Водопад

34

Не чувствуя рук и ног, не в состоянии передвигаться и отвечать на вопросы, Дани лежала на заднем сидении машины. Алекс долго не выходил, чтоб помочь ей дойти, ожидая, пока она перестанет плакать.

- Даниэла, пойдем домой. Я помогу тебе дойти до спальни. Ты отдохнешь. Где лежат таблетки знаю. Примешь и ляжешь спать. Утром поговоришь с госпожой Эммой. Пойдем?

Дани подчинилась.

Дойдя до входной двери, она, всё же, смогла взять себя в руки и сказала:

- Спасибо тебе, Алекс. Дальше я пойду одна.

- Если ты уверена… - он не закончил фразу.

- Я поднимусь к себе, приму душ, усну и все мои мучения на этом закончатся.

Но, не тут-то было. Её мучения только начинались. Переступив порог дома, Дани увидела свою маму, сидящую на диване со смартфонов в руках. Её лицо было каменным, словно маска. Она с призрением посмотрела на Дани, вошедшую в дом в рваном платье.

- Мама, - обратилась она к Эмме, - мое платье…Я все объясню.

- Нет уж, лучше ты объясни мне вот это, - небрежно Эмма швырнула на кофейный столик свой гаджет, в котором на паузе стояло видео медленного танца Дани и Лео. От боли, пронзающей сердце, Дани закрыла глаза, не в силах смотреть на экран. Слезы вновь водопадом полились с ее глаз.

- Это все не имеет значения, поверь, - оправдывалась она.

- Ты так думаешь? А страстные поцелуи на глазах у всей честной публики тоже не имеют значения? Объятья? Касания? Этот танец? Все просто так? – Эмма переходила на крик, не давая Дани вставить и слова, - Этот проходимец был в нашем доме, он мило общался со мной. Я спрашивала его, есть ли у тебя молодой человек и он клялся, что не знает ничего. А, на самом деле, этим человеком был он!

- Мама, все кончено…

- Чем вы занимались с ним? Рассказывай. Ты потеряла девственность и последние капли стыда рядом с этим обманщиком?

- Обманщик, да, именно так. Но, он ко мне не прикасался. Я все еще…

- Ложь! Я больше не верю ни одному твоему слову. Я потеряла к тебе доверие. И дочь потеряла! Что ты сделала с собой, Дани? Ваши фотографии попадут в журналы, в интернет, все будут говорить, что дочь Рафаэля Бостани связалась с мужчиной в два раза старше себя! Как я потом должна устроить твою жизнь? – распалялась Эмма – Ты опозорила семью, а с ней и весь наш род! Бесстыдница!

- Пусть печатают, мне наплевать, это все равно не правда. Нас ничего не связывает с Лео.

- А поцелуи? Посмотри фотографии! Он целует тебя так, как будто ты проститутка, сжирая твой рот!

- Поцелуи были… - виновато произнесла Дани.

В ответ на это, Эмма отвесила ей пощечину, оставив красный след от ладони на ее щеке.

- Лучше бы, ты никогда не снимала траур, ходила бы облаченная в черные одежды и скорбела бы всю жизнь, чем вот это все.

- Ради Бога, выслушай меня, - стонала Дани, потирая след от удара на щеке, - Я сейчас соберу вещи и утром улечу к Дениз. На месяц, два, скроюсь ото всех. Мне нужно побыть одной. А, когда вернусь, все уже забудут об этих фотографиях. И о выпускном забудут.

- Ну уж нет, моя дорогая. Теперь, ты будешь делать то, что я тебе скажу. Сейчас я сама соберу то, что тебе понадобится, и ты с Алексом поедешь в аэропорт. Вы полетите на Кавказ, к бабушке. Он проводит тебя до самого ее дома. Будешь жить у бабушки в горах, ухаживать за скотом и помогать ей в огороде. Я попрошу бабушку найти тебе достойную партию и выдать тебя замуж по всем нашим традициям и законам. Ты навсегда останешься в деревне. Поверь, там-то твои платья и тонны духов не понадобятся. Раз не умеешь достойно себя вести в городе, живи в горской деревне, учись быть настоящим человеком, который пашет на земле и по хозяйству. И, только попробуй мне выкинуть номер или сбежать. Дядя весь мир поднимет на уши, а когда тебя найдут, я тебя до смерти выпорю. Слишком много свободы я дала тебе. Довольно. Теперь, пошла наверх, смывай свой макияж. Так в селе никто не красится. Да, и еще. С собой никакого телефона иметь не будешь. У бабушки есть кнопочный старый. Я буду звонить на него. Никаких друзей, и о Дениз забудь. Эта предательница наверняка все знала и поддержала тебя. Сама, уж конечно, удачно вышла замуж, а для тебя, по ее мнению, человек не нашей культуры, взрослый и нелепый – самая лучшая партия? Теперь, задумайся, какая она тебе подруга? Банковские карточки тоже мне отдашь, деньги тебе там не понадобятся. Молока и хлеб у бабушки найдется всегда. Я увеличу ей вдвое высылаемую сумму, чтоб она не тратила на тебя свои деньги. Золото и украшения останутся дома. Когда я приеду в горы на твою свадьбу, привезу их в качестве приданного.

- Мама, ну за что ты так со мной? Я умру от такой жизни, которую ты мне пророчишь!

- Не умрешь, никто еще не умер от жизни в деревне, на свежем воздухе и здоровом питании.

Дани ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Поднявшись в спальню, она камнем упала на свою кровать, схватила подушку и горько заплакала в нее, крича во все горло. В одночасье, ее жизнь была разрушена, ее сердце разбито, тело ломило, будущее махало ей черным платком, в знак того, что все, о чем она грезила и мечтала, теперь - лишь пепел. Заживо, она хоронила себя, думая, что больше не вернуться ей в свою комнату и не проживать ту жизнь, которая была до всего случившегося. Эмма поднялась вслед за дочерью, держа в руках маленький чемодан.

- Снимай эти тряпки, что на тебе и иди немедленно в душ. Позора ты не смоешь, но от косметики избавишься. Вымой свое скверное тело и выходи, как можно быстрее.

В чемодан Эмма положила два длинных черных платья, белье Дани и несколько теплых свитеров, а также пару теплых сапог на плоской подошве, для суровых горных зим.

- Почему такой легкий? – тихим голосом спросила Дани, несмотря на мать.

- Не смей его открывать. Откроешь по приезду к бабушке. В аэропорту никаких покупок, денег я не дам. Только, если проголодаешься, попроси у Алекса. Он тебе купит еды. Спускайся вниз, Алекс уже заждался. Самолет в Ереван через четыре часа. Билеты я купила онлайн только что.

Не попрощавшись, Эмма вышла из комнаты Дани и хлопнула дверью. Дани спускалась по лестнице, переполненная печалью и бешеным желанием бежать, хоть куда, лишь бы, сбежать подальше и забыть все, словно страшный сон. Её даже немного радовала ссылка в горы, там она сможет спрятаться от внешнего мира.

Худощавый молодой следователь, что-то активно пережёвывая, смахнул крошки еды со стола в тот момент, когда в его кабинет привели Лео, одежда которого была полностью испачкана кровью.

- Присаживайтесь. Снимите с него наручники, - скомандовал он. Нервы Лео натянулись, слова струна, но он был уверен, что здесь произошла ошибка.

- Товарищ майор, вы бы не могли для начала показать мне содержимое карманов? – попросил следователь.

Из правого кармана пиджака Лео достал ту самую коробочку с кольцом, предназначенным для Дани. Из левого – окровавленный платок, которым он вытирал раны Эрика. Смартфон и деньги, а также красное удостоверение.

- Я хотел бы проверить его, вы не против? – спросил молодой парень.

- Проверяйте.

Открыв удостоверение, следователь замер и резко его захлопнул.

- В вашем случае, я не имею права проводить допрос. Этим будет заниматься отдельный сотрудник, который ведет такие дела, как у вас…

- Когда я смогу с ним переговорить?

- Только утром, - замешкался парень, - я прикажу вас доставить в отделение, где находится ваш штаб. Там и будет допрос.

- Послушайте, здесь явно какая-то ошибка. Да, я понимаю, все выглядит так, как будто я хотел убить Эрика, но я стрелял не в него, а в тот автомобиль, в котором находился его реальный убийца.

- Майор, я к сожалению, не компетентен в этом вопросе. Я не имею права вас допрашивать, пока ваше начальство не узнает об этом происшествии. Вас, скорее всего, отпустят и не станут выяснять причину стрельбы. А, пока, я должен организовать вашу перевозку.

Лео входил в отделение полиции, в котором работал уже несколько лет, но не как обычно, с чемоданом в руках, а в наручниках, в одежде, промокшей от крови, в сопровождении двух стражей порядка.

- Лео, - вскочил дежурный со своего старенького деревянного стула, - какого черта? Почему ты в наручниках?

- Господин Датви задержан по подозрению в убийстве. Вот ордер. Вам необходимо разместить его в камере по всем правилам задержания сотрудников его отдела и сообщить начальству, - строго сказал полицейский.

- Что за бред, какое убийство? – в панике дежурный растерялся.

- Делай, что они говорят, - тихо сказал Лео.

- Да, да…сейчас…Ну, проходи, Лео, вот сюда. Дай я наручники сниму, - бормотал себе под нос дежурный, - что за ерунда происходит? Присаживайся, я сейчас тебе чистую форму принесу, ты весь в крови.

- Не надо, оставь. Делай, как положено по инструкции. Утром придет начальник, мы с ним все выясним, и я уже дома душ приму и переоденусь в чистое.

- Тогда я, хотя бы, дам тебе плед, полежи пока, отдохни. Вот так ночка… - дежурный крутился на месте не зная, чем помочь Лео

Замок на решетке щелкнул, и Лео остался в одиночестве, в камере, куда совсем недавно имел власть помещать преступников.

Второй час таксист вез все выше и выше в горы Даниэлу и Алекса. Она не поднимала глаз на живописные горы, величественные скалы, зеленый ковер травы, застилающий горную местность. Солнце уже проснулось и озарило своими теплыми лучами дивный край, в котором время давным-давно остановилось. Вокруг шумели ручьи и разливались ледяные горные реки. Где-то недалеко, в одном из маленьких каменных домиков, женщины уже достали из тандыра горячий лаваш и накрыли завтрак, с домашним сыром, овощами из собственного огорода и несколькими разновидностями зелени, в этом районе росло не меньше пятидесяти сортов. Автомобиль остановился. Выгрузив чемодан, Алекс постучал в дверь невысокого дома, за ней послышались неспешные тяжелые шаги. Дверь открыла пожилая женщина, седовласая, с правильными чертами лица и мягким, добрым взглядом. Она была тепло одета для такой погоды, и обута в теплые, вязаные носки.

- Бабушка, - произнесла Дани, - можно к тебе?

- Родная моя, проходи. И ты, наш помощник, будь как дома, не стой, словно статуя в дверях, - лицо пожилой женщины озарила улыбка.

- Я не могу задерживаться, извините. Мне нужно было проводить Дани до вашего дома. А теперь, к сожалению, мне пора.

- Алекс, - повернулась к нему Дани, глаза которой уже опухли от слез и были покрыты разорванными капиллярами, - пожалуйста…

- Если будут новости, я тебе сообщу, найду способ, - шепнул он ей на прощание.

- Что вы там шепчетесь? Что скрываете от бабушки? Я, хоть уже и старая, и глухая, но не глупая. Говорите громче! – смешно ворчала бабушка.

- Мы просто распрощались, - сказала Дани.

- Сделаю вид, что поверила тебе, внучка. Ну, проходи, покажу тебе, где будешь спать. Ты, наверное, устала с дороги, родная моя. Поешь сначала, как следует, а потом ложись, поспи. У меня тут работы много, а тебе силы нужны. И научить тебя всему нужно. Вы, городские, привыкли к комфорту, ко всем удобствам. А у нас тут такого нет. Все сами, своими руками, своим трудом, милая моя.

Дани хорошо помнила этот дом из детства. Сюда она с родителями часто приезжала летом, когда природа дарила изобилие гастрономических яств. Годами тут ничего не менялось: полы так же скрипели под ногами, ставни на окнах туго закрывались на крючок, высокие кровати увенчались объемными подушками и ёрганами (одеялами из овечьей шерсти). В доме бабушки Лилии всегда пахло свежей выпечкой и свежесваренным обедом.

- Садись за стол, внучка, - бабушка уже заварила горные травы в голубом маленьком чайнике и достала свой самый красивый сервиз, - Ну, рассказывай, что у вас произошло? – спросила она, глаза ее выдавали невероятную природную красоту, которую не смогли испортить года.

- Тебе мама что-то уже рассказала? – опустив взгляд, спросила Дани.

- Я не захотела слушать эти глупости, - эмоционально ответила она, - я решила, что спрошу у тебя. За что тебя мама сюда отправила?

- За любовь, бабушка. За любовь, которую мама не признала и не приняла. И, за любовь, которая уже закончена.

- Была бы закончена, ты бы здесь не оказалась, моя родная, - ответила бабушка, нежно поглаживая руку Дани, - ладно. Найдешь нужным, расскажешь. Поешь хорошенько. Сегодня ты отдыхай, а завтра начнем работу. Дел у нас много, хозяйство выходных не признает.