Волки выбирают пряности

Букет 20. Полёт и запахи ночных моментов

Утро началось рано. Словно разбуженные невидимым будильником, мы с Наоми поднялись в шесть часов. Комнату делили одну на двоих, и это нисколько не напрягало. Чем дольше находилась в обществе лисов, тем больше проникалась к ним симпатией. По моим личным наблюдениям, все они были очень приятными, и Наоми не являлась исключением.

Хозяйка ещё спала, и на кухню мы старались спускаться как можно тише, чтобы её не разбудить. Проходя через гостиную, я обратила внимание на то, что Блэка там нет. Одеяло на диване было аккуратно сложено, а подушка — расправлена.

Пока Наоми колдовала над завтраком, я поливала комнатные цветы, которые, судя по виду, удостаивались такого внимания, бог знает когда. Комнатные орхидеи опустили листочки и выглядели довольно жалко. Та же участь постигла и антуриум. Единственным, сохранившим презентабельный вид, остался маленький, смешной формы кактус. Оно и понятно: этим растениям, в отличие от других, много влаги не требуется.

— Как успехи? — поинтересовалась Наоми, накладывая в тарелку пышные блинчики. — Имею в виду вчерашнюю тренировку.

Излишне распространяться на эту тему не хотелось, поэтому ограничилась коротким ответом:

— Пока говорить сложно, но вроде неплохо.

— Ты ему симпатична. — Неожиданно огорошила Наоми, внимательно на меня посмотрев.

Хотя я прекрасно поняла, что она имела в виду, машинально переспросила:

— Ты о ком?

— Об Ардене Блэке, конечно, — она на миг задумалась и добавила. — Даже не просто симпатична.

— Ты ошибаешься, — спокойно возразила ей. — Он помогает лишь из-за чувства долга. Вдобавок, до того, как узнал, что я имею отношение к белым волкам, вообще не проявлял ко мне никакого интереса.

— Ты многого о нём не знаешь, — покачала головой Наоми. — Он со всеми держится отстранённо. Даже Диана и Алису, которых считает друзьями, не подпускает близко к себе. Статус здесь вообще не причём. После того, как…

Лиса неожиданно замолкла и, поставив на стол две чашки кофе, резко сменила тему:

— Давай завтракать.

— После того, как…что? — я не дала сбить себя с толку. Интуитивно ощущала, что она недоговорила о чём-то важном.

Наоми вздохнула:

— Не уверена, что я та, кто должен об этом рассказывать.

Мне хотелось настоять на своём, но в этот миг хлопнула входная дверь. Меньше чем через минуту в кухню вошёл предмет нашего обсуждения, и разговор прервался.

Ничего не говоря, Блэк взял оставшиеся блинчики и присел с нами за стол. Вид волк имел несколько взъерошенный, а его дыхание было чуть учащённым. Это натолкнуло на мысль, что он всё утро бегал. Так и представился огромный чёрный зверь, несущийся по полю…

— Вкусно, — неожиданно похвалил он стряпню Наоми. — А вот кофе — гадость.

— Ну так и я — не Адам, — усмехнулась лиса. — До нашего бармена мне ещё расти и расти.

Кофе, действительно, был несравним с тем, что подавали в «Сладостях и пряностях». Но это не стало помехой тому, чтобы я его выпила. Всего-то и потребовалось добавить немного молока, чуть-чуть корицы, и вкус стал гораздо лучше. Сама Наоми последовала моему примеру и продолжила наслаждаться утренней трапезой, а вот Блэк к горячему напитку больше не притронулся.

Хотя я находилась в его обществе уже довольно продолжительное время, всё равно не могла к этому привыкнуть. Как ни в чём не бывало сидеть с высшим волком за одним столом, по-прежнему казалось чем-то необычным.

Сейчас, глядя на него, я не могла избавиться от мыслей о вчерашнем вечере. А ещё о синей ленте. Внутреннее чутьё подсказывало, что она и недомолвки Наоми напрямую связаны. Излишнее любопытство никогда не было мне свойственно, но сейчас желание обо всём узнать, буквально грызло изнутри.

— Доброе утро, — недовольно приветствовала нас появившаяся на кухне хозяйка. — Встанут ни свет, ни заря, поспать не дадут…

— Все ваши неудобства оплачены, — заметил Блэк, за что тут же удостоился сразу трёх испепеляющих взглядов.

— Извините, — обратилась я к пожилой женщине. — В следующий раз постараемся тише.

Старушка поправила чепчик и, встав у плиты, прокряхтела:

— Постараются они…нелюди вы и есть нелюди.

Её слова неожиданно задели. Насколько же сильно в людях укрепилась неприязнь к двуликим! Наверное, должно смениться не одно поколение, чтобы в их отношении что-то изменилось. Ужасно несправедливо. И в этой несправедливости виноваты все — и власть, и маги, и человеческий род, и даже сами двуликие. Мы тоже далеко не ангелы — что лисы, что волки.

Подумав об этом, я усмехнулась. Надо же, насколько быстро стала причислять себя к двуликим…

Сегодня уборке с пристрастием подвергся главный зал. Пока мужчины ездили по городу, оформляя какие-то бумаги и докупая необходимую мебель, мы с Наоми наводили лоск. Как ни странно, эти моменты дарили мне радость. Настоящую и простую. Я смотрела, как блестит чистое стекло, а в лёгких занавесках забавляется ветер. Как осыпается смахиваемая тряпкой пыль, под солнечным светом кажущаяся переливающейся пыльцой.

Кажется, только теперь я по-настоящему стала ценить жизнь. Понимать, что самое важное — это теперешний миг. Что не стоит ждать чудес и внезапного счастья, которое само по себе упадёт в ладони с неба. Видеть красоту в самых простых вещах, уметь радоваться и восхищаться всем, что окружает — в этом и рождается то самое счастье. И поводов быть счастливой у меня более чем достаточно.

— Какая-то ты сегодня загадочная, — улыбнулась Наоми, протирая подоконник. — С чего вдруг такое хорошее настроение?

— А отчего ему быть плохим? — я подарила ответную улыбку. — Только посмотри, какой день!

Словно в подтверждение высказанному восхищению, из-за редких облаков в очередной раз выглянуло солнце, обласкавшее лучами зал и приятно согревшее подставленное его свету лицо.

День, начавшийся с позитивных мыслей, просто не может быть плохим.

Не удержавшись от неожиданного порыва, я настежь распахнула окно и, выглянув наружу, громко крикнула. В сторону кафе тут же обратились недоумённые и испуганные взгляды прохожих, на что я только пожала плечами и засмеялась.

— Шальная ты, Юта! — также засмеялась Наоми, подойдя ближе. — Кто бы мог подумать?

Не её одну удивлял прилив моей внезапной радости. Даже я не переставала удивляться самой себе. Казалось, что всю свою жизнь я была подобна нераскрытому цветочному бутону, терзаемому холодами и снегом. Но пришла весна, растаял лёд, и цветок расцвёл. Распустился, ожил, принявшись источать накопленную за долгие годы силу.

Моя личная весна наступила в тот момент, когда я узнала о белых волках и впервые почувствовала в себе белую волчицу. А вчера, на обрыве эта весна окрепла, вступила в свои права, позволив насладиться новыми красками самой себя и окружающего мира.

— Правда, собираешься поехать на День Процветания в столицу? — спросила Наоми, облокотившись на подоконник и устремив взгляд на проснувшуюся улицу.

Наблюдая за дворнягой, лакомившейся стянутой где-то колбасой, я усмехнулась:

— Всегда мечтала там побывать, так что совмещу приятное с полезным. Знаешь, я даже описать не могу, как всем вам благодарна. Если бы не вы, не знаю, где бы сейчас была. Ты спросила, почему у меня такое хорошее настроение? Просто только теперь понимаю, насколько судьба ко мне благосклонна. И не только сейчас, но и прежде. Всякий раз, стоило прийти практически в полное отчаяние, на пути встречался тот, кто помогал. Не каждому так везёт.

— Не знаю, можно ли назвать везением всё, что тебе довелось пережить, — негромко проговорила Наоми, и спустя короткую паузу добавила. — Может ты и права. Я, конечно, не какая-то там ичши, умеющая предсказывать будущее, но точно могу сказать — тебя ожидает нечто важное. Если, как ты говоришь, высшие силы посылают помощников, значит, твой путь определён. И цель его является значимой.

Легкомыслие и веселье развеялись. Прозвучавшие слова заставили стать серьёзной и задуматься, а этого в настоящий момент мне совершенно не хотелось.

Дворняга доела колбасу и осматривалась по сторонам, словно решая, в какую сторону пойти. Глаза её по-прежнему были голодными, да и весь вид выдавал животное, к которому жизнь была совсем не ласкова.

Прихватив сэндвичи, которые взяла с собой для перекуса, я вышла на улицу. Поняв, что намереваюсь сделать, Наоми крикнула в спину о том, что собаки не жалуют двуликих. Об этом я знала и без неё, но меня такое положение вещей не остановило.

Заметив моё приближение, дворняга ощетинилась и. обнажив клыки, угрожающе зарычала. Я не знала, чего желала больше — проявить сострадание, дав ей поесть, или же победить свой давний страх.

Наверное, права была Алиса — все мы в душе хотя бы чуть-чуть эгоисты. Потому что, если бы честной перед собой, наиболее правдивым являлось второе.

Сколько себя помню, нелюбовь ко мне собак была взаимной. Отсюда возникал и страх — некая фобия, от которой никак не могла избавиться. Но сейчас время пришло.

Ничего не говоря, я присела в нескольких метрах перед рычащей дворнягой и, пристально на неё смотря, медленно опустила на землю сэндвич. Та перевела взгляд на предложенное угощение, непроизвольно облизнулась, но тут же снова ощетинилась, всем своим видом выражая недоверие и неприязнь.

Также медленно поднявшись, я отошла на шаг назад и замерла, намерено смотря собаке в глаза. Это не было брошенным вызовом, всего лишь способом общения. Подумалось, что вскоре стану мастером в разговорах взглядами. Дожила — даже с бродячей дворняжкой в гляделки играю…

Прошло немало времени перед тем, как собака сдалась. Не до конца утолённый голод делал своё дело, и она приблизилась к оставленному на земле угощению. Пригнулась, одним резким движением схватила зубами сэндвич и помчалась прочь, лишь единожды на меня обернувшись.

Довольная собой, я облегчённо выдохнула и собралась возвращаться в кафе, как вдруг обратила внимание на остановившийся рядом экипаж. В следующее мгновение из него вышел Рэй, тут же направившийся к входу в «Сладости и Пряности». Меня он не заметил, поэтому пришлось привлечь внимание, окликнув его по имени.

Повар замер на ступенях и дождался, пока я приближусь. Когда мы вошли внутрь, Наоми всё ещё убирала главный зал. Заметив гостя, она окинула его внимательным взглядом, после чего вопросительно посмотрела на меня.

— Это ко мне, — озвучила я очевидное и обратилась уже к Рэю. — Проходи.

Войдя в кухню, прикрыла за нами дверь и, ничего не говоря, поставила завариваться чай. Жест вежливости, не более того. На деле вместо распивания чаёв и перебрасывания бессмысленными фразами хотелось перейти к сути. Но я ждала, пока это сделает гость.

Сняв пиджак, Рэй повесил его на спинку стула, сел за стол и без предисловий произнёс:

— Думаю, ты уже и так поняла, что я знаю о белых волках.

— До этого момента могла всего лишь догадываться, — возразила, опустив перед ним изящную фарфоровую чашечку — одну из нового сервиза.

Присев напротив Рэя, я сложила руки на груди и испытующе на него посмотрела, ожидая продолжения. Он не заставил себя ждать:

— Долгое время я занимал должность придворного шеф-повара. Наверное, не удивлю, если скажу, что кухня — это то место, где всегда собираются сплетни. Туда часто заходят слуги, любящие почесать языками. А слуги, как известно, всегда обо всём если не знают, то непременно догадываются. Одним словом, живя в замке, я узнал о белых волках. Каждый день по особому распоряжению короля лично мне, как главному повару, надлежало готовить особые кушанья, включающие завтрак, обед и ужин. В них запрещалось класть эстрагон, должен был соблюдаться определённый процент соотношения жиров, белков и углеводов, предполагалось добавление специальных витаминов. Только позже я понял, кому предназначались эти блюда.

Я побарабанила пальцами по крышке стола, осмысливая полученную информацию. Рэй и раньше упоминал, что работал в лучших ресторанах столицы, но о королевском замке речи не шло.

— Как ты понял, что я — белая волчица? — задала один из главных вопросов. — Ведь об этом ты догадывался уже давно, а эстрагон стал лишь проверкой, ведь так?

— Твоя внешность, — соглашаясь, кивнул Рэй. — Ты очень похожа на двоих волков, которых мне доводилось видеть несколько раз. Они живут на закрытой территории, куда даже мне вход был заказан, но встретиться нам всё же довелось. Вдобавок, на них очень похож Эрик.

— Ты видел родителей? — моментально забыв обо всём остальном, я подалась вперёд и лихорадочно всмотрелась ему в лицо. — Как они? Вы с ними говорили?

Мысли роились в голове, подобно растревоженному пчелиному рою. Все вопросы, какие хотела задать прежде, отошли на второй план, уступив место нестерпимому желанию выяснить всё о семье.

Рэй вздохнул, и в его глазах отразилось сочувствие:

— Совру, если скажу, что с ними всё в порядке. В те короткие встречи заметил, что они выглядят ужасно измотанными. Неестественная бледность, синева под глазами, чрезмерная худоба…но это было около года назад. Может, теперь что-то изменилось…

По его голосу я поняла, что он сам в это не верит. Если что-то и поменялось, то в худшую сторону. Мне вспомнилось собственное состояние, сразу после того, как я излечила Тима. Каких же сил требовало исцеление неизлечимой, да к тому же неизвестной болезни престолонаследника? Чудо, если после этого они вообще остались в живых!

На глаза против воли навернулись слёзы, но мне удалось их сдержать. Никогда не позволяла себе раскисать, и сейчас не позволю тем более.

— Мы не говорили, — продолжил Рэй, мягко накрыв ладонью мою руку. — Если хочешь, я могу тебе помочь. В столице у меня по-прежнему остались кое-какие связи. Двадцать первого мая там состоятся гуляния в честь Дня Процветания. На них традиционно появляется королевская чета. Не могу ничего гарантировать, но вполне вероятно, появится возможность что-нибудь разузнать о твоих родителях. Конечно, это рискованно…

— Я еду, — твёрдо заявила, не дав ему договорить. — Скорее всего, в сопровождении турьера Кросса и Ардена Блэка. Но если к нам присоединишься и ты, буду безмерно благодарна. А если поможешь организовать встречу с родителями…, - я на миг замолкла, после чего высвободила руку и внезапно насторожилась. — Скажи, а как всё-таки получилось, что тебя отпустили из замка? Сам факт существования белых волков держится в строжайшем секрете, а ты об этом знал.

— Никто не знал о том, что я знаю. Прости за тавтологию, — Рэй усмехнулся и в одно мгновение превратился в того обаятельного ловеласа, каким я его знала. — Очаровательная Юта, буду счастлив оказать вам посильную помощь.

Он изящно отпил уже слегка остывший чай и внезапно опомнился:

— Совсем забыл!

Зашуршала обёртка, и на столе появилась открытая коробка дорогих шоколадных конфет. Я безошибочно угадала запах горького шоколада, нотки красного перца и смягчающий оттенок сливочной начинки. Знал, что подарить. Сладость с пикантной острой пряностью. Потрясающее сочетание.

Неожиданно поймала себя на том, что начинаю мыслить как спец кулинарного искусства и непроизвольно улыбнулась.

Примерно через четверть часа Рэй собрался уходить, сославшись на то, что его ждёт работа в приюте. У меня этой самой работы тоже было хоть отбавляй, Наоми явно требовалась помощь, поэтому предлагать ему задержаться дольше, не стала. Расстались мы, условившись, что в ближайшее время снова встретимся. Мне предстояло навещать Эрика, так что удобных моментов предоставлялось достаточно.

Глядя вслед уезжающему экипажу, не могла отделаться от ощущения некой недосказанности. Не то чтобы я не верила Рэю, но жизнь научила, что полностью доверять кому бы то ни было нельзя — за редким исключением, каким для меня стали Алиса с Дианом.

Рассказ повара тоже подвергала сомнениям. Стараясь отрешиться от эмоций, вызванных упоминанием родителей, старалась мыслить трезво. Если то, что его отпустили из замка, Рэй хоть как-то объяснил, то его внезапное желание сменить работу в столице на должность заурядного повара в провинциальном городке по-прежнему вызывало непонимание.

— Юта, ты идёшь? — донёсся до меня голос Наоми, и я поспешила обратно в кафе.

К вечеру зал блистал чистотой и радовал глаз множеством декоративных мелочей. Осталось лишь дополнить его некоторой мебелью, докупить посуду для барной стойки, отыскать где-то кофемашину, и всё будет готово к открытию. Насколько мне было известно, Алиса хотела устроить по этому поводу настоящее торжество, подготовку к которому начала уже сейчас. Меня радовало, что оно планировалось не ранее июня. Самое главное пережить двадцать первое мая. И не просто пережить — провести с пользой. Желательно, ощутимой.

После тщательной, непрерывной уборки Наоми заметно устала. Она развалилась на стуле, откинувшись на спинку и страдальчески возведя глаза к потолку. Я же, напротив, усталости совсем не чувствовала и была полна сил. Этого вечера ждала с большим нетерпением и предвкушением, ведь меня ждала очередная тренировка, если это можно было так назвать.

Диан с Арденом до сих пор отсутствовали, и я решила немного пройтись в одиночестве. Выйдя на улицу, осознала, что далеко отходить совсем не хочу. Вместо того чтобы прогуляться по площади, преодолела небольшое расстояние до «Белого Пиона» и, на несколько мгновений замерев у двери, решительно вошла внутрь. Теперь можно было не опасаться, что меня посмеют выгнать — внешний вид был безупречным. Перед тем, как сюда идти, привела в порядок волосы: распустила, тщательно расчесала и откинула за плечи. Даже чуть подвела глаза и подкрасила губы, позаимствовав косметику у Наоми. Вообще-то никогда не любила краситься, но сейчас захотелось сделать черты лица хотя бы чуть-чуть выразительнее. Про одежду и говорить нечего. Лавандового оттенка платье из качественной ткани, присланное из столицы, превзошло все ожидания. Село как влитое.

— Вам что-нибудь предложить? — с лучезарной улыбкой спросила продавщица, не узнав во мне бродяжку, какую они с управляющей не так давно выставили из магазина.

— Нет, спасибо, — машинально отозвалась я, рассматривая умело составленные букеты.

Надо отдать теперешним работникам должное, своё дело они знали и обладали хорошим вкусом. Цветочные композиции были составлены безупречно. Но, на мой взгляд, в них всё равно чего-то не хватало. Может…души? Возможно, я просто придиралась, но была тверда в убеждении, что до тех букетов, что составляла мама, им как до далёких звёзд.

Неспешно обойдя зал, задержалась у витрины, за которой стояли комнатные растения. Про себя отметила, что оформление магазина выше всяческих похвал. Как бы не относилась к новому хозяину, присвоившему «Белый Пион» не совсем законно, вложил в своё приобретение он много.

Находясь здесь, я больше не чувствовала горечи, разочарования и обиды. Только лёгкую грусть и непоколебимую решимость вернуть магазин. Вместе с тем, только в этот момент пришло понимание того, что, по сути, «Белый Пион» ничего не значит. Долгое время я цеплялась за него, как за доброе воспоминание, связывающее меня с прошлым. Но самое главное заключено не в нём. В конце концов, важно не место, а окружающие люди. Если сумею обрести семью, так ли важно, где мы будем жить? Была бы возможность, а магазин можно открыть и новый…

Стоило так подумать, как показалось, что я услышала тихий горестный стон. Словно само это здание тяжело вздохнуло, разочарованное неожиданным предательством. Помотав головой, отгоняя во всех отношениях странные мысли, я развернулась и направилась к выходу.

— Ничего не понравилось? — донеслось мне в спину, но реплику продавщицы проигнорировала.

Разговаривать с ней и тем более любезничать, не было никакого желания. Я ведь не ангел, чтобы забывать все обиды и всех прощать.

Едва оказалась на улице, как тут же заметила выходящего из кафе Блэка. За то время, что я была в «Белом Пионе», они с Дианом успели вернуться.

— Идём. — Поравнявшись со мной, велел волк, и мы двинулись тем же маршрутом, каким шли вчера.

Вот только вечер этот был каким-то другим. Неуловимо, практически незаметно, но он отличался от предыдущего. С каждым днём май раскрывался всё больше, расцветал, а ветер приносил с собой первые ощущения скорого лета.

Когда мы пришли на знакомый обрыв, розовые краски заката сменились синеватыми сумерками. На небо выползли первые звёзды, мерцающие под лёгкой дымкой полупрозрачных облаков.

Повторяться Арден не стал, и сегодня мы спустились к самой воде. На этот раз впечатления были ещё ярче, чем раньше. Закрыв глаза, я остро ощущала всё окружающее, снова погружалась в себя и чувствовала рядом присутствие высшего волка. Время вновь отсутствовало. Оно не замедлилось, не ускорилось — для меня его просто не было.

В какой-то момент внутри разлилось щемящее, согревающее тепло. Оно разрасталось, наполняя каждую клеточку тела, и искрилось мелкими белоснежными крупинками. С каждым вздохом свет становился всё ярче, сознание едва успевало осмысливать происходящее и в итоге сдалось, уступив силе живых эмоций.

Даже не заметила, как дыхание перехватило, а тепло смешалось с лёгкой, почти не ощутимой болью. Свет всё приближался… приближался… И в тот момент, когда показалось, что ещё немного, — и смогу до него дотянуться, наваждение схлынуло.

Резко распахнув глаза, я стояла, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. Первая внятная мысль была о том, что «тренировки», определённо, имеют эффект. Вторая — у меня почти получилось.

— Почти, да? — полушёпотом озвучила свой вопрос и резко осеклась.

Осмотрелась по сторонам, но Ардена не обнаружила. Ничего не понимая, сделала несколько шагов вдоль берега и, снова остановившись, позвала его по имени. Кажется, впервые за всё время не стала избегать прямого обращения.

Настолько погрузилась в себя, что даже не заметила, как он исчез. И, спрашивается, куда?

Внезапно поняла.

Интуитивно почувствовав его местонахождение, подняла взгляд на обрыв.

Огромный чёрный волк стоял там же, где и в первую нашу встречу. Медленно отведя взгляд от горизонта, посмотрел на меня, а после мне привиделось, что волк взлетел.

Всего несколько прыжков — и он оказался рядом. Голубые, чуть прищуренные глаза смотрели внимательно и заглядывали глубоко. Так же, как тогда.

Неожиданно Арден пригнулся к земле, и я услышала негромкий, уверенный голос:

— Забирайся.

Так удивилась тому, что могу его слышать, что замешкалась и не сразу поняла, чего от меня хотят. Выполнила требуемое, лишь когда уловила исходящие от волка нетерпение и раздражение. Хотя выполнила — громко сказано. Зверь был, действительно, огромным, и забраться ему на спину оказалось гораздо сложнее, чем казалось.

Хотя в этот момент не видела его лица, была уверена, что от моих потуг Блэк закатил глаза. Кое-как устроившись, я вцепилась в густую чёрную шерсть около шеи и пригнулась, ощутив уже знакомый пряный запах.

— Держись крепче, — усмехнулся волк и через считанные доли секунды сорвался с места.

От быстрого бега захватило дух. Сердце подскочило и тут же замерло, с губ сорвался судорожный вздох. Казалось, что происходящее нереально. Так не бывает. Просто не может быть!

Это был полёт, которым я грезила уже много лет. Тот самый, от которого кружится голова, учащается пульс, а на языке ощущается сладкий привкус долгожданной свободы. Мы неслись вдоль берега, рассекая сумерки и слушая свистящий в ушах ветер. Река казалась застывшим тёмным стеклом, она завораживала и была непривычно спокойной. Весь мир словно замер, затих, и только нам двоим осталась возможность стремительного движения.

Несколько прыжков, мой вырвавшийся восторженный крик, — и мы оказались наверху, мчась в противоположную городу сторону. Неподалёку маячил лес, видящийся размытой высокой стеной, выкрашенной во все оттенки тёмно-зелёного. Смотря вперёд, я чувствовала себя расправившей крылья птицей и едва сдерживалась от того, чтобы широко раскинуть руки. Небо казалось куполом, с которого на тонких нитях свисали звёзды — они стали больше, будто приблизились, готовые вот-вот упасть на голову, запутаться в волосах и окутать своим холодным мерцающим светом.

Запахи ночи пьянили, дурманили, вплетались в канву подаренного мне чуда и, дребезжа, будоражили душу. Цветущие дикие яблони посылали навстречу лепестки, и те, подчиняясь мирскому умиротворению, парили, словно в невесомости.

А мы всё мчались, оставляя огни Тамаринда далеко позади. Волк вёз меня неизведанной дорогой. Как мы обошли привратников, так и осталось загадкой, о которой думать совершенно не хотелось. Я была счастливой обладательницей этого мига и желала об этом кричать. Отпустить эмоции, поддаться порыву и делать всё, что взбредёт в голову.

В какой-то момент решилась. Отпустила шею волка и сделала то, чего жаждало сердце. Раскинула руки и закричала — громко, восторженно, желая поделиться счастьем со всем миром. И тот понял, внезапно ожил, наполнился звуками, красками и обрушился на меня буйством разноцветного калейдоскопа. Волк довольно зарычал и ускорился. Руки пришлось вернуть на место, пальцы смяли жёсткую шерсть, показавшуюся лучшим из всего, чего мне доводилось касаться.

Краски приглушались постепенно. Когда Арден замедлился, они стали выцветать, звуки притихли, а звёзды заняли положенную им высоту. Но наполняющий сердце восторг не исчез. Мы стояли на холме, и я неотрывно смотрела на простирающуюся внизу деревню. Даже не требовалось задавать вопросов, чтобы понять — она волчья. В отличие от лисьей, где всё казалось милым и где-то кукольным, здесь всё было другим. Добротные деревянные дома, окутанные поздними сумерками, высокий, гудящий на ветру лес, словно исполняющий первобытный танец, и необузданный дух, властвующий в этих краях. Та самая часть души, которую я желала пробудить, почувствовала в этом месте нечто родное. Близкое. Знакомое.

Спустившись с волка — двигаясь гораздо ловчее, чем когда залезала, — я сделала несколько шагов вперёд и села в колыхающуюся траву. Позади послышался тихий шорох, и вскоре около меня сидел Арден, принявший человечий облик.

Некоторое время мы молчали, смотря на раскинувшуюся внизу деревню. Мысленно я всё ещё пребывала в нашем сумасшедшем беге, находясь от него под неизгладимым впечатлением. Ни разу в жизни не испытывала ничего подобного. Это было даже лучше, чем в мечтах и видениях. Невообразимо. Я казалась себе слишком маленькой для того, чтобы вместить все бьющие через край эмоции.

Когда дыхание выровнялась, а чувства слегка успокоились, я указала на деревню и спросила:

— Много вас там?

— Около сотни, — тут же отозвался Блэк. — Высших всего трое, остальные — серые.

— Трое — это ты и родители? — заинтересовавшись, уточнила я.

Волк неожиданно нахмурился и на этот раз ответил не сразу.

— Я, мать и брат.

— А отец?

— Погиб, — последовал лаконичный ответ и такое же краткое уточнение. — На войне с лисами.

— Извини, — я почувствовала себя неловко оттого, что невольно затронула болезненную тему. В том, что она болезненная, не сомневалась. Стоило единожды взглянуть на Ардена, чтобы понять, насколько это его гложет.

Впрочем, я несколько ошиблась. Когда заметила, как он сминает пальцами уже знакомую мне синюю ленту, поняла, что дело скорее в ней.

На границе вечера и ночи рождаются откровения. Я давно это заметила, и потому, чтобы задать следующий вопрос, решаться не требовалось. Ощущение, что лезу не в своё дело, задавила на корню. Знала, что если не спрошу сейчас, то после просто не хватит духу и буду продолжать мучиться.

— А что случилось…с ней?

Намеренно смотрела перед собой, чтобы не видеть Ардена, но всё равно почувствовала, как он вздрогнул. Он прекрасно понял о чём, вернее, о ком я спросила. Вопрос повис в воздухе, и наступила тишина. На миг показалось, что сейчас волк выйдет из себя и в гневе на меня обрушится, но ничего подобного не произошло.

Всё-таки теория ночных откровений работает. Иначе как объяснить то, что ответ я всё же получила?

— Умерла. — Глухо произнес волк.

Я думала, что он ограничится этим, но Блэк неожиданно продолжил:

— Она была простым человеком. Жила в окрестностях Тамаринда, зарабатывала, как и многие, продажей специй. Три года назад возникли проблемы с арендаторами земли, денег не хватало. Её вынудили уйти из дома — можно сказать, выкинули. Семьи Грета не имела, защитить было некому. Мой брат нашёл её в лесу, затем привёл в деревню. Она была не в себе, к тому же умудрилась сломать ногу. Жутко раздражала. Ещё и эта вечная тощая коса…с вплетённой лентой.

Я опустила взгляд и увидела, что Арден снова сжал отрезок синей атласной ткани. И верила, и не верила, что он со мной этим делится. Высший волк — гордый, независимый, закрытый, и внезапно раскрывающий душу…

Наверное, каждому рано или поздно хочется рассказать о наболевшем. А момент сейчас более чем располагающий.

Пока Блэк говорил, на его лице блуждала небрежная усмешка. Если не присматриваться и не стараться видеть глубже, её можно было с лёгкостью принять за настоящую. Но на самом деле она являлась лишь средством защиты и способом оградить настоящие чувства. Хоть я и не великий чтец чужих душ, была уверена, что в этом отношении права.

— Некоторое время она жила в деревне, — продолжил Арден, и голос его звучал, словно обращённый к самому себе. — Человек в деревне волков — просто нонсенс. Но к ней почему-то все привязались.

— И ты, — не спрашивала, а констатировала я.

Волк запрокинул голову и посмотрел на звёзды:

— Хотел уехать вместе с ней. Послать к чертям эту деревню, обязанности…Грета согласилась. А на следующее утро обнаружил, что она ушла. Тихо, не прощаясь, будто её и не было. Дура! — неожиданно эмоционально выругался он, заставив меня вздрогнуть. — Боялась, что из-за неё испорчу себе жизнь. Как будто ей было решать!

Я не смогла сдержать удивления:

— Ты ведь сказал, что она умерла…

Блэк перевёл на меня взгляд и несколько долгих мгновений смотрел в глаза. Меня захлестнуло волной эмоций и призраков чужого прошлого.

— Для меня — умерла, — наконец, произнёс он. — Грета ушла в обитель, находящуюся в окрестностях столицы. Посчитала, что в этом мире для неё нет места и решила отречься от земного.

Теперь в его голосе звучала горечь. Но не та, что снедает изнутри, мешая жить, а далёкая и практически призрачная. Такая появляется между примирением с утратой и последними попытками не отпускать. Мне она хорошо знакома. Примерно также чувствовала себя семь лет назад, когда внезапно оказалась оторвана от дорогих людей. Хотя и верила, что они живы, всё равно остро ощущала потерю и чувствовала себя одинокой. В этом наши ситуации схожи.

Блэк небрежно усмехнулся:

— Не бери в голову. Это дела давно минувших дней. Не знаю, зачем тебе об этом рассказал.

— Это всё вечер, — мои губы сложились в едва заметную улыбку. — Момент такой…

Я хотела сказать совсем не это — в ответ тоже могла бы поделиться с ним очень многим. Но не стала. Волк явно не нуждался в сочувствии, а лезть к нему в душу, или тем более тяготить своими проблемами, не собиралась. Хватит того, что он и так посвящает мне очень много времени.

Арден Блэк был тем, в ком я видела нечто близкое. Мне кажется, некоторые встречаются на жизненном пути не просто так, и высший волк относился к их числу. На уровне интуиции зрело понимание, что мы неким образом связаны, и это причиняло ещё больше душевных беспокойств. Не страданий, нет — я никогда не была склонна драматизировать и создавать проблемы из ничего. Но сейчас, вопреки логике и здравому смыслу, ревновала его к той, что ушла три года назад. Да, глупо и бессмысленно.

Всё-таки, Юта, ты безнадёжна…