, потом опустил ее и запер снаружи.
Открыв последнюю дверь, стеклянную, предназначавшуюся для посетителей, они вышли на улицу, освещенную светом фонарей. Вечерняя столица была потрясающе красива, и, если бы не электрическое освещение, Алекс подумал бы, что вернулся в средневековье. Впрочем, фонари в центре тоже были особые, старинной формы.
Большинство магазинов, выходящих витринами на улицу, было закрыто или же закрывалось. У одного бутика возился почтенный пожилой мужчина, запирая дверь. Он обернулся и окинул Алекса и принцессу приязненным, совсем не подозрительным взглядом. Фелиса задержала дыхание, проходя мимо него. Алекс же, напротив, одарил владельца магазина приветливой улыбкой.
— Доброго вам вечера, сеньор.
— И вам, молодые люди, — дружелюбно отозвался тот, возясь с замком и не обращая больше на них внимания. Однако, только сделав несколько шагов, Фелиса облегченно перевела дух.
Прошли две женщины, занятые разговором друг с другом. Проехал мимо молодой человек на велосипеде. Поравнявшись с Фелисой, он внимательно взглянул на нее и потом еще и обернулся. Принцесса закусила нижнюю губу.
— Он вас не узнал, — поспешил успокоить ее Алекс.
— Я рад, что вы так уверены… А зачем он тогда обернулся?
— Что за паранойя, ваше высочество, — насмешливо произнес Алекс, хотя тоже чувствовал себя неспокойно. — Парни часто оборачиваются вслед хорошеньким девушкам.
Он с облегчением заметил, что комплимент успокоил принцессу. Правда, она не обратила внимания на его обращение, зато краска вернулась на ее щеки.
— Никому даже в голову не придет, что принцесса Фелиса да Романо может оказаться здесь и сейчас, — продолжил Алекс. — Да еще и в такой одежде. Пойдемте.
Он взял ее за руку, якобы для придания им большего сходства с парочкой отдыхающих студентов, и сам не заметил, как пальцы их переплелись. Рука Фелисы так идеально и естественно легла в его ладонь, словно это были два кусочка одной головоломки.
— Давайте найдем тихое местечко, где не будем опасаться чужих взглядов… А напротив, сами станем подглядывать за окружающими. Это порой бывает очень интересно.
— Я с детства люблю наблюдать за людьми, — кивнула принцесса. — Правда, это весьма затруднительно делать, когда находишься в центре внимания.
— Сегодня у вас есть все шансы остаться незамеченной.
— Знаете что? — Фелиса повернула к Алексу сияющее лицо. — Это самый лучший подарок на день рождения, который я получала в своей жизни!
— Вы хоть знаете, — сказала Фелиса, кладя вилку и нож на пустую тарелку, — что я натворила? Сегодня утром я перемерила по меньшей мере тридцать платьев для разных торжеств в будущем месяце. И что же теперь? Ни одно из них на меня не налезает! Я должна была ограничиться салатиком и куриным крылышком…
Давно уже принцесса Фелиса не ела так много и с таким аппетитом! Чего только она ни попробовала: и картофель по-французски, и паэлью, и креветки, и два салата — итальянский и французский грибной… Похоже, что все свободное время на будущей неделе ей придется провести в тренажерном зале. Если, конечно, удастся вылезти из-за стола и добраться до дому. Вот она, расплата за удовольствие!
— Но ведь у вас не было выбора, — утешил ее Алекс. — Вся ответственность на мне. Это должно успокаивать.
Фелиса рассмеялась. Впрочем, кажется, она и не переставала смеяться весь вечер напролет.
— Жаль только, что вы не можете вместо меня заниматься на тренажерах… раз уж вы во всем виноваты.
Алекс засмеялся в ответ, и сердце принцессы забилось быстрее от звука его голоса. Этому человеку она обязана самым восхитительным вечером в своей жизни! Они просидели в кафе около университета не меньше трех часов, наслаждаясь едой и болтая обо всем на свете. О достоинствах итальянской кухни и исторической ценности реестров инквизиции, о победителях оксфордской регаты и последних рок-кумирах молодежи. И самое удивительное, что во всех этих вопросах полностью сошлись во мнении! Даже блюда им нравились одни и те же. Кто бы мог подумать, что бывший рыцарь короля Диего и принцесса королевства Леонского оба с одинаковой страстью любят кофе с мороженым!
Но лучше всего было то, что впервые после смерти матери и возвращения из Оксфорда Фелиса чувствовала себя молодой. И свободной. Пусть всего несколько часов, но она не думала ни о каком расписании, которому обязана следовать. Она не находилась под взглядами тысячной толпы. Она просто была собой. Даже официант, улыбавшийся хорошенькой белокурой студентке, которой приносил заказ, явно не узнавал ее.
Алекс выбрал столик под открытым небом, и Фелиса могла наслаждаться видом ночного города. Вдалеке поблескивал подсвеченный снизу шпиль дворца. За ним возвышалась темная громада собора. Огоньки дорог, вьющихся по склонам гор, казались россыпью светлячков. Воздух пах морем.
— Какая красивая ночь, — с наслаждением произнесла Фелиса, потягивая бордо. Это был уже третий бокал, но ей сегодня не хотелось считать, сколько она ест и пьет. Все равно неделя в тренажерном зале ей обеспечена. — За такие ночи я люблю мою страну еще сильнее.
— Даже если лишаете себя возможности ими наслаждаться?
— Не всегда. — Она как-то по-девчоночьи улыбнулась ему. — Вы понимаете, о чем я?
— Отлично понимаю.
Фелисе не хотелось думать, что этот вечер когда-нибудь кончится, поэтому она перевела разговор на другое.
— Когда ночь такая ясная, отсюда Пиренеи видны на фоне звезд… Видите? Вот они, горы, в которых родилось наше королевство.
Алекс посмотрел, куда она указала.
— Да, вид красивый, особенно теперь… когда можно не опасаться, что из-за этих самых гор с войском нагрянет Мирмамолино или еще какой враг.
— Вы хоть когда-нибудь вылезаете из шкуры историка?
— Кажется, нет, — честно ответил Алекс.
Он по-прежнему улыбался, но Фелиса заметила, что улыбка его стала грустной. Похоже, она нечаянно прикоснулась к какой-то глубокой ране на его сердце.
Появился официант с меню десертов. Алекс выбрал фруктовое желе и кофе по-ирландски, но Фелиса отрицательно покачала головой.
— Я, пожалуй, воздержусь…
Однако Алекс вернул официанта, собравшегося было уйти, и сказал:
— И еще капучино и вишневый пирог для дамы.
— Алекс…
— Спасибо, — кивнул ее спутник официанту, и тот, подмигнув ему, удалился.
— Не терплю мужского шовинизма! — негодующе воскликнула Фелиса. — Наше королевство никак не может побороть средневековых пережитков в отношении женщин! Я в конце концов принцесса. Должно же мое мнение хоть что-нибудь значить?
— Во дворце — конечно. Но не здесь, когда дело касается десерта.
— Но огромный кусок вишневого пирога! Да еще и капучино! У меня будет приступ диатеза после сегодняшнего ужина. И я не смогу встретиться с членами музейного комитета… Или вы именно этого и добиваетесь, потому что не подготовили отчет?
— Я просто хочу, чтобы у вас был настоящий день рождения.
Через несколько минут принесли десерт. Улыбаясь, Алекс вынул свечу из подсвечника и воткнул ее в кусок пирога.
— Задуйте ее, принцесса. И загадайте желание.
— Это неприлично — втыкать ресторанные свечи в пирог, — прошипела Фелиса, косясь на официанта. — Не хватало только, чтобы нас выгнали отсюда за хулиганство. Поставьте ее обратно, пока никто не заметил…
Алекс накрыл ее руку своей.
— Просто задуйте свечу. И загадайте желание. Скорее.
Решив, что спорить себе дороже, Фелиса закрыла глаза, задумавшись, чего же попросить у Господа. Она постаралась изгнать из своих мыслей Алекса и все, чего так сильно хотелось ей самой: свободы, любви, побольше таких вечеров, как этот, в компании красивого и доброго мужчины, сидящего напротив нее…
Вместо этого Фелиса сосредоточилась на нуждах своей семьи и пожелала, чтобы Маннес скорее исцелился от скорби. Она уже округлила рот, чтобы задуть свечу, и нагнулась к пирогу… Но Алекс неожиданно приложил палец к ее губам.
— Только не вздумайте желать чего-нибудь для других, принцесса. Правило дня рождения: желание для себя. Иначе не сбудется.
Она открыла глаза и встретила необыкновенно нежный и грустный взгляд Алекса. Более не сомневаясь, Фелиса пожелала себе любви и счастья — и задула свечу.
— Вы очень добры, Алекс, — прошептала она в полумраке. Его рука все еще накрывала ее узкую ладонь, и принцесса в ответ положила вторую руку сверху, машинально поглаживая пальцами его шрамы. Алекс Вуд так хорошо понимает ее, а она о нем почти ничего не знает! Кто он, в какой семье вырос? Любил ли когда-нибудь? — Без вас я никогда не решилась бы позволить себе немного радости. Вы подарили мне прекрасный вечер, но при этом так мало заботитесь о себе самом. Почему вы живете в одиночестве и избегаете людей? Неужели вам это нравится?
Глаза Фелисы привыкли к полумраку, и она различила печальное лицо Алекса.
— Это долгая история, принцесса. Думаю, она вас вряд ли заинтересует.
— У меня есть время.
— Столько времени, сколько потребуется, чтобы выслушать ее, нет ни у кого на свете. — Он легонько сжал руку Фелисы. — Но мне было очень приятно, что вы заинтересовались моей судьбой настолько, чтобы задать этот вопрос. Спасибо.
Он убрал руку и принялся за десерт. В это время вернулся официант, чтобы оставить счет и снова зажечь свечу. В ее колеблющемся свете лицо Алекса уже стало прежним — спокойным и беззаботным. Но больше Фелису было не обмануть.
Они в молчании допили кофе. Принцесса рассеянно ковыряла ложечкой пирог, не в силах съесть больше половины.
Когда они уже вышли из ресторана и шагали по ночному городу к часовой мастерской, Алекс спросил:
— Скажите, принцесса, какое у вас самое счастливое воспоминание детства?
— Вы серьезно?
— Абсолютно. Я хочу убедиться, что хоть когда-нибудь в жизни вам было весело.
Фелиса фыркнула и отвесила ему шутливый подзатыльник — в таком стиле она иногда общалась со своими братьями.
— Для такого симпатичного парня вы жуткий зануда.
— Хорошо хоть, вы считаете меня симпатичным, — хмыкнул Алекс, потирая затылок. — Так я дождусь ответа или нет?
Фелиса задумалась, глядя на большие южные звезды. Не сговариваясь, они с Алексом выбрали самый долгий и кружной путь до мастерской: маленькими улочками, хитроумно переплетающимися между собой. Много счастливых воспоминаний пронеслось перед мысленным взором принцессы, и она с трудом выбрала из них одно.
— Я помню, как мама читала нам на ночь сказки, мне и Маннесу — разница между нами всего два года, — когда мы были детьми. Но Кандидо, хотя и был уже подростком, тоже приходил. Нам не надоедало по много раз слушать одни и те же истории — это был своего рода ритуал. — Фелиса почувствовала, что глаза ее наполняются слезами от воспоминаний детства. — А когда мама уходила, мы частенько продолжали читать с фонариками, накрывшись одеялами с головой… Я очень рано научилась читать, года в четыре, и к шести уже вовсю перечитывала книги, которые мама привозила из своих поездок, — про Робин Гуда, Маленького принца, Винни-Пуха… Мама и не подозревала, что дети не сразу засыпают после ее ухода. Она наивно полагала, что, раз мы послушали сказку на ночь, нам незачем читать самим. А вот нянюшка была подозрительнее. Однажды она поймала моих братьев за ночным чтением…
— Мне кажется, вам все-таки стоит забрать себе ту книгу сказок, принцесса.
— Может, я так и сделаю.
Они помолчали, наслаждаясь звуками южной ночи и то и дело останавливаясь полюбоваться старинными зданиями готического квартала. Часы на ратуше пробили один раз, напоминая Фелисе, что ее день рождения уже закончился.
— А ваша мама читала вам на ночь? — спросила она.
— Она не умела читать, — еле слышно ответил Алекс. — Но она прекрасно рассказывала… В том числе и сказки.
— Она еще жива?
— Нет, моя мать умерла много лет назад.
— Но вы до сих пор тоскуете по ней…
— Конечно, тоскую. Иногда я даже слышу перед сном ее голос, рассказывающий арабские сказки. Страшноватые, знаете ли, но мне они нравились.
— Она была родом с Востока?
Это могло бы объяснить его смуглую кожу и изящное телосложение, подумала Фелиса. Но ничуть не удивилась, когда Алекс покачал головой.
— Хотите верьте, хотите нет, но она была родом из Леона. Но моему отцу приходилось много странствовать, он бывал на Востоке и оттуда привез множество сказок. Они скрашивали досуг моей матери, когда отец был в отъезде… — Алекс повернулся к принцессе. — А какая была ваша любимая сказка?
— Гмм… Даже не знаю, мне нравились многие. Может быть, «Спящая принцесса» или «Башмачник и эльфы»… Хотя еще остаются «Новое платье короля», и «Проклятый рыцарь», и «Принц-лягушка»…
Алекс резко остановился.
— «Проклятый рыцарь»? А это про что? Никогда не слышал такой сказки.
— Странно, — удивилась Фелиса. — Я думала, ее знают все леонские детишки. Может, вы просто забыли?
Алекс потянул ее за руку и усадил на скамейку на автобусной остановке. Вокруг не было ни души — транспорт давно перестал ходить. Напротив, через улицу, находилась часовая мастерская, окна на втором этаже были темные.
— Расскажите, пожалуйста. Я совсем ее не помню.
Фелиса в раздумье откинулась на спинку скамейки.
— Ну, там говорилось о рыцаре, который жил давным-давно. Больше всего в жизни он ценил честь и деньги. Он готов был на все, лишь бы попасть в милость к королю и получить от него титул и земли для своей семьи…
Алекс заметно помрачнел.
— И что же дальше?
Принцесса чувствовала себя немного глупо, рассказывая взрослому человеку детскую сказку.
— Дальше король послал его с важным поручением. Он должен был доставить письмо другому королю. Рыцарь скакал через лес и вдруг услышал крики о помощи. Вскоре в стороне от дороги он увидел мальчика, привязанного к дереву…
— Привязанного к дереву? Вы уверены?
— Да, абсолютно. Вы же говорили, что совсем не помните этой сказки…
— Я и не помню, — торопливо сказал Алекс. — Продолжайте. Пожалуйста, извините, что перебил.
— Мальчик молил рыцаря освободить его. Говорил, что на него напали разбойники и вскоре они могут вернуться и убить его… Но рыцарь так боялся, что не успеет доставить послание вовремя, что проехал мимо. Он думал, что король будет недоволен, если его вассал вместо исполнения долга займётся спасением какого-то бродяжки… И вот он поехал дальше и вскоре наткнулся на мать того мальчика…
— На мать? — излишне резко спросил Алекс. — Вы ничего не путаете?
— Ну вот, снова вы меня перебиваете. Да, ему повстречалась женщина, которая искала своего сына. Рыцарь сказал, что ее сын неподалеку, и она побежала его спасать…
— Она спасла мальчика?
Фелису поразила озабоченность тона собеседника. Он спрашивал так, будто мальчик из сказки был настоящим человеком и жизнь его очень много значила для него лично.
— Да, спасла, но успела в последнюю минуту. Эта женщина была колдуньей и с помощью магии отвела глаза разбойникам, так что они заблудились в лесу и не нашли их. Когда рыцарь исполнил поручение короля и возвращался той же дорогой через лес, колдунья подстерегла его и прокляла. Она сказала, что раз он так высоко ценит деньги и почести, пусть узнает настоящие ценности жизни. И пока он не пожертвует собой ради другого человека, не видать ему ни покоя, ни смерти.
Алекс смотрел в ночное небо.
— Вы правы, принцесса, я слышал эту сказку. Только немного другой вариант. Но я совершенно не помню, что, случилось с рыцарем. Чем все кончилось? Он избавился от проклятия?
Фелиса пожала плечами.
— Не знаю…
— Вот незадача. На самом интересном месте… А я-то хотел знать, усвоил ли рыцарь урок.
— Мама тоже рассказывала нам немного по-другому, чем я читала в книжках. У нее получалось, что рыцарь очень плохо обращался со своим младшим братом. А после проклятия пожертвовал всем ради него, отдав ему право первородства, землю и титул. Потом младший брат стал великим рыцарем и спас королевство от беды во время страшной войны, за что король вручил ему руку своей дочери. А старший брат прожил долгую и счастливую жизнь в безвестности и радовался, что его младший брат такой молодец. Так что проклятие не сработало.
Фелисе неожиданно пришла в голову забавная мысль, и она засмеялась.
— Надо же, я до сих пор как-то не задумывалась о том, что мама могла сама придумать такой конец. Чтобы пристыдить Кандидо, который задирал нос перед Маннесом… Иногда в детстве, когда они с братом ссорились, Кандидо говорил, что его все должны слушаться, потому что он наследный принц. Вот мама и изменила окончание нашей любимой сказки, так сказать, в воспитательных целях.
Она искоса взглянула на Алекса, который казался странно печальным и задумчивым. Он, похоже, пропустил мимо ушей ее последние слова. Фелиса тихонько погладила его по плечу.
— С вами все в порядке? О чем вы загрустили?
Алекс подмигнул ей, но выглядело это весьма неестественно.
— Да так, вспомнил детство из-за всех этих сказок…
Повинуясь внезапному желанию утешить его, принцесса придвинулась и поцеловала его в щеку. И тут же об этом пожалела. Ей случалось целовать отца и братьев, когда хотелось их подбодрить или просто проявить к ним нежность… Но с Алексом самые простые вещи казались сложными.
Целовать его — даже так невинно, в щеку, — было опасно. Потому что он тут же повернулся к ней с полураскрытыми губами, и смуглое лицо его оказалось совсем близко…