Во власти Тигра

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 36

Тигран

В своей немаленькой жизни я ни разу не извинялся и, тем более, не выпрашивал прощение, считая, что это удел слабаков, но с появлением в моей жизни Элины и Ляли многое изменилось. Со старшей куколкой было проще… она простила меня сразу же, но я не успокаивался и каждый вечер дарил ей цветы и всякие презенты в виде духов, драгоценностей и милой чепухи, такой, как открытки с признанием в любви. Последнее мне посоветовала дарить жена моего брата Мила, хотя поначалу я относился к этому скептически, но… эта мелочь радовала Элину намного больше золотых серёжек.

Сам того не замечая, в магазинах я стал приглядываться к обручальным кольцам, но пока не нашёл те, которые бы мне понравились. Да, и первым делом нужно купить кольцо для предложения… хотя выбора у Элины нет. Она сказала, что любит, а это уже автоматическое «да». Предложение будет для галочки, потому что, как мне объяснила опять же Мила, девочки любят романтику, и им важны эти моменты.

Утром я приносил своей куколке завтрак в постель: бутерброды, яичница и чай из пакетика… кофе я так и не научился готовить, а заварить пакетик чая легче. Нет, иногда я заказывал еду и в ресторане с доставкой, но завтраки собственного приготовления были. Элина не единожды заводила будильник, чтобы встать раньше меня и самой приготовить завтрак, но я выключал будильник ночью, пока она спала, разрушая её план. Мне нравилось смотреть на неё, видеть эту милую смущённую улыбку и знать, что в этот раз я заставляю её радоваться и улыбаться, а не плакать.

Но самым сложным в моём положении провинившегося было… заполучить обратно Лялю, ведь малышку прижать к себе, поцеловать и сказать, что я люблю, не мог. Не прокатило бы. Лаской и напором козявку не взять, и хитростью, к слову, тоже нет… Чего я только не перепробовал… всё тщетно. Даже советы любимой старшей куколки не работали, хотя она уверяла, что в этот раз всё обязательно получится.

Элина наблюдала за моими попытками сдружиться с девочкой, хохоча, и с улыбкой выдыхала: «Вся в отца», в очередной раз напоминая, что Ляля – дочь Красавина. Это ужасно злило и раздражало. По мне, так она своим упрямым и сложным характером была чем-то на меня похожа. Это радовало и огорчало одновременно. Радовало тем, что Ляля хоть чем-то на меня похожа, а огорчало — что помириться будет ещё сложнее. Ведь я бы в её положении ещё несколько недель вредничал, как, собственно, и делал в детстве.

Обида Ляли не была бы так ужасна, если бы не её изучающие каждый мой шаг — нет, каждый мой вздох — взгляды. Её постоянное присутствие в комнате, не дающее нам с Элиной хоть минуту побыть наедине. Даже ночью, когда все должны спать, я не раз слышал, как дверь спальни открывается, Ляля входит в комнату, накрывает Элину одеялом и уходит, убедившись, что с её Элли всё в порядке. Со мной девочка разговаривала, бурча, и что бы я ни предлагал, всегда отказывалась. Да и, собственно, мне самому не хватало мягкости, нежности, мудрости и нормального общения с девочкой. И когда только успел привязаться?

Но была у малышки одна слабость – жареная картошка, чем я и решил воспользоваться, дабы помириться с девочкой. Элину я отправил на этаж ниже, там живёт жена моего близкого приятеля, она согласилась сделать куколке всяческие косметические процедуры и по мелочи, в которых я не разбираюсь, но, как меня уверила Анжела (так зовут жену моего приятеля), это необходимо всем девушкам.

— Где Элина? – спрашивает Ляля, выйдя из своей комнаты, только что проснувшись. – Ты её обидел, и она опять плачет? – зло предположила и по обыкновению сложила губы в бантик.

— Я буду жарить картошку. Ты со мной будешь есть? – проигнорировал её вопрос, задав свой.

— Нет! Где Элли? – повторила она, насупившись и сложив руки на груди.

— Ушла, — кинул ей и продолжил чистить картофелину. – Точно не будешь? В доме больше нечего есть.

— Не буду, — буркнула малышка, развернувшись, чтобы обратно уйти в комнату...

— Ну, как знаешь, — бросил ей в спину. — Тогда чищу картошку только на себя. Если захочешь есть, сама будешь чистить и готовить.

— Не захочу, — выплюнула и зашла в комнату, громко хлопнув дверью.

Ой, боже, чувствую себя как отец девочки-подростка, решившей бунтовать против родителей. Встать бы и парочку раз ей по попе надавать, но за что? За то, что защищает Элину? Показывает, что мои выходки бесследно теперь не пройдут? Правильно всё делает! Закончилась лафа, теперь буду думать прежде, чем что-то сделать.

Но, как и предполагал, через полчаса Ляля вышла из комнаты голодная, нерешительно топчась у выхода из комнаты. Бросает взгляд на мою тарелку с жареной картошкой, солеными огурчиками и котлетами, которые вчера приготовила Элина.

— Что-то случилось? – спросил, накалывая на вилку картофелину.

— Нет. Элли вернулась? – спросила, жадно глядя на мою вилку. Облизнувшись, отвела взгляд на входную дверь.

— Она вечером вернётся, — оповестил малышку, погрузив еду себе в рот, став причмокивать от наслаждения.

— Понятно…

— Хочешь попробовать? – спросил и указал на картошку.

— Нет, — как обычно, отказалась.

До чего же упрямая. Если Элина узнает, что я ребёнка здесь голодом морю, прибьёт и глазом не моргнёт. Хорошо, что её здесь нет… Но клянусь своим борделем, если эта девчонка в течение часа не сдастся, я насильно её накормлю, как бы сильно она ни кричала.

— Ну, ладно… — выдохнул, решив дать ей ещё час на умственную деятельность и, наконец, принятие того факта, что без меня она останется голодной.

— Если только одну, — вдруг произносит она и решительными шагами идёт ко мне, встав напротив тарелки, открыв рот.

Сдерживая смех, накалываю на вилку самую поджаренную картофелину и кладу ей в рот. Закрыв глаза, Ляля несколько секунд гоняла кусочек по всему рту, наслаждаясь вкусом.

— Ещё? – спросил, когда она проглотила еду.

— Только одну! Нет! Две!

— Хорошо, — соглашаюсь и поочерёдно погружаю в её рот ломтики. Один, второй, третий… и так далее, пока моя тарелка не оказывается пустой. В ход пошла не только картошка, но и хлеб, и огурцы, и котлетка.

Во время приёма пищи малышка переместилась на рядом стоящий стул, позволяя мне её кормить как маленькую, хохоча от этого, пока думала, что я не замечаю.

— А ещё есть? – спрашивает маленький проглотик, вытирая рот салфеткой.

— Нет, — мотаю головой, поджав губы. — Но если поможешь почистить картошку, то пожарю ещё.

— Ладно. Объявляю временное перемирие, — говорит Ляля и протягивает мне свою маленькую ладошку для рукопожатия, которое я тут же принимаю.

— Война войной, а обед по расписанию? – спрашиваю её, улыбнувшись.

— У нас завтрак, — поправляет меня.

— Ну, да.

— А вообще-то, ты не очень плохой… ты просто… не умеешь держать язык за зубами. Тебе надо научиться, — поучительно начинает малышка, наблюдая за тем, как я убираю со стола.

— То есть, если я научусь держать язык за зубами, то мы вновь станем друзьями? – уточняю, закинув удочку.

— Возможно.

— Тогда научи меня.

— Как? – восклицает. — Просто надо думать, что говоришь, а если вдруг скажешь что-то не то… то сразу же сказать: «Прости» и обнять! Элли не умеет долго злиться, а за объятия всё-всё прощает.

— «Прости» и обнять? – переспрашиваю.

— Да…

— Ну, это не очень сложно.

— И я тоже за объятия прощаю, — смущённо шепчет, отведя глаза в сторону.

Ни слова не говоря, подхожу к малышке и заключаю её в объятия, прижав к себе сильнее, услышав притворный звук удушения.

— Ты меня раздавишь, — стонет Ляля, но сама обхватывает меня руками. – Не так сильно… мне ещё нужны мои косточки, а ты их сломаешь… — хрипение. – Всё!