Восстановление

Глава 17

Я выпрямляюсь.

- Вы!

Удивленный он делает шаг назад.

- Я?

Идя от темноты к свету, его глаза еще не успели приспособиться. Или может быть он просто валяет дурака.

- Детка, это твоя дочь?

- Лилли, что на тебя нашло? - шипит Рене. Она дергает меня за руку. - Сядь!

- Нет! - говорю я, вырывая руку. - Мама, это тот мудак, который ограбил меня!

- Вот дерьмо, - бормочет Коннор.

Он закрывает дверь и заходит внутрь.

Рене встает, удерживая меня тем самым от попыток напасть Коннора. Я готова выцарапать ему глаза.

- Лилли, успокойся! - подчеркивает она. - Должно быть это какая-то ошибка.

- Да нет, - рычу я. - Нет никакой ошибки. Чем же этот подонок сказал тебе он занимается? Водитель такси, не так ли?

Мама издает удивленный звук.

- Откуда ты знаешь?

- Я говорила тебе! Он ограбил меня! - я тычу пальцем в него. - Он отвез меня в мотель, куда он и его приятель, вероятно, привозили всех своих жертв. Он отвлек меня, когда я выходила из комнаты. В то время, пока меня не было, его друг рылся в моих вещах. Они даже взяли мою машину напрокат!

- Лилли, дорогая, я уверена, этому должно быть какое-то объяснение.

Мама отбрасывает волосы назад.

- Может это был какой-то другой водитель, который отвез тебя туда. Может быть ты ошибаешься.

- Мама, я видела его лицо! - я практически кричу на нее. - Это он. Он ограбил меня!

- Послушайте, дамы..., - Коннор делает осторожный шаг навстречу нам, подняв обе руки. Он смотрит на мою мать. - Рене, детка, ты знаешь, что я бы не сделал этого.

Он имеет наглость кивать на меня.

- Я чувствую между вами напряженность. Может быть будет лучше, если я зайду в другой раз.

- Стой там, Коннор Пэртэйм, - говорит мама. - Ты останешься там. Мы решим это как взрослые люди.

Ирония ситуации выводит меня из себя. Мама пытается играть миротворца? Это всегда была моя роль.

Я фыркаю.

- Лилли! - шипит мама. - Веди себя прилично!

- Попроси своего друга, чтобы он вернул мне кошелек. Мою сумку, телефон и ключи от машины...

- Хватит! - перебивает она меня. - Коннор.

Она смотрит на него.

- Ты ограбил мою дочь?

- Нет, детка, - говорит он. - Ты же знаешь меня.

- Ты грабил кого-нибудь в своей жизни?

- Может быть я и крал деньги у детей в средней школе, - он пожимает плечами. - Но я не мошенник.

- Вот, Лилли. Видишь? - говорит мама, обращаясь ко мне. - Это не он.

У меня отвисает челюсть, не веря своим глазам.

- Ты на его стороне?

- Я не принимаю чью-либо сторону, - говорит она раздраженно. - Но если Коннор говорит, что он не делал этого, я ему верю. Он хороший человек. Честный человек, Лилли.

- Спасибо, детка.

- Не сейчас! - шипит она и обращается ко мне еще раз. - Он не возьмет вверх над тобой.

- Мам, ты хоть слышишь себя сейчас? Я узнала его лицо. Он отвез меня в мотель. Он ошивался перед моей дверью.

- А ты видела, как он брал твои вещи, Лилли? Ты физически была свидетелем, как он вошел в твою комнату и вышел с твоими сумкой, кошелькои и ключами от машины?

- Нет! Но это не главное! - начинаю я.

- Вот. Видишь? Ты всегда была против мужчин, с которыми я встречалась. Почему, Лилли? Почему ты снова это делаешь? Коннор - хороший парень. Он заботится обо мне. Он зарабатывает достаточно денег, что даже помогает мне с арендой...

- Обокрав беззащитную женщину! - взрываюсь я. - Объясни мне: как еще я бы узнала, что он таксист? Ты никогда не говорила мне об этом!

- Ах да, - прерывает Коннор. Мы обе поворачиваемся к нему. - Да, ты знаешь, ты показалась мне знакомой. Лица, все они сливаются, понимаешь? Но, кажется, я помню, как привез тебя в мотель в нескольких милях отсюда.

- Вот! Видишь? Он признает это! - кричу я на свою маму.

Коннор наклоняет голову в сторону.

- Но я не видел ее с тех пор. Черт, если бы я знал, что ты дочь моей милой Рене, я бы никогда не позволил тебе остаться в этой дыре. Я бы отвез тебя прямо к мамочке.

- Не называй ее так! - говорю я. - Она тебе что домашнее животное?

Он игнорирует меня.

- Я предупредил, чтобы она не оставалась там, детка, - говорит он маме. - Это все возвращается ко мне, да. Я сказал ей, что это плохое место. Обычно я не делаю таких вещей для своих клиентов, не желая ухаживать за их неприкосновенностью частной жизни...

- Посягать, - исправляю я.

Он смотрит на меня.

- А?

Я терпеть не могу этого грубого, хищного, подлого дебила.

- Слово, которое ты пытался использовать? - говорю я, поднимая подбородок. - Ты имел в виду ‘посягать’.

- Какая разница, - качает он головой. - Рене, детка, я предупредил ее, потому что у меня было плохое предчувствие. Ты знаешь, что моя интуиция меня никогда не подводит. Я предложил отвезти ее в более удобное место вверх по шоссе. Но она была упрямой. Она не захотела.

- Это моя Лилли, - говорит мама. - Она всегда была такой упрямой...

- Мама, я поверить не могу, что ты веришь в эту ерунду! Он не предлагал мне отвезти меня в другое место. Он бы ни за что не отказался от своей золотой жилы.

- Успокойся, Лилли. Это неправда..., - начинает он.

- Нет! - говорю я, делая еще одну попытку пойти на него, и мама снова блокирует меня. - Нет, ты не будешь называть меня по имени!

Он снова поднимает руки вверх.

- Мои извинения.

Он обращается к моей маме:

- Смелая малая?

- Коннор, мне так жаль, - говорит Рене. - Я не знаю, что на нее нашло. Может быть ты был прав. Может быть ты должен дать нам немного пространства.

- Всё, что захочет моя дама, - говорит он, низко опуская голову. - Я буду ждать на улице в машине.

- Всё, что захочет моя дама, - повторяю я ему вслед.

Он закрывает дверь, и мы остаемся с мамой одни.

Она сразу же поворачивается ко мне.

- Действительно, Лилли, - осуждает она. - В самом деле? Я имею в виду, на самом деле?

- На самом деле, что, мама? - бросаю я вызов, делая глубокие вдохи, чтобы не наброситься на нее.

- Мы на самом деле вернулись к этому? Ко всем этим детским играм? Боже, будто ты снова в средней школе.

- Ты что, совсем ослепла на самом деле, - начинаю я ровно. - Мужчина, с которым ты встречаешься, никчемный гнусный преступник?

Мама вздымает руки.

- Ты всегда обвиняешь меня, что я делаю что-то неправильно. Ты ревнуешь, Лилли? Что это? Потому что увидела одну лишь фотографию меня и твоего отца?

- Ревную? - шиплю я в полном недоумении. - К кому?

- Ревнуешь, что Коннор не он, - заканчивает мама. - Почему ты всегда это делаешь, Лилли? Почему ты всегда стараешься испортить всё хорошее в моей жизни?

- Коннор не хороший, мама, - категорично говорю я. - Даже если ты не веришь, что он ограбил меня, что он, блядь, и сделал, ты должна была сама понять это. Что твои инстинкты говорят тебе о нем?

- Мои инстинкты, - подчеркивает Рене. - Подсказывают мне, что Коннор - первый мужчина за долгое время, который хорошо относится ко мне. Может быть он не идеален.

Она усмехается.

- Я сожалею, что не все мы можем иметь Джереми Стоунхарта в нашей жизни. Коннор лучшее, что случилось со мной в течение длительного времени. Пока ты не появилась, он был единственным светом в моей жизни. Называй меня жалкой, слабой, как хочешь. Но я предупреждаю тебя, Лилли, не смей мне портить жизнь!

- Значит, ты предпочитаешь поверить словам человека, которого знаешь несколько месяцев, чем собственной дочери?

Я с трудом скрываю свое презрение.

- Нет! - кричит она. - Нет, не смей клонить туда, Лилли Райдер. Менее сорока восьми часов назад у меня не было дочери, с которой можно было поговорить. Это были слова, которые вылетели из ее уст, когда она оставила меня. Думаешь, я не помню? Я помню всё очень хорошо. "Тебе лучше просто притвориться, что я никогда не появлялась на свет», - сказала она мне. Это были ее прощальные слова. Твои прощальные слова. Ты не имеешь права разыгрывать эту карту. Никакого права вообще! Коннор является единственным реальным и твердым в моей жизни. Боже! Почему тебе всегда надо бодаться с моими парнями? Я знаю они недостаточно хороши для тебя. По-видимому, никто не является, если он только не является крупным корпоративным магнатом с миллиардным состоянием. Я права? Ну так у меня есть для тебя новости, дорогая. Не все могут просто поразить такого человека. Не всем двадцать лет!

И тут меня осеняет. Мама боится. Боится старения. Боится стареть в одиночку.

Вот почему она слепа к тому, что смотрит ей прямо в лицо. Не потому, что она недостаточно умна, чтобы увидеть это. Она не желает видеть этого.

Этого почти достаточно, чтобы заставить меня забыть свой растущий гнев на нее, почти... почти...

- Мама, он ограбил меня, - подчеркиваю я. - Как ты не понимаешь? Человек, с которым ты встречаешься, ограбил твою дочь. Разве это ничего не значит для тебя?

Рене начинает ходить по комнате.

- Может быть она была неосторожна, и её ограбили, - выплевывает она. - Она заслужила это.

Я делаю резкий вдох.

- Что ты сказала?

- То, что слышала! - кричит мама. - Ты не можешь снова появиться в моей жизни и вести себя так, словно все просто идеально. Ты не можешь ожидать, что я брошу все из-за тебя. Рада тебя видеть? Боже, да! Мечтала ли я получить хоть какой-то знак, что ты жива, что ты всё еще помнишь меня? Каждую чертову ночь. Ты не можешь указывать мне, что делать. Это моя жизнь, Лилли. Моя! Я больше не отвечаю за тебя. Спасибо тебе за твое осуждение. Но нет, спасибо. Я буду придерживаться того, что у меня есть. Того, что я знаю. Того, что безопасно.

- Так вот оно что? - тихо спрашиваю я.

Мои эмоции утихают. Всё, что я чувствую, это пустота, растущая внутри.

- То есть слова Коннора ты ставишь превыше моих? Ты выбираешь его, а не меня?

Рене поворачивается от окна.

- Он все еще там, - говорит она тихо. - Он там, ждет меня. Коннор хороший человек, Лилли. Я всего лишь хочу, чтобы ты дала ему шанс.

- ОН МЕНЯ ОГРАБИЛ! - взрываюсь я.

Рене качает головой.

- Может быть он сделал это. Может нет. Я никогда об этом не узнаю, - с грустью говорит она.

- Мама, смотри, - говорю я мягко, подходя к ней и беря ее за руку.

Я чувствую, что прогресс, который мы сделали прошлой ночью, идет коту под хвост. И я не хочу этого. Я не хочу потерять ее из-за чего-то незначительного, как это.

- Я знаю, что ты не хочешь верить в это. Но зачем мне врать? Ты видела, как я выглядела, когда появилась в забегаловке. Ты думаешь я шла десять часов в дождь, в снег, в слякоть, в темноте ради удовольствия?

Я качаю головой.

- Я шла, чтобы увидеться с тобой. Я приехала сюда только ради этого. Сейчас я должна быть в Калифорнии, работать в Стоунхарт Индастриз. Я вернусь завтра. Пожалуйста, пожалуйста. Не делай выбор между мной и ним. Я не знаю, что я бы делала на твоем месте. Я не знаю, как вы жили с Коннором. Может быть это было здорово. Если так, я счастлива за тебя. Но мама..., - я беру ее за плечи и смотрю ей прямо в глаза. - Будь честна с собой. Будь с Коннором. Я не говорю тебе бросать его. Ты можешь сделать свой собственный выбор. Но я прошу тебя поверить мне, когда я говорю, что это он ограбил меня.

Мама долго смотрит на меня, положив свою руку на мою.

- О, дорогая, - тихо говорит она. - Ты действительно думаешь, что я идиотка?

Я качаю головой.

- Что?

- Я знаю, что ты встретила своего отца, - говорит она. - Иначе зачем бы ты пришла ко мне? Он единственный в целом мире, кроме меня, знает, что ты его дочь.

Она замолкает, как будто ожидая, что я соглашусь.

- Я знаю ты избегала упоминаний о нем. Я не спрашивала. Как ты узнала, как ты нашла его. Я не спрашивала, потому что это не имеет для меня значения. И все же...все же, тебе, кажется, хочется этого.

Я открываю рот, чтобы возразить...и снова закрываю.

- Я не слепая. Я знаю, зачем ты приехала сюда. Я знаю, что ты хочешь, чтобы мы с Полом помирились. Я знаю, что ты хочешь семью, которую, как ты думаешь, потеряла.

- Что? Нет, мама, ничего подобного...

Она качает головой.

- Не лги мне, Лилли. Я та же женщина, что меняла тебе подгузники. Я вижу по твоим глазам. Я знаю, когда ты говоришь мне правду. Я знаю твои истинные мотивы, почему ты пыталась показать мне, что Коннор плохой.

- Нет никаких мотивов! - отворачиваюсь я от нее, испытывая отвращение от нее, от себя, от всей этой ситуации.

Поверить не могу, что мама пытается накормить меня этим. Я поворачиваюсь и смотрю ей в лицо.

- Хорошо, - объявляю я. - Хорошо, раз ты так думаешь.

Она печально кивает головой.

- Тогда я больше не буду обременять тебя своим присутствием. Я уйду, и ты можешь вернуться в свою сказку, где мужчины, с которыми ты встречаешься, не способны ограбить твою дочь, и она выдумывает небылицы, чтобы обмануть её.

Я беру свою куртку.

- Приятно было снова поговорить с тобой, мама, - говорю я.

Я открываю дверь, впуская холодный воздух. Я останавливаюсь и поворачиваюсь.

- О, есть кое-что, о чем я тебе не рассказала. Ждала подходящего момента. Но так как я ухожу, не думаю, что у меня будет еще один шанс.

- Отец? Пол? Да, он в психиатрической больнице. Он сошел с ума. Просто подумала, что ты должна знать.

И с этим я закрываю дверь, заканчивая главу, которая едва началась.