Волчий дурман. Не моя луна

Глава 21

— Сначала домой, потом всё остальное!

— Килан! — рявкнула Лола так, что у меня на секунду появился шум в ушах. — Клянусь всеми волчьими богами, я ампутирую тебе руку по самые яйца!

Ридли гоготнул, но даже он не посмел перечить нашему полевому врачу, хоть она и была женщиной.

Лола служила не меньше нас всех, вместе взятых, и в крепости ее яиц никто не сомневался.

Взять хотя бы то, что она была единственной, кто мог заставить Деда замолчать одним недовольным взглядом!

— Никакого дома! Сразу ко мне в операционную!

— Домой! И точка! — упрямо свел я брови, выдержав взбешенный взгляд Лолы, который явно сулил мне то, что если я сейчас же не замолкну, то последующую операцию по извлечению осколков она проведет без анестезии, наживую.

Это с подачи Лолы Деву отправили домой раньше, чем все мы выбрались из леса, в сопровождении Здоровяка и Сайбера.

Но в этом она была права: не нужно было моей девочке видеть все эти не самые приятные манипуляции с моим плечом и попытки собрать кожу так, чтобы она не болталась рваными кусками.

Вид был не из приятных.

Да и крови хватало.

— Дай мне пару минут, чтобы увидеть Деву и сказать ей, что со мной всё в порядке, а потом штопай и режь меня сколько захочешь!

Я поднял глаза с носилок, на которых лежал, пока друзья тащили меня по лесу, и выдержал ее пронзительный хмурый взгляд.

Я был в состоянии идти сам, но Лола стала возмущаться, что так я потеряю крови еще больше.

А спорить с ней было опасно.

Да и парни тоже стали возмущаться, поэтому пришлось прилежно делать из себя больного.

— На пару минут, Килан! И не секундой больше!

Я широко улыбнулся и наконец успокоился, усмехаясь на ворчание Лолы о том, что я упрямый черт и что она в первую очередь зашьет мне рот, а потом уже всё остальное.

Дома уже прибрались и поставили на место дверь, когда на пороге я слез с носилок, чтобы не пугать мою Деву еще сильнее, хотя подозревал, что видок у меня был, прямо скажем, не самый хороший. Главное, что вошел я самостоятельно.

Все были в сборе и волновались, а я широко улыбнулся и с трудом сдержал облегченный вздох, потому что всё наконец закончилось благополучно — все были дома, все были почти здоровы, а большего было и не нужно.

Виола лежала с забинтованной талией на одном из диванов.

Деве тоже успели оказать помощь и переодеть ее в новую чистую пижаму. Когда увидел ее, мое сердце заколотилось, наливаясь жаром и нежностью, потому что впервые я ощутил от нее то, чего ждал так долго, — любовь.

Ничем не прикрытую.

Несдерживаемую.

Не сокрытую завесой обиды и боли.

Стены неприступности были разрушены и снесены до основания этим страшным днем, в котором чувства обнажились и наконец стали настолько ясными, что в какой-то момент у меня перехватило дыхание.

Теперь Дева была моей!

Только моей — и больше не хотела противиться этому!

Она подбежала ко мне, протягивая руки, но боясь прикоснуться, чтобы не причинить боли, а я сам сгреб ее в объятья, зарывшись лицом во влажные благоухающие волосы.

Боги! Мы сделали это!

Мы нашли друг друга, пройдя через семь кругов ада, сомнения и недоверия, и теперь мне было не страшно ничего.

— Пара минут, Килан! Я засекаю! — раздался строгий голос Лолы, и Дед крякнул, сдерживая свой смех, и только сокрушенно покачал головой.

— Соберись, сын, а то Лола тебе яйца в узелок завяжет!

Дева хихикнула на моей груди, а я поднял глаза, чтобы увидеть мою семью, мою стаю.

Все были здесь, поселяя в душе умиротворение и покой.

С этого дня всё пойдет как надо.

Я знал это.

Чувствовал до самого нутра.

Скай подошел ко мне с широкой улыбкой, вдруг потягивая изящную коробочку, обтянутую черным бархатом, которая умещалась на его ладони, а я вскинул брови, понимая, что это кольца.

Те самые, которые я выбрал, но не успел забрать из магазина, когда вылетел из него в ужасе, не помня собственного имени.

Больше я не раздумывал.

Взял коробочку из рук сияющего друга и отпустил девушку от себя, чтобы опуститься перед ней на оба колена, глядя в удивленные и такие любимые глаза.

— Моя прекрасная Дева…

Голос охрип от переполняющих эмоций, и сердце колотилось так, что ладони вмиг стали влажными.

Я ощутил кожей, как Дева задрожала и затаила дыхание, потому что не ожидала ничего подобного. Особенно здесь и сейчас, при всех.

— Отныне и навсегда я хочу проводить каждую минуту своей жизни с тобой. Рядом с тобой засыпать и просыпаться. Дышать в такт с тобой и слышать, что наши сердца бьются в унисон. Оберегать тебя от всего пугающего. Обнимать и дарить всё то лучшее, что есть в моей черной душе… Ты позволишь мне быть рядом с тобой? Станешь моей женой?..

Дева изумленно молчала, не в силах даже моргнуть, когда раздался довольный голос Деда:

— Кстати, Дарк подписал все бумаги о расторжении брака, поэтому ты свободна, дочка.

Все замерли в доме, глядя на Деву глазами, полными восторга и надежды.

Катрина даже прижала руки к груди, чего не делала никогда в своей жизни, будучи очень спокойной и крайне уравновешенной, а Лола широко улыбалась, убрав из рук секундомер.

Состояние было такое, будто над нашими головами собирался вибрирующий шар из сотен переплетающихся эмоций — горячий и огромный, словно солнце.

И он лопнул от робкого и нежного:

— Да, Килан.

Ор и аплодисменты в доме стояли такие, что мой счастливый смех просто утонул в них!

Все принялись обниматься, а затем тискать нас, заключая в кольцо из десятков рук.

— Скай, хватит рыдать! — смеялся Воланд, на что друг вытирал мокрые ресницы, всхлипывая:

— Нет, ну как он сказал, а! Даже я бы согласился стать его женой!

Дева прыснула от смеха, а папа с улыбкой покачал головой:

— Про многоженство я когда-то слышал, а вот про многомужество у волков — вряд ли.

— Так! Свадебный торт с меня! — пробасил Дед, взъерошив мои волосы так, что челка встала торчком. — И весь остальной праздничный стол тоже!

— Все отлипли от них! — скомандовала строгая неугомонная Лола, хотя сама успела пообнимать и меня, и смущенную Деву. — Килан, надевай кольцо, целуйтесь — и едем в больницу!

Точно!

Кольцо!

У меня дрожали руки, когда я неловко доставал два изящных тонких кольца: одно с мелкой россыпью бриллиантов, а второе — то самое, лесное, с лунным камнем, на которое Дева отреагировала восторженным вздохом.

— Ты — моя луна, — прошептал я в ее губы, целуя нежно и осторожно, стараясь передать, насколько этот волшебный момент важен для меня.

Для всех нас!

Потому что чувствовал в парнях те же эмоции, которые усиливали мои в десятки раз.

Со мной словно вся стая делала предложение и переживала всё то, что бурлило во мне.

— Пьем шампанское всю ночь! — радостно выпалил Скай и сморщился, когда Лола фыркнула:

— Только не в мою смену! Ждите, пока мы достанем все осколки из плеча и заштопаем этого спасателя! Потом можете пить и гулять сколько влезет!

— Сама не пьет и нам весь праздник портит…

— Скай! Я всё слышу!

— Дед, ну скажи ей!

Рейган только рассмеялся, приподнимая ладони, словно он сдавался без боя.

— Тут без меня, молодежь! Я ее знаю: вот так вякнешь что-то не то — и легким движением руки со скальпелем — прощай яйца!

**********************

Я еще даже толком не очнулся после наркоза, когда почувствовал, что я дома.

И моя Дева рядом.

Пересохшие губы тут же дрогнули в улыбке, потому что, как бы Лола ни возмущалась и ни грозилась отрезать мне всё лишнее, а мои слова о том, что если после операции она оставит меня в больнице, то я сам уйду домой своими ногами, всё-таки подействовали.

Она меня знала.

И знала, что я сделаю то, что сказал, даже если по дороге растеряю кишки.

Дома и стены лечат.

А уж если в этих стенах живет моя невеста — то выздоровление пойдет еще быстрее!

Тело отреагировало на ее присутствие рядом быстрее, чем мозг успел очухаться от навязанного сна.

И опалило меня вовсе не болью.

А желанием.

— Килан? — прохладные ладони легли на мое полыхающее от прилива крови лицо, касаясь легко и осторожно, а я сипло простонал:

— Я в раю…

— Хочешь пить? — тревожно прозвучал голос Девы, и она зашевелилась рядом, наполняя мои легкие своим легким невесомым ароматом, который сводил меня с ума с первой секунды нашего неправильного знакомства и больше не опускал из своего плена.

Мой дурман.

Моя самая большая любовь, насытиться которой я никак не мог.

Хотя бы потому, что еще ни разу не сделал этого по-настоящему и до конца.

Я витал в непередаваемой неге, потому что еще не успел привыкнуть к тому, что больше Дева не сторонилась меня и не пыталась быть снежинкой.

Теперь она была настоящей.

Не пряталась от меня и собственных чувств, а я едва мог дышать от восторга, не в силах передать словами, как же необходимо и важно это было для меня.

Больше не было никаких стен между нами.

Вот он — тот самый чистый лист отношений, о котором я мечтал и к чему так отчаянно стремился.

Холодный стакан коснулся моих губ, и я сделал пару жадных глотков освежающей воды, силясь открыть свои чертовы глаза, которые снова ломило.

Но желание увидеть рядом с собой мою невесту было сильнее любой боли, поэтому я с усилием раскрыл тяжелые ресницы и тут же почувствовал себя самым счастливым в мире волком.

Дева сидела на моей кровати.

В моей комнате.

Рядом со мной.

И смотрела встревоженно, но вместе с тем трепетно, словно пока сама боялась поверить в то, что всё происходящее отныне реальность.

— Я видел тебя во сне, — прошептал я, на что девушка смущенно улыбнулась и даже слегка покраснела, тихо проговорив:

— Ты звал меня всё время, пока отходил от наркоза. Парни из «Альфы» боялись, что ты встанешь и пойдешь меня искать, пока везли тебя домой. Хотели даже привязывать к каталке.

Я улыбнулся, понимая, что вряд ли это им помогло.

И что намучились они со мной знатно.

Странно, что сейчас в доме стояла такая тишина, что было даже непривычно.

Никто не говорил на первом этаже.

Ничего не готовилось на кухне.

Дом словно погрузился в крепкий сон, и в первую секунду это заставило меня напрячься и собраться по привычке, хотя своей головой я понимал, что если Дева спокойна и расслабленна, то едва ли случилось что-то плохое.

— Где все? — на всякий случай уточнил я.

— У Рейгана, составляют праздничное меню на свадьбу. Дядя Касл сказал, что после операции тебе нужен полный и абсолютный покой, пока ты окончательно не придешь в себя, и папа поддержал.

Я улыбнулся так широко, что щекам стало больно.

Наша свадьба!

Ничего слаще этой фразы я не смог бы даже придумать… хотя…

Слаще была только моя невеста.

Тело согласилось с этой мыслью моментально, и Дева заметила это, скромно потупив глаза. Наверное, даже растерялась, явно не ожидая увидеть мой стояк под тонким покрывалом, ведь я только что пришел в себя.

Кажется, стоило ей напомнить, что я был волком и инстинкты во мне всегда кричали громче голоса разума.

А еще лучше не просто напомнить, а наглядно показать.

Я так истосковался по моей девочке за последние сумасшедшие дни!

Я устал держать себя в ежовых рукавицах клятвы, что не коснусь ее, пока она сама не захочет.

Но сейчас было так тяжело, как еще ни в один день до этого.

— Дева, я не хочу пугать тебя сейчас, — тяжело и хрипло выдохнул я, поворачиваясь набок и вырывая из руки тонкий шнур от капельницы. — Но я на грани того, чтобы накинуться на тебя прямо сейчас… И тот факт, что в доме мы одни, никак не помогает мне успокоиться.

Не помогло мне и то, что Дева не метнулась от меня в дальний угол комнаты.

Не поспешила уйти от меня как можно дальше.

И не убежала к себе.

Только быстро поморгала, выдохнув:

— …А как твоя рука?

Меня обдало таким жаром, что на секунду показалось, что я весь в огне!

Дева больше не пыталась оттолкнуть меня и остановить на этом этапе!

Да, была смущена происходящим и пыталась скромно скрыть то, что сама хочет этого.

— Не отвалится моя рука!

Черт!

Да даже если отвалится, едва ли я это замечу!

Дева хотела меня!

ХОТЕЛА!

И осознание этой простой истины заслоняло собой всё на свете!

Я вероломно потянул ее на себя, сдаваясь собственным эмоциям, и коснулся ее губ, громко застонав от наслаждения такого огромного и терпкого, что голова просто закружилась.

Волчьи боги!

Какая же вкусная и нежная была моя Дева!

И как только я не тронулся умом за это время, пока она была рядом со мной?!

Девушка ответила на поцелуй и раскрыла губы, даже не представляя, как внутри меня всё сжалось от дрожи, объяснить которую я не мог.

Мне хотелось бы стереть свою память.

Забыть обо всех девушках, которые успели побывать в моей жизни, чтобы сейчас быть рядом с ней таким же чистым и трепетным.

Она была особенной для меня.

Выстраданной. Желанной.

Необходимой, словно воздух.

А потому я касался ее нежно и осторожно, стараясь через собственные прикосновения показать, что она такая одна для меня.

Та, ради которой я буду терпеть всё что угодно.

Ломать себя и переделывать раз за разом, лишь бы только она улыбалась и была счастлива рядом со мной.

Мой мозг плыл от того, что Дева отвечала на мои поцелуи, больше не сдерживаясь.

Даже обвила осторожно руками шею, притягивая к себе, и закрыла глаза, потому что ей нравилось то, что происходило между нами, и она не собиралась это скрывать.

Черт, я знал, как можно трахаться!

Но занимался любовью впервые, а потому нервничал так, что в какой-то момент Дева вдруг улыбнулась, касаясь кончиками пальцев тонкой венки на моей шее, потому что заметила бешеную пульсацию крови.

— Всё точно хорошо, Килан?

— Лучше просто не может быть, — я осторожно прижался губами к ее шее, боясь сделать резкое или слишком грубое движение, чтобы всё не испортить, потому что пока Дева была на удивление расслабленна и совершенно не боялась.

В отличие от меня!

И это было забавно, если не сказать, что смешно.

Она доверяла мне, и я не мог не оправдать ее надежд и ожиданий.

Особенно в такой момент!

А потому целовал ее кожу неторопливо и ласково, но, стоило мне услышать, как Дева тихо застонала, этот звук пробрал меня до самого нутра.

Отозвался в груди волной удушливой нежности, от которой перехватило дыхание.

Я забывался в ней.

В ее эмоциях.

Терял себя и не хотел больше находить.

Лишь бы эти сладкие моменты длились вечно, чтобы мы могли узнать друг друга и наслаждаться этим процессом.

У меня дрожали от нетерпения руки, пока я расстегивал пуговицы на пижаме Девы, с трудом удерживая себя, чтобы не разорвать ее на два клочка, и задохнулся от восторга, когда под ней не оказалось нижнего белья.

А девушка смутилась и чуть покраснела, оказавшись передо мной с обнаженной грудью, но прикрываться не стала.

Лежала и, затаив дыхание, смотрела в мои дикие восторженные глаза.

Моя идеальная девочка!

Чистая и невинная, она хранила себя только для меня!

— Какая же ты красивая! — прошептал я, прикасаясь губами к нежной белой коже, чей аромат кружил голову и заставлял меня стонать от непередаваемого блаженства.

Я ласкал ее языком.

Слизывал мелкие мурашки на коже, которые выступали от моих прикосновений.

Терся об нее лицом, потому что хотел просто сожрать от переполняющих эмоций, которые зашкаливали.

Такое я чувствовал впервые.

Я бы не смог поверить, что бывает такое желание, от которого всё внутри сворачивается в тугой комок, но при этом боишься причинить вред. Боишься сделать больно или неприятно.

Меня словно растягивало на два противоположных полюса, разрывая все связи с реальностью.

Но это опьяняющее чувство было такое сладкое и желанное, что казалось, я сойду с ума.

Дева поддавалась мне.

Стонала и запускала пальчики в мои растрепанные волосы, не пытаясь оттолкнуть, когда я втягивал в рот вершинку груди, чтобы поиграть языком с бусинками сосков, пробираясь горячими нетерпеливыми пальцами под тонкие штаны, между бедрами, чтобы ощутить, какая она горячая, влажная и тугая.

Что она готова принять меня.

И не боится этого.

А вот меня в буквальном смысле подбрасывало от возбуждения и попыток сдержаться и не сорваться, что с каждой секундой становилось всё сложнее и сложнее.

— Давай сделаем это, — вдруг прошептала Дева сама, отчего мои брови поползли пораженно вверх, а сердце заколотилось так сильно, что в какой-то момент просто оглушило.

Ее красивые губы были влажными и чуть припухшими от моих поцелуев, и глаза блестели тем влажным томным блеском, который бывает, когда возбуждение достигает своего пика и тело становится чертовски чувствительным. До дрожи и капелек пота.

Не знаю, как я не кончил от этих тихих чувственных слов, отчего ураган пронесся по моему позвоночнику, опаляя кусающим желанием самой высшей точки, после которой была только пропасть. И рай.