Во власти соблазна

Глава 7

Фэнси внимательно рассматривала себя в высоком зеркале. Она надела лиловое платье, подаренное князем. Квадратный вырез, плотно облегающий лиф, открытые плечи. Кашемировая шаль и атласные туфельки в тон платью. Длинные белые перчатки дополняли наряд.

– Там будет сама-знаешь-кто. – Фэнси повернулась к младшей сестре. – Что мне делать, если он со мной заговорит?

– Отец может и не узнать тебя. – Рейвен осмотрела ее с ног до головы и улыбнулась. – Ты выглядишь совсем не так, как та маленькая девочка, которую он когда-то видел.

– Да, ты права. Скажи князю, что я спущусь через минуту.

– Ты похожа на принцессу из сказки! – Рейвен выскользнула за дверь.

Фэнси сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. Она не сомневалась, что отец придет на бал к Инверари. Если он с ней заговорит, Фэнси сделает вид, что не знает об их родстве.

И тут комнату наполнил аромат корицы. Няня Смадж давала ей совет из заоблачных далей: «Слушайся разума, но следуй за своим сердцем».

Степан стоял в холле и гадал, не упорхнет ли его певчая птичка, как в прошлый раз. Он не сомневался – если она запаникует или почувствует себя в ловушке, то сбежит даже через окно второго этажа.

– Будете много беспокоиться, быстро поседеете, – произнесла Рейвен.

– Буду я беспокоиться или нет, все равно когда-нибудь поседею, – ответил Степан. – Так уж устроен мир.

Тут Степан услышал, что Фэнси спускается по лестнице, обернулся, одобрительно улыбнулся и поднес ее руку к губам.

– Вы очаровательны. Слишком хороши. Как произведение великого художника.

Фэнси закатила глаза.

– Значит, вы еще не нашли себе занятие. У тех, кто трудится, нет времени на придумывание изощренных комплиментов.

Положив ее руку на сгиб своего локтя, Степан повел девушку к двери.

– Никак не могу решить, чем я восхищаюсь больше – вашей красотой или вашим острым умом.

Степан сел в карете рядом с Фэнси и взял ее за руку.

– Я люблю ваш аромат – нежность лепестков роз с капелькой чувственной ванили или амбры.

Фэнси искоса посмотрела на него.

– Ваша светлость, вы неисправимый льстец!

Парк-лейн располагалась в нескольких милях от Сохо-сквер. Фэнси слишком нервничала, чтобы поддерживать беседу; рука ее дрожала, а в желудке все трепыхалось. Волнение еще усилилось, когда она увидела шикарных светских леди и их сопровождающих, входивших в особняк Инверари.

– Успокойтесь, ma petite.

Фэнси посмотрела на него с дрожащей улыбкой. Она была благодарна князю за его доброту. Без него она бы сюда ни за что не пришла, даже если бы ей пришлось потерять из-за этого место в опере.

– Считайте это сценической лихорадкой. – Степан положил руку на спину Фэнси и повел ее в особняк. Она походила на девушку, идущую на встречу с палачом.

– Меня мутит перед каждым представлением. Степан засмеялся, привлекая любопытные взгляды гостей. Подходя к бальному залу, он произнес:

– Поднимите голову и смотрите людям в глаза. Помните, ваша мать была графиней, а отец – герцогом. Отсутствие свидетельства о браке не умаляет вашего знатного происхождения. Бумажки – пустая формальность.

Фэнси страдальчески глянула на него.

– Я боюсь встречи сами-знаете-с-кем.

– Я все время буду рядом. – Степан похлопал ее по ладошке. – Кроме того, вашего отца могли и не пригласить.

Он наклонился, чтобы шепнуть что-то дворецкому.

– Возьмите себя в руки, – предупредил он девушку.

– Князь Степан Казанов, – объявил Тинкер, – и мисс Фэнси Фламбо.

Фэнси замешкалась, увидев, как гости разом повернулись, чтобы посмотреть на князя и оперную певицу. Она вцепилась в руку Степана, как утопающая, и тут увидела отца – он смотрел прямо на них.

Степан, отвлекая ее внимание, взял ее под руку и повлек к группе леди и джентльменов.

– Хочу познакомить вас со своей семьей.

– А если я им не понравлюсь?

– Такое невозможно!

Он сказал это совершенно искренне. Фэнси приободрилась. Она словно черпала силы в уверенности князя.

Бальный зал был огромным и освещался хрустальными люстрами. В одном его конце стояли музыканты, играя на своих инструментах. Элегантные джентльмены разговаривали приглушенными голосами и вальсировали с леди, разнаряженными во все цвета радуги. На их шеях, руках, пальцах, в ушах сверкали изумительной красоты драгоценные камни. Воздух был напоен ароматами духов, словно они находились в роскошном саду.

– Позвольте представить вам всем, господа, мисс Фэнси Фламбо, – объявил Степан, подойдя к семье. Он показал на своих родственников и друзей. – Фэнси, это мой старший брат Рудольф и его жена Саманта. Это Виктор и его жена Регина. Это Михаил. Роберт Кемпбелл – сын герцога Инверари, а это его жена Анжелика. А это кузина Эмбер и ее муж.

Фэнси одарила каждого улыбкой и с достоинством кивнула. Она решила, что не будет делать им реверансы и забудет о тонкостях этикета.

– О, милый мой Степан! – выдохнула герцогиня Инверари и кинулась к Фэнси. – Ты все-таки сумел уговорить мисс Фламбо оказать нам честь своим присутствием!

– Его светлость не уговаривал меня, – покачала головой Фэнси. – Зато директор Бишоп пригрозил увольнением. – Ее ослепительная улыбка слегка смягчила горечь сказанного. Она услышала, как трое князей, маркиз, граф и вовремя подошедший к ним герцог невольно хмыкнули, услышав эти слова.

– Они не смеются над вами, – заверил ее Степан. – Полагаю, они развеселились, потому что для разнообразия услышали правду.

– Вы очень-очень милое дитя, – добавила герцогиня. – Никто не посмеет вас уволить, да и кинуть косой взгляд.

– Вы очень добры, ваша светлость.

– Я неплохой стратег и знаю, как обращаться с обожаемым противоположным полом. – Герцогиня бросила взгляд на князя и снова повернулась к Фэнси. – И готова руководить вами вплоть до самого замужества.

– Это очень мило, – ответила Фэнси, – но я не собираюсь выходить замуж.

– Фэнси! – В голосе князя послышалась предостерегающая нотка.

– Вы хотите лишить следующие поколения вашей красоты?

Герцогиня, похоже, брала уроки лести у князя Казанова.

– Я подумаю о замужестве, когда Всемогущий создаст альтернативу мужчинам.

– Фэнси! – Теперь голос князя звучал уныло. Герцогиня Инверари улыбнулась ему, показав ямочки на щеках.

– Конечно, мужчины не стоят нас. И все же тебе, Степан, я готова преподать уроки стратегии. Иначе тебе не проникнуть в осажденную крепость.

– Я обращусь к вам при первой же возможности, – поклонился Степан герцогине.

Фэнси улыбнулась, слушая их пикировку, и кинула исподтишка взгляд на герцога Инверари. Он смотрел на нее. Фэнси вежливо улыбнулась. Она и так чувствовала, что привлекает к себе слишком много внимания.

– Господь благословил вас редким даром, – сказала стоявшая рядом леди Эмбер.

– Я высоко ценю вашу похвалу, ваша светлость.

– Мы были бы счастливы послушать вас.

– Прошу прощения, но обычно я не выступаю на частных приемах.

Леди Эмбер наклонилась к Фэнси как можно ближе, чтобы ее никто не услышал:

– Забудьте о гостях. У меня болеет розовый куст. А я чувствую, что дар вашего голоса поможет ему исцелиться.

Фэнси улыбнулась, подумав, что леди Эмбер говорит, как Белл.

– В таком случае я согласна. Ваша светлость, вы совсем не похожи на особу королевской крови.

– А чего вы ожидали?

– Что вы в лучшем случае «снизойдете» до меня.

Леди Эмбер вернула ей комплимент:

– А вы совсем не похожи на оперную певицу.

– А чего ожидали вы?

– Толстую даму.

Обе женщины расхохотались, невольно привлекая к себе внимание, и Фэнси в первый раз почувствовала, что сможет «пережить» сегодняшний бал. Князь и его кузина совсем не такие, какими она представляла себе аристократов.

– Миледи, позвольте с вами потанцевать?

Фэнси на мгновение заколебалась.

– Так и быть, ваша светлость.

Взяв за руку, Степан повел Фэнси в середину зала. Князь положил руку ей на талию, отодвинулся на подобающее расстояние и закружил по залу. Он двигался с грацией человека, который вальсировал сотни раз и это для него столь же привычно, как дышать. А Фэнси забыла о своей неуверенности, растворившись в нем и в музыке.

– Вы хорошо танцуете, – сказал Степан. – Ваш безымянный отец нанимал вам учителя танцев?

– Нет, мы с сестрами сами упражняемся каждый вечер, – ответила Фэнси. – Готовимся встретить принца Очарование, когда он появится.

Степан улыбнулся, услышав это милое признание.

– Считайте, что он уже появился.

Князь Рудольф пригласил ее на следующий танец и вальсировал так же хорошо, как и его брат. Потом с ней танцевали князь Виктор и князь Михаил. Михаил привел ее обратно к Степану, умоляя:

– Надеюсь, вы оставите для меня еще один танец?

– Мне бы водички перед тем, как петь, – прошептала Фэнси князю. – В горле пересыхает.

Он повел ее в соседнюю комнату.

– Шампанского?

Фэнси покачала головой:

– Лучше воды.

– Вы потерпите, пока я принесу вам воды с лимоном?

– Да, конечно.

– Не ожидал вас здесь увидеть, – услышала Фэнси, едва Степан отошел. – Как дела у Белл?

Фэнси молча уставилась на барона, а потом демонстративно повернулась к нему спиной. Стоявшие неподалеку Рудольф и Степан заулыбались.

– Мисс Фламбо, да вы оригиналка, – сказал князь Рудольф.

– Спасибо за похвалу, ваша светлость. – Фэнси перевела взгляд со Степана на его брата и спросила: – Вы не знаете, в какой бизнес барон Уингейт вкладывает свои деньги?

Степан усмехнулся.

– Уж не собираетесь ли вы его разорить? – поинтересовался Рудольф.

– Мне приходила в голову такая мысль, – ответила Фэнси.

Рудольф прищурился.

– Чтобы разорить человека, нужно иметь неплохой капитал.

– Да, ваша светлость, я знаю. – Она неопределенно улыбнулась и посмотрела на Степана. – А теперь мне надо уединиться, чтобы подготовиться к выступлению.

«Черт, – подумал Степан, выходя с ней из буфета, – я должен на ней жениться. Моя певчая птичка ведет себя как принцесса».

Степан привел Фэнси в гостиную и подал стакан лимонной воды. Фэнси осмотрелась, желая удостовериться, что в комнате больше никого нет, сделала глоток воды, прополоскала рот и выплюнула воду в вазу.

Степан хмыкнул:

– Что это вы делаете?

– Смачиваю рот, – объяснила Фэнси. – Если я это проглочу, мне будет нехорошо.

В дверях появился князь Михаил.

– Герцогиня вас зовет.

Вернувшись в бальный зал, Степан проводил Фэнси к герцогине. Князь поцеловал девушке руку – вокруг послышались шепотки – и отошел.

– Леди и джентльмены! – произнесла герцогиня Инверари. – Представляю вам мою особую гостью – мисс Фэнси Фламбо.

– Прошу прощения за то, что на мне нет костюма Керубино – ни бриджей, ни камзола, – сказала Фэнси, заставив зрителей улыбнуться.

И запела а капелла, выбрав арию о неразделенной любви. Ее пленительный голос завораживал, волновал, проникал в сердца. Когда девушка замолчала, кто-то попросил ее спеть «За горизонтом» – песню, ставшую ее визитной карточкой. Когда Фэнси закончила петь, раздались восторженные аплодисменты.

У нее все получилось. Она принята в высшем обществе. Дебют прошел успешно. Теперь можно возвращаться в свое убежище на Сохо-сквер.

– Отвезите меня домой, – шепнула Фэнси князю.

– Скоро будет ужин, – ответил он. – Разве вы не хотите подкрепиться?

– Я лучше уеду.

– Ну что ж, как пожелаете.

Степан и Фэнси медленно пробирались к выходу. Кто-то хотел лично поговорить с новой лондонской знаменитостью; кто-то здоровался с князем; кое-кто из дам уничтожал Фэнси завистливыми взглядами, в особенности блондинка, стоявшая рядом с Каспером Уингейтом, брюнетка, беседовавшая с пожилым джентльменом, и рыжая, одетая в совершенно скандальное черное платье. Князь Рудольф перехватил их на лестнице.

– Супруги Инверари хотят поговорить с вами в кабинете герцога.

Фэнси тронула Степана за руку.

– Но я собралась домой…

Степан посмотрел на брата. Тот настаивал:

– Вам надо повидать их. Обещаю, вы скоро поедете домой.

В кабинете Инверари их ждали три человека. Сам герцог сидел за огромным письменным столом красного дерева, на котором стоял стакан с виски. Герцогиня примостилась на стуле рядом. Роберт Кемпбелл, прислонившись к книжному шкафу, потягивал виски.

Кабинет герцога был богато обставлен, как и полагалось лондонскому вельможе. Пол украшал персидский ковер, камин был облицован черным мрамором, над камином висел портрет красивой женщины, возможно, бабушки герцогини. Перед письменным столом стоял стул.

– У вас дивный голос, дорогая. Наше восхищение не выразить словами! – воскликнула герцогиня, едва Фэнси вошла в комнату.

– Рокси. – В голосе герцога звучало ласковое предостережение.

– Но я действительно взволнована! – Она улыбнулась, показав ямочки на щеках. – Сначала великолепные свадьбы моих племянниц, а теперь…

– Рокси!

Еще одна улыбка, опять ямочки.

– Извини, милый.

Герцог Инверари попросил Фэнси приблизиться. Она поколебалась – ей хотелось оказаться где угодно, только не в этом кабинете! Неужели этот вечер никогда не закончится?

– Я не кусаюсь, дитя.

– А вот за себя поручиться не могу, ваша светлость.

У Степана на лице появилось озадаченное выражение. Он слегка подтолкнул девушку вперед, и они оказались прямо перед столом.

Все молчали. Неожиданно стало совсем тихо.

– Как насчет виски? – спросил Рудольф брата, слегка разрядив напряжение.

– А водки нет?

– Не нашел…

– Ну, налей виски.

Взор фиалковых глаз Фэнси был устремлен на герцога. Она догадывалась, о чем он хочет сказать. Герцог выдержал паузу и тихо произнес:

– Я твой отец.

Фэнси уперлась ладонями в стол и наклонилась вперед, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

– У меня нет отца.

– Что это значит? – Степан резко обернулся к брату. Рудольф хмыкнул. Ему очень понравилось диковинное зрелище – маленькая оперная певица смотрит на могущественного герцога сверху вниз.

– Очевидно, мисс Фламбо и ее сестры – дочери его светлости.

Фэнси гневно сверкнула глазами в сторону старшего русского князя:

– У меня нет отца!

Ну уж нет, она не останется в этом кабинете. Этот человек утратил свое право быть выслушанным пятнадцать лет назад.

Бледная, вся дрожа, Фэнси повернулась к князю.

– Я хочу немедленно уехать!

– Чем скорее вы сядете и послушаете, – ответил Степан, – тем быстрее мы уедем.

Глядя в черные глаза князя, Фэнси поняла: он будет поддерживать и утешать ее, что бы ни случилось, но сейчас добьется, чтобы она села и выслушала герцога. Она, подчиняясь неизбежному, села на стул лицом к герцогу. Степан встал рядом с ней, олицетворяя моральную поддержку.

Фэнси с благодарностью посмотрела на него, но вдруг заметила, что Кемпбелл и старший брат Степана улыбаются. Совершенно непонятно, чему тут можно улыбаться. Лично она в создавшейся ситуации не находит ничего веселого.

Фэнси уставилась прямо перед собой, ничего толком не видя. Хорошо, она будет сидеть до тех пор, пока герцог не замолчит, а потом сразу уйдет.

– Фэнси, ты сидишь, но не слушаешь. – Он говорил ласково, с отеческим упреком.

– Называйте меня «мисс Фламбо».

Герцог кивнул:

– Я знаю, у тебя есть основания не доверять мне…

– Я вас ненавижу.

– Она так не думает! – ахнула герцогиня. – Это говорит ее гнев!

– Я это понимаю, Рокси. – Инверари долго смотрел на Фэнси, и чем дольше он смотрел, тем сильнее она злилась.

– Ты не все знаешь, Фэнси. – Герцог показал на двоих мужчин, стоявших рядом. – Роберт Кемпбелл и князь Рудольф Казанов – твои сводные братья.

Фэнси с изумлением глянула на князя Рудольфа. Тот поднял свой стакан с виски.

– Я рад, что мы познакомились, сестренка.

Фэнси резко повернулась к Степану. На лице ее отразился страх.

– У нас с Рудольфом разные отцы, – успокоил девушку Степан. – Поверьте, мы с вами не в родстве.

Герцог Инверари прокашлялся.

– Хочу, чтобы ты знала – я по-своему очень любил твою мать.

– Вы ее так сильно любили, что своим пренебрежением преждевременно свели в могилу.

– Я не мог жениться на Габриэль. – Герцог подался вперед. – У меня уже была жена.

Фэнси тоже подалась вперед, не в силах сдержать негодования.

– Вот и сидели бы с ней дома и оставили мою мать в покое.

– Я раскаиваюсь… В юности трудно охладить сердечный пыл.

– Тридцать лет вы называете юностью?

– Что поделаешь? Габриэль беременела, едва я подходил к ней чуть ближе!

– А, понятно. Значит, мама сама во всем виновата. А дети у нее появлялись от Святого Духа – Фэнси с презрением посмотрела на герцога; пожалуй, такое случилось с ним впервые в жизни. – А вам никто не сказал, как они появляются на свет.

– Я не отказывался от своей ответственности! – воскликнул ее отец. – Вы ни в чем не нуждались и…

– Мне не нужны были ваши деньги! – вскричала Фэнси, вскакивая со стула. – Мне был нужен… – Она замолчала, не в силах договорить, и вытянула вперед руку, отказываясь выслушивать его дальнейшие слова.

Все молчали. Тишина становилась невыносимой. Фэнси пыталась проглотить душивший ее комок в горле, повернувшись к герцогу спиной.

– Я хочу уйти. – Голос ее был едва слышен.

– Что же тебе было нужно? – негромко спросил герцог.

Фэнси пыталась совладать с собой, ее нижняя губа подозрительно дрожала. Она смотрела на князя своими фиалковыми глазами, в которых отражались боль и охватившая ее горечь.

– Скажи, что тебе было нужно, Фэнси?

Она стиснула маленькие руки в кулачки и резко повернулась к отцу.

– Мне были нужны вы. – Голос ее дрогнул, грудь вздымалась и опускалась.

– О Господи! – негромко воскликнула герцогиня. Фэнси почувствовала, что Степан жестом велел остальным отойти подальше, и его рука обвила ее плечи.

Фэнси прижалась к нему, глядя прямо в виноватое, полное раскаяния лицо отца. С ее губ сорвались едкие слова обвинения, копившиеся целых пятнадцать лет:

– Вы бросили нас и больше не вернулись. Я стояла у окна каждый день и все смотрела, ждала, надеялась. Слушала, как плачет мама. Няня Смадж не смогла бы отогнать меня от этого окна даже силой. И в конце концов она сказала мне, что вы умерли и поэтому уже никогда не придете.

Герцог Инверари вздрогнул и залпом выпил виски, словно пытаясь прийти в себя от этой эмоциональной встряски.

– Я очень горевала. Когда наступила весна, я стала уговаривать мальчика из соседнего дома помочь мне нарвать цветов для вашей могилы. Но Алекс знал правду. Однажды он привел меня в Гайд-парк и показал вас. Я увидела вас воочию, крепкого и бодрого. Вы ехали верхом по Роттен-роу, смеялись и флиртовали с красивой леди – вовсе не с той женщиной с портрета над камином. – Ее губы тронула горькая улыбка. – Я подумала, что Господь являет мне чудо, хотела броситься к вам. К счастью, Алекс меня удержал. Вы увидели меня и равнодушно отвернулись. Я незаконнорожденная, ваша светлость, но как прикажете называть вас?

Ее отец с трудом обрел голос.

– Я знаю, что заслуживаю твое презрение.

– Вы заслуживаете куда худшего, чем мое презрение.

– Ты не поверишь, – продолжал он, – но после того дня я пережил пятнадцать лет кошмара.

– Я тоже. – Фэнси умоляюще посмотрела на князя: – Отвезите меня домой.

Князь Степан переводил взгляд с нее на герцога и обратно. Он никак не мог решить, что делать.

– Я знаю, что это больно, Степан, но надо довести все до конца, – нарушил тишину его брат. – Рану нельзя исцелить, пока из нее не выйдет весь яд.

– Я хочу все исправить и признать свое отцовство, – заявил герцог.

– Я больше не ребенок и не нуждаюсь в отце. – Заметив потрясенное лицо герцога, Фэнси решила его добить: – Я никогда не прощу и не признаю вас.

– Простишь ты меня или нет, но мои дочери будут жить здесь, со мной, – проговорил герцог, словно Фэнси его не перебивала. – Мы с Рокси введем вас в высшее общество и, – тут он глянул на князя, – подыщем вам подходящие партии.

– Я не буду здесь жить даже ради спасения души! – Фэнси кинулась к двери, крикнув через плечо: – Идемте же, ваша светлость, или я пойду домой пешком!

– Не открывать дверь! – Голос герцога звучал сердито и решительно – он привык к беспрекословному повиновению.

Тут с места сдвинулся князь Рудольф. Он встал перед дверью, перегородив выход.

– У меня хватит власти погубить твою карьеру, – пригрозил Фэнси отец.

– Магнус! – Теперь предостережение звучало в голосе герцогини.

– Чего вы от меня хотите? – резко повернулась к нему Фэнси. – Я никогда не смогу полюбить, простить или уважать вас. Я презираю всех аристократов! – Она глянула на князя Степана. – Почти всех… Я ненавижу землю, по которой вы ходите, воздух, которым вы дышите…

– Такая ненависть – тяжкое бремя для столь миниатюрной женщины, – сказал Рудольф, прервав ее речь.

Фэнси проигнорировала его.

– Хотите, чтобы я объявила о вашем отцовстве после следующего представления? – Ее голос источал сарказм. – Или дать интервью тому репортеру из «Таймс»?

– Я признаю, что совершил серьезную ошибку, – сказал Инверари, – но я все осознал, раскаиваюсь и хочу вернуть себе дочерей.

– Да мы-то не хотим вас, ваша светлость! – Фэнси внутренне сжалась, заметив его потрясенное лицо. Она удивлялась сама себе – какая-то часть ее души все еще любила человека, так сильно ранившего ее когда-то.

– Ты уже решила за своих сестер?

– Мои сестры не узнают вас, даже если столкнутся с вами на улице. А если хотите уничтожить мою карьеру – пожалуйста, приступайте. – Фэнси повернулась к нему спиной, и что-то в ее лице подсказало Рудольфу, что лучше отойти в сторону, что он и сделал. Девушка взялась за ручку двери.

– Если бы Белл жила здесь, она бы не пострадала.

Эти слова остановили Фэнси, чего не смогла сделать угроза. Она опустила руку. Отец сказал правду. Он сможет защитить сестер.

– Можете забрать моих сестер, – произнесла она, уставившись в пол. – Но не меня.

– А они переедут без тебя?

– Сестры меня послушают. – Фэнси обернулась. – Только Блейз не поедет без собаки. Блейз – это та, которая рыжая, на случай если вы не знаете. – И почувствовала угрюмое удовлетворение, увидев, как побагровел отец. Вот и хорошо – ему должно быть стыдно, что он не знает имен собственных дочерей.

Отец кивнул:

– Собака может жить здесь, с нами.

– Белл необходим садик с цветами и травами, – говорила Фэнси. – Серена играет на флейте и поет, и любит деревья, особенно ивы. Софии потребуются холст и краски. Блисс будет благодарна за книги по математике.

– А как насчет самой младшей?

– Рейвен заботится о талантах других, а не о своем.

– А какой талант у нее?

– А вот это выясняйте самостоятельно. – Фэнси помолчала, потом глянула на отца. – Когда вы хотите их забрать?

– Завтра, если ты не возражаешь.

– Я привезу их после обеда. – Фэнси отвернулась. Ей было просто необходимо как можно скорее уйти отсюда – она не знала, как долго сможет сдерживать пятнадцать лет душевной боли, горечи и неуверенности, а плакать перед отцом она не собиралась.

И тут он произнес слова, которые ее ошарашили:

– Прости, что тебе так и не удалось прокатиться со мной в карете.

Фэнси была слишком ожесточена, она уже плохо понимала происходящее. Гордо выпрямив спину, она взялась за дверную ручку.

– Надеюсь, что ни один из твоих будущих детей от тебя не отречется, – услышала она вслед.

Ей хотелось крикнуть, что это он отрекся от нее, но душевная боль не давала произнести ни слова. Она затравленно глянула на князя, рывком распахнула дверь и выскочила из кабинета.

Степан догнал ее в коридоре.

– Клянусь, я ничего об этом не знал.

Слезы затуманивали глаза и катились по щекам.

– Пожалуйста, отвезите меня домой, я больше не могу…

Степан протянул ей носовой платок.

– Сначала зайдите в дамскую комнату и освежитесь.

Дамская комната оказалась пустой. Глядя в зеркало, Фэнси вытерла щеки и промокнула глаза. Руки ее дрожали, ей требовалось время, чтобы немного прийти в себя. Темный уголок роскошного туалета манил к себе – это было убежище, где никто ее не заметит.

Фэнси вздохнула и закрыла глаза. Сестрам будет хорошо у отца, ведь они его совсем не помнят. Конечно, она будет скучать без них, но не сможет жить с отцом, который однажды ушел от нее.

И от мамы.

Много раз по ночам Фэнси просыпалась, услышав горькие рыдания матери. Герцог Инверари обрек несчастную на вечную скорбь по потерянной любви. А теперь хочет прощения? Да гори он синим пламенем в аду! Пусть черти его прощают.

– Ты видела лицо леди Кларк, когда князь Степан поцеловал руку этой оперной певичке?

Гортанный смех.

– Мне показалось, что ее хватит удар!

Услышав имя князя, Фэнси открыла глаза. В дамскую комнату вошли брюнетка и рыжеволосая девушка, они не заметили Фэнси в углу.

– Надеюсь, этой «всемогущей» леди Синтии хоть раз в жизни не удастся получить то, чего она так жаждет, – произнесла брюнетка.

Рыжая согласилась:

– Придется Синтии обратить свои взоры на кого-нибудь попроще, чем князь.

– Например, на Каспера Уингейта и его деспотичную мамашу, – отозвалась брюнетка. – А что ты думаешь об оперной певичке?

– С ней все понятно. Станет любовницей князя, – ответила рыжеволосая. – Он уложит незаконнорожденную малышку в постель, но женится на ком-нибудь из общества.

Девушки вышли из комнаты, оставив Фэнси наедине со своим горем. Жестокие слова, которые она только что услышала, прозвучали как предупреждение свыше. О чем, ради всего святого, она вообще думала? Ведь она поклялась никогда не иметь никаких отношений с аристократом! Похоже, она готова превзойти собственную мать. Если уж герцог не пожелал жениться на женщине, родившей ему семерых детей, разве князь будет думать всерьез о какой-то певичке, которая не хочет ложиться с ним в постель?

Фэнси чувствовала, что понемногу начинает влюбляться в князя, но гордость не позволяла ей уступить. Она никогда не ляжет с ним в постель и не выйдет за него замуж. Дочь хорошо выучила жестокий урок, преподанный матерью.

Жить, но сопротивляться. Боже правый, она ведь теперь как муха, попавшая в паутину.

Фэнси встала, подошла к зеркалу и еще раз промокнула глаза, готовясь выйти к князю.

К ее плечу прикоснулась чья-то рука.

– Могу я помочь вам, мисс Фламбо?

Девушка посмотрела на леди Эмбер и покачала головой:

– У меня состоялась трудная беседа с давно пропавшим отцом.

Леди Эмбер недоуменно посмотрела на нее:

– Я не понимаю.

– Попробую объяснить. Моя мама была французской графиней, а отец – английским герцогом. Но они так и не поженились. Прошло пятнадцать лет. Мама уже умерла, а теперь отец, который столько времени не обращал на нас внимания, хочет, чтобы мы жили с ним.

– Вы?

– Я согласилась отправить к нему моих сестер, но мне будет без них очень одиноко.

– Я понимаю, что это такое, потому что одинока всю свою жизнь, – произнесла леди Эмбер. – Жизнь особы королевской крови вовсе не так безмятежна, как кажется со стороны. Пойдемте, мой кузен уже волнуется.

Леди Эмбер вернулась в бальный зал вместе с мужем. В коридоре стояли Степан и Рудольф. Князь взял ее руку.

– Вам лучше?

– Да. – Фэнси даже выдавила из себя улыбку. – Вы поможете мне завтра перевезти сестер?

– Разумеется.

– Мисс Фламбо…

Она посмотрела на Рудольфа:

– Можете называть меня Фэнси.

– Спасибо, Фэнси. Нам нужно поговорить, дорогой брат. А пока заботься хорошенько о моей сестре. – И вернулся в бальный зал.

– Я отвезу вас домой. – Степан повел девушку вниз по лестнице.

– Я не хочу, чтобы сестры поняли, что я с ними не переезжаю, – сказала Фэнси. – Если я скажу им это заранее, они тоже откажутся ехать.

Степан обнял ее за плечи.

– Обещаю, вместе мы справимся.