Волки выбирают пряности

Букет 18. Тепло и золото

Просторный зал утопал в солнечном свете. Поблёскивали хрустальные вазочки на тонких ножках, где лежали свежие пирожные и кусочки пирогов. Бармен протирал белые фарфоровые чашечки, рядом шумела старая кофеварка, приехавшая «с той стороны». От её звуков усиливалось ощущение, что я нахожусь где-то в другой реальности.

Невзирая на довольно ранний час, некоторые столики уже были заняты. Старый лис, неустанно поправляющий съезжающие очки, почитывал газету и маленькими глотками пил кофе; мама с дочкой завтракали слоёными корзинками с беконом и салатом из свежих трав; а чуть поодаль сидели турьер, лиса и волк, обсуждающие мою персону. Мне же оставалось стоять у барной стойки и смотреть в их сторону, терпеливо ожидая, пока Блэк поведает хозяевам кафе о белых волках.

— Повезло тебе, — улыбнулся бармен, проследив за моим взглядом. — Не в курсе, какие именно у тебя проблемы, но поверь, всё разрешится. Впервые вижу, чтобы Блэк в открытую кому-то помогал. До этого он сотрудничал только с Дианом, да и то с неохотой.

В это было легко поверить. Глядя на волка, становилось понятно, что он ничего не делает просто так.

— Ты ведь тоже волчица, да? — не отрываясь от приготовления напитка, продолжал болтать бармен. — Можешь не отвечать, после вчерашней ситуации с эстрагоном и так всё понятно.

Собственная реакция на известие о белых волках меня несколько удивляла. Мало того, что восприняла это спокойно, так ещё осознание того, что я — волчица приносило какой-то необъяснимый восторг. Уже давно понимала, что родители — не простые люди, наверное, отчасти поэтому восприняла новость спокойно. А ещё, потому что всегда чувствовала себя какой-то другой, и сейчас всё встало на свои места.

Одно знала точно — печать я хочу снять.

Да, родители захотели наложить её не просто так, и это гарантия какой-никакой безопасности, но жить, скрывая, кто я есть на самом деле, не желаю. Особенно в свете того, что мэр, вероятно, тоже обо мне узнал. А если так, то вполне могут узнать и другие.

Не хочу быть собственной тенью и жить в страхе. Не хочу прятаться и бояться. Пусть глупо и, возможно, самонадеянно, но, зная правду, иначе жить не смогу. Разве можно отринуть часть собственной души? Разве подобное не преступление против себя самого?

— Держи, — бармен поставил около меня освежающий ягодный коктейль и подмигнул. — Взбодрись!

Я сделала несколько глотков, не отрывая взгляда от сидящей неподалёку компании, и внезапно Диан жестом показал подойти. Не глядя поставив бокал на стойку, стремительно направилась к ним.

— У меня два вида новостей, — сообщил турьер, когда я присела за стол. — С какой начать?

— С плохих, — отозвалась моментально, желая сразу обсудить трудные вопросы.

Диан показательно развёл руками:

— Увы, плохих нет. Есть хорошие и очень хорошие. Так что предпочтёшь на закуску?

— Хорошие, — практически прошептала я, неожиданно лишившись голоса от всевозрастающего волнения. Как это нет плохих? Разве такое возможно?

Турьер мгновенно стал серьёзным и принялся рассказывать о результатах своей поездки в город:

— Во-первых, я навёл справки о господине Тиборе — торговце, от которого ты сбежала, нарушив контракт. Он не подавал заявления. Более того, та неприятная история не вышла за пределы его дома. Информация точная, так что по этому поводу можешь не переживать.

Кажется, от переизбытка эмоций я даже приоткрыла рот.

Как не подавал заявления?

А мэр…он ведь знал? С самого начала знал и ничего мне не сказал! Конечно, отсутствие заявления не отменяло неотработанного контракта, но всё же это обстоятельство очень важно! Да если бы знала, что господин Тибор и думать обо мне забыл…

— Далее, — прервал ход моих мыслей Диан. — В связи с этим, проблема остаётся лишь в контракте. По закону она решается либо арестом сроком от шести до двенадцати месяцев, либо штрафом в размере восемьсот туйе, либо новой должностью. Первый вариант, естественно, отметаем, второй — это крайний случай, а третий и является выходом. Конечно, как правило, ни один наниматель не хочет брать на работу того, кто преступил закон, но…, - он бросил выразительный взгляд на Алису и обаятельно улыбнулся.

— Мы — исключение, — закончила за него лисица, улыбнувшись не менее ослепительно, и её взгляд направился на меня. — Считай, что с этого дня ты официально трудоустроена в «Сладости и пряности» на должность официантки. Как раз этим вечером Диан с Арденом и парой лисов едут в Тамаринд, чтобы закончить приготовления к открытию. Комнаты уже оплачены, поедешь вместо одной из наших работниц.

Я просто не знала, как выразить всю благодарность, которую испытывала. Как так получилось, что едва знакомые «люди» столько для меня делают? Каким образом всего за несколько дней всё перевернулось с ног на голову, и у меня появилась обоснованная надежда на нормальную жизнь? Не только надежда — вера в свои силы и в силы тех, кто решил мне покровительствовать.

Турьер придвинул ко мне документы, до этого лежавшие около него, и велел:

— Ознакомься. Это договор об устройстве на работу и заявление в приют. Конечно, пока до оформления опекунства над Эриком ещё далеко, но начинать действовать можно уже сейчас.

Первую бумагу я подписала сразу и, не раздумывая. А вот с подписанием второй некоторое время колебалась. В итоге подпись всё-таки поставила, но мысленно решила, что это лишь из-за желания защитить брата. Я намеревалась окончательно разобраться в истории с родителями и надеялась, что в итоге Эрика из приюта заберут они. И восьмилетний мальчик, разбивающий окна и не расстающийся с рогаткой, узнает, что такое настоящая семья.

— Теперь к вопросу о твоих родных, — продолжил Диан после того, как я вернула ему бумаги. — Здесь всё гораздо сложнее. Ничего нового о родителях выяснить не удалось. Единственная открывшаяся деталь — посылки вам с братом отправляли из столицы.

Что совсем не удивляло. Мне вспомнился вечер, когда к воротам приюта доставили коробку, адресованную мне. Тогда показалось, что от неё исходил знакомый пряный запах. Может быть, посылку всё же отправили родители? Хотя, сомнительно. Даже зная наше местоположение, так рисковать они бы вряд ли стали. Хильд? С ним тоже не всё понятно.

Как же ещё много неясностей…

Во время разговора волк молчал. Краем глаза я замечала, что он сидит, небрежно откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. Вместе с тем к нему вопросов было даже больше, чем к Диану.

— Расскажите мне о магической печати, — попросила я, обращаясь одновременно ко всем, сидящим за столом. — Мои приступы из-за неё, ведь так?

— Теперь я отчётливо это понимаю, — кивнул Диан, смотря куда-то в район моего сердца. — Одна из самых сильных и сложных печатей из всех, какие мне когда-либо доводилось видеть.

— Её можно снять? — спросила о том, что в этот момент волновало больше всего.

— Снять? — с некоторым недоумением переспросил турьер. — Ты уверена, что это — хорошая идея?

— Я прекрасно сознаю последствия и риски. Это сложно объяснить, но мне буквально жизненно необходимо стать полноценной…двуликой, — я перевела взгляд на волка, в надежде найти понимание.

Турьер задумчиво погладил подбородок.

— Теоретически — да, снять можно. Но сделать это в силах лишь тот, кто запечатал. Или ты сама.

— Я сама? — повторила как эхо. — И что это значит?

— Вторая сущность белых волков невероятно сильна, — наконец заговорил Блэк. — Если действительно хочешь «сбросить оковы» печати, это вполне осуществимо. Нужна сила воли и регулярные тренировки. Принцы особенны даже во взаимоотношении с магами. Другие двуликие печать бы снять не смогли.

— К слову, скорее всего, именно поэтому Весборт и изъявил желание скоропалительно жениться, — вставила Алиса. — Видимо подобная связь с белой волчицей не только улучшит его социальное положение, но и даст какие-то преимущества в отношении магии.

Так же как и многое другое, это было очевидно с самого начала. Но всё равно на душе стало как-то скверно. Если быть до конца откровенной хотя бы с самой собой, я всё же хотела верить, что Весбортом двигает не только желание выгоды.

Хотя, о чём это я? Наверняка моя особенная притягательность не осталась им незамеченной и шла как бонус. Практически уверена в том, что она также является своеобразной особенностью принцев.

Подумав так, я снова покосилась на высшего волка и непроизвольно вздохнула. Так глупо…единственный, чьё внимание хотелось бы привлекать, относится ко мне всего лишь как к временной подопечной.

В кафе подтягивались всё новые и новые посетители, и вскоре зал стал почти полон. На разговоры времени больше не оставалось и мы разошлись, условившись, что этим вечером я вместе с Дианом возвращаюсь в Тамаринд. Уже завтра планировалось пойти в приют, чтобы встретиться с Эриком и забрать мои вещи, оставшиеся там. Проблему с дежурившими у деревни турьерами Диан обещал уладить, поэтому я не слишком волновалась на тот счёт. На моих руках, наконец, были бумаги, подтверждающие официальное трудоустройство, а, значит, правки в документах — всего лишь формальность.

Настроение стремительно улучшалось, а уверенность в избавлении от неприятностей крепла с каждой минутой. Вообще, твёрдая уверенность — половина успеха. Удача нытиков не любит.

Чем сотрясать воздух пустыми словами, я благодарила своих благодетелей делом. Сделать для них могла немного, но свои обязанности старалась исполнять как можно лучше. При подаче блюд улыбка, адресованная клиентам, была особенно лучезарной, голос — ласковым, а выражение лица — приветливым. Двигалась расторопно, давала рекомендации по меню и позволяла себе чуть-чуть кокетства с симпатичными лисами. Уже и забыла, когда в последний раз доводилось непринуждённо флиртовать.

Блюдом дня сегодня стала фаршированная куриная грудка с соусом «песто» на облачке из поленты. А из десертов особой популярностью пользовалось творожное парфе с необычным чернично-лавандовым компотэ. Названия мне казались чересчур мудрёными, но, попробовав, я поняла, что в каждом кусочке этих маленьких кулинарных произведений кроется настоящий рай. Не сомневаюсь, шеф-повар из приюта однозначно оценил бы местные изыски.

Особый интерес у меня вызывало необычное печенье, лежащее в красивой вазочке и возвышающееся на барной стойке. Самое забавное, что оно было разных цветов и называлось «макаронами». Не удержавшись, я попробовала ещё и это лакомство, после чего пришла в окончательный восторг. С насыщенной ярким вкусом, тягучей начинкой и в меру хрустящей корочкой оно было просто великолепно.

Я даже не заметила, как полностью прониклась атмосферой кафе и любовью к кулинарии. Никогда не смотрела на готовку как на творческий процесс, но теперь в корне изменила своё мнение. То, что творили местные повара, можно было смело назвать искусством.

День пролетел незаметно. Казалось, только-только стояло утро, как вдруг солнечные лучи превратились из лимонных в золотистые, и на окружающий мир легли краски вечера.

Уезжать из деревни было немного грустно. Здесь я впервые за долгое время почувствовала себя счастливой. Конечно, это мимолётное счастье не было полным, но мне доставало и этого. Находясь в деревне, возникало ощущение, что она — маленький, особый мир, надёжно скрытый от посторонних глаз. И даже недавний визит мэра не смог ничего испортить.

Долго собираться мне не требовалось. Всего-то сложила в сумку пару яблок и наполненную водой неизменную флягу. Глядя на последнюю, я вспомнила, как не так давно была вынуждена скитаться по лесу и спать на холодной земле. Воспоминание заставило что-то внутри испуганно сжаться. Отдёрнув себя, я решительно закрыла сумку и повесила её на плечо. Тот ужас остался в прошлом, и сейчас ни к чему вспоминать о плохом. Нужно жить настоящим и верить в лучшее будущее.

Около шести часов мы собрались у входа кафе. Как я и ожидала, с нами ехали пасечник и Наоми. Рыжая лисица была администратором, а в новом кафе должна была занять должность управляющей. Руф же, насколько я успела понять, просто пользовался особым расположением и помогал Алисе с Дианом исключительно по доброте душевной.

До Тамаринда, традиционно, предполагалось добираться на телеге. Руф занял своё привычное место и взялся за вожжи, мы с Наоми уселись на охапку сена, а Диан предпочёл ехать верхом. Арден Блэк особенно отличился, приняв облик волка и намереваясь проделать весь путь на своих двоих…вернее, на своих четверых.

Уже в тот момент, когда я тепло попрощалась с Алисой, и Руф собрался подстегнуть лошадь, из кафе выбежала растрёпанная Лиска. Девочка подбежала прямо ко мне, и я с удивлением обнаружила у неё в руках книгу сказок.

— Это тебе, — произнесла она запыхавшимся голоском.

Как бы избито это не прозвучало, я была растрогана до глубины души. Принимая книгу, очень жалела, что мне нечего подарить в ответ.

— Спасибо, милая, — обняв малышку одной рукой, я прижала её к себе.

Никогда не перестану удивляться детской искренности и непосредственности. Эти маленькие создания могут быть капризными, избалованными, иногда немного хитрыми, но никогда не притворяются. Поступают, согласно зову сердца, а это качество дорогого стоит.

Когда телега тронулась с места, я прижала к себе книгу и с улыбкой смотрела на провожающих нас лисов. Алиса стояла рядом с дочкой, которая на прощание махала мне рукой. Глядя на них, казалось, что эти двуликие светятся. Отовсюду лился вечерний золотой свет, и в нём купалась вся деревня.

Не знаю, когда ещё доведётся здесь побывать, и я запомню это место таким, каким вижу его сейчас. Тёплым, золотым, окутанным душистыми сладкими запахами, идущими из кафе. Что бы ни говорили об отношениях между лисами и волками, меня это никак не касается. Всё, что испытываю по отношению к лисам — это безмерную благодарность и сердечную теплоту.

Когда мы выехали за пределы деревни, дежурившие на границе турьеры двинулись вслед за нами. От пристальных взглядов стало немного не по себе, но я старалась их игнорировать. Диан успел предупредить, что сразу по прибытии в Тамаринд мы пойдём в мэрию, где предъявим Весборту договор о найме на работу и разберёмся с моими документами. Несмотря на то, что мэрия являлась последним местом, где мне хотелось оказаться, эта мысль грела душу. Так и представлялось лицо Весборта, который зря потратил время, получая ордер на обыск кафе.

Даже смешно.

Помимо взглядов турьеров, время от времени ощущала на себе ещё один. Волк бежал рядом, и один его вид вызывал у меня нечто среднее между волнением, трепетом и…страхом. Хотя и понимала, что в сущности, сама являюсь ему подобной, доля боязни всё равно присутствовала. Огромный чёрный зверь с мощными лапами, яркими голубыми глазами и густой лоснящейся шерстью ступал практически бесшумно. Моё внимание снова привлекла синяя лента, которая была завязана на передней лапе. Она пряталась под шестью, и если не присматриваться, заметить её было трудно.

Этот лоскуток атласной ткани продолжал приводить меня в замешательство. Трудно вообразить, что волк мог бы носить эту ленту в качестве украшения. Значит, она просто ему дорога.

Зародившаяся догадка неприятно кольнула, и я запретила себе об этом думать. Сейчас совсем неподходящее время, чтобы зацикливаться на себе и тем более на чужой личной жизни.

Дорога до города показалась долгой. Заснуть удалось лишь под утро, и на этот раз лежать в телеге было жутко неудобно. Затекла рука и шея, а спина начала болеть. После чуткого сна голова стала чугунной, и я буквально ощущала, что под глазами появились некрасивые мешки.

Определённо, не так жалко мне хотелось выглядеть, представая перед турьером Весбортом. Хотя, возможно, оно и к лучшему.

Завидев сразу пятерых турьеров, четверо из которых находились в личном подчинении мэра, привратники пропустили нас в город без лишних вопросов. Единственным, кого задержали, оказался Арден Блэк. Ему позволили пройти через врата лишь после того, как он принял человеческий облик. Судя по виду, высшего явно бесил закон, запрещающий разгуливать по городам в ипостаси волка.

Зайти в съёмные комнаты, недавно упомянутые Алисой, мне не дали. Наоми с Руфом направились прямиком в кафе, я мы с Дианом и Арденом под конвоем прошествовали к зданию мэрии. С того момента как видела это строение в последний раз, ничего не изменилось. Оно по-прежнему производило подавляющее впечатление и отнюдь не внушало оптимизм.

Внутри мэрия оказалась такой же неприветливой, какой казалась снаружи. Сплошная серость, минимализм и гнетущая атмосфера. Несколько цветочных композиций пришлись бы здесь кстати и освежили обстановку…ну, или сделали её совсем траурной.

Коридоры были до того путанными, что уже через несколько минут я перестала запоминать дорогу, которой мы шли. Оставь меня спутники одну, наверное, в поисках выхода блуждала бы целую вечность.

Когда мы, наконец, оказалась перед нужной дверью, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Внутрь входила спокойной и собранной. Правда и даже закон на моей стороне, поэтому бояться нечего. А турьер и высший волк — дополнительные и весомые аргументы в мою пользу.

Мэр сидел за письменным столом, который был таким же серым, как и всё в этом бесцветном здании. Весь кабинет также органично вписывался в общую гамму. И только сам Весборт выделялся своим идеальным белоснежным костюмом, оказавшимся единственным светлым пятном в этом угрюмом царстве.

Когда мы вошли, лицо мэра осталось непроницаемым, и моя надежда на эффект неожиданности обратилась прахом. Ну да, глупо было предполагать, что он останется в неведении. Наверняка предвидел такой расклад ещё в тот момент, когда Диан приезжал в город и искал обо мне информацию.

Взгляд Весборта скользнул по волку с турьером и остановился на мне. Было сложно определить, что выражали его глаза в этот момент, но от такого внимания стало неуютно.

— Я вас слушаю, — ровно произнёс мэр, теперь смотря на Диана. — Турьер Кросс, напоминаю, что у нас не более получаса.

Только теперь до меня дошло, что Диан назначал Весборту встречу. Действительно, разве можно попасть на приём к мэру без предварительной записи? Какой уж там эффект неожиданности…

— Прошу ознакомиться, — приблизившись, Диан опустил на стол подписанные нами документы. Не дожидаясь, пока мэр закончит чтение, пояснил: — Юта Риорт официально принята на работу в кафе «Сладости и пряности», что освобождает её от уголовной ответственности за разорванный контракт с предыдущим работодателем. В связи с этим, необходимо внести соответствующие записи в её документы. И сделать это как можно скорее, чтобы избавить девушку от необоснованного клейма преступившей закон.

Прозвучавшие слова стали лучшей музыкой для моих ушей. Сейчас Диан выглядел как настоящий турьер, но в тоже время неуловимо отличался от всех остальных. Он держался спокойно и уверенно, что заставляло меня чувствовать гордость за своего защитника.

Договор Весборт изучал с особой тщательностью, будто ожидая найти в нём подвох. Время тянулось мучительно медленно, и я поймала себя на том, что с трудом подавляю зевки. Беспокойная ночь давала о себе знать, и сейчас, невзирая на ситуацию, глаза против воли слипались. Никогда бы не подумала, что стоя перед мэром, больше всего на свете буду хотеть…заснуть.

Когда бумаги были проверены, турьер Весборт вызывал в кабинет своего секретаря. Меня попросили передать ему документы, после чего их куда-то отнесли. Полагаю, ставить печати.

Если до этого казалось, что время тянется неимоверно медленно, то теперь ожидание просто убивало. Мы с Дианом и Арденом вышли в приёмную, в то время как к мэру заходили другие посетители. В какой-то момент начало казаться, что про нас вообще забыли. Говорить не хотелось.

Ещё никогда в жизни так не ненавидела настенные часы. Их повесили сюда будто нарочно, чтобы они раздражали своим монотонным тканьем. Я неотрывно смотрела на лениво ползущую стрелку и отсчитывала секунды. Сбилась где-то на пятисотой и начала сначала. Снова сбилась — и снова сначала.

Спустя десяток попыток мучения закончились. В приёмную вновь вплыл секретарь, поманивший нас за собой. Вновь оказавшись в кабинете, я испытала острое желание поскорее отсюда убраться. Теперь взгляд мэра, буквально пригвождающий к полу, ужасно нервировал. После томительного ожидания нервировало вообще всё.

В который раз призвав на выручку весь свой самоконтроль, я стоически выдержала ещё несколько минут в присутствии мэра. Последние подписи он ставил, не глядя, в это время по-прежнему не сводя с меня глаз. Если хотел испытать мою выдержку на прочность, то это испытание я прошла. Мы снова сыграли вничью.

Волнение выдала только движением пальцев, непроизвольно сжавших ткань платья. От Весборта этот жест не укрылся, и в его глазах отразилась усмешка. Он намерено ставил подписи очень медленно, буквально гипнотизируя меня взглядом — то смотря прямо в глаза, то спускаясь к губам. В какой-то момент поймала себя на том, что память предательски воспроизводит сцену нашего поцелуя.

Похоже, я ошиблась. Мэр хотел не просто испытать на прочность — вызвать в душе смятение, волнение, замешательство. Напомнить о тех мгновениях и показать мне мою собственную слабость.

— Теперь всё, — произнёс Весборт, передавая документы Диану.

Он, наконец, отвёл взгляд, и я непроизвольно выдохнула.

— Турьер Кросс, благодарю за оказанное содействие и решение проблемы.

В голосе — предельная вежливость, чёткость и ни намёка на подтекст. Но все мы прекрасно понимали, что искренности в нём нет.

Когда мы собрались уходить, и Блэк уже открыл дверь, мэр неожиданно окликнул:

— Госпожа Риорт.

Я на мгновение замерла, после чего медленно обернулась, вновь наткнувшись на пристальный взгляд.

— Будьте так любезны, задержитесь на несколько минут.

— Это совершенно ни к чему, — вместо меня довольно резко бросил волк. — С документами всё улажено, и Юте незачем оставаться здесь дольше.

— Какие рьяные у вас защитники, госпожа Риорт, — усмехнулся Весборт и, обращаясь к моим сопровождающим, жёстко добавил. — Оставьте нас.

Проигнорировав приказ, волк демонстративно привлёк меня к себе и потянул в сторону выхода.

— Вы полагаете, за несколько минут я её съем?

Сейчас его голос был пронизан иронией, превосходством и глухой злостью. Такое убийственное сочетание произвело на меня нужный эффект. Возможно, это было и глупо, но казаться слабой и беспомощной я больше не хотела.

— Всё в порядке, — заверила, мягко высвободившись из рук Блэка. — Дождитесь меня в приёмной.

Диан бросил на мэра быстрый взгляд и негромко уточнил:

— Уверена?

После моего короткого кивка они с волком покинули кабинет, и в этот момент я не могла определить, чья злость была ощутимее — мэра, или всё-таки Ардена Блэка.

Хлопнула дверь, и мы с Весбортом остались одни. Повисла напряжённая тишина. Здесь не было слышно даже раздражающего тиканья настенных часов, которому я сейчас была бы рада.

— О чём вы хотели поговорить? — не выдержав гнетущего молчания, заговорила первой. — Заявления господин Тибор не подавал, с моими документами теперь тоже всё в порядке. Вы больше не можете на меня повлиять.

Кажется, последнее утверждение было опрометчивым, и произнесла я его зря.

Мэр неспешно поднялся с кресла и остановился в нескольких шагах от меня. Это жалкое расстояние казалось крошечным. Как и кабинет, что было уже привычно. Единственное, что поменялось — я сама. Несмотря на снедающее изнутри волнение, страха больше не было. Просто представила, что сейчас меня — такой, какой была всегда, — нет. Есть гордая белая волчица, ценящая независимость и свободу. Не самонадеянная, не тщеславная, но умеющая держаться с достоинством.

Судя по переменам во взгляде мэра, таковой выглядеть мне удалось.

— Ты сильно недооцениваешь моё влияние, — произнёс Весборт. — И я уже говорил о том, что маска волчицы тебе не идёт.

— А это не маска, — не отводя взгляда, возразила я. — И вы об этом прекрасно знаете. Поэтому спрошу прямо — что вы хотели получить, предлагая заключить брак?

Вспомнив, какой ответ получила в прошлый раз, поспешила добавить:

— Только не надо говорить, что меня.

Мэр приблизился. Раньше я бы отступила, но теперь осталась стоять на месте, словно сросшись с полом.

— Кроме тебя, — мэр поднял руку, и его пальцы замерли в нескольких миллиметрах от моего лица, — этот союз принёс бы мне значительное увеличение магического резерва. Говоря проще, ты бы стала моим личным источником энергии. Мне бы не требовалось тратить много времени на восстановление, после использования магии.

Я удивилась:

— И вы так спокойно мне об этом говорите?

— Этот разговор предполагает откровенность, разве не так? — он выразительно изогнул бровь. — Лукавить сейчас ни к чему. Вдобавок, — турьер сделал короткую паузу и убрал руку от моего лица, — вынужден тебя огорчить. Ещё ничего не кончено. Напротив, для тебя всё только начинается.

Последние слова прозвучали как приговор.

Что-то в голосе мэра и в повисшей между нами атмосфере заставило поверить в их силу.

— Вы намерены и дальше меня преследовать, снова и снова делая предложение? — в моём голосе прозвучало недоверие и усмешка. — Какой теперь в этом смысл?

— Госпожа Риорт, предложения я делаю лишь раз, — последовал незамедлительный ответ. — И от них не отказываются.

— Значит, сообщите обо мне королю?

— Если бы я хотел, сделал бы это уже давно.

На этом откровенность мэра иссякла, и он вернулся за стол, показывая, что разговор окончен. Задерживаться здесь дольше я тоже не стремилась, поэтому, попрощавшись, с удовольствием покинула кабинет. Недолгий диалог оставил после себя неприятный осадок — тревогу, зародившуюся в глубинах души.

Я не знала, чего ожидать от Весборта, но то, что он что-то задумал, не подвергалось никаким сомнениям.